***
— Ты не умрёшь, мой дорогой, — проговорила Алисента, пытаясь убедить в этом своего сына и саму себя. — Ты поправишься, Эймонд. — Она уткнулась головой в его грудь и зажала в объятиях. В очередной раз Алисента попыталась узнать у своего сына кто виновен в его страданиях: — Ты должен сказать мне, милый. Почему ты молчишь? — недоумевала Алисента. — Назови его имя, и я прикажу казнить этого ублюдка! Принц лишь молча смотрел на неё пустым взглядом. — Это был кто-то из стражи, дорогой? — не прекращала попытки добиться ответа Алисента. — Твои покои должны были охранять рыцари. Это сделал кто-то из них? Это моя вина, я должна была... — Это я виноват, мама, — хрипло перебил её Эймонд. — Я не смог защититься... — Ты не виноват, что не смог защититься, мой мальчик! Здесь ты должен был быть в безопасности, в нашем доме. Кто это сделал, кто? — всхлипывая прокричала королева. — Не вини гвардейцев, мама. Их здесь не было по моему приказу. Это моя вина. — Нет! Твоей вины здесь нет, мой милый! Но ты должен сказать мне, кто это сделал! Но очередные попытки Алисенты выяснить, кто надругался над её любимым сыном, не увенчались успехом. Принц не произнёс его имени. Тогда она послала за Хелейной, ведь это её дочь сообщила ей о произошедшем. Принцесса тихо вошла в комнату. — Как ты узнала? — спросила Алисента, как только заметила её, скромно стоявшей в дверях. Королева встала с кровати сына и подошла к дочери. — Ты пришла ко мне посреди ночи, дорогая, но как ты узнала? Ты что-то видела, ведь так, милая? Скажи мне, Хелейна. Что ты видела? — Ничего, матушка, — Хелейна посмотрела на Эймонда, который направил взгляд на неё. — Я не видела, кто это сделал, клянусь. — Что же ты делала ночью в покоях брата? — Алисента строго посмотрела на неё. — Я только... Мне снился сон про драконов, я пришла рассказать ему. — Пришла рассказать ночью свой сон? — с недоверием вглядывалась в глаза дочери Алисента. — А как же твой муж, он отпустил тебя? — Эйгон. Его не было в наших покоях, — призналась Хелейна. Ночные похождения принца они обычно старались скрывать от их матери. — Что? Где же он был... Где Эйгон, дорогая? — Алисента поменялась в лице. — Сегодня я его не видела. — Она оторвала взгляд от дочери и быстрым шагом направилась к постели сына. — Эймонд! Это сделал твой брат? — с ужасом произнесла она, взяв руку сына в свои. — Скажи мне, не защищай этого ублюдка. Это сделал Эйгон? — Алисента трясла за руку своего сына. — Эйгон не трогал меня, мама, — ответил принц. — Но кто это был, почему ты защищаешь его?! — Алисента сорвалась в крик. Мейстер одёрнул королеву и настоял не тревожить принца. Он отвёл её в дальний угол комнаты. — Принцу осталось недолго, ваша милость, — со скорбью произнёс Орвиль, — быть может, несколько дней. Если боги смилостивятся, то принц сможет прожить две недели, но ему нельзя будет ничего есть, вставать, он ослабнет. Бедный юноша будет медленно умирать у нас на глазах. — Нет! — вскрикнула Алисента, прикрывая рот своей рукой. Она не хотела, чтобы Эймонд услышал. — Должен быть какой-то способ помочь ему! Может, другие мейстеры знают? — Я направил письмо в Цитадель, ваша милость... — Вы же не рассказали о моём сыне... — возмущённо перебила его Алисента. — Нет, что вы, ваша милость. В письме я описал лишь медицинскую часть, опустив подробности произошедшего. Личность принца осталась скрыта. Если прибудет содержательный ответ, то я воспользуюсь рецептом и вылечу вашего сына. Сейчас же остаётся уповать на богов.***
Пришедший ответ из Цитадели не был утешителен для королевы. Её сын становился всё слабее с каждым днём. Алисента поила его маковым молоком, не в силах смотреть на его страдания. Когда надежда на излечение угасла, королева приказала найти всех колдунов в королевстве и привести их к ней. Верховный Септон уверял Алисенту, что боги будут гневаться и навеки проклянут принца, если его исцелению поспособствует чёрная магия: — Уж лучше смерть под сенью богов, ваша милость, чем жизнь в их тени. Боги отвернутся от принца навеки, его душа будет отдана злым духам, и они сделают его рабом своим. Его сердце станет чернее ночи... — Но он будет жив, — оборвала его речь Алисента. — Боги покинули замок, допустив это.***
Верный слуга Алисенты, лорд Ларис, откликнулся на зов королевы и принёс ей утешительную весть: — В Харренхолле есть одна женщина, моя королева. Люди поговаривают, она владеет магией. Когда дети в замке рождаются раньше срока или больными, то их приносят к ней. Алис Риверс вскармливает детей своей грудью и они более не знают болезней. Все дети Харренхолла выросли здоровыми благодаря ей. — Думаешь моему сыну нужна чья-то сиська?! — возмутилась королева. — Она лечит не только детей, ваша милость, и не только с помощью своих... Колдунья владеет и другими способностями. Когда моему брату было девять, он упал с лошади. Мейстеры говорили, что он больше не сможет ходить. Тогда отец отвёл Харвина к этой женщине, и на третье утро мой брат прибежал домой на своих двух ногах. — И что тебе рассказал сир Харвин? Что за магию она применила? — с надеждой спросила королева. — Мой брат не вспомнил, что он падал с лошади. Харвин запрыгнул на своего жеребца, как только прибыл домой. — Ты же не выдумал эту историю? — с подозрением спросила Алисента. — Напишите письмо мейстеру Харренхолла и спросите его сами об этом, — улыбнулся Ларис. Алисента доверилась своему слуге и приказала немедленно доставить ведьму в Красный замок. У королевы не было времени ждать, когда прибудет ведьма, ведь её сыну мейстер дал всего две недели, а путь из Харренхолла был долог. Пока не прибыла загадочная колдунья, принца пыталось исцелить несколько чародеев. Одни колдуны произносили над Эймондом заклинания и водили своими руками по его животу, другие приносили в жертву ягнят, лошадей и даже девственниц, о чём королева предпочла не вспоминать. Трёх девочек, дочерей шлюх, привели в Красный замок под покровом ночи. Надо сказать, что девочек не похитили, а купили. Их матери с удовольствием избавились от них, думая, что продают в дорогой дом удовольствий в Лисе. — Получив по мешочку с золотыми драконами, шлюхи и не вспомнят, что когда-то эти мешочки были их дочерьми, — сказал Ларис. — Принести себя в жертву ради спасения жизни принца — это лучшее, на что они могли надеяться в жизни. Королева была вынуждена согласиться. Но кровь девственниц не остановила кровь её сына. Тогда Алисента приказала запереть колдуна в темнице, и, если её сын умрёт, голова чародея окажется на пике. Поиски спасения продолжались. Когда один из колдунов, глубокий старик, от которого разило мочой, попытался дотронуться до промежности принца, тот выгнал его и приказал не пускать к нему больше никого. Старика отправили в темницу к остальным двенадцати колдунам.***
— Скоро принц умрёт, моя королева, — без всякой надежды сказал мейстер, войдя в её комнату. — Пусть его последний день будет лёгок и наполнен любовью. Его отец давно не навещал принца. Скажите королю, что время настало. Королева не хотела мириться с фактом, что дни её сына сочтены. Сказать мужу она не решалась. Король и так не в добром здравии, а весть о случившемся с его сыном сильно подкосила его. Королева металась от одного ложа к другому. Её младший сын Дейрон был с ней в эти дни. Она написала принцу, что очень нуждается в нём, и юноша прилетел на своей драконице через пару дней. Младший сын Алисенты пытался отвлечь свою мать от её горя рассказами о его жизни в Староместе, и это у него получалось, но ненадолго. Всё внимание королевы было отдано Эймонду. Мейстер не верил в магию и не питал никаких иллюзий о выздоровлении юного принца. Он умолял королеву отпустить сына. — Пусть слуги наполнят для принца тёплую ванную. Он испустит дух без страданий, моя королева. Вода успокоит его боль. — Мой сын не умрёт, слышишь! Он меня не оставит, — рыдала Алисента. Она выбежала из своих покоев и направилась к покоям Эймонда. Сир Кристон Коль охранял комнату принца. Его лицо было печальным. Он почти не отходил от покоев юноши с той самой ночи. Если тот, кто надругался над Эймондом, явится сюда, чтобы добить его, сначала ему придётся сразиться с Кристоном. — Сир Кристон, найдите Эйгона. Он мне нужен. Я позову нескольких стражников, чтобы побыли здесь вместо вас. — Да, моя королева. Кристон Коль отправился за старшим принцем. Он застал Эйгона в покоях отца. Тот сидел у его кровати, склонивши голову над ним. — Ваше Величество, — сир Кристон обратился к королю Визерису, — королева желает видеть принца. — Твоя мать нуждается в тебе, сынок, ступай к ней, — с тяжестью хриплым голосом произнёс король. — Да, отец. Эйгон направился к матери.***
Принц Эйгон, старший сын короля Визериса Таргариена выполнил поручение своей матери и отыскал ведьму Алис Риверс. Он доставил её на своём драконе в Красный Замок в этот же день. Ведьму он нашёл на Королевском тракте с сопровождавшими её всадниками лорда Лариса. Они были на пути в замок, но на лошади ведьме оставалось бы ехать в столицу больше недели. Принц узнал всадников дома Стронгов по их знамёнам. Три вертикальные полосы: голубая, красная и зелёная на белом. Он приземлился в поле, рядом с лагерем, что разбили рыцари, сопровождавшие Алис. Мужчины в доспехах ошеломленно смотрели на дракона, от ужаса схватившись за мечи. Эйгон спрыгнул с Санфаера, когда Алис подошла к дракону без страха. Принц был удивлён внешности ведьмы, ведь ему рассказывали, что она была уже немолодой женщиной и застала сира Харвина ещё ребенком, но Эйгон не дал бы ей и двадцати пяти. Она не выглядела простолюдинкой, на ведьме было красное платье, с шелками — наряд подобающий леди, и драгоценный рубин на шее. Должно быть, она незаконнорождённая дочь какого-нибудь лорда, подумал принц. Осмелится ли ведьма оседлать его дракона? — Я ждала вас, мой принц, — подойдя к Эйгону, сказала она. — Но я не сообщал о своём прибытии, миледи. — Я видела вашего золотого дракона в огне и ожидала увидеть моего принца верхом на нём. Принц Эйгон был удивлён такой осведомлённости женщины. — Тогда вы знаете, миледи, что дело срочное, и моя семья ожидает вашего прибытия немедля. К счастью, у меня есть дракон, что доставит нас в замок сегодня же. Если только вы будете столь же смелы, сколь и прекрасны... Алис улыбнулась комплименту принца: — Благодарю, мой принц. Вы очень любезны. Каждый мечтает летать на драконе, но достойны этого немногие. Пусть во мне и не течёт кровь Таргариенов, но во мне живёт огонь. Быть может, он придётся по душе вашему другу? — улыбнулась она. Алис подошла к дракону поближе. Она прикоснулась к его чешуе и заговорила на валирийском: — Какое прекрасное создание. Ты воплощение света, дитя Солнца. — Алис смотрела в золотые глаза Санфаера с восхищением. — Пари, пока ты можешь летать, малыш. Сталкивайся с ветрами, разгоняй тучи над нами, тревожь моря и реки, освещай тьму своим пламенем. Эйгон был восхищён этой женщиной. Её валирийский был идеален. Даже он, сын короля, кровь древней Валирии, не мог похвастаться таким произношением. После услышанного принц уже не был удивлён тому, как Алис без страха забралась на дракона. Ведьма села позади Эйгона, и они воспарили.