«Каждый из нас носит в себе и ад, и небо.» © Портрет Дориана Грея
Холод и ужас окутывали, пронзали насквозь как лезвие ножа и доводили до дрожи по всему телу. На улице стояла летняя ночь, но холод принадлежал вовсе не ей. Где-то вдали ухали совы, луну скрыли тучи, а над крышей башни расплывалась темная метка. Нездорово худая, еще более бледная в лунном свете рука слабо и совсем неуверенно сжимала палочку, направленную на человека, чьё лицо невозможно было разглядеть. Его длинные, седые волосы небрежно лежали на плечах, мантия больше не поднимала настроение своей яркостью и забавными узорами, а внезапно пронзивший насквозь взгляд больше не хранил в себе безумный блеск. Теперь там поселились лишь разочарование и тоска, как никогда прежде. В нем читается мольба и надежда. Внезапно слышится болезненный шёпот, от которого становится только хуже: — Ты не убийца… Резкий вдох врезается в тишину комнаты. Картинка становится чёткой и глаза панически осматриваются: вокруг висит совсем привычный, немного потрёпанный полог, а ноги греет толстое зелёное одеяло. Постепенно приходит осознание: он случайно уснул. Медленно, не издавая ни звука юноша садится в кровати и слабо трёт ладонями лицо, пытаясь окончательно прогнать образы из кошмара. Сердце все еще колотится, восстановить дыхание до сих пор не совсем получается. Вдох. Выдох. Кажется, становится легче. Бледное и худое запястье неторопливо отодвигает полог, открывая вид на общую комнату мальчишек. Парень прислушивается — вокруг совсем тихо, лишь откуда-то издалека раздается едва уловимый храп. Все уже спят. Аккуратные ступни медленно спускаются с кровати, нащупывают теплые тапки. Волшебник поднимается с кровати и вздрагивает от резкого перепада температур: кажется, в подземельях никогда не теплеет. На плечи укладывается дорогая мантия, приятно шуршит тяжёлой тканью. Беззвучно и, из-за кромешной темноты, полностью по памяти он покидает совершенно тёмную комнату и выходит в пустую гостиную. Как хорошо, что даже ночью здесь горят факела. Тёплый свет нескольких огоньков уютно растекается по каменным стенам, успокаивая и даже убаюкивая. Фигура пересекает комнату и, делая глубокие вдох и выдох, выходит за дверь, встречаясь с бесконечными коридорами ночного, погрузившегося в сон замка. Мальчик уверен, что там, наверху, над кучей лестниц и за тайной дверью его ждет долг. Тени замка не согласны и безмолвно спорят: там его ждёт верная смерть. Шаги разносятся эхом по тёмным коридорам, отражаются от уголков стен, гипнотизируют, завораживают. Он идёт отключив голову, пытаясь больше не думать, не обращать внимание на назойливый шёпот страхов в голове. Наплевать, если встретит смотрителя и его мяукающую подругу. Совершенно всё равно если столкнётся с учителем, что так же решил прогуляться вместо сна. Их наказания больше не пугают. Самое страшное уже случилось. Мрачные ступени лестниц, тёмные коридоры освещаемые тусклым светом луны, где-то завывает ветер, хлопают крыльями летучие мыши. Кажется, весь мир притаился, погрузился в вечный сон, и только лишь он — единственный, кто этой ночью не спит. На душе неспокойно. Это обязанность, задание которым надо гордиться. Мечта к которой он шёл с самого рождения. Его ли мечта? Вот оно, то самое место. Ничем не примечательная стена, как может показаться на первый взгляд, глубоко потонула в тени из-за отсутствия здесь окон. Представить цель. Трижды пройти мимо. Перед волшебником появляется едва ли заметная в ночи дверь и руки начинают мелко трястись. Совсем скоро это место станет до отвращения знакомым, уже сейчас оно является причиной множества головных болей. Какой же позор. За дверью находится склад, похоже, размера огромного собора. Под высоким и покрытым мраком потолком хранятся целые кучи давным-давно брошенных, забытых, сломанных или отобранных у студентов вещиц, конца и края которым, кажется, и вовсе нет. Но имеет значение сейчас только одна. Живот неприятно сводит от стресса, тоска и ужас обволакивают с ног до головы. Возможно, стоило бы спрятаться здесь до конца своих дней, среди этих лабиринтов мусора, умереть от голода и жажды чтобы сбежать от этих чувств. Какая мерзость, чьи это мысли? Жалкий. Нервозно подкашиваясь, ноги наконец-то приводят к старинному, полному искусных узоров и явно дорогому некогда шкафу. Теперь же он хранится здесь, сломанный, пыльный, невзрачный. Волшебник оглядывает его так, будто видит впервые. Проводит по деревянной и всё еще чарующей дверце, цепляется пальцами за резные узоры. Возможно, когда-то он стоял у какой-нибудь семейки волшебников, помогал передавать нужные вещи, возможно даже артефакты и надеялся однажды спасти им жизни, позволив скрыться в нём и выйти где-то далеко-далеко. Какая бессмыслица. Больше это не имеет значения. Больше он не спасёт никого. Сделав шаг назад, тонкие пальцы мальчика ловко вытягивают волшебную палочку из кармана брюк. Фигура направляет её на шкаф и, перебирая в голове все знания артефакторики, полученные из книг и от отца, раздаётся едва уловимый бесконечный ряд заклинаний, напоминающий мантру, заговор, мольбу. Тихий шепот заполняет комнату, шагая и скользя по лабиринтам из завалов, пропитывая каждый уголок магией, делая это место еще загадочнее. Пока в один момент вместо волшебных, чарующих слов не становятся слышны болезненные всхлипы. Ничтожество. Позор. Мерзость.***
— Чёрт возьми! Пыльный, брошенный, и, возможно, давным давно используемый как склад кабинет, заполняется яростным рёвом, смешиваясь с треском заклинаний и грохотом падающей мебели. По вискам волшебника стекает пот, вены на шее вздулись, а пальцы до побеления вцепились в волшебную палочку. Гарри Поттер, всего полчаса назад мирно беседовавший с Профессором Макгонагалл, сейчас как Тузик грелку разносил кабинет в тупике пустого, мало освещаемого за ненужностью коридора. Юноша несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает закрыв глаза. После — снова их открывает, эмоции уходят на второй план, и он спокойно оглядывает помещение: на пыльном полу разбросаны учебные столы и стулья, на некоторых можно даже увидеть следы взрывных заклинаний, а чуть поодаль валяется груда коробок забитых учебниками и перьями с чернилами. Ну что за бардак. У потолка висит большой, и, вероятно уже древний «ковёр» из паутины вместе с его создателями, а окна настолько грязные, что за ними едва ли можно разобрать чёрное озеро, набитое всеми возможными тварями. В голове мальчика раз за разом прокручивается диалог, который стал причиной его срыва. «Минерва Макгонагалл уверенно сидела за своим столом. Осмотрев уже, вроде бы, в 5 раз письменный отказ Гарри от роли капитана своей команды, она перевела взгляд на юношу. — Я всё прекрасно понимаю, Поттер, но ваше решение мне кажется донельзя опрометчивым. Отказаться от капитанства — вы действительно уверены в этом? Команда нуждается в вас. — Да, профессор. Я действительно в этом уверен, — совершенно уверенно кивнул Гарри. Повторял он это тоже уже далеко не в первый раз, что начинало не слабо раздражать. » Нуждается. Уже как шесть лет кто-то без остановки нуждается в Гарри Поттере, начиная командой по Квиддичу и заканчивая, кажется, целым миром. Вот только почему-то никто не задаёт один единственный и столь важный вопрос — в чём же нуждается сам Гарри? С другой стороны — парень и сам не был уверен в праве на желания. Он приобрёл новый дом, друзей, семью, всё реже видится с Дурслями. Казалось бы, чего ещё можно желать? Вот только слова Профессора почему-то давят на сердце, дёргают за нервы и начинают раздражать. Даже злить. Так часто его выводят из себя мысли и слова которые не должны. Раз за разом он ощущает эмоции, которые не должен ощущать. Будучи ребёнком, маленьким мальчиком, проживающим в чулане под лестницей и не имеющим права на слова и мнение, Гарри было гораздо легче держать всё в себе. Он в принципе был уверен, что заслужил того отношения к себе, которое получал. А сейчас что-то изменилось. Теперь же, будучи взрослым юношей, эмоции совсем прекратили сдерживаться. Нет, конечно, он никогда бы не позволил себе сорваться на Рона или Гермиону, накричать на Джинни, а уж тем более не стал бы спорить с, допустим, Дамблдором. Но сейчас, в отличие от детства, эмоции копились, сохранялись на потом. И в какой-то момент, не справляясь с эмоциями, происходил взрыв. Будто он больше не Гарри, а кто-то другой. Как же до ужаса знакомо. Так случилось и в этот раз. Получив своё подтверждение об отказе от места капитана, Гарри вышел из кабинета и медленно направился по коридору. Но «медленно» сменилось на «спешно», а «спешно» на бег, и вот он уже несётся по коридору просто не в силах справляться с раздражением. Найдя кабинет, который вряд-ли в ближайшее время будет проверяться, юноша закрылся изнутри и разумом завладели эмоции. Он не думал о последствиях, не думал, что будет потом. Сперва в ход пошли руки и Гарри совсем по-маггловски раскидывал предметы тут и там. После — пальцы резкими и нервными движениями вытащили палочку, и вокруг полетели все заклинания, которые приходили в голову. А в голове было только желание уничтожить, сжечь, размазать по полу и ничего более. Теперь же эти мысли пугают. И вот он стоит здесь. В висках ещё пульсирует, по спине стекает пот, а волосы наверняка в ещё более безобразном виде чем обычно. Но эмоций больше нет, внутри пусто, а дыхание равномерное. За окном становится слышен гул ветра, карканье ворон. Спина расправляется, подбородок поднимается вверх. Кажется, все чувства просто иссякли. В голове же Гарри раз за разом задаёт себе один и тот же вопрос: «И как я докатился то до такого?»