Осколками льда

Шесть лет спустя       - Бабуля! - звонкий голос прорезает пространство, заставляя умолкнуть на мгновение море и соперничая с криками чаек. Девчонка мчится по берегу, прямо в раскрытые объятия Заклинательницы Солнца. - Здравствуй, моя Звездочка! - Алина с готовностью подхватывает внучку на руки, целует в макушку, в щеку, обнимает крепко. Глаза женщины сияют. - Смотри! Смотри, чему я научилась! - между тонкими пальчиками вода рисует причудливые узоры, Алина добавляет света, и маленькие радуги кружат вокруг ладоней Вероники к восторгу проливной.       Девчонка действительно талантлива, не может не признать Дарклинг. Для чего бы она ни была нужна Улле, сестра не прогадала. От Алины в княжне нет ничего, только теплый карий цвет глаз, но темперамент...       Дарклинг ухмыляется. Миру будет очень сложно снести таких двоих, но, что же поделать, придется как-то справляться. Стоит признать, что маленькая Вероника мужчине нравится, живая, веселая, а еще очень-очень любящая свою бабушку.       - Привет, Дарклинг! - машет ему рукой девочка и спрыгивает с рук Алины на землю, тянет женщину за собой. - Привет, - невольно улыбается Заклинатель Теней. Невозможно не поддаться на очарование княжны. Маленькая собственница уводит бабушку подальше от остальных.       Дарклинг вздыхает. Что же, все равно большую часть года Алина принадлежит только и исключительно ему, когда, конечно, им не мешает множество государственных дел, так что иногда можно и потерпеть.       - Добрый день, Дарклинг, - раздается рядом холодное. - Княгиня, - склоняет в приветствии голову Заклинатель Теней, нарушая этикет по которому ему стоило называть Наталью Ваше Сиятельство и поклониться ниже. Но Дарклинг позволяет себе эту маленькую шпильку.       Он зол на Ягужинскую за ее отношение к матери. Он помнит, как расстраивалась Алина, вновь и вновь пытаясь найти точки соприкосновения с дочерью, отчаянно желая видеть внучку. Заклинательница писала бесконечные письма, а после поездок в Ос Альту замыкалась в себе и была так мрачна, что к ней боялись подступиться все, кроме Дарклинга. Он рисковал, конечно, тоже, о чем шутил потом, но всю силу ее гнева и печали испытывать на себе вновь ему совсем не хотелось.       И он не выдержал. Три года назад пригласил сестру в Ворию с условием, что она привезет с собой Веронику. Улла согласилась подозрительно быстро, что наводило на не самые приятные размышления, питавшие его всегдашнюю подозрительность, но сияющие глаза Алины того стоили. Стоили всего на свете, на самом деле.       Ему нравится видеть счастливую Алину, которая несется по пляжу с внучкой, подставляя лицо ветру и соленым брызгам. Картина почти идиллическая.       - Не понимаю, - говорит вдруг Наталья, в тоне ее раздражение, губы поджаты, она, в отличие от Дарклинга, смотрит на Алину и Веронику без всякой радости, - как она смогла простить тебя, - Ягужинская тоже пренебрегает этикетом. Она действительно не понимает и злится от этого, - как могла остаться с тобой.       Дарклинг хмыкает, склоняет голову набок, взгляд его остер и не слишком-то любезен. Он не задумывался о том, как их с Алиной отношения воспринимают окружающие. Если честно, ему было плевать. Его Алина была с ним рядом, а остальное едва ли имело значение.       Бывали хорошие дни, бывали плохие. Порой они понимали друг друга без слов, а порой ругались так, что сотрясались стены замка. Особенно, когда речь шла о волькрах и теневых монстрах, от которых Александр не хотел отказываться, что не радовало Алину. Мягко говоря. Бывало всякое. Они молчали, обижались, злились. Говорили, смеялись, любили. Искали компромиссы. Делили вместе дни и ночи. Обожали друг друга. Или не желали видеть. Бывало по-разному. И едва ли это кого-то касалось, кроме них двоих.       - Дело не в прощении, Наталья, - считает нужным пояснить Дарклинг, - дело в принятии. Мы причинили друг другу много боли, но однажды поняли, что друг без друга гораздо тяжелее и больнее. Друг без друга и вовсе невозможно. Поэтому мы здесь вместе. Со всем нашим прошлым, со всем злом, что причинили друг другу и миру. Мы не простили друг друга, но примирились. И смогли идти дальше, чтобы быть чуточку счастливее, - он искоса смотрит на молчаливую княгиню, - может быть, и тебе стоит попробовать?       Ягужинская фыркает как-то зло, дергает плечом совсем, как Алина, когда та с чем-то не согласна, а потом, подобрав юбки, решительным шагом направляется к матери и маленькой Вере. Дарклинг хмыкает. Надо же. Подействовало?       - Выглядишь подозрительно довольным, братец, - раздается рядом ленивое. Сестра, как всегда, прекрасная и немного надменная, поглядывает лукаво. - С чего бы мне не быть? - нейтрально отзывается Дарклинг. Он по-своему любит сестру, но никогда не забывает, что она древнее и опасное существо, которому не стоит слишком-то доверять, ведь Улла всегда преследует свои цели и ставит их превыше всего и всех. - Разумеется, - хмыкает сильдройра, - ты получил все, что хотел. - Ты тоже, - в тон ей отвечает Заклинатель. Они переглядываются и смеются.       В чем-то они понимают друг друга без слов. Хотя Дарклинг так и не может разгадать, зачем его всесильной, в общем-то, сестре гриши на ее личной службе. Но Улла никогда и ничего не делает просто так. Остается лишь надеяться, что мир не слишком пострадает от ее игр. Что он и Алина не слишком пострадают.       Ладно. Еще Наталья и Вероника, только потому, что те дороги Алине. И Репин, потому что этот мальчик нравится ему самому, талантливый и сильный, умный, хитрый, хладнокровный. Наконец-то оторвавшийся от своего принца и собирающийся строить карьеру дипломата. Дарклинг усмехается, он немало поспособствовал этому. Ах, и еще Ланцовы, которые вскоре собираются нанести очередной визит на Острова. Кажется, Алексей намерен познакомить их со своей невестой. Бедная девушка. Ей не позавидуешь. Дарклинг ухмыляется. Его неприязнь к Ланцовым, пусть и не настоящим, неискоренима, хоть вот уже шесть лет он служит именно им. Впрочем, думать, что он служит Равке гораздо приятнее.       - В какой-то момент, признаться, я думала, что мне придется убить вас обоих, - сестра поразительно откровенна и поразительно жестока, и в такие минуты до дрожи напоминает их мать, - иначе мир не выдержал бы вашего противостояния. Но вы, к счастью для вас, оказались умнее. Дарклинг фыркает насмешливо. - Удивлена, что тебе удалось сломить ее упрямство, - продолжает Улла. Мужчина вздрагивает. - Я ничего не ломал, - отвечает ровным тоном.       И это правда. Алину ломать не хотелось. Хотелось, чтобы она была рядом такая, какая есть, цельная и настоящая. Счастливая, вот, как сейчас, когда идет к нему навстречу, оставив позади дочь и внучку.       Идет только к нему.       - Привет, Улла, - машет рукой сильдройре. - Привет, маленькая святая, - улыбается ей Морозова и оставляет их вдвоем. Дарклинг притягивает женщину к себе, смотрит на нее, не в силах оторвать взгляд. И сердце ускоряет свой бег, но это уже так привычно. - Ты что-то задумал, - подозрительно щурится Алина, обнимая его за шею, заставляя склониться ниже, - если думаешь, что мне не удастся принять Закон о торговых пошлинах, против которого ты высказывался на прошлом совете, то ты ошибаешься. Он обожает вызов в ее глазах. И ему смешно, что именно сейчас, когда у него самого в голове нет ни одной мысли, кроме той, что он держит в своих объятиях свою любимую Алину, сама Алина вспоминает о новых законах. - Посмотрим, - сверкает глазами Дарклинг, принимая вызов, - может быть, мне удастся уговорить тебя. - Да неужели? - шепчет Алина, прижимаясь теснее, - тебе придется быть очень убедительным. И очень-очень постараться.       Она почти целует его, когда их окатывает морской волной с ног до головы. - Ой, простите, - на лице маленькой княжны нет ни тени раскаяния, - бабуля, - тянет она, - ты обещала показать мне храм Санкта Алины.       Дарклинг и Алина переглядываются. В глазах Заклинательницы тлеет что-то, что заставляет Дарклинга поморщиться, хоть он сам инициировал восстановление храма Солнечной святой.       - Ты знала строителя. - Возможно. Взгляд ее становится отчужденным. Дарклинг ненавидит такие моменты, когда Алина уходит туда, куда он не может за ней последовать, отдаляется, блуждая по лабиринтам своей памяти. Как жаль, что этот безымянный строитель уже мертв!       Старкова смеется, стараясь разрядить обстановку. Дарклинг отфыркивается. Он не может злиться на Веру, такую же собственницу, как и он сам. Слишком уж редко видятся бабушка и внучка.       - Конечно, Звездочка, - Алина берет внучку за руку, делает пас рукой, высушивая одежду на себе и на Дарклинге. - Пожалуй, я пойду с вами, - произносит вдруг Наталья. Алина замирает, вид у нее почти испуганный, она недоверчиво смотрит на дочь исподлобья и медлит с ответом. Все решает Вероника. - Ура! - кричит она и хватает мать за руку, тянет за собой.       Дарклинг смотрит им вслед и чувствует себя абсолютно счастливым.