crying for more of this ecstasy

      Че нежно провел пальцами по волосам Кима, несильно царапая ногтями кожу головы, когда зачесывал волосы назад. Сегодня Ким позвал Че в свою гримерку раньше обычного, что означало, что Че мог не торопиться для разнообразия. Он наслаждался возможностью поиграться с волосами Кима вместо того, чтобы лихорадочно выполнять привычные действия в попытке вывести рок-звезду на сцену вовремя. Со счастливой улыбкой Че брызнул немного спрея на ладони и начал втирать средство в волосы Кима, сосредоточив внимание на длине, но время от времени возвращаясь, чтобы начать втирать мягкие круги в голову Кима и провести ногтями по корням волос. Как он часто это делал, Ким закрыл глаза и откинул голову назад с легким вздохом.       Че не мог поверить, как ему повезло, что его первой настоящей работой была не только работа с настоящей рок-звездой, но и с такой милой, как Ким. При первой их встрече он сказал Че называть его Кимом, а не Виком, что было очень дружелюбно с его стороны, и даже когда Ким был действительно занят, он всегда позволял Че заканчивать в своем, привычном темпе и никогда не торопил его. Во всяком случае, иногда казалось, что он задерживается в кресле дольше, чем ему нужно, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, чтобы осмотреть дело рук Че. Сначала он беспокоился, что сделал что-то не так, но Ким заверял его, что он просто восхищен результатом, и не пытался придраться к работе Че. Теперь, когда Че заканчивал укладывать волосы, у них двоих была общая рутина: Ким очень тихо сидел в кресле, сложив руки на коленях, и слушал, как Че рассказывает ему о своей любимой музыке, или о еде, или же о новой работе его брата, из-за которой он всегда был занятым.       Сегодня вечером Че заметил легкий румянец на его щеках и, не задумываясь, потрогал его лоб. Однако, когда тыльная сторона его ладони коснулась кожи Кима, он внезапно отпрянул.       — Ой, мне так жаль, Пи’Ким! — быстро сказал Че, — я должен был спросить, я просто подумал, что у тебя температура. Так мой Хиа всегда проверяет, есть ли жар или нет.       — Нет, все… Все в порядке, я просто не ожидал этого, — сказал Ким, немного выше своего обычного регистра. Че улыбнулся ему в зеркале. Ким действительно был терпелив к болтовне Че. Они говорили и после концертов, когда Че помогал ему смыть всю косметику, благодаря которой он выглядел еще лучше на сцене.       Иногда Че так увлекался тем, что говорил, что продолжал говорить, даже когда волосы Кима пришли в норму, поэтому Че начинал разминать Кима, просто чтобы было чем занять руки во время разговора. Это были только плечи и шея Кима, но Че был шокирован тем, насколько напряженным был Ким, и он был уверен, что сможет справиться с этим. Казалось, это тоже помогало, но, к сожалению, казалось, только временно. Каждый вечер он снимал напряжение с шеи Кима, а на следующий день Ким позвал его после того, как сделал макияж, и он снова был весь напряжен.       Может быть, тот, кто делал ему макияж, раздражал его, подумал Че, когда он начал укладывать пряди волос Кима именно так и закреплять их на месте для сегодняшнего выступления.       — Ну вот, все готово, Пи’Ким! — весело сказал Че, отступая назад, чтобы у Кима было пространство повернуть голову и полюбоваться собой со всех сторон. Он был так красив, что было действительно приятно создавать ему образ, подумал Че.       — Ты уверен? — спросил Ким, и его голос все еще звучал немного не так. Че надеялся, что он не слег с простудой, которая могла бы означать, что он не сможет петь сегодня вечером; для Че он звучал немного сдавленно, — ты уверен, что больше ничего не хотел сделать, Че?       Че нахмурился и снова подошел ближе, внимательно изучая волосы Кима, но, по его мнению, они выглядели идеально.       — Я так не думаю, Пи’Ким, ты выглядишь фантастически. Я больше ничего не смогу для тебя сделать до окончания вечера, — Че наблюдал, как отражение Кима сглотнуло, и заметил, что его руки, как всегда, крепко сложенные на коленях, казалось, немного подергивались. Он задавался вопросом, не чувствовал ли Ким сегодня вечером легкого страха перед сценой, может быть, потому, что он чувствовал себя немного не в своей тарелке, — если только… Есть ли что-то еще, что ты хотел, Пи’Ким? Я мог бы тебе чем-нибудь помочь? Я был бы рад помочь!       Ким пробормотал что-то, чего Че не расслышал, прежде чем натянуто улыбнуться ему в зеркало и спросить, не возражает ли он принести Киму чай из заведения через дорогу.       — Конечно, Пи’Ким, все, что ты захочешь. Тебе просто нужно спросить! — сказал ему Че с усмешкой, прежде чем умчаться. Он был уверен, что сможет добраться туда и обратно с достаточным количеством времени, чтобы Ким мог выпить чай перед концертом, и это, вероятно, помогло бы и его больному горлу. Когда он убегал, ему показалось, что он услышал что-то похожее на «ты, должно быть, чертовски издеваешься надо мной», но Че, вероятно, ослышался.

———

      Ким знал, что получить роль в музыке будет нелегкой работой. Мало того, ему приходилось мириться с болью в горле и ехидными комментариями по поводу кастинга знаменитостей и отсутствия актерского опыта.       Ничто из этого, конечно, не шло ни в какое сравнение с абсолютной пыткой заставлять самого восхитительного парня в мире причесываться, в то время как он болтал, напевал, танцевал и вообще превращал жизнь Кима в абсолютное страдание в течение сорока пяти минут дважды в день.       О, все началось достаточно хорошо. Че казался достаточно милым, хотя и чересчур дружелюбным на вкус Кима, но он был талантлив и трудолюбив, и у него был дар понимать, что Ким хочет сделать с его волосами, всего несколькими словами или жестами, что Ким ценил. Но потом Че признался, что это была его первая настоящая работа, так что не мог бы Ким, пожалуйста, сказать ему, хочет ли он, чтобы все было сделано определенным образом, потому что все, чего Че хотел, это убедиться, что Ким счастлив, а в мозгу Кима произошло короткое замыкание. Ошибка была мгновенной и сильной, и ему все еще не удалось полностью перезагрузить свой разум, поэтому каждый день ему приходилось сидеть в кресле Че, пока он гладил его, ласкал и массировал, и исполнял этот дурацкий маленький танец.       Возможно, худшей частью этого был тот факт, что Ким не мог понять, знал ли Че, что он делает с Кимом, и поэтому намеренно пытался завести его за несколько минут до того, как ему пришлось выйти на сцену и бороться с хореографией, которая не облегчалась из-за потрясающей эрекции, или если бы Че был просто… Ну, просто таким. Он бы спросил, но, если не считать того, что он подкрадывался к Киму каждый вечер, Че был лучшим гримером, который у него когда-либо был, и он не хотел ставить ситуацию в неловкое положение.       Во всяком случае, еще более неловкое.       Ким решил, что может игнорировать то, как его сердцебиение почти удваивалось всякий раз, когда Че был рядом с ним, и то, как его прикосновение пальцев к его волосам ощущалось как электрический ток, бегущий по его венам, и даже то, как тело Че прижималось к спине Кима, казалось, высасывало весь кислород из легких Кима. Он мог даже смириться с тем, как Че уставился на него широко раскрытыми глазами и так стремился угодить, и сказал ему без явных признаков иронии, что он был рад помочь ему со «все, что тебе нужно, Пи’Ким, это совсем не проблема.»       Оказалось, что с чем он не мог справиться, так это с тем, что Че нежно проводил пальцем по шее Кима во время массажа плеча после выступления и тихо бормотал.       — Ох, все еще такой напряженный, Пи’Ким? Наверняка есть что-то, что помогло бы тебе расслабиться? — сказал он, его голос был полон нежности и заботы.       Ким всегда будет отрицать, что звук, который он издал в ответ на это, был стоном, но он был достаточно близок к нему. Пальцы Че пробежались по мягкой коже за его ухом. Ким сидел, застыв на стуле, и наблюдал, как Че поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом в зеркале, и заметил, к полному ужасу Кима, слезу, скатившуюся из уголка его глаза и скатившуюся по щеке, оставляя за собой кривой, но блестящий след, который Ким был бессилен чтобы стереть.       — Ох, о нет, Пи’Ким, мне так жаль, пожалуйста, не плачь! Не может быть так плохо, — быстро сказал Че. Прежде чем Ким смог понять, что происходит, Че наклонился вперед и вытер слезу большим пальцем, проведя им по скуле Кима. Действуя чисто инстинктивно, Ким протянул руку и схватил Че за запястье, удерживая его так, чтобы он не мог оторвать руку от лица Кима. Долгое мгновение они вдвоем оставались вот так, прикованные к месту, а затем Че заговорил, — Пи’Ким?       Тихий голос Че, то, как взволнованно он прикусил нижнюю губу, то, как расширились его темные глаза, когда он посмотрел на свое запястье в руке Кима; он не мог сказать, что из этого разрушило последнюю стену его самоконтроля, или, может быть, это было все вместе со всем, что было раньше, но, в конце концов, не имело значения, что именно сломало его. Все, что имело значение, это то, что Ким повернул свой стул лицом к Че, и притянул его к себе на колени, и, наконец, он оставил руки на этих восхитительных бедрах.       — Пи’Ким? — снова спросил Че, на этот раз его голос звучал запыхавшимся и шокированным, а не обеспокоенным.       — Че, — ответил Ким, его голос был шелковым шепотом, повисшим в воздухе, — ох, черт, Че пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты не просто дразнился, — голос Кима сорвался после нескольких слов, и он отдаленно осознавал, что в его глазах появилось еще больше слез, угрожающих пролиться в любой момент.       Че пошевелился у него на коленях, и руки Кима инстинктивно сжались на его бедрах, притягивая его еще ближе, так что доказательство эффекта, который он оказал на Кима, было неоспоримым, впившись в его бедро. Че пискнул и положил руки на плечи Кима, недоверчиво уставившись на него, — Пи’Ким, я… Я бы никогда не стал дразнить тебя, я не знал как, я не… — голос Че затих, пока он ждал того, когда Ким объяснит ему шутку.       — Значит, это не дразнишь? — спросил Ким, чувствуя, как в груди поднимается тошнотворное чувство, — когда ты тратишь на мои волосы больше, чем нужно? Или когда ты танцуешь для меня эти сексуальные небольшие танцы? Или когда ты растираешь мне плечи?       — Ты думаешь, что мои танцы сексуальны? — удивленно спросил Че, — нет, подожди, дело не в этом. Я никогда не пытался дразнить тебя, Пи’Ким, — без всякого предупреждения он убрал руку с плеча Кима и потянулся, чтобы провести пальцами по волосам Кима от виска до затылка, позволяя ногтям слегка царапать кожу головы, прежде чем потянуться рукой, чтобы нежно провести одним пальцем по линии подбородка Ким. Его прикосновение было таким легким, словно его гладил воздух, — это то, что я бы сделал, если бы хотел подразнить тебя.       Ким уставился на Че. Он почувствовал, как его губы приоткрылись, но больше он был не в состоянии двигаться.       — О нет, мне жаль, — сказал Че. Внезапно смутившись, он опустил голову и сделал вид, что собирается слезть с колен Кима. Ким крепче сжал его бедра и удерживая их на месте.       — Пожалуйста, — сказал Ким, его голос звучал надтреснуто и надломленно, — пожалуйста…       — Конечно, если ты хочешь, — сказал Че, так он всегда делал, когда Ким нуждался в нем. Одна из рук Че вернулась к его лицу, затем к ней присоединилась вторая, так что Че обхватил лицо Кима и с удивлением уставился на него, потирая большими пальцами линию его скул, — только ты снова плачешь, Пи’Ким, ты уверен, что не хочешь, чтобы я прекратил?       — Не смей, — прорычал Ким грубым, но не сломленным голосом, — покажи мне… Покажи мне, что бы ты еще сделал, если бы дразнил меня, — Че ахнул и снова прикусил губу, затем наклонился вперед, проведя языком по изгибу уха Кима и прикусив мочку для пущей убедительности. Это был самый быстрый и нежный из возможных укусов, чуть больше, чем прикосновение зубов к коже, но Ким почувствовал это, как удар в миллион вольт по его нервной системе, заставивший его вскочить со стула у туалетного столика. У него хватило присутствия духа только на то, чтобы поднять Че, когда тот стоял, подхватив его на руки и отнести через всю комнату к потрепанному дивану в углу.       Ким крепко держал Че, когда он повернулся и упал спиной на диван, потянув Че на себя. Наконец он притянул Че к себе для поцелуя, короткого и пылкого, наконец-то накопившиеся за три месяца разочарования выплеснулись наружу; Ким поймал губу Че зубами и резко дернул, всего один раз, прежде чем отпустить ее и оторваться, чтобы посмотреть на него снизу вверх, грудь тяжело вздымалась.       — Скажи мне остановиться, если тебе нужно но, пожалуйста, Че, скажи мне, что ты тоже этого хочешь, скажи мне, что я не воображал это каждую секунду этого, — умолял Ким. Че коротко, но ясно покачал головой, а затем снова поцеловал Кима, ненасытно и нетерпеливо, держа лицо Кима обеими руками и облизывая его рот.       — Это не… Я имею в виду, я не представлял, ни на секунду, и я не пытался, клянусь, — пробормотал Че, когда отлип от Кима, чтобы глотнуть воздуха. Он перенес свой вес на Кима так, чтобы начать расстегивать пуговицы на его рубашке пальцами, ставшими неуклюжими от желания, — но, если ты хочешь меня, Пи’Ким, просто возьми меня, пожалуйста, я хочу того же, что и ты — оттянув края рубашки Кима, Че посмотрел на него сверху вниз и сглотнул, прежде чем спуститься по телу Кима, чтобы он мог опустить голову и прижаться ртом к торсу Ким.       Ким отдаленно осознавал, что ему, вероятно, следует заняться чем-то более захватывающим, чем просто лежать там, но язык Че двигался вверх по его прессу, что означало, что он не мог полностью сосредоточиться на одной связной мысли. Затем рот Че сомкнулся вокруг соска, и в этот момент то, что осталось от мозга Кима, вышло из его черепа через серию бессвязных вздохов и стонов. Он почувствовал влагу на своих щеках, что означало, что он, вероятно, все еще плакал, но это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме изгиба языка Че на его соске и горячих участков кожи на его бедре, где покоились руки Че, пальцы впивались в него для опоры.       — Че, — простонал Ким. Он знал, каким-то отстраненным, рассеянным образом, что извивается под ртом Че, поднимая бедра и толкая Че там, где он оседлал Кима, но он чувствовал себя бессильным остановить это. Он чувствовал себя возбужденным больше, чем когда-либо прежде, возбуждение было таким сильным, что казалось чужим, как будто его тело больше не принадлежало ему, — а затем Че сел, и его нетерпеливые пальцы нащупали пряжку ремня Кима.       — Все нормально, Пи’Ким? — спросил Че. К удивлению Кима, его голос звучал почти так же запыханно и нетерпеливо, так чувствовал себя Ким. Расстегнув пряжку ремня, руки Че легли на пояс джинсов Кима ожидая его кивка, прежде чем они расстегнули его и потянули вниз молнию. Прикосновение руки Че, скользящей по всей длине его члена, было невыносимым; когда он отдернул руку и лизнул ее медленно, намеренно, небрежно, Ким мог только бесстыдно хныкать.       Че держал его в своей ладони, испытывая редчайшее удовольствие, которое пронзило сердце Кима. Он попытался сесть, обнять Че, просунуть руку под подол его футболки, надеясь, что прикосновение кожи к коже уменьшит ощущение, что он выплывает из собственного тела. Че откинулся на бедра Кима, он начал двигать рукой, наклоняя голову в сторону, когда Ким двинулся вперед. Он позволил Киму уткнуться лицом в шею Че, пока обрабатывал его, все время шепча тихие слова, которые Ким не мог расслышать.       У Кима было много партнеров на одну ночь, но такого как Че никогда не было. В основном его опыт был быстрым и грязным в клубном туалете или поспешный минет от танцовщицы за кулисами. Странный фанат, который вернулся в свой гостиничный номер после концерта, которого снова выгнали как можно скорее. Ни одна из этих встреч не была похожа на эту. Никто из этих людей не был похож на Че, который, казалось, не мог перестать прикасаться к Киму, рука не сжимала его член, а была занята поглаживанием его волос, поглаживанием по щеке, или нежным сдавливанием шеи. Не упрек, а простое напоминание о том, что он был рядом с Кимом. Что он заботился о Киме. Это было больше, чем могла вынести хрупкая душа Кима.       Ким почувствовал, как нарастает его возбуждение, острый, как нож, и неудержимый, как прилив, и попытался выдать какое-нибудь предупреждение. Он не думал, что Че мог понять, что Ким бормотал ему в шею, но, похоже, это не имело значения. Рука Че ускорилась, и его хватка усилилась.       — Ох, да, именно так, Пи’Ким, — пробормотал Че, его толчки на секунду сбились с ритма, — ох, посмотри на себя. Расслабься ради меня, эй, просто отпусти.       Ким, наконец, всхлипнул от этого, громко, задыхаясь, глотая воздух, который сотрясал все его тело, когда он кончал, а затем Че обнял его как следует, гладя по волосам и покрывая лицо нежными поцелуями. Ким позволил Че шептать тихие, сладкие заверения ему на ухо, пока он не почувствовал, что снова может нормально дышать.       — Черт, Че, твои руки, — сказал Ким, как только убедился, что его голос не дрожит, — иди сюда, милый, позволь мне отплатить тебе тем же, — он протянул руку, чтобы притянуть Че ближе, но вместо этого Че немного отодвинулся.       — Это не… Я сделал это не как одолжение, Пи’Ким, — сказал Че, нахмурившись, — я сделал это, потому что захотел. Потому что… Потому что ты выглядел так, будто тебе нужен был кто-то, кто присматривал бы за тобой, и мне понравилось. Мне нравится делать тебя счастливым, Пи’Ким.       Ким почувствовал знакомое напряжение, угрожающее затопить его тело, напряжение в мышцах и статическое ощущение в голове. Он извернулся под Че, пытаясь высвободиться, не опрокинув своего гримера на пол, но Че неожиданно сильными руками толкнул его обратно на спину.       — Не смей, Пи’Ким, — твердо сказал Че, — я сделал все это не для того, чтобы ты уходил и снова становился таким напряженным, как ты всегда это делаешь. Просто ляг и позволь мне немного прижаться к тебе, пока ты по-настоящему не расслабишься.       — Че, что ты… — начал говорить Ким, но его прервал Че, который накинулся на Кима сверху, поглаживая его грудь и осыпая сладкими поцелуями его щеки и подбородок, — Че…       — Ой! Теперь никаких разговоров с твоей стороны. Просто прижмись ко мне сейчас, и ты сможешь отсосать мне позже, — сказал Че с почти высокомерной уверенностью, если бы кожа, которую он целовал, не была соленой от слез Кима. Он подумал бы над тем, чтобы выкарабкаться из-под него, но впечатление от Че было странно успокаивающим, и, в конце концов, не помешает позволить ему погладить Кима по волосам еще несколько мгновений. Может быть, только в этот раз все будет в порядке.