Травма

      — Маркуша, сядь, пожалуйста, — в очередной раз взмолилась Елена Захаровна. — Твоё мельтешение не только действует на нервы, но и привлекает внимание.       — Что подозрительного в том, что я беспокоюсь за свою студентку? — доктор с размаху плюхнулся на жёсткое сиденье, но неестественно прямая спина и нервно подёргивающаяся нога говорили о том, что сидеть долго он не собирался.       — Ты слишком беспокоишься за свою студентку, — коллега понимала, что объяснять сейчас Марку что-то бесполезно, но подозрительные подглядывания Станислава Олеговича только усугубляли ситуацию.       — Он сейчас должен подавать заявление в полицию, а не отсиживаться тут!       — Тише! — снова зашипела Елена Захаровна, несильно хлопая доктора по колену. — Ты же понимаешь, что это скандал. Рейтинги университета пойдут вниз, поэтому он сделает всё, чтобы замять ситуацию. Думаю, он сидит здесь, чтобы поговорить с…       — Лину избили возле корпуса общежития, что тут можно замять?! Я лично дам огласку этой истории, если этого не сделает он!       — Если ты сейчас же не понизишь голос, я выведу тебя отсюда силой, обещаю.       — Прости, — Марк упёрся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях, пытаясь совладать со своими эмоциями. Лена права, надо вести себя естественно и не привлекать внимания. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только неразборчивыми звуками за дверьми палат. Когда Марк приехал к корпусам общежития, Лину уже забрала Скорая помощь. Пока состоялся короткий диалог с ректором и другими студентами, которые могли что-то видеть, прошло несколько минут. Затем короткая дорога в городскую больницу, и уже около получаса ожиданий в коридоре. Невозможно долго.       — Почему так долго? — глухо выдохнул Марк, не поднимая головы.       — Маркуша, ты же травматолог. Сам должен понимать, что первая помощь и обследование займут какое-то время. Не переживай, я же тебе говорила, что успела застать тот момент, когда её увозили. Кто-то точно сказал «повреждения средней степени тяжести», — коллега положила свою ладонь на спину сгорбившемуся доктору и успокаивающе погладила.       — Сразу можно много чего не обнаружить, — доктор выпрямился. Сейчас чужие прикосновения были будто обжигающие языки пламени. Не приятный огонь страсти и не тягучая лава нежности, какие он испытывал с Линой, а просто неприятные жгучие укусы. — А ведь она так хотела выступить. Так была уверена в себе. А я опять её подвёл.       — Прекрати винить себя, иначе я тебя больно ударю. Ангелина — не пятилетний ребёнок. Нет твоей вины в том, что она ходит вечером по улице в одиночку.       — Да но…       — Лучше заткнись.       От начинающегося конфликта коллег отвлекла резко открывшаяся дверь отделения. Подскочили все трое, но пожилой доктор, подошедший к ним, остановил явно собирающийся вырваться наружу поток вопросов рукой.       — Мы можем поговорить наедине? — спросил доктор у ректора, не обращая внимания на своих более молодых университетских коллег.       — Да, давайте отойдём.       В коридоре снова воцарилась тишина. Елена Захаровна на автомате поглаживала напряжённую спину Марка, который просто замер посреди помещения и бездумно прислушивался, будто это могло как-то помочь расслышать разговор через несколько стен.       — Я пойду к ней, — тихая фраза прозвучала, как приговор. Елена хотела было в очередной раз остановить приступ безрассудства Марка, но в этот раз её будто что-то остановило. Она молча кивнула, а потом тихо последовала за коллегой, заглядывая в небольшие окошки палат.       Старикову они нашли достаточно быстро. Даже несмотря на то, что больничная койка стояла не прямо напротив окна, а лицо видно было только частично. Марк всё равно знал, что это именно она. Толкнув дверь, он зашёл внутрь, уже совершенно не обращая внимания на следовавшую за ним коллегу. Сейчас всё сознание захватила только его девушка. Первым, что сразу заметил доктор — это отсутствие всяких трубок и других аппаратов, которые требуются при тяжёлых случаях. Танцовщица без движения лежала на спине, её голова была перевязана, на лице виднелся пока лёгкий отёк. Как травматолог, Марк прекрасно знал, что любая травма головы может «сползти» и «разукрасить» лицо. Был один раз, когда он случайно ударился лбом о кухонный шкафчик, а утром проснулся с фингалом под глазом. Лицо Лины же казалось на удивление чистым, но припухлость всё равно бросалась в глаза. Она была укрыта по грудь, одна рука была по локоть в гипсе, вторая — подключена к капельнице.       — На первый взгляд — ничего страшного, — резюмировала Елена Захаровна, отчего доктор чуть вздрогнул. — Но тогда почему она без сознания?       — Мы дали ей снотворное, — слегка скрипнула дверь, и в палате появились ещё двое мужчин. Ректор остался стоять возле двери, а лечащий врач подошёл ближе к своей пациентке и встал между ней и посетителями, как бы отгораживая больную от посторонних. — Во сне легче бороться с перенесённым стрессом, да и боль не такая явная.       — Что за бред… — начал было Марк, но Елена Захаровна его перебила.       — Что с ней, доктор?       — Лёгкое сотрясение мозга, перелом правой кисти и ушиб колена со смещением коленной чашечки. Несколько ушибов мягких тканей. При правильной терапии она быстро придёт в себя.       — Через две недели она сможет танцевать? — задал риторический вопрос Марк. Естественно он понимал, что это невозможно, а в его голосе явно звучала злоба.       — Марк Александрович, давайте выйдем и обсудим это снаружи. Пусть Ангелина отдыхает, — вмешался ректор, снова открывая дверь.       — Я бы хотел остаться и…       — Время посещения начнётся в восемь. Сейчас надо дать ей отдохнуть.       — Ладно, — Елена Захаровна схватила Марка за локоть и практически силой вывела из палаты. Дверь захлопнулась с тихим щелчком, создавая между молодым доктором и танцовщицей новую пропасть.       — Уже достаточно поздно, — Станислав Баринов взглянул на часы, — точнее рано. Думаю, будет правильным, если мы вернёмся по домам и дадим себе поспать хотя бы пару часов. Все вопросы можно задать завтра, когда мозг будет функционировать более трезво. Спасибо, что не остались в стороне и приехали, я выделю вам по дополнительному выходному, когда будет такая возможность.       — Почему здесь нет полиции? Разве то, что случилось, не расценивается, как разбойное нападение? — в лоб спросил Марк, не обращая внимания на шипение слева от себя.       — Мы во всём разберёмся. Виновные будут найдены и наказаны, — ректор нервно поправил на себе галстук и отвёл взгляд. — Впереди важное событие для нашего университета и…       — Наш университет прославился благодаря Стариковой. Кто теперь будет выступать в финале? — пальцы до боли в костяшках впились в ладонь, удерживая негодование внутри кулака.       — Второй по рейтингу танцор. Думаю, Игорь Иванович предложит достойную замену. Я лично напишу объяснительное письмо в департамент с просьбой замены участника.       — Это несправедливо!       — Марк Александрович, — Станислав Олегович повысил голос, — я благодарен вам за участие и неравнодушие к делам университета, но не переходите черту. Оставайтесь таким же уважаемым профессионалом, каким вас все и считают. Увидимся в университете.       — Чёрт! — выругался Марк, как только ректор скрылся из виду.       — Я же говорила не лезть на рожон. Пошли, — Елена Захаровна снова взяла коллегу под руку и вывела из здания больницы, отпуская только возле машины. — Я могу не нянчиться с тобой дальше и спокойно поехать домой?       — Езжай, я в порядке, — доктор завёл двигатель и выехал с парковки. Он прекрасно знал, что Лена за ним будет наблюдать до последнего, поэтому взял курс в сторону своего дома, но спать он не собирался. Пару чашек кофе, тишина, спокойное обдумывание сложившейся ситуации и возвращение в больницу. Да, он встретится с Линой первым.

***

      Утром в больнице оказалось многолюдно. Марк не меньше десяти минут высиживал в машине, борясь с гнетущим чувством вины, прежде чем всё-таки зайти в здание. Выждав очередь, он получил талон на посещение отделения травматологии, поднялся на нужный этаж, предпочитая лестницу лифту, и замер перед уже знакомой дверью палаты. Старикова Ангелина. Уже успели повесить табличку с именем пациентки. Марк стоял перед дверью до тех пор, пока она резко не открылась, выпуская из палаты медсестру.       — Доброе утро, — молоденькая девушка поклонилась и чуть улыбнулась, поудобнее перехватывая поднос в руках. — Вы к Стариковой? Она уже проснулась, можете её навестить.       — Благодарю, — тихо ответил Марк. Мешкать больше времени не было. Мужчина положил руку на ручку двери, нажимая на неё.       — Буду благодарна, если вы объясните ей, что отдых и питание помогут быстрее встать на ноги, — кинула вслед медсестра и засеменила вперёд по коридору.       — Попытаюсь, — выдохнул сам себе под нос доктор, наконец-то заходя внутрь. Лина выглядела такой же, какой Марк запомнил её с ночи. Исключая тот момент, что сейчас он мог разглядеть девушку при дневном свете. И это многое меняло. Теперь можно было в полной мере рассмотреть её бледность, отёки, преобразовавшиеся всё-таки в синяки с двух сторон от носа и небольшую ссадину на скуле. Повязку с головы сняли, но прилизанные волосы говорили о том, что совсем недавно она определяла травму головы. Сама Ангелина лежала с закрытыми глазами, её грудь мерно поднималась и опускалась, и можно было подумать, что она спит, если бы медсестра не оповестила несколькими секундами ранее, что та уже проснулась.       — Лина, это я, — не найдя других слов, доктор подошёл ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от кровати. Оглянувшись в поисках стула, он обнаружил требуемый предмет мебели возле дальней стены и отправился за ним. Устроившись, Марк заметил, как дёрнулись веки девушки, и позволил себе лёгкую улыбку. — Я знаю, что ты не спишь, мне только что сообщили об этом.       — Я могла уснуть опять, — тихо выдохнула Лина, но глаза так и не открыла.       — Ну, раз я тебя всё-таки разбудил, то хотелось бы воспользоваться моментом. Посмотри на меня, я совсем не страшный, — Марк говорил мягко и уверенно. Раз Лина ответила, то теперь они смогут наладить контакт. Показалось. Потому что как только танцовщица открыла глаза, повернула голову и чуть слезящимися от непривычного света глазами взглянула на доктора, внутри всё перевернулось. Это бледное лицо, синяки, слёзы. Это всё из-за него, из-за Марка. Он же мог настоять и подвезти её домой, тогда ничего подобного бы не случилось…       — Не страшный, конечно, но потрепанный и грустный, — выдавила из себя Лина, пока мужчина был занят самоедством. — Если что, то я ещё живая, ты не на похоронах, доктор.       — Лина, я… я… мне так жаль…       — Вот поэтому я и предпочитала притворяться мёртв… спящей. Так и знала, что ты пришёл унижаться.       — Я не унижаюсь, просто этого можно было бы избежать, если бы я…       — Если бы что? — Лина подтянулась на локтях, пытаясь устроиться выше, но травма руки не дала сделать это безболезненно. Непроизвольно ойкнув, она дёрнулась от наклонившегося к ней Марка, и снова болезненно поморщилась. — Сейчас скажешь, что если бы подвёз меня, то этого бы не случилось? То есть, ты не допускаешь возможности, что меня могли поджидать в тёмном коридоре общежития? Или в другом месте в любое другое время? Исключительно вчера и только из-за того, что ты меня не подвёз, да?       — Прекрати…       — Это ты прекрати! Если ты пришёл только для того, чтобы упиваться жалостью к себе или ко мне, то вали нахрен!       Марк дёрнулся и замер, как от пощёчины. Он широко открытыми глазами смотрел на девушку, не в силах отвести взгляд. Сложно представить, какое жалкое выражение лица было у него, но её эмоции были сейчас абсолютно понятными. Раздражение, выраженное сведёнными бровями и раздувающимися в такт тяжёлому дыханию ноздрями. Сожаление после осознание слов, когда те самые брови дёрнулись резко вверх, а губы задумчиво поджались. Ужас в глазах и печальная складка на лбу, беззвучно открывающийся и закрывающийся рот…       — Я тебя понял, — выдавил из себя Марк, со скрипом отодвигая стул и поднимаясь.       — Нет, не понял! Прости, я не это имела в виду.       — Это. Ты сказала именно то, что хотела. И я даже не могу возразить, потому что ты права.       — Да всё не так! — Лина подалась вперёд, пытаясь дотянуться до руки доктора и привлечь его обратно, но тело не слушалось.       — Отдыхай, а мне надо на работу. Я зайду к тебе завтра, — Марк перевёл взгляд на протянутую руку, но навстречу не двинулся.       — Ты работаешь с двенадцати, а сейчас нет ещё и девяти, — упрямо заявила девушка, но быстро прикусила язык, вздохнула и уже более мягко попросила: — Марк, пожалуйста. Побудь ещё немного со мной.       — Ты — чертёнок, — выдохнул доктор, усаживаясь обратно на стул, и как бы невзначай обхватил своими пальцами чужие. — Уверен, у тебя сегодня будет ещё много посетителей.       — Я знаю. Поэтому и хочу, чтобы ты побыл со мной. И очень не хочу, чтобы ты винил себя. Это просто несчастный случай.       Марк не удержался от ироничного фырканья. Кажется, у него дежа вю. Не так ли говорила Лина, когда её сбила машина? Сейчас всё это не казалось случайным.       — Ты наверняка это ещё услышишь не раз, но… ты видела, кто это сделал?       — Неа. Меня сразу вырубили, — как-то совсем легко ответила девушка. — Доктор, скажи, как долго срастаются кости?       — По-разному. Всё зависит от сложности перелома.       — Две недели хватит?       — Ты всё ещё намереваешься выступить в конкурсе?       — Конечно! — Лина нахмурилась, глядя на мужчину. — Я вышла в финал, это моё право. Разве нет?       — Но твои травмы… — Марк дал себе всего пару мгновений на сомнения, а потом решился сказать танцовщице правду. — Станислав Олегович решил, что твоё выступление невозможно и собирается подавать прошение на замену участника.       — Что? — девушка по-детски захлопала ресницами, а потом вырвала свою руку из захвата и вцепилась пальцами в рубашку доктора. — Этого не должно случиться! Езжай к ректору и скажи, что я сама выступлю!       — Но…       — Я смогу, Марк! Я перекрою весь танец, сделаю так, что никто из судей даже не заметит… Я должна там выступить! Если не я, то… — Лина снова замерла, кажется совсем отключаясь от реальности и находясь где-то в своей параллели. — Виталик! Это его рук дело! После меня именно он сильнейший в группе. Его выберут! Нет-нет-нет, я сама! Пожалуйста, помоги мне!       — Лина, успокойся, пожалуйста, иначе тебя услышат, — Марк пересел на кровать и крепко обхватил подрагивающую ладонь пальцами. — Успокойся и скажи мне, ты действительно сможешь выступить? Твой перелом не успеет срастись, а колено…       — Я знаю. Я смогу. Я сделаю номер, соответствующий и моим возможностям, и стандартам конкурса, — девушка говорила так уверенно, будто выступать с такими травмами — сущие пустяки. Пусть Марк и имел квалификацию травматолога, и умом понимал, что правильного настроя, к сожалению, недостаточно, но у него не возникло никакого сомнения.       — Хорошо. Тогда я сделаю всё, чтобы тебя оставили в заявке. А ты в благодарность сейчас же съешь свой завтрак.