Флирт с драконом

      Презрение. Это все, что я действительно знала с рождения. Не от моей матери, конечно, или моего отца, скорее от семьи, что нас окружала. Мне это не было ясно, пока не родился мой младший брат Джекейрис. Я помню, как спросила мать, почему он выглядит по-другому, не так, как я представляла себе. Там, где я ожидала увидеть серебристые локоны и пламенные фиалковые глаза, были темные, как ночное небо, волосы и соответствующие глаза. Она не убеждала или не ругала меня, когда я спросила. Она просто улыбнулась и спросила меня, не хочу ли я его подержать.       Это было последнее, что я сказала обо всем этом. Последнее упоминание или заданный вопрос о моей матери или отце, или о моих братьях. Мы были Веларионами. Кровь старой Валирии, но что более важно, мы были Таргариенами. Самая могущественная и одна из старейших семей в Королевстве.       День, когда моя мать взяла курс на Драконий Камень, был первый день, когда я по-настоящему почувствовала, как презрение превращается в ненависть. В ревность и глубоко укоренившемуся отвращению. Моя мать была наследницей Железного трона. Женщиной, которой предстояло унаследовать великую честь, которую мог предложить этот мир, и в довершение всего этого, ее первенцем и наследником была девочка.       — Неудачное проклятье или бремя, которое нужно нести, — как тактично выразилась моя бабушка.       Королевству пришлось терпеть не только одну королеву, но и вторую, уменьшенную версию, которая займет ее место после ее смерти. Вместе с этим на меня легла великая ответственность, узнать как можно больше и усвоить все наставления моей матери, поскольку она тоже ожидала своего восхождения к власти, о которой мечтало так много мужчин…       Отчасти это и привело нас обратно в Королевскую Гавань, место презрения и зависти настолько, насколько хватало глаз. Ухудшающееся здоровье дедушки, было конечно тоже одним из аргументов для путешествия.

***

      Мгновенной вспышки света, льющегося из окон и с открытого балкона, было достаточно, чтобы разбудить Тираксеса от мертвого сна, даже если это был всего лишь закат. Я проклинала все умы до меня, которые разместили мои покои обращенными на запад.       — Принцесса? Пришло время ужинать.       — Я отказываюсь. — я застонала, ерзая на своем месте, отодвигаясь подальше от излияния оранжевого света и голоса моей служанки.       — Принцесса Рейнира и Принц Деймон были очень непреклонны в том, чтобы их дети вместе присутствовали этим вечером. — она уговаривала, заставляя меня убрать книгу, которую я держала в руках, в сторону.       — Конечно они были… — пробормотала я, потирая свои виски. Прошло всего три дня в столице, и я проделала немалую работу, держась особняком в своем солярии и на моем балконе. За исключением похода в библиотеку время от времени, но только под покровом темноты, чтобы меня не обнаружили и не донесли, или еще хуже… заставили разговаривать с каким-нибудь отвратительным лордом или что-то в этом роде.       — Сказать им, что вы плохо себя чувствуете, Принцесса?       Теперь появилась идея. Я не притворялась больной, для побега с тех пор, как мать попыталась заключить мир между Хайтауэрами и нашей семьей, обручив меня с Эйгоном. Одной этой мысли было достаточно, чтобы отправить меня в мои покои, дрожа как осиновый лист. Я? Выйти замуж за Эйгона? Меня не так мучила перспектива выйти замуж за моего дядю. Это была мысль об Эйгоне. Одной мысли о том, что его гнилое и потакающее своим желаниям «Я» преследует меня каждый час бодрствования, было достаточно, чтобы заставить меня почти попытаться выброситься из моей каменной башни.       — В этом не будет необходимости, Амира. — уступила я, заставляя покинуть себя теплое место, чтобы одеться к ужину. Рано или поздно мне пришлось бы появиться, учитывая шум, который поднял король, снова собрать всю свою семью вместе. Я успешно уклонялась от двух обедов и разжигательных поединков между дядями и племянниками на площадке, которые, как ни странно, не закончились новым кровопролитием. Я могла бы порадовать своих родителей одним появлением этим вечером, учитывая, что все это мероприятие было посвящено празднованию помолвки Люка и Джейса с нашими кузинами и притязанием Джейса на трон Дрифтмарка. Это могло произойти при менее желательных обстоятельствах. Например, мы могли отпраздновать мою помолвку с каким-нибудь отвратительным лордом из какого-нибудь свободного дома.       — Ах, Алмаз Королевства вышел из своей башни, чтобы присоединиться к нам. Как изящно. — шутка Эйгона, когда я вошла в большой зал, была совсем не об этом. В его тоне не было ни легкомыслия, ни непринужденности, только насмешка. И я не ожидала ничего меньшего от моего предыдущего отказа от его ухаживаний до и после его женитьбы на Хелейне. Я высоко держала голову, игнорируя пристальные взгляды, которые следовали за мной, когда я наклонилась к своим родителям.       — Матушка, — я запечатлела поцелуй на ее щеке, прежде чем повернуться к Порочному принцу. — Отец.        — Issa gevives. Skorkydoso noble hen ao naejot dārōñe īlva rūsīr aōha presence bisa sȳz bantis.— валирийский слетел с уст отца с ухмылкой, игривой шуткой, которое отражало мое собственное выражение.       Я… с раннего детства задавалась вопросом о своем отце. Я была не такой как Харвин Стронг. Это было видно по разительному сходству, которое у меня было с моей матерью и кровью старой Валирии. По сравнению с моими кузинами, Бейлой и Рейной, я также не была похожа на Лейнора Велариона. Впервые увидев Деймона Таргариена на Дрифтмарке после смерти Лейны, я поняла. Я посмотрела на свою мать с любопытством в глазах и была встречена молчаливым пониманием и подтверждением. Я была законнорожденной дочерью Деймона Таргариена и Рейниры Таргариен, чистейшей из кровей, когда дело касалось короны с обеих сторон.       — Issa gaomilaksir naejot se realm, kepa. Konīr issi sīr dorolvie isse se lua skori muñnykeā se nyke issi qrīdrughagon rȳ zaldrīzesdōron.— он фыркнул, несмотря на хмурый взгляд, брошенный матерью на него за то, что он посмеялся над моим пренебрежением к большой семье.       — Любимые братья и сестры, — я ухмыльнулась проходя мимо Джейса и взъерошив его волосы, к его большому раздражению.       — О, как мы скучали по тебе во дворе, дорогая сестра. — он проворчал, потянувшись, чтобы ущипнуть меня за руку, но отец остановил его одним взглядом. — Интересно, что могло бы удержать нашу дорогую Висенью подольше. — подразнил он, зная хорошо, что я не собираюсь объяснять свое отсутствие на семейных сборищах.       — Висенья? — спросил король Визерис, обшаривая взглядом стол. — Висенья пришла? — он выдохнул, глядя на мать в поисках подтверждения.       — Она здесь, отец. — мать подтвердила это с легкой улыбкой, кивнув мне, чтобы я поприветствовала старого короля.       — Висенья, дорогая, подойди сюда. Позволь твоему деду взглянуть на твое лицо. — выдавил Визерис, когда я подошла и присела рядом с его местом и местом моей матери. — Рейнира, как она выросла. — король просиял. — Она такая же, как ты была в ее возрасте. Красота ни с чем не сравнимая. Такая же была и у твоей матери… — он грустно улыбнулся, вспомнив свою первую жену. Мать гордо улыбалась, когда Визерис в ней души не чаял, делая свои добрые замечания, к большому огорчению королевы.       — Взрослая женщина. Как я помню тебя малышкой, милая. — вмешалась Алисента. Я проигнорировала ее взгляды и проблески. Я не хотела потакать никому за этим столом в прошлом, ни королеве, и уж точно ни одному из дядей напротив, сердито смотрящих на мою семью и меня с момента нашего прибытия. — Висенья достигла возраста замужества, не так ли? — настаивала Алисента, смотря на Деймона и мать в поисках подтверждения. Мать отказывалась ловить мой встревоженный взгляд, но я знала, мой отец видел страх, который он хранил.       — Это так, Ваша светлость. — добавила мать, быстро прочистив горло.       — Не хочу упускать, если не скажу, что мы можем использовать эту великолепную возможность и турнир, чтобы посмотреть на лордов и рыцарей, как на потенциальных женихов для принцессы Висеньи.       — Прекрасная идея! — выдавил Визерис, снова садясь, успешно прервав любую идею, готовую сорваться с уст королевы. — Прекрасная возможность показать себя Народной принцессой и дать этим мужчинам повод для борьбы.       О, счастье. Я закатила глаза от этой мысли и села между Хелейной и Джейсом.       — Kessa, kesrio syt nyke nykeā gūrotrir naejot ērinagon… — пробормотала тихо, лишь для своих ушей. Я мельком заметила легкую ухмылку Эймонда через стол, когда он усмехнулся моим словам, заставив меня прищуриться, глядя на него. — Скажите мне, дяди, вы будете участвовать в турнире? — спросила я, потягивая дорнийское красное со своего кубка, не сводя глаз с хихикающего мужчины напротив меня.        — Я вижу как насаживаю на копье несколько лордов, оказав им должную услугу. — пробормотал Эйгон, уже пьяный. Я сдержалась, чтобы снова не закатить глаза, и многозначительно посмотрела на Одноглазого принца.       — Что на счет вас, дядя?       — Мне наплевать на турниры или славу, которая с ними приходит. — кратко ответил он.       — Смелое предположение, что турниры приносят хоть какую-то славу. — я усмехнулась, заработав выговор от моей матери.       — Висенья. — прошептала она, предупреждающе прищурившись на меня.       — Что? Это правда! — запротестовала я со смехом. — Кучка взрослых мужчин, пытающихся пронзить друг друга, и ради чего? Шанса получить венок из цветов или носовой платок, или что-то в этом роде в качестве настоящего приза, да. Настоящий трофей, который можно повесить на стену — дама благородного дома и происхождения. Какое-нибудь красивое украшение без каких-либо реальных мыслей или чувств. Что-нибудь красивое, чтобы висеть у них на руке при дворе и трахать их пока…       — Висенья! — снова отчитала мать. — Этого вполне достаточно.       — Я скорее думаю, что она права, дорогая, — добавил Деймон, получив свирепый взгляд. — Наша Висенья заслуживает лучшего. Не какой-нибудь Ланнистер или Тирелл, которые запрут самую драгоценную жемчужину в королевстве только для того, чтобы вынимать ее по особым случаям или когда старый урод сочтет нужным. — я улыбнулась моему отцу, молча поблагодарив его взглядом, когда он указал своим кубком в мою сторону. Если и был кто-то, кто яростно защищал меня, души во мне не чаял, так это мой отец. Мать защищала меня до конца, но когда дело касалось счастья и долга, Деймон следил за тем, чтобы я следовала зову сердца — о чем он горько сожалел, что не сделал этого раньше.       — Видишь? Даже отец…       — В свою комнату. Сейчас же.       Я слишком хорошо знала этот тон. Не говоря больше ни слова, я пожелала спокойной ночи и поплелась обратно по коридорам замка в свой солярий. Одиночество в моей комнате — прекрасная идея, пока мысль о библиотеке не пришла мне в голову. Ревущий огонь, пустая библиотека, и ничего, кроме слов на странице передо мной, чтобы составить мне компанию, было более чем достаточно для меня. Я прокралась по коридору, тихо закрыв за собой большие деревянные двери, наслаждаясь тишиной. Слуги уже зажгли свечи, и огонь горел вовсю, будто комната ожидала моего присутствия. Я так была поглощена страницами, которые читала, что даже не услышала, как кто-то вошел.       — Сегодня вечером за ужином было настоящее шоу, племянница.       Испугавшись, я подскочила, знакомый ледяной голос окутал меня, как туман. Я прижала книгу к груди, откинувшись назад, чтобы посмотреть на принца в тени.       — Не ждите еще одного представления, дядя. Уверяю вас, я больше предпочитаю свою собственную компанию, чем компанию этой семьи.       — Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда мы поговорим о двух вещах за четыре часа, принцесса. — в его голосе был намек на улыбку, но сколько я знала Эймонда, он никогда не мог изобразить ничего, кроме ухмылки.       — Если разговор — это то, что вы ищете, то вы не найдете его здесь, мой принц. — отрезала я с равнодушным вздохом, убирая книгу от моей груди и переворачивая страницу.       — Такие разговоры не подобают принцессе, ты не находишь? — добавил Эймонд. Его медленные шаги из тени эхом разносились по комнате, пока я пыталась сосредоточиться на словах на странице. — Итак, что бы сказал король, если бы узнал, что ты была без сопровождения и без присмотра совсем одна в темноте, а? Или еще лучше, королева.       — Боюсь, совсем ничего. Особенно если ваши намеки означают то, что вы намереваетесь сделать, и мой отец узнает об этом. — строго сказала я, все еще глядя на страницы, а не на маячащее позади меня существо, пытающееся запугать меня. — Как было бы жаль видеть, как эти серебряные локоны срезают вместе с вашей головой. — я ухмыльнулась, поворачиваясь лицом к человеку, который воображал себя зверем. Он был не более чем дешевой версией моего отца. Недовольная насмешка над первым и единственным Порочным принцем.       — Вот что я имею ввиду, племянница, — вскипел он, вцепившись руками в спинку соседнего стула. — Разве что у стен есть уши… а у этого замка более чем достаточно глаз. Ты можешь быть второй в очереди на Железный Трон, но ты все еще женщина, и к тому же незамужняя. Было бы мудро не позволять себе здесь тех же вольностей, что и на Драконьем Камне. — пламя лизнуло неповрежденную сторону его лица. Его глаз сузился, когда его слова дошли до меня. Было ли это предупреждением или угрозой, я не знала, но его намерение было ясным. Эймонд стремился запугать меня, чтобы я подчинилась — превратилась в мирную принцессу, которую все ожидали от меня, как от настоящей наследницы. Я захлопнула книгу, слегка протиснувшись мимо него, когда повернулась, чтобы уйти.       — И вы поступили бы мудро, дорогой дядя, не угрожая дочери наследницы Железного Трона. — пробормотала я, слегка толкнув его плечом, когда направлялась к двери.       — А-а-а, — его быстрая и большая рука обхватила мою руку, на мгновение потянув меня назад. — Это не угроза принцесса. Предупреждение. — он ухмыльнулся, отпуская мою руку, когда я попыталась вырваться от него. Я была дочерью Рейниры и Деймона Таргариенов. Я была кровью старой Валирии. Мне бы не угрожали, и уж точно не такой, как Эймонд Таргариен.