Флирт с драконом

      Пока Эйгон выздоравливал, его отсутствие, конечно, никем не осталось незамеченным. По крайней мере, такими, как я. Мы с Эймондом не осмеливались никому и словом обмолвиться о том, что случилось, но я знала, что у матери были свои подозрения. По тому, как все они обсуждали его состояние последние несколько дней, было ясно, что что-то в истории Эймонда не устраивало.       — Мейстер верит, что Эйгон полностью восстановится в ближайшие несколько дней. Хотя они считают, что его память немного туманна. — Заявила Ее светлость, продолжая заламывать руки над своей тарелкой.       — Это приятно слышать, — похвалил Визерис с усталым вздохом и ленивой улыбкой. Его состояние ухудшилось с момента нашего прибытия из-за постоянного употребления макового молока. Я слышала шепот матери и отца о том, как они будут бороться с мейстером, а также с наказаниями Ее светлости, но пока не было никаких признаков того, что их план реализуется. — Как нам повезло, что Эймонд пришел на помощь Эйгону.       — Действительно повезло, — пробормотала я в свой кубок, заработав быстрый пинок в голень от мужчины через стол. Я подняла взгляд от своей тарелки на взгляд, прикованный ко мне из-за моей вспышки гнева. — Я просто имею в виду, что без быстрых действий Эймонда невозможно сказать, в каком состоянии был бы принц. — Это была не совсем ложь… и также это было не совсем правдой. Эймонд бросил в мою сторону строгий взгляд, словно безмолвно приказывая мне закрыть рот, чтобы я не сказала чего-нибудь компрометирующего.       — Именно так я и думала, принцесса. — Алисента угрюмо согласилась, хотя ее губы подозрительно сжались в тонкую линию. — И я удивлена слышать, что ты веришь в то же самое… счастлива, — заметила она, глядя на мою мать, — но тем не менее действительно удивлена.       — Что вы имеете в виду, Ваша светлость? — спросила Рейнира, ожидая, что королева скажет то, что она на самом деле думает.       — Ни для кого не секрет, что принцесса Висенья не очень любит Эйгона…       — Алисента, — отчитал Визерис, заставив ее поднять бровь в его сторону, прежде чем обратить свое внимание на меня.       — Что? Разве это не правда, принцесса? — Я была склонна не отвечать, так как не была уверена в том, какая правда выйдет из моих уст. — Ты ненавидишь принца.       — Ненависть — это немного грубо, Ваша светлость…       — Так ли это? — Она огрызнулась. Было ясно, что она искала, кого бы обвинить, и пока она искала в нужном месте, я не позволяла ей свалить это на меня и только на меня.       — При всем моем уважении, Ваша светлость, да. — Я держалась крепко, со звоном уронив вилку. — И я отказываюсь верить, что вы предпочли бы указывать пальцем и обвинять там, где некому помочь семье, которая ничего не сделала, кроме как молиться, чтобы Семеро были милосердны к выздоровлению Эйгона. Ладно… теперь это была ложь.       — Вы смеете оскорблять Ее светлость? — Раздался голос ее сторожевого пса с другого конца стола, где он стоял позади нее. Глаза сира Коля были черными от природы и расширились от недоверия, когда он крепко сжал рукоять своего меча. Ему удалось сделать два больших шага вперед, но скрежет стульев о камень эхом разнесся по залу и остановил его продвижение. Отец и Джейс уставились на кинжалы, умоляя рыцаря сделать еще один ход, чтобы оправдать насилие, которое они, безусловно, поклялись бы совершить в мою честь. Несмотря на взгляды, которые могли убить, Кристон стоял на своем, рука на его клинке сжалась как раз в тот момент, когда страх начал подступать к моему горлу. Третий скрежет дерева о камень заставил меня проиграть поединок в гляделки, когда Эймонд оттолкнулся от стола, чтобы встать, блокируя мысли Кристона о продвижении своим телом, и заставил рыцаря отступить на шаг со зловещим взглядом.       — В мой адрес не было никакого оскорбления, сир Кристон. Уверяю вас. Я не желаю принцессе зла. — Королева, наконец, справилась с собой, в то время как ее второй сын продолжал приближаться к рыцарю, чьи темные и полные ненависти глаза не отрывались от моих собственных.       — Продолжайте, — бросила я вызов сиру Кристону, кивнув назад на его место на краю стола. — Sagon nykeā sȳz jaos. — Мой отец ухмыльнулся моему наглому поведению.       — Хватит этих глупых разговоров. Я этого не допущу, — приказал Визерис с неожиданной силой. Что-то, чего никто из сидящих за столом не слышал уже довольно долгое время. Сила в его тоне заставила мою мать улыбнуться и схватить отца за руку, ободряюще сжимая. — Музыка. У нас будет музыка. — Скомандовал он с таким же удовольствием, что даже я опешила. Ужин продолжался с минимальными разговорами между обитателями Замка и обитателями Драконьего Камня, за исключением Хелейны и меня. Учитывая состояние Эйгона, в последнее время она, казалось, была в лучшем настроении. С тех пор к ней вернулось солнечное настроение, и она стала больше улыбаться. Далеко и редко между ними были пустые взгляды, в которых, как я предположила, она отправляла свой разум в далекие путешествия, уходя куда угодно, кроме своей каменной тюрьмы.       — Я думаю, что завтра мы с детьми прогуляемся по саду, — заявила Хелейна с улыбкой, когда мы шли рука об руку к детской. — Если ты захочешь присоединиться к нам, Висенья, я думаю, дети будут в восторге.       — Я бы очень этого хотела, Хелейна. Спасибо вам за ваше любезное предложение. — Я улыбнулась, заметив знакомую темную стройную фигуру, наблюдающую из алькова в конце коридора. — Я желаю вам великолепного вечера. — Я поцеловала ее в щеку.       — И тебе, принцесса. — Она мягко улыбнулась, взглянув через мое плечо. Полагаю, мне следовало быть более осторожной в том, что касалось моих чувств. Все было так, как сказал Эймонд — я все еще не замужем и все еще уязвима для скандала. Если бы не Дом Таргариенов, то наличие моего дяди в качестве единственного партнера потенциально не рассматривалось бы как повод для сплетен. Однако, когда дело касалось моих матери и отца… это было бы больше, чем просто вопрос.       — Острый язычок у тебя сегодня вечером, принцесса, — заметил Эймонд, когда я подошла ближе. Я повернулась обратно к теперь уже пустым коридорам, подтверждая для себя нашу приватную беседу.       — Держу пари, достаточно острый, чтобы превзойти вас в бою. — Моя смелость продолжалась, когда я прислонилась спиной к камню, игривая улыбка появилась на моих губах.       — Теория, которую еще предстоит проверить. — Эймонд посмотрел на сгусток тьмы, поглотивший королевство.       — К большому моему нежеланию… — Злобно пробормотала я, поворачиваясь к выходу как раз в тот момент, когда он повернулся, чтобы уйти, к моему большому удивлению. Сбитая с толку, я смотрела, как он уходит, сделав три больших шага к лестнице, прежде чем он повернулся с протянутой рукой.       — Пойдем, принцесса. — Теплое чувство триумфа горело во мне, и я ускорила шаги, взяв его за руку, чтобы он провел нас по проходам замка.       На площадке было темно и тихо, как в могиле. Ошеломляющее отличие от того, чем это было при свете дня. Мужчины дерутся друг с другом, подбадривая возможностью нанесения увечий и вреда под маской добродушного веселья и практичности.       — Пекло, вы были серьезны. — Я усмехнулась, беря один из разложенных более тонких тренировочных клинков.       — Ну, я, конечно, не могу допустить, чтобы ты размахивала клинком рядом с библиотекой Семи Королевств, не так ли? — Эймонд явно фыркнул, проверяя вес нескольких клинков, прежде чем выбрать свой. — Итак, каков выбор? — Практический вопрос, чтобы быть уверенным, когда я крутила лезвие рукой.       — Этот…       Удар       Я посмотрела на него с недоверием, его ледяное поведение теперь проявлялось в полной мере даже глубокой ночью в утешении только моей компании. — Не очень честно, вы не находите, дядя? — Я усмехнулась, наклоняясь, чтобы поднять меч, который он агрессивно выбил у меня из руки.       — Для женщины, которая совершенно не заботится о собственной безопасности, я чувствую, что это совершенно справедливо. — Мягко сказал он, слегка покачивая мечом в руке, ожидая, пока я снова вооружусь. — Он слишком легкий.       — Некоторые поспорили бы, что быстрота важнее грубой силы и веса, мой принц. — Возразила я, насмешливо улыбаясь, крепче сжимая рукоять клинка. — В то время как вы явно превосходите меня в размерах и силе, осмелюсь сказать, что я представляю собой более быструю и мелкую мишень. — Эймонд быстро замахнулся, и вместо того, чтобы попытаться блокировать клинок, я быстро отступила в сторону. — Труднее попасть. — Я нахально приподняла бровь.       — Непослушная, принцесса. Очень хорошо… — Вспышка молнии осветила небо над нами, лишив нас двоих дара речи. Гром заменил все слова, которые приходили к нему, раскатистые звуки, предшествующие проливному дождю, за которым последовала еще одна вспышка молнии. Второй раскат грома был ошеломляющим, уступая только Эймонду, который быстро провел меня под навес ворот, толкая меня впереди себя подальше от ливня.       — О, просто идеально. — Я усмехнулась невеселым смехом, глядя вниз на ту грязь, в которой мы теперь — промокшие до нитки. — Боги, кажется, в хорошем настроении. — Я усмехнулась, качая головой в небо. — Шторм был причиной падения Эйгона и, следовательно, причиной моей недостаточной подготовки.       — Ну же, — Эймонд вытянул шею из алькова, в которую он затащил нас в качестве укрытия, чтобы взглянуть на шторм, сильные руки прижимали меня ближе от дождя. — Несправедливо обвинять богов во всей твоей необученности, принцесса. — Он пошутил, заставив мою челюсть отвиснуть от удивления.       — Неужели мои уши обманывают меня? — Я усмехнулась, когда легкая улыбка тронула уголки его рта. — Неужели холодный Темный принц Эймонд, сир с ледяными манерами, шутит? — Он закатил глаза на мое поддразнивание, не оправдывая мое замечание ответом. — Я позову вестника, чтобы он послал воронов во все великие дома. Это поистине зрелище чудовищных пропорций. О! — Я вскрикнула, когда хватка на моей талии усилилась, и он поднял меня в воздух, перекинул через плечо и побежал к сухому входу в замок.       — Что ты там говорила раньше, дорогая племянница? — Спросил Эймонд, сарказм сочился из его голоса, когда он поставил меня на ноги, упираясь руками по обе стороны от моих рук, пока моя спина опиралась на внутреннюю стену. — Что-то о стремительности, не так ли? — Веселая усмешка расползлась по моему лицу.       — Вы безусловно невыносимы! — Воскликнула я, толкая его в мокрую от дождя грудь.       — Твои жестокие слова не действуют на меня, принцесса. — Эймонд слегка усмехнулся, вибрация его груди передалась через его тело ко мне из-за нашей непосредственной близости.       — Совсем никак? — Спросила я, слегка обиженная этим предположением, но заинтригованная вызовом. — Хмм, — я одарила его натянутой улыбкой, проскользнув под его рукой. — Даже если бы я сказала, что предпочла бы вернуться в свои покои одна, чтобы избавиться от вашего отвратительного общества?       — Промокшая насквозь и совсем одна? — Эймонд усмехнулся, с силой обхватывая мою руку. — Нет. Я много кем являюсь, Висенья, но я не настолько жесток. — Это правда. Он не был. Или, по крайней мере, он не был таким со мной с момента нашего приезда. Несколько резких слов тут и там. Несколько мальчишеских размолвок между ним и моими братьями, но ничего по-настоящему ужасного, что можно было бы счесть жестоким.       — Настоящий белый рыцарь… — Пошутила я, пытаясь отжать волосы, пока мы прогуливались по темным коридорам.       — Или ты предпочитаешь темного? — Эймонд покачал головой в ответ, нежно положив руку мне на поясницу, чтобы провести меня через темные, как смоль, скрытые коридоры обратно в мои покои. Прогулка прошла бесшумно, но в то же время как-то комфортно на протяжении всего пути. Что-то, чего я по-настоящему не нашла бы, если бы моей единственной компанией была я сама. Когда мы подошли к дверям в мои покои, я почувствовала легкое разочарование от конца нашего пути. Я была удивлена. Действительно ли мне начинало нравиться его общество?       — Возможно, это самое долгое времяпровождение, которое у нас было, чтобы ты не ударила меня, принцесса, — ухмыльнулся Эймонд, отпуская мою руку и нежно целуя ладонь.       — Ах, хорошо, — вздохнула я, глядя через его плечо на полную луну, выглядывающую из-за завесы дождя. — Ночь еще только начинается.       — Так оно и есть, Висенья, но, боюсь, я должен откланяться. — Тихо пробормотал он, бросив взгляд направо по коридору. — Чтобы меня не застали с тобой наедине в такое позднее время… — Отчетливый звук брони и лязг металла приближались, быстрые и тяжелые шаги, которые звучали так, как будто они двигались целенаправленно, эхом отдавались все ближе и ближе к тому месту, где мы стояли в дверном проеме. Эймонд посмотрел в сторону комнаты для прислуги, из которой мы ранее вышли, как на средство побега, и дыхание застряло у меня в горле при виде движущегося света свечей и приближающейся тени. Мое тело отреагировало раньше моего разума, распахнув двери и втащив моего дядю за собой, прежде чем закрыть двери как можно быстрее и тише, чтобы не вызвать подозрений у тех, кто патрулировал коридор.       — Что ж… — Я фыркнула, пытаясь отдышаться, прислонившись к внешней колонне балкона. — Тебя не обнаружат возле моей двери в такой поздний час.       — Нет, я полагаю, что нет… — Эймонд уступил, приоткрыв дверь, чтобы осторожно выглянуть наружу. — Это значительно хуже. — Он взглянул еще раз и выругался, покачав головой. — С каких это пор принято выставлять королевскую гвардию в этой части крыла… — Пробормотал он себе под нос, снова закрывая дверь.       — Поскольку Ее светлость все еще предполагает, что я имею какое-то отношение к состоянию Эйгона, без сомнения. — Сделала вывод я, поворачиваясь к балкону, чтобы посмотреть, как молния танцует по небу. Эймонд отвернулся от дверей и сделал несколько шагов ко мне со слегка удивленным выражением на лице.       — Нужно ли мне напоминать тебе, принцесса, что ты действительно имеешь какое-то отношение к состоянию Эйгона?       Его резкие слова и намек разожгли пламя внутри меня. — Пожалуйста, не говорите мне, что вы подразумеваете то, о чем я думаю. — Я осмелилась сказать это с ядом в голосе, впившись в него взглядом, который мог убить. Сказать, что это была моя вина. — Скажите это, дядя. Скажите, что вы имеете в виду. Что это была моя вина. Что я сама навлекла это на себя. — Мне была противна эта мысль, и я повернулась к нему спиной, когда слезы разочарования навернулись на мои глаза.       — Это не входило в мои намерения, Висенья… — Мягко прошептал он. Искренне. — Конечно, ты не должна думать, что я виню тебя за порочность Эйгона и отвратительное поведение. — Я затаила дыхание и вытерла потерянные слезы рукавом, когда почувствовала, что его присутствие приближается. Я почувствовала, как он положил руки мне на плечи, когда подошел и встал позади меня, осторожно и очень медленно оттягивая меня назад, чтобы я прислонилась к его груди. — …Kostilus, Висенья. — Легкая мольба об ответе прозвучала мне в затылок, когда он прижался губами к моим влажным волосам. — Ao tolī gaomagon daor pendagon sīr mijegindita hen issa. — Предложение, которое могло бы разорвать меня пополам. Досадный прецедент, с которым я слишком часто отождествлялась в последнее время. Я сделала глубокий вдох и взяла себя в руки, вытирая набежавшие слезы. Я повернулась в его объятиях, обхватив обеими руками его спину, крепко держа.       — Нет, — я покачала головой, чувствуя, как Эймонд отвечает на объятия, крепко обхватив меня руками. — Tolī ry ao emagon gaomagon syt issa…Dōrī. Слова, которые я никогда не произносила так страстно, как в тот момент, когда Эймонд обнял меня, прижимаясь еще одним утешительным поцелуем к моей макушке, когда прогремел гром и молния осветила ночное небо.