Флирт с драконом

      Наблюдая, как он готовится к очередной битве, мне стало ясно, как он приобрел такую репутацию среди обычных людей.       Почему истории всегда были такими мрачными и ужасающими. Почему нам не разрешали слушать их в детстве, за исключением нескольких шутов и рассказчиков, которых мы просили рассказать нам о нем.       Деймон Таргариен, Порочный принц, Безжалостный командир Городской стражи.       Он был скорее зверем, чем человеком. Это было ясно по тому, как у него практически шла пена изо рта при любом упоминании о наказании. Если подумать, я был отчасти удивлен, что он не провел больше времени в подземелье с палачами. Не то чтобы я мог полностью винить его, если бы он это сделал. Я сам провел много времени в недрах Замка, извлекая крики и плачущие ответы вперемешку с ложью из Королевской гвардии, которую мы захватили. Я таил в себе достаточно вины и потерял бесчисленное количество ночей сна, когда моя мать и сестра и так были обеспокоены этим. Я бы оторвал все конечности и заставил бы всех без исключения мужчин гнить в камерах Замка на грани смерти, умоляя об этом, прежде чем подвергнуть их еще одной инквизиции по приказу моей жены.       Ни разу путь Деймона не пересекался с моим во время тех изнурительных работ в королевском правосудии. И все же, вот он стоял рядом со мной, одетый в свои потрепанные в боях черные доспехи, отдавая приказы пехотинцам, собравшимся присоединиться к нам в наших поисках. Шепот в сторону ворот отвлек несколько голов от военных речей Деймона, когда служанка пробилась сквозь воинов. Они выкрикивали непристойности и вульгарные вещи в ее адрес, когда она проходила мимо, пытаясь нащупать и схватить ее, но она не обращала на них внимания. Вместо этого она опустила свою мышиную голову, почти дрожа, как осиновый лист, когда подошла к нашему бесстрашному командиру с протянутым пергаментом. Было удивительно, как деликатно он забрал это у нее и отправил обратно в замок. Как человек, настолько закаленный войной и жаждой крови, мог приложить усилия, чтобы проявить мягкость даже перед лицом дюжины свирепых воинов. Но я тоже это понимал.       — Пришло время положить конец этому абсурду! — голос Деймона прогремел над людьми, закутанными в потускневшие золотые плащи, когда он засовывал пергамент в свою сумку. — Мы отправляемся на Север в поисках оставшихся предателей. Выломайте все двери и сожгите все поля, если понадобится. Допрашивайте каждого лорда, с которыми столкнетесь днем и ночью. Королевства могут спать спокойно после того, как они будут найдены. — варвары лаяли, как бешеные псы, барабаня по своим щитам, когда созерцали своего бога.       Я поджал губы, услышав о смене миссии.       — Мы планировали отправиться на юг. — это было скорее наблюдение, чем что-либо еще. Мой взгляд упал на кожаную сумку, прикрепленную к его лошади. Если только то, что он прятал, не содержало новостей. Новость, которой он не пожелал поделиться с одним из нас.       Деймон даже не удостоил меня вторым взглядом, когда оседлал свою лошадь.       — Порядок, который с тех пор изменился. Если это беспокоит тебя, Предатель, ты можешь оставаться здесь, удобно устроившись в своей библиотеке, — собрав все силы в своем теле, я придержал язык.       Мне было бы удобнее в моей библиотеке. В моей библиотеке с твоей хорошенькой дочерью, умоляющей о моем…       — Значит, ты намерен улететь на битву, не сказав ни слова?       Дразнящий голос этой хорошенькой дочери с такой легкостью донесся до моих ушей сквозь бред солдат. Мой резкий и в равной степени дразнящий ответ не оправдался, когда я мельком увидел Эймона в ее объятиях, уютно прижавшегося к ее телу.       Я послал ей невеселую ухмылку.       — Я полностью намерен вернуться к тебе, — пообещал я, наклоняясь к моему сыну и целуя его в макушку. — К вам обоим.       Злая ухмылка тронула ее губы.       — Хорошо. Ты нужен мне целым, чтобы выполнить наше обещание лорду Старку. Ну… во всяком случае, некоторые части тебя должны быть целыми. — жестокая маленькая женщина. Подумал я, борясь с желанием наказать ее перед ее отцом и его людьми.       — Совершенно поразительно, как ты можешь погасить мою потребность в тебе, просто упомянув его имя, — прорычал я, качая головой, хватая ее сзади за шею и притягивая к себе. Висенья радостно замурлыкала, улыбаясь мне в губы.       — Скорее разжечь больше. — насмехалась она, отстраняясь и кивая на мою лошадь. — Иди. Чем быстрее вы с Деймоном закончите свои военные игры, тем лучше.       Я приподнял бровь.       — Лучше для Королевства или лучше для тебя?       — Я полагаю, ты сам убедишься в этом по возвращении. — она пожала плечами — жестокая, порочная маленькая женщина. Я наслаждался ее прикосновениями, нежными пальцами, перебирающими мои волосы, когда она приподнялась на цыпочки, прижимаясь своим лбом к моему. — Avy jorrāelan. — три простых слова. Простые и неспровоцированные слова, которые, как я никогда не думал, будут жить внутри меня. Никогда не думал, что сорвется с уст женщины, когда монета не была прижата к ее ладони. Никогда не думал, что когда-нибудь почувствую себя достойным, не говоря уже о том, чтобы прожить достаточно долго, чтобы иметь доказательство этой любви в человеческом обличье.       — Hen bisa tubis ēva se mōris hen issa tubissa, — я пообещал с долгим поцелуем. И даже после этого, думал я про себя, садясь на лошадь и следуя рядом с Деймоном к прибрежным пещерам, где мы должны были взобраться на Вхагар и Караксеса.       Когда мы проезжали мимо юго-восточной башни по дороге к утесу, образы моей матери проникли в мой разум. Несмотря на то, что я был по ее собственной просьбе, мое присутствие в тот второй вечер пробудило что-то внутри нее.       Что-то подавленное.       Что-то расстроенное.       Она кричала и отбивалась, ударяя кулаками в мою грудь с такой яростью, что я возблагодарил Старых богов и Новых за свое решение оставить Эймона на руках у его матери.       На середине своей тирады она устала, став жертвой своего горя, и рухнула на меня. Я ожидал, что она спросит меня почему. Спросит меня, что могло завести меня так далеко — какое проклятие или когти так глубоко вонзились в меня, что я отказался бы от них ради нее. Мать упоминала мою жену с таким презрением, никогда не осмеливаясь произнести ее имя вслух, даже когда отражение любви, которую я питал к Висенье, смотрело ей в лицо всего несколько часов назад и тянулось к ней своими крошечными, идеально сформированными пальчиками.       Вместо того, чтобы спросить меня почему, она умоляла за Эйгона — умоляла сохранить его жизнь и жизнь Мейлора. Он был всем, о чем она хотела говорить, если вообще осмеливалась говорить, даже когда я отважился привести с собой своего сына, чтобы вызвать иную реакцию.       Эйгон.       Никакого упоминания о безопасности Дейрона или ее верном мече, которому она поклялась.       Это всегда был Эйгон.       Это всегда будет Эйгон.       Как быстро преданный сын, известная и истинная константа в ее жизни, стал чужим. Теперь я был лживым сыном, вторым сыном. Чем больше я видел ее, тем больше становилось ясно, что, хотя моя мать любила своих детей, она никогда не стала бы защищать кого-либо из нас так, как она боролась, чтобы защитить Эйгона. Особенно не я. Больше нет. Каждое из прегрешений Эйгона скрыто или просто удалено. Каждый проступок или нежелательное поведение быстро исправлялось от его имени. Даже когда Джейкерис вырвал мой глаз из глазницы, неумолимая любовь, возможно, и спровоцировала ее, но ярость — ярость, гнев и месть — разжигали ее огонь в ту ночь, а не правосудие.       У меня пересохло во рту от этой мысли, когда мы двинулись дальше, башня уменьшалась вдалеке позади нас.       Она хотела проявить милосердие, если мы найдем их, вернуть их невредимыми, хотя бы для того, чтобы она могла увидеть их в последний раз, прежде чем Рейнира осуществит то правосудие, которое сочтет нужным.       Я не давал ей таких обещаний.

________________________

             Харренхолл был лишь оболочкой своего былого величия. Самый большой замок во всем Вестеросе, зрелище, которое могло бы соперничать даже с Красным Замком, ныне превратившейся в руины и пепел. Без отрядов вооруженных до зубов людей, защищавших руины, или лорда, следившего за их восстановлением после драконьего огня, который почти уничтожил их, это было место с привидениями. Проклятое место. Место, где призраки и потерянные души искали убежища от ужасов, которые они пережили в жизни. Смерть цеплялась за его стены, нашептывая нам, как только мы приземлились на окраине врат.       — Возьми пять человек и обыщи Северную и Западную башни. Переверните каждый камень и обыщите каждую комнату. — скомандовал Деймон, вцепившись в плечо ближайшего знаменосца и подталкивая его ко мне, когда наши солдаты вошли в массивное сооружение в пределах досягаемости. Я сразу узнал этого человека, когда его испуганные глаза встретились с моими. Хотя неряшливое лицо и светлые волосы были далеко не так знакомы, как лезвие, прикрепленное к его бедру. Тот самый клинок, который я приставил к горлу Деймона на Драконьем Камне несколько месяцев назад. И вот он стоял здесь, оболочка человека. Гвардеец королевы с тех пор, как лишил себя титулов обычного наемника без золота, чтобы показать, что им командует человек, который был причиной его нынешнего статуса.       Я сразу же обратил внимание на четырех непритязательных мужчин.       — Вы четверо, со мной. — каждый застыл на месте при звуке моего голоса. Я мог чувствовать это — опасение. Отвратительно, когда мной командуют.       И я наслаждался этим.       — Вы трое, займите Северную башню. Вы двое, идите со мной. — я указал на знакомый меч и одного из более мускулистых мужчин. Когда мы поднимались на западную башню, я чувствовал, как он… смотрит. Я всегда чувствовал, когда они пялились. — Ваши имена? — спросил я, когда мы добрались до первого зала.       Бывшая королевская гвардия ответила первой, не отрывая глаз от каменного пола.       — Джорах из Дома Росби, мой принц.       Тот, что покрупнее, только хмыкнул в ответ.       — А ты? Тогда ты немой или просто глупый? — риторически спросил я, обнажая меч и ударяя рукоятью по первой запертой дверной ручке, чтобы открыть ее. Его содержимое то, чего я ожидал от большей части этого поиска — паутина и руины.       — Байррон из Дома Фелл. — он ворчал, пока мы шли к комнате в конце коридора.       — У тебя была мать, Байррон из Феллов? — я безразлично вздохнул, кивнув Джораху, чтобы он повел меня к дальней двери. — Или шлюха, от которой тебя оторвал мейстер, умерла прежде, чем смогла научить тебя, что пялиться невежливо.       Мое подстрекательство сработало именно так, как я и предполагал, когда зверь сжал кулак, быстро продвигаясь вперед.       — Слушай сюда, ты… — не говоря больше ни слова, я уклонился от удара, на который он бросился всем телом, и схватил его сзади за шею, как собаку, которой он и был.       — Нет, ты будешь слушать, Байррон из Феллов. — я издевался, кончик моего меча плотно прижимался к его животу. — Мне все равно, ты безымянный человек из безымянного дома. Я принц Семи Королевств. Я — кровь дракона, и у меня нет никаких возражений против того, чтобы вырезать твой неуважительный язык и сделать из него подарок моей жене. — я угрожающе наклонился к кончику его уха. — Я ясно выразился? — его неуклюжий ответ был неясен, поскольку голос Джораха настойчиво донесся из дальней комнаты.       — Принц Эймонд… Агх! — разбитое стекло эхом разнеслось по пустому коридору. Я отпустил Байррона и поспешил на звук борьбы. Джорах боролся и отбивался от неподвижного тела в своем захвате, сильно ударив коленом в живот, что заставило его согнуться пополам. — Нашел этого, пытающегося сбежать по потайному ходу за разорванным гобеленом. — Джорах отвел руки своей пленницы, представляя ее мне. Байррон издал легкий звук удивления, увидев женщину, заинтригованный нынешней находкой Джораха гораздо больше, чем если бы мы действительно наткнулись на Эйгона. — Судя по всему, ее держат в покоях мейстера.       — Это не покои мейстера, — заметил я, оглядывая комнату. По сравнению со всем, что я видел в Харренхолле, эта комната была нетронутой. На полках и столе стояли бутылки за бутылками с травами и различными курительными смесями, каждый из которых отличался цветом и вязкостью. — Это комната зелий, — слегка усмехнулся я, поднимая бутылку, которая выглядела наполненной кровью, и слегка взбалтывая содержимое.       Женщина яростно забилась в объятиях Джораха.       — Отпусти меня!       — Тихо! — он огрызнулся. Женщина зашипела, когда он дернул ее за волосы цвета воронова крыла, рыча, как бешеная гончая.       — Дракона, которого ты ищешь, здесь нет. — ее голос был резким и угрожающим, пока я продолжал осматривать бутылки.       — Тогда ты знаешь, где он? — спросил ее Байррон, когда Джорах заставил ее опуститься на колени.       Она замолчала, пристально наблюдая за мной, пока ее зеленые глаза не поймали мои собственные.       — Он снова восстанет из пепла. — она улыбнулась на мгновение, прежде чем бывший Королевский страж крепче прижал ее к себе.       Байррон закатил глаза.       — Шлюха говорит загадками.       — Что нам с ней делать, мой принц? — спросил Джорах, игнорируя невежество Байррона, но грубиян настаивал.       — Возьми ее в качестве трофея наших поисков. — предложил Байррон, взяв ее лицо в ладони и осматривая ее. — Симпатичная штучка. Если мы заткнем ей рот кляпом, мужчины смогут насытиться, не опасаясь этих клыков. — она вцепилась в его руку, чуть не оторвав палец. Байрон разразился нецензурной бранью, отступая на шаг от землеройки.       — Твое имя, — скомандовал я, роняя бутылку, которую держал в руке, и с интересом наблюдая, как она вздрогнула, когда бутылка разбилась о камень.       — Я пользуюсь многими именами. Целительница… Провидица… Ведьма. — она бросила на меня яростный взгляд.       Я отошел от полок с бутылками и зельями, направляя на нее свой клинок. Медленно я приставил лезвие плашмя к ее подбородку и приподнял ее голову к себе, заставляя эти горящие и острые глаза встретиться с моими.       — Как они тебя называют?       Она прерывисто вздохнула, грудь вздымалась, когда ее взгляд стал пронзительным.       — Алис Риверс, мой принц.