Потанцуй с моими тенями

      Тупая боль в висках, словно его приложили наковальней. Сухость во рту. Помутнение в глазах. Нотт посмотрел на циферблат, который ярко освещал салон заведенного авто. Нахмурившись, превозмогая головную боль, он начал медленно вспоминать произошедшее. Он помнил, что зашел в кабинет Римуса, а дальше было темное пятно из обрывков воспоминаний. Казалось, что в его голове остались лишь обрывки из звуков, ощущений и чужих эмоций.       Ох, если бы вы знали, милый читатель, насколько Теодора Нотта раздражало отсутствие контроля, то явно осознавали бы, что Гриндевальд своим коварным ходом создал себе ещё больше проблем. Этот молодой мужчина ненавидел вмешательство в собственный рассудок. Он запрещал Дафне и Люпину проводить сеансы гипноза, потому что не хотел утратить контроль. И сейчас, это ощущение неполноценности и пустоты давило на него невидимым грузом.       Первое, что он сделал — позвонил Римусу. Ему нужно было получить ответы, и лучшим способом было начать искать с того места, в котором точно уверен. Именно так и поступают опытные детективы, милый читатель. Свидетели могут лгать, жертва может лгать, преступник чаще всего лжет, эксперты лгут за большие деньги. Но только не факты, которые мы можем подтвердить с помощью вещественных доказательств. Они располагают истинностью на девяносто процентов. И так, Теодор точно знал, что прибыл в «Дом тьмы», так как его машина, оснащенная всеми новыми технологиями, сообщала ему о маршруте, который он проделал. Он понимал, что был в убежище, а после вернулся и где-то находился ещё несколько часов. — Римус, что случилось, когда я зашел к тебе сегодня? — проговорил Нотт, когда услышал привычное «Я вас слушаю» от неизменного психиатра. — А ты не помнишь?       Рык сорвался с губ Нотта. Он закусил кончик языка, ощутив металлический привкус крови и сделал вдох, а после шумный выдох. Ситуация выводила его из себя. Если кто-то пытался стереть ему память. А кто-то, черт возьми, абсолютно точно сделал это. То у него. У них всех — проблемы. — Не отвечай вопросом на вопрос. Что я делал у тебя, Римус? — огрызнулся Нотт. — Мы попробовали твой первый гипноз.       Шестеренки заработали в голове Нотта со скоростью света. Его губы приоткрылись, а дыхание сбилось. Он запрещал использовать на нем эту технику. Люпин множество раз объяснял пациенту, что в его случае это может быть полезным, дабы справиться с посттравматическим опытом. Прожить ситуацию, которая случилась в его детстве, ещё один раз и попробовать словно предотвратить уже во взрослом теле. Таким образом закрыть болезненный опыт в своей голове. Но Теодор всегда шел на отказ. Он просто не мог. Не мог видеть свою мать вновь. Окровавленную. Изнасилованную. Обезумевшую. Ему легче было жить с травмой, нежели погружаться в эту тьму с головой. — Я не давал согласие. — О нет, ты дал. У меня даже есть письменное согласие, — спокойно отвечал Римус. — Я попросил тебя его дать, дабы после ты не отрицал содеянного. Но у нас ничего не удалось, Теодор. Твоя головная боль пришла внезапно, и ты поехал домой.       Какого это, ощущать привкус лжи на языке? А, Римус? Милый читатель, дабы внести немного ясности в эту ситуацию. Я покажу вам, что происходило по ту сторону телефона. За спиной худощавого мужчины стоял неизменный Геллерт Гриндевальд. Он сжимал плечо неизменного мозгоправа и криво ухмылялся. Седина на висках придавала ему шарма. Перстни на руке оказывали особое давление на тонкую кожу Люпина. Будто намекая, что он не может оговориться. Не в этот раз. — Это все очень странно…       Нотт терялся в собственной голове. С ним никогда такого не происходило. Вечно собранный и рассудительный. Его мозг мог напоминать идеальную картотеку. Воспоминания не путались даже после большого количества алкоголя. И вот сейчас, Теодор не понимал, где ложь, а где правда. Он скоропалительно положил трубку и уперся лбом в холодную бежевую кожу его руля. Сердце стучало слишком быстро. Ему казалось, что он задыхается. Человек, который все контролировал, постепенно терял контроль. Или рассудок.       На том конце провода продолжали стоять двое. И ещё одна темная тень за спиной Геллерта, в руках которой был ещё один пустой шприц. На шее Римуса был такой же идеальный укол, который напоминал комариный укус. Никто не догадается и не поймет. Комары — это данность для дождливой Англии. — Ты все сделал правильно, Люпин. Я благодарен тебе, — пророкотал Гриндевальд и криво ухмыльнулся. — Да, Директор. Я готов служить вам и выполнять любые просьбы.       Голубые глаза Римуса словно не выражали ничего. Безликая пустота. Марионетка в руках опытного кукловода. Его голова невольно дрожала, как и все тело. Словно пытаясь избавиться от наркотика, который сейчас медленно протекал в его венах. Руки мужчины неосознанно сжимались в судорогах. Сокращения мышц, которые пытались дать сигнал мозгу, что тот ещё не мертв. — Это пройдет, — голос за спиной Геллерта напоминал змеиное шипение. — Он будет помнить то, что нужно тебе. За сутки наркотик выйдет, и его покорность исчезнет. — То, что мне нужно, — ответил Директор и махнул рукой в сторону двери. — Хорошего вечера, Римус. Я не забуду твоей доброты.       Все таки вопрос был не по адресу. Какова на вкус ложь на кончике языка? А, мистер Гриндевальд? Он бы точно сказал вам, милый читатель, что это ощущалось, как горячая патока с легка горьковатым привкусом. Он привык, и вам бы советовал приспособиться к этому чувству. Ведь лишь так, вы можете достигнуть величия.       Но одного Геллерт не смог просчитать. Аллергической реакции. Это может показаться вам смешным, но не для Теодора Нотта. Он помнил, как медленно вышел из машины. Его карие глаза столкнулись со знакомыми серыми. В них читалось недопонимание и растерянность. Это последнее, что он видел четко перед собой, перед тем как упасть в сильные руки Драко Малфоя. Благо тот не медлил. Ведь грустно было потерять нашего маленького убийцу из-за отека Квинке. Правда, милый читатель? История ведь не может кончиться настолько прозаично.       Именно поэтому Драко быстро нашел аптечку в багажнике Нотта, которая заранее была дополнена Лавгуд на все случаи жизни. Антигистаминная инъекция помогла задышать Тео через пару мгновений. Ещё через минуту Малфой нащупал странное уплотнение на шее Теодора и сделал заметку у себя в голове, чтобы спросить об этом. После десяти минут очередной отключки Нотт открыл глаза. В этот раз его рассудок был чистым. Голова не раскалывалась с такой интенсивностью. Но было жуткое желание опустошить целый галлон любой доступной жидкости. — Воды, — прошептал пересохшими губами Теодор, и реакция Малфоя не заставила себя долго ждать.       Мужчина облокотил Нотта на его машину, и сам полез открывать всю ту же пресловутую аптечку от Луны. Драко много размышлял в тишине. Он не понимал зачем спасает его после стольких угроз в свой адрес. Сомнения в нем кричали, что он мог просто пройти мимо. Избавить себя от коллеги-психопата и обеспечить им с Грейнджер спокойную жизнь. Но он бы так не поступил. Он не Теодор. В нем играли эмоции, и Драко не смог за столь долгий период общения не привыкнуть к нему. Это была недо-дружба, которая держалась лишь на выдержке Малфоя, но он отчаянно цеплялся за неё своими длинными пальцами. — Твоя шея, Нотт. Что с тобой произошло? Кто-то вколол тебе что-то и у тебя произошла серьезная аллергическая реакция, — монотонно объяснился Малфой. — Если бы я не должен был передать тебе информацию, то тебя бы уже давно не было в живых.       Тео аккуратно прикоснулся к небольшой выпуклости в районе шеи. Если бы не его редкая аллергия на валиум, о которой знала только Луна из-за не очень приятного процесса зашивания колотых ран на его теле, то он бы никогда не обнаружил след от странной инъекции. Кто это мог быть? И зачем? Теодор сразу отмел мысль о том, что это было тщательно спланированное убийство. Ведь тогда подозреваемыми становились Лавгуд и Забини. Но никто из них не умел двигаться так тихо и незаметно, чтобы не попасться ему на глаза. Луна из-за частой работы в морге стала менее расторопной и более неуклюжей. Блейз никогда не был незаметной тенью. Он предпочитал грубую силу в открытую, а поэтому не пошел бы на это. Так же у них не было мотива, но Нотт все же спросил. — Лавгуд и Забини в городе? — хриплым голосом произнес Нотт. — Да, они сейчас с Паркинсон. Работают над подготовкой к твоему новому заданию, я как раз приехал от них.       Пазл сошелся в нужном месте. Кто ещё это мог быть? Голова Теодора больше не трещала из-за интоксикации, и его мозг начал работать, как хорошо слаженный механизм. Малфой? Он мог хотеть убрать его из-за прошлых угроз в сторону Кудрявой. Но он не знал об аллергии и ему было проще перерезать глотку. И уж точно он бы Теодора не спасал. Из всех знакомых ему киллеров хорошо владел ядами и препаратами лишь Северус Снейп. Очередной учитель в «Доме тьмы», но ведь он сейчас находился во Франции на конференции. Или нет?       Его память подбрасывала каждого из его близкого окружения. Но везде он ударялся о ту же непробиваемую стену — отсутствие мотива. Теодор Нотт не был душой компании и лучшим другом. Но он знал, что был незаменим в их ситуации. Был главным звеном огромной цепи, а поэтому не был желанной жертвой. Что же тогда произошло? Драко Малфой молча наблюдал над тем, как Тео корпит над очередной загадкой. В такие моменты он напоминал ему Шерлока Холмса. Но более зловещего и опасного. Малфою также было интересно разобраться в сути дела. Если это было вмешательство извне, то он и его семья так же могли пострадать, а ему бы очень этого не хотелось. — Ты сказал о новом задании, — вновь произнес Нотт, прерывая тем самым затянувшееся молчание. — О чем речь?       Малфой кивнул. И аккуратно опустился на бетонные плиты парковки возле Теодора. Нотт даже слегка поморщился от увиденного. Дорогой костюм от Армани изготавливался на заказ явно не для того, чтобы в нем сидели на пыльном полу. Но вряд ли это сейчас волновало Драко. Он проверял зрачки Нотта и его ясность ума, дабы понять насколько он сейчас готов анализировать полученную информацию. — Мы нашли Рудольфуса.       Пауза. И больше в голове Нотта не было ни одной мысли о странном инциденте. Его интересовали подробности, факты, мелкие детали. Так было каждый раз, когда его цель становилась близка. Его мозг вытеснял всю второстепенную информацию. В такие моменты он был похож на хищника, которого мало интересовал кров на сегодняшний вечер, но косуля в соседних кустах манила лучше любой теплой пещеры. — Он будет на очередном Балу в честь Рождества, — продолжал Драко. — И у тебя есть партнерша на этот вечер. — Пэнси?       Они часто появлялись на таких мероприятиях вместе. Дафну было брать бесполезно, ведь она только красовалась и хотела танцевать. Паркинсон была его второй парой ушей и глаз, а поэтому дополняла Теодора в работе. Иногда, чего греха таить, милый читатель, после этого случался ни к чему не обязывающий секс. Это было приятным бонусом для нашего героя. Не то, чтобы он всегда ждал окончание этих изнурительных вечеров ради этого. Но так можно было сбросить напряжение после натянутого дружелюбия. — Нет, Паркинсон вместе со мной будет отслеживать передвижение его кортежа после. — Тогда Дафна?       Сейчас Нотт был похож на маленького ребенка, который перебирает своих кукол, доставая их из темного ящика. Драко хотел бы ещё потянуть этот диалог, чтобы выслушать интересные варианты Нотта, но у них было не так много времени для этого разговора. Малфою нужно было ехать на встречу с отцом, а Тео явно нужно было приводить себя в божеский вид, ведь до Рождества оставалось всего три дня. — Вы не знакомы, — закончил Малфой его мозговой штурм. — Она недавно закончила обучение в очередном филиале «Дома тьмы» в Америке. Это очень подходит под твое алиби, так как ты там работал. Скажешь, что твоя первая любовь решила тебя навестить. Поверь, она явно привлечет внимание Рудольфуса. — Рыжие волосы?       Внесем нотку ясности, милый читатель. Старый извращенец Лестрейндж часто мелькал на страницах желтой прессы. И всегда его неизменными партнершами были молоденькие рыжеволосые девушки. Ходили сплетни, что он убил свою блондинку жену и закопал в собственном дворе, ведь его замучили её гневные тирады насчет его частых измен. Нотт и вся его компания осознавала, что это вряд ли сплетни, ведь Рудольфус осуществлял вещи и похуже обычного убийства. Именно поэтому рыжие волосы могли привлечь его внимание, и даже партнер в виде Теодора Нотта не смог бы ему помешать. — В яблочко, —раздался женский голос с другой стороны машины.       Двое парней, словно по щелчку, обернулись. Нотт не смог сдержать естественную реакцию собственной мимики. Его карие глаза расширились от понимания, насколько бесшумной была эта молодая девушка. Внешне она была похожа на рыжую вальяжную лису. Высокая, с длинными гладкими волосами и голубыми глазами, словно зеркально чистые топазы. Её овал лица, скулы, пухлые губы привлекали внимание. Даже румянец на лице игриво сочетался с росыпью веснушек. Но Теодор ощущал от неё нечто темное. Опасное. Он абсолютно точно ей не доверял. — Нет, — отрезал Нотт и резко вскочил со своего места возле авто. — Она ещё ребенок. Я куплю Паркинсон краску для волос.       Рыжая бровь вздернусь вверх, словно выражая недовольство своей владелицы. А после послышался насмешливое фырканье. Нотт сжал челюсти и едва сдерживал себя от желания выбить всю эту надменность с её фарфорового личика. Да, милый читатель, наш Теодор явно умел обходиться с женщинами. — Это не обсуждается, Теодор. Её назначили из-за личных интересов. Рудольфус убил членов её семьи, — напряженно ответил Драко, ощущая искры между этими двумя. — Кэтти Джонсон будет твоей парой на балу и на этом деле. — Я пришлю ей его части тела, — продолжал припираться Нотт. — Пускай сходит в салон на укладку или в СПА. Она явно там частый гость.       Уголок губ девушки дрогнул, а после в ход пошла белозубая ухмылка. Опасная и обворожительно одновременно. Она абсолютно точно напоминала нашему маленькому убийце хитрую лису из старых сказок, которые ему читала мама. И Теодор точно запомнил, что лисицам не стоит доверять. Даже тогда, когда она похожа на топ-модель, сошедшую с обложки журнала. — Хочешь ты этого, или нет, я все равно буду на этом вечере, — подала свой голос Кэтти. — А там посмотрим, кто быстрее завалит ублюдка. И если это буду я, — она запнулась, и аккуратно поправила высокий хвост, — когда, это буду я, то ты сможешь со спокойной душой пойти в салон, дабы поухаживать за своими кудряшками, кретин.       Теодор сделал шаг к незнакомке. Кулак левой руки сжался. Он не бил женщин, и всегда относился к ним с уважением. Но эта особа пробуждала в нем самое отвратительное. Его тьма в душе клокотала от переизбытка гнева. Теодор злился из-за того, что его вновь заставляют работать в паре. И если компания его первого наставника была более менее приемлемой. То теперь в его руки давали ребенка, которая едва умела вставлять патроны в пистолет. — Если она умрет на задании, то я не буду нести за это ответственность, — со вздохом произнес Нотт и поправил перстень на своей руке, а после потянулся за пачкой сигарет. — Я ей не папочка. — Верно, — огрызнулась Джонсон. — Папочками я называю мужчин у которых большой член и пачка денег в кошельке. Ты явно не дотягиваешь по двум этим пунктам.       Малфой поднял руки, словно сдавался, а после издал гортанный смешок. Он никогда ещё не видел Нотта таким раздраженным и забавным. Эта девушка все же не была знакомой никому из их компании, и Драко понимал негодование Теодора, ведь сам не любил работать в паре. Но его реакция все же стоила свеч, а поэтому Драко решил откланяться и побыстрее покинуть эпицентр взрыва. — У меня встреча с отцом, — объяснился Малфой. — А вы, двое, постарайтесь не убить друг друга. Это приказ Гриндевальда, не стоит идти против него.       Нотт повернулся к девушке и начал буравить её взглядом. Он отметил яркую родинку возле её алых губ, которая явно пришлась бы по вкусу Рудольфусу. Его скулы вновь непроизвольно напряглись, а после Тео расслабился и отвернулся от своей навязанной напарницы. Ему нужен был отдых перед тем, как начать разбираться с этим детским садом. Его организм все ещё ныл после интоксикации, а кожа словно зудела. — Я заеду за тобой в восемь вечера двадцать пятого декабря, — коротко сказал Нотт, — смирись со своей участью. Постараясь не высовываться, особенно в центре Лондона. Рудольфус любит гулять по дорогим магазинам по приезду в Лондон. — Засунь свои команды себе в зад, Нотт.       Резкий шаг. Рывок. И глухой удар позвоночником о капот его машины. Голубые глаза смотрели в медово-карие. Не моргая. Нотт ощущал запах вишни от её жвачки и подснежников от её парфюма. Пульс Кэтти медленно стучал под его пальцами. Словно он не сжимал её тонкую шею, которую по одному щелчку мог свернуть. Её сердцебиение не дрогнуло. Ни на мгновение. Это заставило его хмыкнуть и ухмыльнуться.       «Может, она не так уж и плоха, — мысленно подытожил Нотт, отдавая дань восхищения за стойкость этой леди.» — До встречи, Джонсон.       Теодор закрыл ключом свою машину, оставляя девушку наедине. Он шел к своей квартире очень аккуратно, напрягая каждый свой сенситивный орган. Мужчина держал в своей голове воспоминание о том, как бесшумно двигалась Кэтти и абсолютно точно не доверял ей, когда поворачивался к девушке спиной. Правду говорили в средневековье. Рыжие девушки были ведьмами, а он не привык доверять нечисти.       Только когда дверь за ним закрылась, его плечи расслабились, и он позволил себе насладиться собственной усталостью. Нотт уже сделал шаг в ванную комнату, когда его телефон завибрировал в кармане пиджака. Он потянулся к нему и быстро открыл странное сообщение. Оно было анонимным, но имело в себе странное послание: «Они заставили тебя забыть. Не позволь им победить».       Нотт нахмурился и осел на пол, ударяясь затылком о деревянный комод. Его веки закрылись, а мозг бунтовал из-за желание вскрыть закрытые отделы в памяти. Теодор словно пытался открыть консервную банку обычным изогнутым ключом. Тем самым причиняя боль собственному сознанию. Он не знал от кого могло быть послание. Не мог догадываться, что ваш уважаемый автор, милый читатель, позволит себе столь грубое вмешательство в историю. Но не только Гриндевальд умел играть в грязные игры. Я тоже знал эти правила игры.