Волчья стая

Весенние каникулы ощущались как глоток свежего воздуха перед экзаменами в девятом классе. Конечно, находились зубрилы, такие как Элеонора и Сергей, которые продолжали готовиться ко всем зачётам. А есть Олег, который заставил сестру и друга выбраться погулять, дабы их мозги не превратились в лужу. Оба всё куксились, что если не будут заниматься, то ничего не сдадут, но тот их даже слушать не стал. Приказал надеть что-нибудь красивое, но удобное, предупредив, что их ждёт сюрприз. Волкова младшая надела голубой свитер с горлом и пёстрой вышивкой на груди, на ноги светлые джинсы и истёртые кроссовки, кудрявые волосы заплела в высокий хвост с помощью пышной голубой резинки, и дополнил образ большими круглыми серёжками и разноцветными браслетами на руках, помимо фамильного с волком. Брат любил её баловать и покупал для сестры различные украшения. А Разумовский заплёл непослушные рыжие волосы в низких хвостик, надел широкие штаны с заплатками, которые вышивала для него Эля, большую жёлтую майку поверх красной кофты с рукавами, браслет и подвеску, которые сделал для него друг и подарил, кажется, на 14 февраля. Ну, а Олег нарядился как мотоциклист: чёрные потёртые джинсы, майку с красно-жёлтой надписью «Ария», и накинул кожаную куртку, которую откопал на базаре буквально за копейки. Снег уверенно таял, образовывалась противная слякоть, на дорогах плыли ручьи из пропадавших сугробов, уносящие с собой сухие листья и весь остальной мусор, оставшийся на земле под белым одеялом на всю зиму. Но зато солнце начало чаще выглядывать из-за облаков, что для Петербурга в целом звучало фантастично, воздух становился теплее, наконец-то можно снять зимние куртки, шапки, шарфы и перчатки. Эля радовалась растущей траве и почкам на деревьях, говоря, что летом, как только сдадут все экзамены, они будут обязаны сплести венок из одуванчиков и одеть его на Серёжу. Лис же всю дорогу бурчал, что у него остался незаконченный пробник, и когда он вернётся, смысла заканчивать уже не будет. Но, несмотря на это, не отставал от Волковых, плёлся за ними, куда их вёл Олег. Старший близнец направил сестру и друга в один из парков города. Элеонора сначала посчитала, что брат отважился в не сезон искупаться в фонтане, но, увидев аттракционы и хитрое лицо парня, расплылась в широкой улыбке. — Я поднакопил денег, чтобы сводить вас сюда и развлечь. — Волков старший гордо задрал нос. — О мой бог, мы кучу лет на аттракционах не катались! — сестра радостно подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши. — Давайте первым делом на «гусеницу»? — Волче, не стоило ради нас лишать себя покупок. — Разумовский скукожился, ощущая неловкость. — Серый, перестань, я же по своей инициативе это делаю. — Олег мягко толкнул друга кулаком в плечо и улыбнулся. — Вас надо встряхнуть, а то сидите целыми днями над учебниками и конспектами, скрутившись в букву зю, ни о чём другом думать не можете. Забейте на будущее на один денёк, давайте развлечёмся в настоящем. — Долго речь заготавливал братец? — хихикнула девушка, затянув резинку на голове потуже. — Но я согласна. Если не переключусь сейчас с обществознания и английского на что-то другое, мои мозги превратятся в лужу. — Ну, на один день можно… — протянул Серёжа, прокачивать вперёд назад, а потом резко сорвался с места. — Кто последний до кассы, тот лох! Волковы переглянулись и помчались за другом. Остановившись около очереди в кассу, все трое наклонилась, уперев руки о колени, отдышались, а затем залились смехом. Давненько они не ребячились. Олег быстро оплатил на всех билеты на несколько аттракционов, и первым делом ребята пошли на горку «Гусеницу». Это простенькая американская горка, небольшая, но с парой резких спусков и настораживающим стрекотанием колёс о рельсы. Эля настояла на том, чтобы Олег и Серёжа вместе сели в первый вагончик, а она села во второй с каким-то пятиклашкой. «Гусеница» двинулась после того, как все накрыли себя металлической перекладиной, она же ремень. Вагончики поехали вперёд, развернулись к подъёму и, начав на него взбираться, сильно шелохнулись. Разумовский вздрогнул и его рука случайно перескочила и сжала руку Волкова. Олег тоже дёрнулся, но не от встряски, а от мурашек, пробежавшихся по спине из-за его прикосновения. Странное чувство, возникшее у парня ещё год назад. Каждый раз, когда рыжеволосый прикасался к нему, широко улыбался, обнимал или проявлял заботу, например заклеивая раны пластырем после очередной драки с хулиганами, Волче чувствовал тепло в грудной клетке, сердце билось чаще, в животе будто порхали бабочки, а щёки предательски краснели. И сейчас тоже. Парень перевёл взгляд на сложенные друг на друга руки, сглотнул вставший ком в горле, а затем столкнулся взглядом с рыжиком. Серёжа от чего-то тоже весь покраснел, но Олег списал это на прохладный ветер. Тут парень отдёрнул руку, убрав её ближе ко второй, и отвернулся, пропищав неловкое «извини». Волков поджал губы и перевёл взгляд вперёд на подступающий спуск, за которым послышались крики пассажиров. Эля знала об этих странных чувствах к другу у брата. Это случилось на дискотеке по окончанию восьмого класса, когда после неё Волков вернулся весь красный и нервный, а ведь он просто танцевал рядом с Серёжей. Парень какое-то время искал оправдания этим чувствам, считая их неправильными, а вот близнец наоборот, была рада им и активно пыталась свести этих двоих. Олег не понимал, от куда у неё адекватное отношение к «ненормальной» любви, но на душе становилось спокойно от понимания, что она поддержит его не смотря ни на что. Пожалуй, это действительно переросло из обычных смущений и красноты щёк в настоящую любовь. Волкову всё больше хотелось проводить время наедине с Разумовским, трогать его волосы, прижимать к себе, слушая биение его сердца. Но признаться в чувствах оказалось куда сложнее, чем предполагалось. То момент не тот, то просто не готов, иногда, но только в начале, появлялись сомнения в духе: «Я точно люблю? Или просто запутался»? Но сегодня Олег не только ради развлечения привёл их сюда. По его «плану», под конец дня он и Серёжа пойдут на колесо обозрения, и тогда он признается! Возможно банально, но там их точно ничего не отвлечёт друг от друга. И Эля ему поможет. Ну, близнец на это очень надеялся. После «гусеницы» ребята сходили ещё на «ракушки», «маятник», «ветерок» и «машинки». И везде, кроме «машинок», Эля сажала парней вместе, хитро хихикая. Она уловила намёки брата на то, что тот собирается в очередной раз попытаться признаться, и потому старалась не мешать их уединению. Сделала исключение лишь на «машинках», дабы устроить состязание «Волковы против Разумовского», задачей которого было как можно больше раз и сильнее врезаться в машинку противника. Все трое на славу повеселились, но сразу после Элеонора вернулась к роли свахи, запихнула брата и друга в кабинку колеса обозрения, а сама побежала за сахарной ватой. Колесо было большим, новым, с закрытыми кабинками. За окнами и прозрачными дверями из-за деревьев стал выглядывать город, жёлтая полоса от спускающегося солнца медленно заполняла собой голубое небо. Парни сидели молча, друг напротив друга. Серёжа смотрел в окно, оперев локоть о перекладину, а голову на ладонь, Олег же в пол, сложив пальцы в замок. В голове прокручивать уже давно заготовленную речь, но представлять — это одно, а озвучить, глядя в голубые, как море, глаза — иное. — Серый… — рискнул обратиться к нему Волков, но голос предательски сел, пришлось прокашляться. Разумовский повернул на него голову и вопросительно моргнул, порхая рыжими ресничками. В его глазах завораживающе отражался город, а лучи солнца оставляли блики на радужке. По спине вновь прошлись мурашки, а щёки порозовели. — Ам, я… в общем… я тут сказать кое-что хотел… короче… — Я тебе противен? — Олег резко вышел из очарованного гипноза, густые брови поползли на лоб, пока рыжик поник. — Ч-что?! Нет! Почему ты так решил?.. — Ой, извини! — паренёк оторвался от стены и замахал руками. — Я просто… мне показалось, что ты избегаешь меня, особенно прикосновений со мной. Это уже не первый раз, когда я беру тебя за руку, ты её отдёргиваешь, хочу обнять, ты ускользаешь. Если я что-то сделал не так, ты просто скажи… — Нет-нет! Серый, ты всё не так понял… — А что тогда это всё значит? — Я… понимаешь… ам… почему это так трудно говорить… Выдохнув, Волков поднял уверенный взгляд на Разума, сполз со скамейки на колени перед другом, взялся за верх его футболки и притянул к себе, прильнув к его губам. Серёжа мыкнул от неожиданности, замер, переваривая в голове происходящее, но не отстранился. Олег, сильно зажмурясь, уже было посчитал миссию проваленной, подумал прервать поцелуй, но тут получил отдачу. Рыжик подался сильнее вперёд, и тоже сполз на пол рядом с Волче, отстранился и посмотрел в карие глаза, которые теперь тоже отражали лучи солнца. И уже сам вцепился в губы друга, положив вечно холодные ладони на его горячие щёки. Олег обвил руками изящную талию, не стесняясь более прикосновений, углубил поцелуй и улетел на седьмое небо от счастья. Действия были чуткими, но желанными, немного неопытными и неуклюжими, но это было неважно. Важно то, оба давно мечтали об этом. Кабинка начала спускаться, пришлось нехотя отстраниться друг от друга, чтобы никто их не увидел. Серёжа широко и довольно улыбнулся, а Олежа глупо хихикнул, вытерев с лица слюни. На губах остался необычный привкус, но он нисколько не смущал. — В общем, я вообще-то сказать хотел… — парень почесал затылок, продолжая глупо улыбаться. — Ты мне нравишься, Серый. Даже не так, я люблю тебя, очень. — Я тебя тоже, Волче. — лисёнок весь снял от счастья. — Хах, круто… а про прикосновения: я боялся, что приношу тебе дискомфорт, и по началу меня пугало то, как я реагирую на такие пустяковые вещи, поэтому избегал подобного. Это казалось чем-то неприемлемым и ненормальным, но сейчас мне абсолютно наплевать. Кроме тебя мне никто не нужен. Эля не в счёт. — Хахах. Ты такой разговорчивый, когда нервничаешь. — парень ехидно усмехнулся. — Я тут им восхищаюсь, а он ржёт. — буркнул покрасневший Олег, отвернулись в сторону. Подлый хитрый лис взял руку парня в свою и оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони. Волков развернулся обратно и тепло улыбнулся. — Мне тоже кроме тебя и Эли никто и ничто не важно, Олеж. Я люблю тебя. И… могу я предложить тебе стать моим парнем? Так странно звучит, наверное… — А, о… я вообще-то первый хотел предложить, но ты это уже как бы сделал, так что… да, я за! — Ох, Волче, я тебя таким зажатым никогда не видел. — Серёжа наконец-то сел обратно на скамью и засмеялся. — Я страшнее хулиганов или закончившихся сигарет? — Если бы ты меня оттолкнул — я бы потерял тебя, а это… Самое страшное, что может произойти в моей жизни. — Не потеряешь. Ты теперь мой парень, так что фиг теперь куда-то от меня денешься. Олег усмехнулся и оставил на его губах недолгий поцелуй. Кабинка спустилась, парни вышли, широко улыбаясь. Если бы не толпа народу, то взялись бы за ручки или обнимались. Отойдя от очереди, их уже ждала Эля с огромной сахарной ватой в руках. Заметив ребят, она улыбнулась и подошла к ним ближе. — Ну что, как покатались? — с прищуром спросила Волкова младшая, внимательно разглядывая лица парней. — Хорошо… — протянул Олег, медленно кивая. — Ну наконец-то, парни! — Эля, как всегда, уловила сигналы близнеца, вскинула руками и крепко обняла брата с другом. — Наконец-то вы признались друг другу! Жаль, конечно, что моё развлечение выслушивать вас по отдельности, как вы друг друга любите, подойдёт к концу, но… — Погоди, Серый тебе тоже рассказывал? — удивился старший близнец и перевёл взгляд с сестры на своего парня. — А… ну трудно было всё в себе держать, а кроме Эли я никому не мог сказать. — оправдывался рыжик. — Он, кстати, в тебя раньше влюбился. — девушка надменно улыбнулась, наблюдая за реакцией брата. — Что?! — Да?! — Пхах, голубки мои любимые. — Волкова успокоила свою внутреннюю сваху, обняла их на сей раз нежнее, по-родному, затем сделала шаг назад и протянула им вату. — Держите, я на всех взяла. — Парочка вместе взялись за палочку, оторвали себе по кусочку и запихнули в рот. — Кстати! Пока вы там романтику устраивали, ко мне подходила приятная старушка с полароидом на шее, помните, которой мы позировали для кадра? Она дала мне вот это. — Элеонора достала из кармана джинс распечатанную фотографию, где все трое шли от «машинок», обнимаясь и смеясь, и показала мальчикам. — Она сказала, что мы выглядим такими дружными, и решила отдать нам фото на память. — Ух ты! — разглядывая фотокарточку блеснул глазами Серёжа. — Мы такие счастливые здесь… — Я сохраню её и буду носить везде с собой долгие годы. — Может лучше в рамочку и на полку? А то в кармане или сумке порвётся быстро. — Ну, посмотрим. Надо бы уже возвращаться, а то темнеть начинает.