Под тихим сиянием

      Назойливый пикающий звук заставил пробудиться. Спросонья Гейл не сразу сообразил, как отключить будильник. В комнате было еще довольно темно, поэтому кнопки на приборе едва различались. Догадавшись нажать на кнопку сверху, он сел на кровати и посмотрел в окно. Небо только-только светлело оранжевым цветом утренних сумерек.       Вчерашний день не был сном, и было так странно проснуться в новом месте. Гейл отметил, насколько хорошо себя чувствует его тело. Наверно лучше, чем когда-либо за много лет. День отдыха от тяжелого физического труда, сытный ужин и крепкий сон сделали свою работу. Не теряя ни минуты, Гейл заправил кровать, оделся и на автомате расчесал волосы пальцами, даже не смотрясь в зеркало.       Он тихо вышел из комнаты. В коридоре было темно. Наверное, Тереза была все еще в своей комнате. Он юркнул в ванную, торопливо умылся и почистил зубы. Когда он вышел, дверь в комнату Терезы была приоткрыта, там горел свет. Гейл неуверенно сделал шаг к ее комнате, но войти не решался, поэтому остался стоять около двери.       — О, с добрым утром, — улыбнулась она.       — С добрым утром.       — Подожди пару минут, — она несколько минут провела в ванной, пока Гейл ждал около лестницы.       — Спасибо, что встал вовремя. Здесь ценится пунктуальность.       Они спустились на первый этаж. Тереза поэтапно рассказывала о том, из чего состоит утренняя рутина, озвучивала и объясняла все свои действия. В целом суть состояла в том, чтобы до завтрака привести все в порядок и подготовить дом для наступления нового дня. Включение света в определенных местах, уборка с вечера оставленных вещей, поправление подушек и пледов в гостиной, розжиг камина, полив растений. После завтрака начиналась основательная работа в доме и на участке.       — Осталось приготовить завтрак. Только нужно дождаться, когда проснется мисс Рослин.       Они вернулись на кухню и пока ждали, Тереза подробнее рассказала про кухню, что где лежит, и как чем пользоваться. Спустя несколько минут наверху послышался звонок и звуки шагов.       — Слышишь? Теперь можем варить кофе. Смотри и запоминай.       Она взяла серебристый кофейник, достала из шкафчика жестяную коробочку с кофе, засыпала две чайные ложки и залила водой. Кофейник отправился на медленный огонь. Когда под крышкой, по ободку кофейной гущи начали появляться первые пузырьки, кофе можно было снимать. Тереза перелила его в сервировочный керамический кофейник, пропустив предварительно через мелкое сито, чтобы кофе не перезаварился и не стал слишком крепким. Она поставила кофейник, белую чашку с блюдцем и воду в резном стакане на деревянный поднос.       — Это весь завтрак. Не клади ничего больше, если тебя не попросят.       Тереза взяла поднос, и они направились на второй этаж, в комнату хозяйки дома. Комната была пуста, в ванной, которая располагалась за правой стеной, шумела вода. Как только Гейл зашел, он отметил, насколько сильно здесь отличается воздух от остального дома. Если в доме пахло еле уловимой древесиной, которую практически перестаешь ощущать через несколько минут, то здесь воздух был более густым, смолянистым, будто частичка влажного ночного леса пряталась где-то под мебелью.       Тереза поставила поднос на журнальный столик перед камином, стоящий между двумя креслами с низкими спинками. Потом она выкатила костюмную вешалку, с навешенной на ней одеждой и обувью на нижней полке, и дала знак скорее выходить. Тереза объяснила, что эту одежду мадам желает надеть сегодня, и они должны ее подготовить.       Они поднялись на третий этаж и зашли в кладовую. Там была гладильная доска с утюгом, стеллаж с всевозможными средствами для стирки и уборки дома, а так же ящики с инструментами для мелкого ремонта. Тереза рассказывала, как правильно гладить одежду из различных тканей, как проверять швы и ткань на качество и предупреждать их порчу. Когда белая рубашка и черные брюки были отглажены, а ботильоны начищены, они отнесли подготовленные вещи к двери комнаты мисс Рослин, повесив их обратно на костюмную вешалку.       — У нас есть как минимум полчаса. Пойдем, позавтракаем.       Тереза поручила Гейлу накрыть на стол, а сама принялась готовить завтрак. Она даже спросила Гейла, что он будет пить, чай или кофе. Он опешил, потому что его никогда не спрашивали о таких вещах. Поэтому он ответил, что будет то же самое, что и Тереза. Они позавтракали щедрой порцией овсянки на молоке с медом, ароматным черным чаем и хрустящими тостами со сливочным маслом. Тереза отпустила безобидную шутку, что теперь ей все-таки придется готовить куда больше, чтобы откормить Гейла до нормального состояния.       Едва они успели убраться на кухне после завтрака, как услышали шаги на лестнице.       — Нужно поздороваться.       У Гейла опять все упало внутри. Опустив голову и сцепив руки в замок, он пошел за Терезой к лестнице.       — Доброе утро, мисс Рослин, — приветливо поздоровалась Тереза с улыбкой в голосе.       Гейл не произнес ни звука. То-ли его сердце колотилось слишком громко, то-ли стук каблуков был просто невыносимым в тишине утра, но приветствие застряло в горле, не способное вырваться в нужный момент.       — Доброе утро, Тереза, — мадам прошла мимо него, кажется, даже не заметив. Его обдало ветром с ароматом зубной пасты и дорогих средств для кожи.       — Вы сегодня рано. Мне позвонить Александру?       — Нет, не стоит. Я поеду немного позже и сама ему позвоню. Тебя не затруднит приготовить твое фирменное печенье и кофе? Хочу позавтракать дома.       — Конечно, мадам. Принести в ваш кабинет?       — Да, спасибо.       Мадам ушла в свой кабинет. Как только хлопнула дверь, Тереза повернулась к Гейлу, смотря на него с небольшим укором.       — Это было не особо вежливо. Мог хотя бы поклониться.       — Простите.       По приказу мадам Тереза отправилась готовить печенье. Гейл снова последовал за ней хвостом, ожидая новых указаний. Тереза быстро двигалась на кухне, доставая посуду, ингредиенты и разогревая духовку.       — Как ты видишь, бывают изменения в распорядке дня. Обычно мисс Рослин спускается немного позже, а Александр приезжает к девяти утра, и они уезжают примерно в 9:10. Но сегодня все немного иначе. Мы должны быть гибкими и уметь подстраиваться под все изменения, не забывая про выполнение плана. Золотое правило — приказы всегда в приоритете. Сейчас я должна была убираться в спальне мисс Рослин, но раз было заказано печенье на завтрак, то так тому и быть.       — Я мог бы убраться в спальне, пока вы готовите, — неуверенно предложил Гейл.       — Нет. Спальня — это очень личное, в особенности женская. Если честно, я была немного удивлена, когда увидела тебя. Думала, привезут девушку. — Гейла кольнуло сказанное. — Прости. Не подумай ничего плохого. Мисс Рослин лучше знает, кого нанимать. Просто мы с ней мало обсуждали это. В любом случае, я рада любой помощи. Так что если ты не ленивый и добропорядочный парень, из нас получится хорошая команда. Принеси пока поднос из спальни, только больше ничего не трогай. — Гейл кивнул и направился на второй этаж.       Он бегло осмотрел комнату. Светлая, чистая, просторная. Казалось, кроме взбитого на кровати одеяла и простыней здесь убирать нечего. Легкие шторы то едва заметно шевелились, то раздувались словно паруса, подхваченные холодным весенним ветром из приоткрытого окна. Теплеющий утренний свет мягко ложился на серовато-песочный ковер с потертыми синими узорами, подсвечивал горки белоснежного скомканного одеяла на кровати и дотягивался до Гейла, будто приглашая пройти по тусклому лучу дальше, минуя журнальный столик перед камином. Гейл не осмелился задерживаться дольше. Он взял поднос с пустой чашкой и кофейником и вышел.       Пока Тереза лепила печенье и выкладывала его на противень, Гейлу было поручено вымыть посуду. Тереза задавала ему множество вопросов о том, что он умеет, а что нет, чему их учили в Сером доме, какая была программа. Гейл имел более менее четкое представление о большинстве обязанностей, которые ему предстояло выполнять. Но он быстро понял, что в теории все намного легче, чем на практике. В ней не учитывался психологический фактор.       Тереза по ходу дела рассказывала о правилах, которые она вспоминала, приводила различные примеры, настоятельно просила хорошо запомнить некоторые моменты. Ее волнение за его работу было похоже на недоверие или в лучшем случае скептицизм к недостаточно качественному образованию в провинциальном Сером доме.       — Тебе придется потерпеть мои пытки как минимум неделю. Я просто хочу удостовериться, что ты все знаешь и будешь достойно работать. Так что не обижайся на меня, если я буду тебе назидать. Вы с мисс Рослин вчера обсудили все, что нужно? — Тереза наконец-то поставила печенье в духовку и глубоко вздохнула от облегчения.       — Эм… Не совсем. Я вчера… Она сказала, что сегодня мы должны все обсудить более детально.       — Переволновался? — Гейл нехотя кивнул, уткнувшись взглядом в пол. Тереза снисходительно улыбнулась. — Первое замечание тебе сегодня, — он без удивления поднял глаза. — Следи за своей речью. Не говори о мадам «она». Так же, обращаясь к ней, не используй сокращенное «мэм». Это не самый важный пункт, но показывает твою воспитанность. «Мадам» говорят слуги и серые, «мэм» говорят все остальные. — Он снова кивнул, со стыдом вспоминая, как вчера называл госпожу «мэм». — Ты привыкнешь.       — Если останусь.       — Откуда такие сомнения? — Гейл пожал плечами, опустив взгляд на ботинки. — Не забивай себе голову, — посоветовала Тереза.       Гейл корил себя за неуверенность, за страх, за слабые знания, но более всего за внешность. Тем более, после того, как он забыл поздороваться с мадам, он был почти уверен в том, что не задержится здесь надолго. Служить у мага. Это такая ответственность! Не мудрено, что большинство серых в Шлаке не хотели так рисковать. Хотя, как сказал бы Дэвид, «кто бы их спрашивал».       — Скоро печенье подоспеет, так что свари-ка кофе.       Гейл в точности повторил все действия Терезы, которые она проделывала накануне. Для первого раза получилось неплохо. Кофе не убежал и не перегрелся. Тереза тем временем достала печенье из духовки и положила несколько штук на тарелку с хлопчатобумажной салфеткой. Поднос вновь был засервирован кофейником, чашкой, но на этот раз вместо стакана воды был поставлен молочник с холодными сливками и тарелка свежего печенья.       — Хочешь отнести? — Гейл округлил глаза.       — Нет, пожалуйста! — Тереза улыбнулась и сама взяла поднос.       — Ладно, я отнесу. Но не думай, что позволю тебе долго избегать этого.       Когда Тереза вернулась, они приступили к работе. В спальне мисс Рослин Тереза разрешила Гейлу выгрести золу из камина, вынести мусор и пропылесосить полы. А сама встряхнула одеяло и покрывало на балконе, заправила кровать, вытерла пыль с поверхностей и воду в ванной и забрала вещи в стирку.       Затем они спустились на первый этаж и продолжили дела там. Гейл отбил несколько небольших ковров на улице, со стороны черного хода, а когда вернулся домой с внушительной охапкой, то увидел, как мисс Рослин разговаривает с Терезой возле гостиной. Она заметила его, и Гейл быстро опустил взгляд, чувствуя себя крайне неуютно.       — Зайди ко мне как закончишь с этим. — Не задерживаясь дольше, она прошла в свой кабинет.       Гейл торопливо разложил несколько ковров по своим местам. Он собирался пойти в прихожую, чтобы положить еще один, но подошла Тереза, взяла ковер из его рук и кивнула ему в сторону кабинета, мол «Иди, я справлюсь сама».       Гейл вымыл руки в ванной комнате, заправил получше рубашку, пригладил волосы и, спотыкаясь на каждом шагу, замер перед дверью кабинета и два раза постучал. Услышав приглашение, он вошел, аккуратно прикрыл за собой дверь и сделал два робких шага вперед. Он снова смотрел в пол, периферическим зрением наблюдая за силуэтом за столом, и тревожно ждал, когда к нему обратятся.       — Как твой первый день? — он ответил с небольшой заминкой, формулируя ответ.       — Хорошо, мадам, спасибо. Я очень признателен вам за комнату. — Он хотел сказать это более приветливо и выдавить благодарную улыбку, но ни один мускул на его лице не дрогнул, а голос прошелестел глухо и безэмоционально.       — Думаю, ты заметил, что на окне нет ручек. — Его внутренняя паранойя встрепенулась. — Не волнуйся, это временная мера. Видишь ли, был неприятный опыт с одним парнем до тебя. Обернулось глупо. Хоть лес и рядом, так или иначе, он патрулируется. Первое время, в целях безопасности, я не хочу, чтобы ты покидал территорию без сопровождения. — Она сделала паузу. — Пожалуйста, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Гейл испуганно вскинулся. — Не то мне покажется, что ты совершенно не слушаешь.       В Шлаке им то и дело вдалбливали: «Глаз не поднимай, стой смирно». Как и вчера, чувство опасности прострелило позвоночник и свернулось пружиной в области солнечного сплетения. Он точно знал, что к этим глазам он не привыкнет, но сейчас ему хотя бы хватило самообладания не поддаться их странному гипнозу.       Ее лицо обрамляли пепельные волнистые волосы, доходящие до талии. На щеках были прочерчены неглубокие впадины под скулами. Губы слегка припухлые, будто покусанные, очерчивались мягко, но не слишком округло. Утонченный прямой нос и низкие брови придавали ее лицу выражение строгости.       Мадам на секунду дольше задержала на нем взгляд и спокойно продолжила:       — Для меня важно, чтобы мне было комфортно с людьми, которые у меня работают. Если мы поладим, ты сможешь остаться. Надеюсь, месяца испытательного срока будет достаточно, чтобы это понять. Как считаешь?       — Да, мадам.       — Если сложится так, что во время испытательного месяца ты поймешь, что не хочешь служить в моем доме, ты можешь сказать мне об этом, и я отошлю тебя обратно в Реймонд. Личные это будут причины или нет, мне все равно. То же самое буду вправе сделать и я. Мне нужен человек тихий, не привлекающий внимания и не устраивающий проблем. Ваш управляющий рекомендовал тебя. Едва ли я верю на слово, так что ему пришлось отправить мне записи с камер видеонаблюдения, — между ее бровей пролегла морщинка. Гейл напрягся. — Что ж, тебя было нечем скомпрометировать. Но убедиться я смогу только на деле. От тебя, как от прислуги, мне нужно сохранение конфиденциальности любых подробностей моей жизни, терпение, исполнительность и преданность. Думаю, ты и сам догадываешься, к чему я клоню. Я работаю и общаюсь с необычными людьми.       Гейл сглотнул пересохшим горлом. Конечно, он понимал, какому классу людей он будет служить. Хотя, после слов мадам, он даже и не надеялся пройти испытательный срок. Работа предполагала высокие стандарты, которым он не был обучен.       — Я вчера озвучила основные требования. Повторишь их?       — Прилежно себя вести, соблюдать субординацию и выполнять приказы, — вспоминать не пришлось. Вчерашний разговор Гейл помнил в мелких деталях, а уж правила, которые нельзя нарушать, впечатал себе в подкорку мозга сразу же, как только услышал.       — Верно. Это не сложно всегда держать в уме. — Она встала, обошла стол, присела на край и взяла планшет. — Кстати, Тереза извинилась за тебя сегодня. — Едва Гейл немного перевел дыхание, как пульс зашелся в таком быстром ритме, что воздух снова выбило из легких. — Не допускай такого и отвечай за себя сам, — строго произнесла она.       — Мадам, я… Простите. Простите, я не просил ее об этом, — пытался оправдаться он, запинаясь на каждом слове. Мисс Рослин подняла на него стальной взгляд.       — Твои оправдания не делают тебе чести. Просил или нет, но ты допустил, чтобы она унизилась. — Гейл чувствовал, как от стыда покрывается багровыми пятнами.       — Да, мадам. Простите. — Он сам не заметил, как ссутулился, вжал голову в плечи и сцепил вспотевшие руки в замок.       — У меня к тебе ещё один вопрос. — Она достала из-под книжки на столе фотографию.       Гейл заметно вздрогнул, узнав издалека мелькнувшую зелень на снимке. Он чувствовал, как его ноги начинают слабеть, а в голове нарастает глухой тук, похожий на метроном.       — Александр сказал, что ты прятал это в ботинке.       Против воли, глаза Гейла увлажнились. Его тело само по себе подалось вперед, будто все его существо больше всего на свете желало вернуть эту фотографию, осталось лишь протянуть руку.       — Ты хотел пронести это тайно? — она внимательно наблюдала за его реакцией.       Гейл молчал и был уже не в состоянии говорить. Ком застрял у него в горле. Он знал, что если попытается сказать хоть слово, из него выльются только рыдания и мольбы.       — Дыши, — напомнила ему мисс Рослин. — Скажи хотя бы, кто это.       Он шевельнул губами, сквозь стиснутые зубы. Вырвалось едва разборчивое:       — Мама.       Мадам посмотрела на фотографию. Гейлу показалось, что линия ее бровей немного смягчилась.       — Я пока оставлю это у себя. — Она положила фотографию обратно под книгу.       Гейл проследил за ее движением. Как только фотография скрылась из поля зрения, ее чары немного рассеялись, и к Гейлу снова начало возвращаться дыхание. Он встретился глазами с мадам, готовый слушать и внимать дальше. Мисс Рослин вернулась к экрану планшета.       — Я смотрю твою личную карту. Тут есть очень интересная графа «здоровье». Согласно ей, ты в отличной форме, не считая небольшого недобора веса, — она бросила на него быстрый сканирующий взгляд. — Ты проходил медосмотр? — Он кивнул, совершенно забыв, что должен разговаривать. — Меня это не устраивает. Я позвоню специалисту и договорюсь о встрече. Пока можешь идти. — Он поклонился и вышел за дверь.       Гейла все еще потряхивало. Грубые ошибки и замечания в первый же день. Он дико боялся этого еще в Шлаке. Дрожащей рукой он провел по лбу. Его лицо горело. Он поспешил уйти подальше от кабинетной двери. Возле лестницы он столкнулся с Терезой.       — Что случилось? — Тереза отвела его на кухню и поставила чайник на плиту. — Что сказала мисс Рослин? Ты остаешься или… — он затряс головой.       — Я не знаю. Я не… Тереза, простите. Пожалуйста, простите.       — За что? — улыбнулась она.       — Вы извинились за меня.       — Мадам за это тебя отчитала? — Он приложил сложенные ладони ко рту, его глаза бегали, будто он думал обо всем на свете сразу. Тереза смягчила улыбку. — Будь спокоен, за это тебя не выгонят.       — Что за парень здесь был до меня?       — Обычный парень. Хм, я даже имени не помню. Сбежал в первую же ночь. Выпрыгнул из окна и в лес. Кажется, даже ногу повредил. Хорошо, хоть обошлось спокойно и мадам почти не вмешивали.       — Почему он сбежал?       — Откуда ж я знаю? Может, увидел лес, а вместе с ним и шанс на свободу. А может, переволновался, прямо как ты, — усмехнулась она.       Гейл резко посмотрел на нее, сохраняя на лице выражение крайней серьезности и обеспокоенности. Тереза прыснула, прикрыв улыбку ладонью. Гейла уже начинало бесить, что она улыбается и смеется, пока его душа сидит где-то в пятках.       — Расслабься. Все будет нормально, правда. Мадам — человек не того сорта, что вышвыривает людей за малейшую ошибку.       Вскипел чайник. Тереза заварила чай и разлила его по чашкам. Гейл торопился, старался унять дрожь рук, хлебал кипяток маленькими глотками, не дав ему остыть, но это помогло ему немного успокоиться. Злость на Терезу быстро пропала, хоть и было все еще немного обидно. Он допускал, что возможно, нервничает слишком сильно, но ведь это неудивительно. Наверняка, любой человек на новом месте работы волновался бы так же. Он поймал себя на мысли, что вчера вечером тоже подскочил к окну. Не будь это окно без ручек, возможно, он сделал бы то же самое, что и тот парень, и очень быстро пожалел бы об этом.       После чая они продолжили выполнять дела по списку. Через пару часов в дверь со стороны кухни позвонили. Тереза поспешила открыть. Как и ожидалось, это был Александр. Они с ним перекинулись парой слов, Тереза предложила чай, но он отказался.       Гейл инстинктивно чувствовал, что с этим человеком будет не так-то просто завести дружбу. Вопреки его ожиданиям, Александр почти не обращал на него внимания, не стал устраивать допрос и различные проверки, которые могут прийти в голову телохранителю. Он просто проводил время на кухне, пока из кабинета не вышла мисс Рослин.       Поздоровавшись с Александром, она сообщила, что будет готова через пару минут. Александр кивнул и пошел заводить автомобиль. Тереза мягко, но настойчиво подтолкнула Гейла помочь мадам одеться, несмотря на его сопротивление и многочисленные просьбы оттянуть момент любого контакта.       — Ты сюда приехал только ковры пылесосить? Теперь это тоже твоя обязанность. Открой гардероб, мадам скажет тебе, что она наденет. Просто помоги ей надеть пальто, смахни пыль щеткой и проводи ее. Все просто. Давай, не заставляй мадам ждать.       Гейлу пришлось подчиниться. Он вышел в коридор. Мисс Рослин спускалась со второго этажа с сумкой в руках. Он подошел к гардеробу за лестницей и открыл его, стараясь сделать вид, что ему очень интересны пальто и тренчи. Услышав «Бежевое, прямо перед тобой», он снял пальто с плечиков и, немного неуклюже, так что мадам не с первого раза попала рукой в рукав, помог ей одеться.       Как и советовала Тереза, он смахнул щеткой невидимые пылинки с пальто, которых и так не было видно на светлой шерстяной ткани. Мисс Рослин вопросительно покосилась на его действия, прекрасно видя их полную бесполезность. Умудрившись ни разу не встретиться с нею взглядами, он открыл парадную дверь.       — Ну что, остался жив? — весело спросила Тереза, когда он вернулся в дом.       — Мне конец.       — Не будь так строг к себе. Это твой первый день.       Гейл немного подумал, пожевал губы, и спросил:       — Как вы… Как вы выносите ее взгляд? — Тереза вздохнула.       — Я даже и не сомневалась, что тебя это напугает больше всего. Мне поначалу тоже было непросто. Это немного нервировало. Я никогда не общалась с магами до мисс Рослин. Только изредка встречала их на улицах или в торговых центрах. Они не остаются без внимания. Люди странно на них реагируют. Многие маги носят темные очки. Но, кажется, мисс Рослин их терпеть не может. В конце концов, такой ее создала природа. А я просто привыкла.       На следующий день утренняя рутина повторилась. Тереза предупредила, что дела, выполняемые, по крайней мере, до восьми утра, вскоре перейдут на Гейла. Так как она сама, после его обучения, будет приходить ко времени уборки спальни. Поэтому ему следовало научиться правильно разжигать камин, для чего требовалась сноровка, гладить одежду любых видов, уметь подать самый элементарный завтрак, если попросит мадам, да и вообще все делать так, чтобы мисс Рослин и не вспомнила, что доме новая прислуга. Тереза очень беспокоилась за мадам и ее благополучие. Для нее было крайне важно, чтобы обслуживание оставалось на высшем уровне. И Гейл чувствовал, что это связано не только с ее исполнительностью и перфекционизмом. В этом было что-то личное.       Мадам спустилась вниз раньше, чем они ожидали. Не успев закончить завтрак, они вышли к лестнице поздороваться. На этот раз поздоровались все.       — Гейл, будь готов к девяти. Тереза, ты не против, если я заберу его на пару часов?       — Конечно, мадам.       Хоть мисс Рослин и не сказала ничего о том, куда они отправятся, Гейл догадался, что они поедут к врачу. Он сходил в душ, сменил белье и рубашку, запачканную золой от утреннего розжига камина, и почистил ботинки. Так он чувствовал себя гораздо увереннее, хотя отражение в зеркале было ему по-прежнему неприятно. Ему придется показать себя как есть, не скрывая кости под объемной рубашкой. Пускай упрекают его за внешний вид, но в чистоте упрекнуть не смогут.       Без пяти минут девять Гейл помог мадам надеть пальто, и они вышли на промозглый мартовский ветер. На извилистой каменной дорожке их поджидал известный ему черный кроссовер и Александр рядом с ним.       — Мисс Рослин, — кивнул он, открывая перед ней заднюю правую дверцу автомобиля.       — Доброе утро, Александр. Едем в Лазарет. — Она села в салон.       Гейл сел на переднее пассажирское место, как и было положено. Машина тронулась. Как Гейл ни старался, он не мог запомнить и выстроить в голове маршрут.       Примерно через полчаса они приехали в тихий район с близко стоящими многоэтажными домами. Он выглядел несколько заброшенным, но здесь не было ни бездомных, сидящих в переулках, ни переполненных мусором баков, ни выбитых окон и прочих признаков заброшенных мест. Здесь просто было тихо. Машины проезжали редко, пешеходов вовсе не было. Автомобиль припарковался около дома, разрисованным черным граффити.       — Я буду сопровождать, вы не против, мэм? — спросил Александр, обращаясь к мисс Рослин.       — Хорошо.       Все трое вышли из машины. Гейл кожей чувствовал на себе настороженный взгляд Александра. Вспоминая долгую дорогу в Сиэтл в наручниках, он не удивился, что водитель вызвался их сопровождать.       Мисс Рослин набрала цифры на домофоне у металлической двери. Через несколько секунд раздался писк и дверь отворилась. Они поднялись на третий этаж по лестнице, прошли несколько длинных коридоров с множеством дверей. Здание внутри напоминало планировавшийся бизнес центр. Поднялись по другому лестничному пролету на этаж выше. Очередной коридор, снова поворот в еще один такой же. Наконец мисс Рослин остановилась и открыла дверь примерно в середине коридора.       Они зашли в очень светлое помещение с белыми стенами, которое резко контрастировало с серыми плохо освещенными коридорами здания. Кушетки и ширмы сразу же выдавали в нем что-то медицинское. И, наверное, это единственное, что было знакомо Гейлу. Остального оборудования он никогда в жизни не видел и даже предположить не мог, для чего оно предназначалось. Разноцветные лампочки над кушетками, в подлокотниках встроенные металлические сферы с необычными знаками. На стенах полки с крупными кристаллами и камнями. И еще множество разных приборов непонятного назначения. Из-за ширмы вышел парень восточной наружности в очках, одетый в белую рубашку с закатанными рукавами и жилет нараспашку.       — Тебе явно стоит переместиться поближе. Твой кабинет не для тех, у кого острые проблемы. Привет. — Парень усмехнулся укору. Они коротко обнялись, коснувшись плечами.       — Ну, кому надо, тот проявит героизм и дойдет, если не запутается в коридорах раньше.       — Рада, что у тебя пусто, — прокомментировала Сильвия, оглядывая кабинет и снимая пальто.       Гейл подхватил пальто за ее спиной повесил на вешалку рядом с дверью. Свою куртку он снял тоже. Александр, проследив за его движением, прошел мимо, расстегнул пуговицу пиджака и сел на диван слева.       — И не говори. Наконец нашел время на практические разработки по исследованиям. Вот, глянь сюда. Сделали апгрейд кроватей, — он махнул на одну из медицинских кроватей с металлическими сферами в подлокотиках. — Это по чертежам из Южного университета, которые ты достала той осенью, — Сильвия с интересом наклонилась ближе к сферам и повращала их.       — Батареи? Как работают?       — Настраивают энергоцентры через ладони. Балансируют тройной обогреватель, а через него идет балансировка на остальные центры. Как только появляется резонанс, батареи начинают медленно отдавать энергию. Уже тестировано. Пара часов на этой кровати и ты как новенькая.       — Неплохо, — оценила Сильвия. — Обязательно попробую, но в другой раз. Я привела тебе пациента, — она жестом подозвала Гейла, все еще стоявшего у двери. — Это Гейл. Гейл, это доктор Йун.       — Привет, можно просто Ли, — он весело махнул ему. Гейл скромно поклонился в ответ, пробормотав «сэр», совершенно не собираясь называть доктора просто по имени. — Что ж, проходи за ширму и раздевайся.       Гейл разделся, аккуратно сложил вещи на кушетку и просто ждал, стоя на тонком половике, поджимая окоченевшие ступни. За ширму заглянул Ли и на секунду осекся.       — Что остро беспокоит?       На самом деле слишком много чего. Начиная с жуткой ломоты в запястьях, плечах и коленях, заканчивая ежедневными болями в голове и желудке. Гейл никогда не отличался сильным здоровьем.       — Плечи, — неуверенно ответил он.       В этот момент за ширму зашла мадам. Гейл вздрогнул и от стыда опустил глаза, краснея, пытаясь неловко прикрыть свои ребра руками. Ли удивленно обернулся.       — Слушай, не смущай человека. Я обо всем доложу, — он коснулся ее плеч, чтобы отвернуть ее от пациента, но мадам не двигалась с места, упрямо сложив руки на груди.       — Давно ты в таком состоянии? — спросила она, внимательно и недовольно скользя взглядом по его телу. Гейл кивнул. Достаточно давно. — Повернись.       Гейл медленно повернулся к ней спиной. Чувство опасности снова толкнулось в поясницу, вызывая иррациональное желание бежать. Но он терпел, чувствуя на своей спине тяжелый взгляд, от которого волосы на затылке вставали дыбом.       — Расскажи мне все, как осмотришь, — обратилась она к Ли и вышла из-за ширмы.       Ли попросил его повращать плечами и запястьями, сказать в каком положении становится больно и при каких нагрузках. Так же он ощупал колени, надавливая на разные точки, сгибая и разгибая суставы. Еще он постоянно смотрел на него сквозь странный прибор, похожий на ножницы из трех лезвий, на концах которых были стеклянные линзы разного цвета. Ли задал еще много вопросов о его самочувствии, и Гейлу пришлось признаться, что у него болит практически все тело. Ли, казалось, нисколько этому не удивился. Услышав, что к острым болям относится еще и поясница и желудок, он так же прощупал и просмотрел их сквозь линзы. После осмотра он велел ему присесть на кушетку, а сам отошел за ширму, к Сильвии.       — Хороших новостей нет. Вряд ли я тебя удивлю, — начал Ли с озадаченным видом. — Крайне ослабленный организм. Явная анемия, истощение, боли в брюшной полости, хронические болезни суставов… Можно долго продолжать. Боли в суставах причиняют ему больше всего страданий. Я, конечно, сделаю рентгены, возьму кровь на анализ и, разумеется, выпишу рецепты на препараты, но на ближайший месяц основное лечение это нормальное питание и ограничение физических нагрузок.       К Гейлу начала потихоньку подкрадываться тревога. Ограничение физических нагрузок — это ограничение работы. Ограничение работы — это его неэффективность, точнее абсолютная бесполезность. Что делают с бесполезными серыми? Их возвращают обратно.       Он едва не посмел прервать их разговор, ему хотелось убедить мадам, что он может работать и не нуждается в поблажках. Но ему хватило ума сдержаться. Гейл прекрасно понимал, что его положение довольно шаткое, а неприемлемое поведение уж точно не улучшит ситуацию.       — Если честно, я на большее и не рассчитывала, — ответила мисс Рослин. — Пожалуйста, сделай сейчас все, что тебе необходимо, и мы поедем.       — Как всегда, торопишься в Сириус? — она пожала плечами и кивнула.       Ли вернулся к Гейлу и подвел его к оборудованию для рентгена. Он велел лечь на стол, не шевелиться и по команде задержать дыхание. Аппарат пикнул и прошелся над ним движущимся сканером. Ли дал отмашку выдохнуть и вернуться за ширму, на кушетку.       Занятый просмотром рентгена, Ли перекидывался фразами с Сильвией. Гейл не пытался подслушать или уловить смысл, все равно говорили не о нем. Он просто ждал, зябко обхватывая руками плечи и покрываясь мурашками от холода. От истощения он часто мерз даже при достаточно комфортной температуре. Ли вернулся через несколько минут.       — Да, приятель, тут действительно не жарко. Потерпи, осталось немного. — Он подкатил к кушетке столик на колесиках. — Сейчас я возьму у тебя кровь. — Ли перетянул его бицепс ремнем, продезинфицировал сгиб локтя проспиртованной ватой и проколол иглой вену. — Мне понадобиться немало твоей крови, так что если не по себе, просто не смотри. Многих мутит, это нормально. — Гейл не пренебрег воспользоваться советом и устремил взгляд в потолок. Его слегка повело. — Ну, вот и все. Ты как? Голова кружится?       — Немного.       — Приляг на минуту. — Ли помог ему лечь и подложил под его ноги подушку.       Гейл на секунду прикрыл глаза. В нос резко ударил запах нашатырного спирта. Он распахнул глаза и вдохнул через рот.       — Контакт восстановлен. Не засыпай. Ну как, лучше? Полежишь еще или можешь подняться? — Гейл медленно сел. — Все еще кружится голова? — Он кивнул. В нос снова ударил нашатырь. — Сейчас пройдет. Не торопись.       Гейл схватился дрожащей рукой за край кушетки, стараясь дышать глубже. Кажется, выходило слишком громко. Жутко захотелось пить. Будто прочитав его мысли, Ли протянул ему стакан воды. Гейл тихо поблагодарил его и крепко сжал стакан, боясь уронить. Холодная вода взбодрила, он почувствовал себя намного лучше.       — Мы закончили. Если чувствуешь себя хорошо, можешь одеваться.       Ли сидел за своим рабочим столом и выписывал рецепты на препараты, рассказывая Сильвии про действие и дозировку.       — Идеально, если он будет появляться у меня раз в две недели.       — Хорошо. Я попрошу Александра возить его. Надеюсь, мое присутствие не обязательно. — Она быстро водила пальцем по смартфону, ставя напоминание. — Александр, ты сможешь иногда возить Гейла? — обратилась она к водителю.       — Да, мэм, если это необходимо. — Она благодарно кивнула.       — Освободи вечер в эту пятницу. Сходим в бар, сыграем в пул. И своего приятеля в черном прихвати. — Сильвия улыбнулась.       — Посмотрим. У Адама в субботу должен быть выходной. У него не меньшая запара на службе, чем у меня. Мы уже неделю не виделись.       — А в чем дело?       — На юге опять какие-то беспорядки из-за хеджей. Подробностей не знаю.       — Да ладно? Снова? Значит здесь, в скором времени, будет люднее. Передай Адаму, что я забронировал ему место. — Она усмехнулась.       — Ладно. — Ли протянул Сильвии рецепты.       Гейл уже оделся и ждал около двери, держа в руках пальто. Она подошла и позволила помочь ей одеться.       — Что ж, жду тебя через две недели, — весело сказал Ли, хлопнув в ладоши. — Рад был познакомиться.       — Я тоже, сэр. Спасибо, — он вежливо поклонился.       По пути домой Сильвия попросила завернуть в аптеку. Дома они оказались около двенадцати. Кивнув Гейлу следовать за ней, Сильвия прошла на кухню, не снимая пальто. Она поставила на стол пакет с медикаментами рецептами.       — Доктор Йун все написал в рецептах: что, когда и сколько принимать. Разберешься?       — Да, мадам. Спасибо.       — Как закончатся какие-то таблетки, скажи Терезе, она купит. И передай ей рецепты, не потеряй. Будь ответственен к своему здоровью. Я не смогу круглосуточно тебя контролировать, у меня другие заботы. Я поговорю с Терезой по поводу вашего разделения работы. Первую неделю будешь работать с ней плотно, чтобы быстрее освоиться. Со второй недели я обещала ей выходные, так что пока она здесь, запоминай все, что она говорит и делай все, что она приказывает. Ясно?       — Да, мадам. — Она окинула его взглядом.       — Прокормить себя сможешь? Не умрешь с голоду, если Тереза не успеет приготовить?       — Да, конечно, — смутился он.       Повисла пауза. Казалось, мадам хочет ему что-то сказать, но не решается.       — Я видела шрамы. — Гейл затаил дыхание. — Пять на спине, один на левом запястье. Откуда они?       Он сглотнул и опустил глаза, от волнения начиная заламывать пальцы. Он не был готов к этому разговору. Даже не вспомнил о шрамах, когда стоял перед ней с обнаженной спиной и никак не думал, что она заметит. Шрамы на спине были старые, давно побелевшие. Они почти сливались с его бледной кожей. Только шрам, охватывающий в кольцо запястье, все еще был темным.       — Я… — он боялся сказать какую-нибудь глупость, которая покажет его с не самой лучшей стороны. — В Шл… В Сером доме наказывали.       — За что? — Тон ее голоса не менялся. По-прежнему спокойный, уверенный, не торопящий.       Гейл испуганно поднял на нее глаза, пытаясь что-то сказать, но лишь растерянно открывая рот и пожимая плечами.       — Ты понимаешь, почему меня это беспокоит? Незнакомый человек в моем доме, о котором я что-то знаю только по информации из личной карты, неизвестно насколько достоверной. Там ни слова об этих инцидентах. Ты производишь хорошее первое впечатление. Но первому впечатлению я не доверяю. И тебе не советую. — Она сделала паузу. — Я знаю, как вас воспитывают в Серых домах. Используют электрошок, не бичи. Такие шрамы оставляют не за мелкие провинности. Так за что? — Он снова уткнул взгляд в пол, собираясь с духом. Это прямой приказ. Он обязан рассказать.       — Мне было шестнадцать, — он закусил губу, всем существом не желая рассказывать дальше. — Я ударил управляющего. — Мисс Рослин терпеливо ждала, пока он продолжит. — Приходил мужчина. Он хотел… хотел… кого-то помоложе из мальчиков. Управляющий предложил меня, но я начал сопротивляться.       Гейл помнил этого мужчину. Средних лет, с прилизанными волосами, в длинном черном пальто. У него были масленый похотливый взгляд. Он помнил, как крупная рука, обтянутая дорогой кожаной перчаткой властно сжимала его челюсть и вращала лицо из стороны в сторону, будто оценивая диковинный товар. Управляющий сжал его плечи и уже хотел подтолкнуть ближе к мужчине, но Гейл вывернулся из хватки и…       — Ударил случайно, когда вырывался.       — Пятью ударами ты не отделался, верно? — Он поднял на нее быстрый затравленный взгляд, инстинктивно проверяя реакцию. Мисс Рослин внимательно смотрела на него, немного сведя брови к переносице.       Его тогда отмутузили как следует. Зато прилизанный не захотел брать такую бешеную игрушку. Он провел неделю в камере практически на одной воде. Вернулся дохлый, страшный, с незажившими следами побоев, напугал до ужаса весь молодняк. Больше его не никому не предлагали до восемнадцати лет. Гейл быстро просек фишку, что на тощих доходяг вообще никто не смотрит. Так и привык мало есть при и так-то скудном рационе.       — Почему бич? Их же запретили.       — Электрошоками снабдили только два года назад.       — Что скажешь о запястье?       Гейл посмотрел на свои все еще сцепленные руки. Шрам был скрыт манжетой рубашки, но он отчетливо помнил ту боль. Из всех его наказаний, во время этого он кричал сильнее всего.       — Мы разгружали грузовики со стройматериалами. День заканчивался, а работы было еще много. Надзиратели подгоняли нас. Но мы уже не могли. Они применяли шокеры на тех, кто медленно работал, а потом и на всех. Мне тоже влетело. Я уронил дорожную плитку надзирателю на ногу. Случайно, клянусь! У него сломалось несколько пальцев. И я… я нагрубил.       Гейл не помнил, как именно он нагрубил. Надзиратель пустил ему разряды в шею, с размаху ударил по лицу, размозжив губы в кровь, и в тот же день все донес управляющему. Сказал, будто он уронил плитку намеренно.       — У нас была такая старая печь в подвале. Она отапливала все здание. Меня приковали наручниками к этой печи.       Чтобы он умолял как можно вежливее. Он помнил запах жженой кожи и волос, как все тело горело и пульсировало одним огромным ожогом. Было слишком больно. Он сидел на коленях, уткнувшись лбом в спасительный холодный пол и кричал, кричал не соображая, кричал мольбы и извинения, лишь бы это закончилось.       — Давно это было? — Ее голос выдернул его из воспоминаний.       — Прошлой осенью.       Повисла долгая пауза. Словно они оба переваривали сказанное. Сильвия по-прежнему изучала его тяжелым пасмурным взглядом, который он не мог вынести. Она смотрела так, будто сканировала его на предмет лжи. Он в растерянности искал точку, куда можно было бы уставиться.       — Найди Терезу, она даст тебе задания. — Она сунула рецепты в пакет с лекарствами и передала Гейлу.       Мисс Рослин вышла из кухни, послышался звук хлопнувшей входной двери. Гейл растерянно завис, сжимая в руках пакет.       Он нередко вспоминал прошлые события, но всегда в одиночку. Мисс Рослин стала первым человеком, кому он это рассказал. Воспоминания произвели сокрушительный эффект. Он будто увидел их со стороны, не своими глазами. Боль не разделилась, нет. Ее не стало меньше, и легче тоже не стало. Она вспыхнула как пламя, освещая события ярче и шире.       Но главной его заботой были отнюдь не собственные воспоминания и боль от них. Что подумала мадам? Было ли ей жаль или она сочла наказания справедливыми? Кто он теперь в ее глазах? Жертва жестокого обращения или же прислуга с дурным характером? Первое впечатление перечеркнуто безвозвратно.       Пребывая в каком-то туманном забвении, он поплелся к Терезе. Когда она спросила, что с ним, он соврал, что кружится голова после сдачи крови. После того, как он выполнил несколько поручений и выслушал наставления по поводу работы, к двум часам они пошли обедать.       На обед Тереза подала восхитительный грибной суп с гренками. Гейл рассказал ей все о приеме, и она обещала помочь разобраться с лекарствами. Оказывается, она раньше работала медсестрой в детском отделении больницы. После рождения дочери ей пришлось сменить деятельность из-за постоянных переработок и ночных смен. Работала в разных местах, где приходилось, не удавалось найти что-то стабильное, пока Ребекка была совсем маленькой. И только год назад устроилась домработницей к мисс Рослин.       Гейл вслушивался в каждое слово, когда Тереза говорила о хозяйке дома. Ему очень хотелось узнать больше, что из себя представляет мисс Рослин на самом деле и чего от нее следует ожидать. Тереза ни разу не сказала ничего настораживающего. Наоборот, она упоминала ее с большим уважением.       Но Гейл быстро вспомнил предостережение: не доверяй первому впечатлению. Тереза была открыта, Гейл не чувствовал в ней ни капли фальши или скрытых мотивов. Но он не настолько хорошо разбирался в людях, чтобы быть уверенным наверняка. Хотя, признаться, внутренне тянулся к каждому, кто был хоть немного добр к нему.       Тереза прочла рецепты, которые написал Ли неразборчивым почерком, и на каждой коробке с таблетками написала количество и время приема. Гейл и словом не обмолвился об ограничении физических нагрузок. Тем более что мисс Рослин сказала, что сама поговорит с Терезой об их работе. Но даже несмотря на это, Гейл был готов работать наравне с ней без всяких поблажек. Работа в Шлаке была гораздо тяжелее, чем здесь, и он все еще держался на ногах. А взваливать тяжелую работу на женщину, изображая немощного, он не собирался.       Вечер. Рабочий день закончился. Гейл совсем не устал. Он уже долго сидел на кухне, ожидая мисс Рослин. Тереза сказала, что это не обязательно, если час поздний, то можно идти спать. Но Гейл остался. У него было не так много времени, чтобы доказать, что он достоин служить в этом доме.       Около десяти часов вечера он услышал звук подъезжающего автомобиля. Гейл открыл парадную дверь и встал рядом, вытянувшись как струна. Мисс Рослин, не отвергая помощь Александра, вышла из автомобиля. Гейл молча склонился, когда мадам прошла в дом. Она посмотрела на него в секундном замешательстве. Было видно, что она несколько удивлена.       Он помог ей снять пальто и робко поинтересовался:       — Вам еще нужна моя помощь, мадам? — голос предательски дрогнул.       — Еще увидим. — Он сглотнул сквозь сдавленное горло. — Можешь идти к себе.       После горячего душа он лежал в своей постели и думал о сегодняшнем дне. Прошло не меньше двух часов. 12:26 AM— высвечивалось желтыми цифрами на будильнике. Гейл все еще не мог сомкнуть глаз. Разговор с мадам не выходил из головы.       Он, как одержимый, выискивал все больше деталей, скрупулезно вспоминая каждую эмоцию, которую он мог заметить в ее лице и голосе. Старался понять ее слова глубже, чем это казалось на первый взгляд. Не доверяй первому впечатлению. Узел страха вновь плотно сжался у него в животе. Он не сказал, что сожалеет. Нужно было извиниться. Нужно было поклясться, что такого больше не произойдет. Как он мог быть таким наивным? Он знает мадам пару дней и уже начал терять бдительность. Она может оказаться какой угодно. У нее жесткие требования. Если он не удовлетворит их, она вернет его обратно.       Гейл на несколько секунд остановил поток мыслей, уставившись в кусочек черного неба за окном с редкой россыпью звезд. А что если вернуться не так уж плохо? Гейл вспомнил, что у него есть право добровольно отправиться обратно в Шлак. Там все понятно, предсказуемо, есть знакомые лица. Да и управляющий более менее адекватный, лишней жестокости себе не позволяет. Делай работу хорошо, слушайся и молчи в тряпочку. Никто не тронет… в большинстве случаев.       Гейл вскочил с кровати и подошел к окну. Он мысленно поблагодарил мисс Рослин за то, что она убрала ручки. Он уже дважды подумал о той самой глупости. И нескольких часов не прошло бы, как его схватили бы патрульные на границе леса и отправили в Серый центр.       Он прислонился лбом к прохладному стеклу, с тоской смотря в чащу высоких черных елей, верхушки которых серебрились от лунного света. В Шлаке не будет лучше. Трезвый рассудок вернулся к нему. В Шлаке нельзя будет увидеть лес из окна, спать в мягкой постели в своей комнате, есть вдоволь вкусной еды и получать медицинскую помощь. Если он вернется, его все равно рано или поздно купят, это неизбежно. Только вот кто?       Он обернулся и подошел к зеркалу. Как мисс Рослин могла заметить такое убожество? Вон, Марк, его сосед по комнате, намного сильнее и красивее, и далеко не глупый. В таких условиях выпендриваться точно не стал бы. Гейл повернулся боком к зеркалу, пытаясь рассмотреть шрамы на спине. В темноте их вообще не было видно, лишь выступающий хребет отчетливо выделялся, отбрасывая на спину зубчатую тень. Под таким углом он видел в зеркале не себя, а кого-то вроде подкроватного монстра, которым пугают детей.       Гейл выпрямился, с ненавистью смотря на свое отражение, и размаху дал себе пощечину. Поджатые губы, подрагивающие от злости крылья носа, выпирающие острые скулы, глубокие впадины вместо щек и абсолютно пустые глаза, бесцветно-серые, как и вся его одежда. Он надеялся, что эмоции хоть как-то поменяют их, добавят злого блеска, проявят хоть каплю внутренней силы, но они оставались по-прежнему стеклянными и безжизненными, как у куклы.       Он шагнул ближе, осмотрел раму зеркала, и, поняв, что оно просто повешено на гвоздь, нерешительно снял и поставил на пол, развернув его отражающей поверхностью к стене. Так будет лучше.