Потерянные чувства

      Для Скарамуччи стало настоящим ударом то, что ему нельзя было созваниваться с Кадзухой на протяжении неизвестного времени. Тот в принципе вел себя странно, и сейчас гитарист жалел, что за последние их созвоны не вывел его на чистую воду. Время шло, а раздражение все копилось. Он начал чаще уходить в себя и задерживаться допоздна в аудитории, где занимался. Впрочем, в какой-то степени это пошло парню на пользу, ведь играть он стал действительно хорошо, так же как и учиться по всем остальным занятиям.       Дни летели вслед за месяцами. Время его «ссылки» подходило к концу. Оставалось всего пару месяцев до выпуска из консерватории, а вместе с тем в сердце зарождался трепет ожидания, которое росло в нем с каждым днем лишь больше. Скара смертельно соскучился по своему врачу. Настолько сильно, что хотелось перенести свои экзамены и сдать их раньше, несмотря на все еще идущую к ним подготовку. Ему было все равно на то, насколько хорошо он закончит, если бы только это было возможно. Оставалось лишь одно дело, которое он хотел исполнить до того, как вернется. — Венти, ты сможешь сводить меня к своему татуировщику?       Скарамучча дождался, когда урок с преподавателем подойдет к концу. За все почти четыре года они уже стали достаточно близки, чтобы тот мог так неформально обращаться к собственному преподавателю, но, естественно, лишь тогда, когда они оставались наедине. — О! Ты хочешь посмотреть на любовь всей моей жизни? Учти, я тебе его просто так не отдам! — воскликнул тот, на что парень мог лишь раздраженно вздохнуть. — На кой черт мне он сдался?! — возразил гитарист, закладывая гитару в чехол. За все время обучения он так и не решился ее сменить. Пусть и говорили, что если он хочет дальше работать в этом направлении, то ему жизненно необходим лучший инструмент, Скарамучча всегда затыкал любые слова своей игрой. Он просто не хотел расставаться с тем, что подарил ему Кадзуха. Каждый раз, быть может, из-за отсутствия возможности позвонить своему парню, он словно слышал его голос в звуках, издаваемых инструментом. — Значит хочешь набить татуировку? Куда? — задал уже более нормальный вопрос Венти, облокачиваясь на рояль, стоявший не так далеко. — Есть кое-что, что я бы хотел исправить, — глубоко вздохнув, Скарамучча поднял край футболки, оголяя свой живот.       Шрамы и корявая надпись все еще оставались больным местом, но теперь уже не казались настолько важными, как несколько лет назад. Пусть он до сих пор хранил их, как сокровенную тайну, но скорее из-за того, что не хотел лишних вопросов. — Боже… — выдохнул преподаватель, на лице которого отразился то ли ужас, то ли сочувствие, и Скара вновь дернул свою одежду вниз, заправляя в джинсы. — Не нужно меня жалеть из-за этого. Уже много времени прошло. Я просто хочу полностью избавиться от старых шрамов, — пояснил парень, закидывая гитару на свое плечо. — Конечно! Я договорюсь с Сяо. Кажется, на выходных у него было свободное время, — задумавшись, сказал Венти, а после начал что-то искать в телефоне.       Набрав нужный номер, он вышел из аудитории. По голосу было понятно, что тот общается с тем самым татуировщиком.       Пусть была только середина весны, но солнце уже припекало. В Инадзуме сейчас было бы уже около двадцати пяти градусов, но в Мондштадте все еще веяло небольшим холодком, из-за чего пришлось надеть на себя кожаную куртку. Скарамучча шел по адресу, который ему скинул преподаватель, подписывая, что будет ждать уже там. Это место находилось не так далеко от консерватории, а потому долго блуждать не пришлось.       Оказавшись у нужной двери, Скарамучча с удивлением заметил, что ни раз проходил мимо нее, но никак не мог подумать, что в таком небольшом месте обоснуется тату салон. Никаких вывесок или слов о том, что он здесь есть, не было.       Пройдя внутрь и поднявший вверх по лестнице на второй этаж, парень нашел еще одну дверь, но уже подписанную.       Внутри помещения царила словно частичка другого мира. Все было оформлено как нужно. Стены разрисованы граффити, украшены лучшими эскизами мастеров, чуть дальше стояли черные кожаные диваны, стойка регистрации, а у входа находилась вешалка и корзина с бахилами. — Скара! Ты пришел и, как всегда, минута в минуту, — воскликнул Венти, выбегая навстречу тому, приветливо махая рукой. Он был в своем репертуаре. Такой же шумный. — Венти, не носись по залу, — вслед за ним вышел парень, которого до того гитарист мог раньше только представлять. На его лице отражалось недовольство, но вот глаза не переставали смотреть на нарушителя спокойствия. Татуировщик был в легкой черной майке, не закрывающей рук и плеч, в черных спортивных штанах и кроссовках. Несмотря на то, что в помещении не было очень тепло, кажется, тому все равно было жарко. Его волосы сзади были связаны в тугой короткий хвостик, а выступающие длинные пряди были заколоты невидимками. — Знакомься, это Сяо, — представил того Венти. — А это мой студент, Скарамучча.       Сяо кивнул и все же ушел в свою сторону. Тот и правда был достаточно серьезен, хотя внутри гитарист ощущал, что это было вовсе не так.       Скинув с себя куртку и надев на обувь бахилы, парень прошел вслед за своим преподавателем. Оказалось, что тут помимо них никого не было, хотя и были дополнительные места, где, по идее, должны были сидеть другие работники салона. — Тебе действительно все равно, что набивать? — подал голос тату-мастер, беря в руки какую-то папку и передавая ее своему клиенту. — Тут свободные эскизы, можешь посмотреть.       Скара кивнул, открывая первую страницу, затем следующую и следующую. Сяо оказался отличным художником. Все работы были очень неплохи, но взгляд зацепился за одну. Ветка с листьями клена была немного небрежная, словно художник просто набросал ее и так и оставил, обведя тушью. — Она тебе не подходит, — бросил Сяо внезапно, заставляя перевести на него взгляд. — Что? Почему?! — воскликнул Скарамучча, не понимая смысла того, зачем ему вообще дали тогда выбирать что-то. — Она ведь просто тебе кого-то напоминает? — спросил татуировщик, подходя ближе к парню. Тот явно не первый год работал, раз так просто смог понять причину того, почему клиент так долго смотрел на эскиз. — Многие люди набивают себе что-то, что напоминает им о других, забывая про самих себя. Если ты действительно думаешь, что кленовые листья отражают твою личность, то я без вопросов могу это набить, но если это напоминание о ком-то, лучше посмотри что-то еще.       Слова парня оказались на удивление правильными. Пусть Скара по началу и загорелся идеей оставить на себе напоминание о Кадзухе, но теперь задумался. Настроение внезапно испортилось. Что если на деле он вернется к нему, а он уже не будет его ждать? Что если все это молчание на протяжении почти трех лет, это вовсе не пошедший наперекосяк план? Возможно ли, что тот просто больше не хотел общаться? — Тогда выбери сам, — вздохнул парень, отдавая папку в руки ее владельца. — Что ж, ложись, я нарисую сразу на тебе, — ответил внезапно Сяо, указывая на койку, стоящую недалеко.       Скарамучча снял с себя водолазку и сделал то, о чем его просили. Было немного неловко, но он уже точно решил, что хочет избавиться от этих следов.       Пока Венти переговаривался о чем-то с татуировщиком, а тот рисовал что-то свое, Скарамучча смотрел в закрашенный черным потолок. Внутри все болело и сводило от непонимания. Почему и что случилось с Каэдэхарой, как долго он еще будет молчать? Созвонятся ли они перед возвращением Скарамуччи? И что делать, если его опасения были не безосновательны? Он не мог представлять своего будущего без Кадзухи, просто не мог. — Готово. Посмотри в зеркало, — послышалось со стороны, и парень молча встал со своего места.       На месте шрамов и старой татуировки теперь лежали цветы глицинии, подтянутые вверх небрежной черной веткой, уходящей чуть выше по его боку и ребрам. Несколько лепестков, закрывающих ожоги, словно раздувались ветром. Эскиз, несмотря на то, что был нарисован тушью, выглядел крайне живым. Скарамучча пришел в легкое замешательство. Ему действительно понравился этот рисунок, но казалось, словно Сяо дотронулся той части его души, которая действительно больше напоминала цветы, чем что-то другое. В голове пронеслось то, что это было что-то настолько личное, что другим было видеть нельзя. Но… он вовсе не был против. Как и прошлые шрамы, он будет скрывать ее и показывать лишь тем, кому доверял. Это показалось неплохой идеей. — Это действительно красиво, — кивнул парень, возвращаясь на место. — Тогда сейчас все приготовлю.       Татуировщик встал со стула, на котором сидел до этого, и отошел к шкафчикам, беря оттуда краски, иглы, полотенца — все, что было ему нужно. И пока тот разбирался с подготовкой, Венти успел занять его место. — Удивительно, как он смог нарисовать на тебе что-то настолько красивое! — воскликнул тот, рассматривая набросок. — Ты же сам весь в его татуировках, — заметил Скарамучча, все же обращая внимание на то, что татуировки у его преподавателя все же были сделаны в другом стиле. Это были обычные мятного цвета узоры, покрывающие руки и ноги, и, вероятно, остальное тело тоже. Неброские, скорее даже легкие. — Он подбирает каждому свое, когда просят, — выдохнул парень. — А мне и вовсе запретил бить на теле что-то в другом стиле. — Тебе не подойдет, — сказал вернувшийся Сяо, раскладывая материалы на столе. — Ну почему?! — обернулся Венти. — Ты слишком легкий по характеру для подобных татуировок. Пока ты бьешь их у меня, я не стану потакать твоим сумасшедшим идеям и сочетаниям разных стилей.       На это преподаватель лишь вздохнул, освобождая место мастера.       «И почему они до сих пор не встречаются?» — спросил сам себя Скарамучча, замечая то, насколько нежным взглядом Сяо смотрел на Венти. Ему это было не понятно, но влезать в их отношения тот не горел желанием. У него и у самого было слишком много проблем.       Промучавшись от боли около пяти часов и расплатившись с татуировщиком, гитарист все же смог вернуться домой, тут же падая на кровать. Его тело устало от постоянного напряжения от того, что кожу протыкали иглой, вводя краску. На месте шрамов было еще хуже. Сяо предупреждал, что там краску придется вводить глубже, но все же насколько глубоко, Скара узнал лишь тогда, когда он набивал на нем лепестки, заполняя фиолетовым цветом белевшие ожоги. — Ну как? Ты закончил? — спросил Тарталья, переворачиваясь на другой бок.       Парень чуть испугался от внезапности, так как думал, что он спит. — Да, закончил, — бросил он в ответ, прикрывая глаза локтем. — Покажешь, что получилось? — Не надейся.       На этом разговор прекратился. Пианист вновь повернулся на бок. Видно, у того у самого было не лучшее настроение. Скарамучча не хотел в этом разбираться, к тому же, зная своего соседа, тот сразу начнет отшучиваться, а потом и вовсе выйдет из комнаты.       Тяжело вздохнув, парень перевернулся в сторону стены и прикрыл глаза, стараясь немного поспать перед тем, как вновь начинать учиться. Ему нужно было написать домашнее задание по сольфеджио, прослушать несколько композиций для викторины по музлитературе, повторить пьесы, которые учил для последнего экзамена, собрать, в конце концов, их камерный, вместе с тем отругав пару человек, которые не явились в прошлый раз, но мысли вновь и вновь относили его к грядущей встрече с Кадзухой.       Ждет ли он его еще? Чем занимается? Что делать самому Скарамучче, если в итоге окажется, что его не ждут? Почему-то казалось, что чувства на таком большом расстоянии должны были остыть хоть немного, но те разжигались лишь сильнее. За все прошедшее время парень стал более самостоятельным, уже подрабатывал пару раз в различных местах, где требовались музыканты, наверное, он и без чьей-либо помощи с поддержкой теперь мог выжить в мире, но разве он все еще не заслуживал счастья с любимым человеком?       Мысли роились в голове, как пчелы в улье. Они были настолько осязаемы, что не стало бы проблемой сейчас слышать их, будто рядом с ухом. Это не давало уснуть и, в конце концов, не вынося творящегося хаоса в голове, парень поднялся, чтобы вновь спрятать переживания за уроками.