Потерянные чувства

      Скарамучча сидел в самолете, не находя себе места. Он не мог поверить в то, что возвращается домой. Его било мелкой дрожью от предвкушения. Все еще не в силах поверить в собственное счастье, парень смотрел в окно, наблюдая за тем, как плывут под самолетом облака и простирается голубое море. Оставалось лететь еще пару часов, и стоило хотя бы поспать, ведь ночью он так и не смог этого сделать, пытаясь собраться как можно быстрее. Тарталья безуспешно просил его выключить свет и перестать суетиться, но получил лишь очередную порцию ругательств и в итоге отвернулся к стене, закрывая уши и глаза подушкой.       С утра перед вылетом Скара успел сбегать по магазинам, покупая гостинцев и беря с собой пару бутылок алкоголя, которые планировал распить вместе с Кадзухой. Он знал о том, что тот не любит пить, но этого им бы хватило надолго, ведь и сам парень не особо пристрастился к вину, которое восхвалял Венти, в первый же день совершеннолетия спаивая студента до состояния, когда оставалось лишь дойти до кровати и тут же откинуться спать.       Время вновь начало казаться для него неприятной жвачкой, которую все тянут и тянут, но та не может порваться. Самолет словно и не летел со скоростью, нужной для того, чтобы добраться вовремя. Это бесило и раздражало, а потому, едва ему стоило приземлиться, Скарамучча оказался стоящим первым в очереди на выход.       Практически срываясь на бег, он по новой обошел все надзоры и досмотры, параллельно с тем проверяя сообщения на телефоне. Кадзуха его уже ждал в холле около выхода. Тут они попрощались, и тут же они встретятся.       Скара бежал так, словно от этого зависела его жизнь. Сердце билось настолько сильно, что хотелось придержать его рукой, но по обе стороны он вез чемоданы, которые, растолкав всех пассажиров, выловил на линии приема еще с первой попытки.       Впереди показался человек в знакомом бело-красном худи, с черной кепкой на голове и маске на лице. Тот постоянно проверял телефон. Скарамучча уже точно знал, что это он. — Кадзуха! — не выдержав, он оставил чемоданы посреди помещения и ринулся вперед, едва не сбивая с ног парня. — Кадзуха, Кадзуха… — словно бредя, продолжал повторять он.       Нервы натянулись до предела, заставляя заплакать. Как сильно он этого ждал, сколько лет прошло — все это оказалось неважным, когда тот почувствовал, как его обняли в ответ. — Скара, какое счастье… — произнес тот на слабом выдохе, так же сильно цепляясь за гитариста, как и тот за него. — Кадзуха, я тебя люблю, очень люблю, — вздохнул Скарамучча, отстраняясь и снимая с того маску. — Пог…       Каэдэхара не успел что-либо сказать, как его губы накрыли чужие. Поцелуй был пылким, быстрым, но таким же чувственным. Младший продолжал обнимать его, не позволяя отстраняться. Хотелось плюнуть на всю эту маскировку с высокой колокольни, скинуть с себя мешающую кепку, но пока что было рано. — Пойдем домой, — отстранившись, сказал Скарамучча, опаляя горячим дыханием чужие губы.       Кадзуха не был против, он наоборот ждал, но чего именно? Разговоров ли за чашкой какао? Музыки ли, исполненной его любимым человеком? Нет, все это было не то. Единственное, чего сейчас хотелось, так это больше прикасаться и не отстраняться ни на миллиметр.       Без вопросов парень взял один чемодан в руки и пошел с приехавшим на выход, беря того за руку.       В такси они ехали молча. В этом молчании тишина вибрировала так, словно предвкушая собой целое землетрясение. Но никто не смел ее нарушать. Казалось, одно слово — и нить терпения, которую они оба в себе хранили, порвется с громким треском.       Дверь квартиры открылась, и Кадзуха едва успел защелкнуть ее, как оказался прижат к стене. Вопрос, который хотел слететь с его губ, пропал в еще более страстном поцелуе, которым одарил его уже повзрослевший парень. Тот подрос на пару сантиметров и теперь же сравнялся с ним самим.       Скарамучча больше не мог ждать. Он хотел его прямо сейчас и прямо здесь. Все это время, сходя с ума от одиночества, он почувствовал в себе жизнь и эмоции, которых уже давно не проявлял: любовь, страсть, забота. Все это накрыло его до такой степени сильно, что он резко сбросил с Кадзухи кепку, зарываясь в его волосы руками.       Чувства сводили с ума, заставляя в поцелуе переходить все мыслимые и немыслимые границы, буквально дышать им. — Скара… — только и успел выдохнуть старший, стоило губам все же прерваться, как тут же почувствовал укус на шее. — Думал, что я забыл про твое обещание? — шепнул ему на ухо парень, затем оставляя на нем же легкий поцелуй. — Сегодня я буду сверху. И я хочу тебя прямо тут и сейчас.       Каэдэхара слегка опешил от подобной страсти и от того, что это говорил Скарамучча. Тот эмоциональный, неуравновешенный, но притом чувствительный и нежный ребенок. Перед ним уже стоял не он. Перед ним стоял взрослый человек, но настолько же любимый.       Кадзуха вздрогнул, едва почувствовав чужие руки на своей талии, пробравшиеся под слой ткани. Он чувствовал, как его изучают, как проводят по спине, очерчивая каждый рельеф, каждый изгиб. От мысли, что это делает его парень, которого он не видел четыре года, все тело сводило, заставляя таять и желая ответить хоть чем-то.       Забравшись руками уже под чужую одежду, Каэдэхара почти сразу стащил ее с тела, обнажая перед собой кое-какие изменения. — Постой, ты сделал татуировку? — спросил он, рассматривая цветы глицинии, закрывающие шрамы Скарамуччи. Парень провел по ним ладонью, чувствуя небольшой рельеф. — Почему не рассказывал? — Хотел, чтобы ты сам увидел, — сказал в ответ он, так же поддергивая вверх толстовку Кадзухи, заставляя его раздеться и тут же продолжая начатое.       Он слегка укусил плечо парня, вновь чувствуя, как тот вздрогнул. Ему безумно нравилось это: чувствовать чужое желание и понимать, что сейчас он водит.       Скарамучча провел рукой вдоль обнаженного живота, спустился вниз, слегка сжимая уже явно выступающую эрекцию. Каэдэхара вздрогнул, вздыхая сильнее, но все еще наивно полагал, что его не смогут возбудить еще сильнее.       Опустившись ниже, Скара накрыл губами чужой сосок, проходясь по нему языком и вместе с тем поглаживая бугорок на штанах. Кадзуха хотел провалиться сквозь землю. Что с ним делали и почему это было так до помутнения приятно? Он не понимал. Сердце буквально выпрыгивало из груди каждый раз, как он чувствовал, что с ним просто играют, измываются и дразнят. Парень не останавливался, переходя поцелуями уже на другую сторону груди, вместе с тем не оставляя без внимания покинутое место. Его пальцы накрыли горошину соска, продолжая ее сжимать и покручивать. В этот момент врач не выдержал, проронив стон. Он чувствовал, как ноги едва ли не подкашиваются, но из упорства стоял на месте. — Черт… — прошептал Скарамучча, уткнувшись лбом в грудь возлюбленного. Он дышал тяжело. — Я хотел сдерживаться. — Зачем? — на легком выдохе спросил его Каэдэхара, вместе с тем все же рвя нить напряжения.       Скара почувствовал, словно с него сорвали последние ограничители. Он торопливо расстегнул чужие джинсы и стащил те вниз вместе с трусами, но едва ли сам Кадзуха остался в долгу, помогая своему парню тем же самым способом. Тот внезапно отошел от него, залезая в свою сумку, доставая оттуда смазку и презерватив. — Ты что, вез их прямо там? — удивленно спросил старший, но оказался прижат грудью к стене, вздыхая от ощущения укуса где-то на лопатке. — Я не хотел рыться в чемодане, — коротко ответил Скарамучча, явно планировавший все это с самого начала. Едва ли сам Кадзуха был против.       Он вздрогнул, стоило почувствовать, как что-то холодное капает меж его ягодиц. Стало слишком жарко, он предвкушал момент, когда испытает то, от чего Скарамучча выгибался и стонал в первый и последний их раз.       Вот только младший явно не был настолько же терпелив, насколько был терпелив его врач, проникая внутрь сразу двумя пальцами, заставляя его выгнуться под собой и уткнуться лбом в стену.       Скара не оставлял своих кусачих поцелуев, проходясь по всей спине и в итоге аккуратно отодвигая в сторону светлые волосы, достигая и шеи, в которую вцепился словно кот, продолжая двигать внутри Каэдэхары пальцами, нетерпеливо растягивая, от чего было немного неприятно, но, стоило тому найти ту самую точку, как, не ожидая того от самого себя, Кадзуха застонал. Кажется, Скарамучча быстро схватил фишку, вновь и вновь проходясь пальцами по простате, заставляя старшего дрожать всем телом, роняя стон за стоном. — Скара, пожалуйста, я так скоро кончу, — не выдержал он, чувствуя, как после шею отпустили чужие зубы, а тело покинули пальцы.       Он нашел в себе силы обернуться, наблюдая за тем, как младший натягивает на себя презерватив, едва ли не матерясь от ожидания.       «Там он тоже вырос», — пронеслось в голове у Кадзухи, но не стоило расслабляться.       Буквально через секунду одна рука заставила его наклониться, а вторая обвила за талию. В таком положении оставалось надеяться лишь на силу своего возлюбленного и держаться за стену.       Вновь почувствовав легкий холод смазки, Каэдэхара задержал дыхание. Он почувствовал, как на сфинктер давит головка члена и проникает внутрь практически без препятствий. — Блять, почему ты не рассказал мне о том, как это приятно? — проронил Скарамучча, оказавшись полностью внутри и на пару секунд задерживаясь в таком положении, привыкая. От такого заявления Кадзуха почти рассмеялся.       У младшего перед глазами все плясало. Эти ощущения нельзя было никак передать. Слишком приятно, горячо, невозможно было не застонать. Едва ухватившись за мысль о том, что сейчас он так бессовестно нагнул собственного парня, входя в него так же, как и он когда-то, Скара едва смог сдержаться, чтобы сразу не начать вбиваться в него в самом быстром темпе, в котором только мог. Вместо этого он сделал пару первых толчков, слыша такие мелодичные и до боли знакомые стоны.       Он чувствовал, как Кадзуха под ним исходит дрожью, как ему хорошо. Это заставляло наполняться сердце радостью, а голову — туманом. Полностью отдавшись лишь этому моменту, он продолжал двигаться внутри парня, доводя и себя, и его до исступления.       Каэдэхара едва ли мог выдержать всего этого наслаждения. Скарамучча уже перестал себя контролировать, входя настолько быстро, что оставалось лишь надеяться, что ноги не подведут и не дадут упасть. Наслаждение заставляло плыть и терять всякий здравый смысл, слегка двигаясь бедрами навстречу. Слишком хорошо, слишком прекрасно, уже тогда Кадзуха понимал, что их обоих надолго не хватит.       Оргазм накрыл совершенно внезапно, заставляя вытянуться и громко застонать от чувства, что в него все еще продолжают входить резкими движениями, вместе с тем едва ли не до боли сжимая талию.       От чувства того, насколько все внутри сжалось, и сам Скарамучча долго держаться не смог, входя до самого конца. Но не успел он отойти от искр перед глазами, как пришлось ловить практически падающего парня. — Ты как? — спросил он, на что Кадзуха лишь помотал головой, говоря тем самым, что не нужно волноваться. — Давай пойдем на кровать? — предложил он, от чего сердце внутри еще больше застучало и заставило помочь подняться старшему, уходя вслед за ним.       От мысли, что все еще только начиналось, возбуждение накрывало с новой силой, несмотря на недавний конец.       Каэдэхара упал головой на подушки, смотря на то, как Скарамучча нависает над ним сверху, вместе с тем избавляясь от первого презерватива. — В тумбочке должны быть еще, — заметил тот.       Быстро со всем разобравшись, парень вновь вошел, уже совсем без препятствий, вместе с тем целуя Кадзуху в губы, ловя ими каждый вздох и стон.       Скарамучча почувствовал, как тот прижимает его сильнее и ближе к себе, водит ладонями по телу и мнет, словно глину. Это было без сомнений приятно. Настолько приятно, что, кончив уже второй раз, тот отстранился. — Можно я сяду на тебя? — кажется, спрашивать было не особо нужно. Каэдэхара уже поднялся, чувствуя небольшое неудобство от того, что пришлось сесть. — Ты мог просто лежать, — выдохнул Скарамучча, прикрывая глаза от нового потока поцелуев. — Нет, я хочу тоже что-то сделать, — сказал парень, беря из ящика тумбочки смазку и капая на пальцы.       Кажется, они оба просто сошли с ума без возможности остановиться. Гитарист тяжело дышал, уткнувшись куда-то в шею парня, чувствуя, как в него входят его пальцы. Его, без сомнения, прекрасные пальцы. Лишь в этом моменте уже можно было раствориться полностью, очередной раз кончая. Но он терпел, начиная вновь покрывать поцелуями чужую шею, оставляя на ней пару заметных засосов. В этот момент в голове летали мысли о том, что Кадзуха только его и больше ничей. Все должны были видеть и знать это.       Издавая легкие стоны от умелых действий, парень заставлял желать себя все больше и больше. Едва ли Каэдэхара смог еще продержаться. Он вытащил пальцы из младшего и взял очередную упаковку контрацептива. — Может, вовсе без него? — спросил Скарамучча, утыкаясь лбом в предплечье. — Если хочешь без, то нам обоим нужно сдать анализы, — крайне профессионально заметил тот, все же натягивая на себя резинку. На это можно было лишь вздохнуть.       Кадзуха слегка приподнял младшего за бедра и приставил ко входу член, заставляя затем сесть вниз и громко простонать.       Мысль о том, что еще пару минут назад это он брал главенство над Каэдэхарой, сводила с ума. Все в нем сводило с ума, а особенно резкие толчки, вызывающие новый прилив эмоций.       И все же долго так Кадзуха не продержался, позволяя уложить себя на кровать полностью. — Я сам буду двигаться, — бросил Скарамучча, прекрасно понимая, что тому, должно быть, не очень удобно сидеть после сразу двух его заходов.       Поднявшись и опустившись на пробу, с легким разочарованием парень заметил, что и сам уже слегка устал, но останавливаться не хотелось. Хотелось получить его парня во всех смыслах. Он продолжал ритмичные движения, в конце концов опускаясь к Кадзухе за новым поцелуем, мыча в него от наслаждения.       Старший зарылся в волосы возлюбленного, поглаживая его голову большими пальцами, после чего спустился одной рукой по спине и в низ, накрывая его член ладонью, помогая закончить как можно быстрее, ведь и сам он вновь оказался на пределе.       Новый всплеск оргазма накрыл обоих одновременно, заставляя наконец успокоиться и остановиться на этом, не испытывая выдержку собственных тел.       Скара завалился на спину рядом, прикрывая глаза рукой. Он тяжело дышал, чувствуя себя наконец полностью удовлетворенным. Внезапно со стороны раздался смех Кадзухи. Это заставило перевернуться на бок и подставить под голову руку. — Я не думал, что ты поимеешь меня сразу, как вернешься, — проговорил он сквозь смех.       Эта фраза заставила улыбнуться и даже слегка посмеяться. Скарамучча все еще не смог полностью осознать свое счастье. Он лежал рядом с любимым человеком, которого еще не так давно целовал, касался и доводил до нескольких оргазмов. Это действительно ощущалось совсем нереально и было как во сне, от которого не хотелось просыпаться. — А ты думал, мы будем пить чай и обсуждать жизнь? — спросил парень, натягивая на них одеяло. Жар отступил, и стало немного прохладно. — Я думал, что сначала накормлю тебя и расспрошу обо всем, — Кадзуха так же перевернулся на бок, вытягивая из-под одеяла руку и проводя ей по щеке возлюбленного. — Но мне все нравится.       Это вновь заставило улыбнуться. Кажется, впервые Скарамучча улыбался так часто и долго. Но по-другому он не мог. Сердце билось сильнее от каждого прикосновения. — Ты такой красивый, — выдохнул парень, утыкаясь головой в грудь Кадзухи. — Я больше никогда не уеду так надолго. — Тебе больше не нужно. Теперь мы точно больше не расстанемся, — ответил тот, обвивая руками талию парня. — Ты тут, — с облегчением выдохнул Каэдэхара, прикрывая глаза. Он не хотел спать, но со стороны послышалось сопение. Кажется, Скарамучча очень сильно вымотался.       «Спал ли он вообще?» — спросил сам себя Кадзуха, поглаживая младшего по голове. Тот слегка дернулся, переворачиваясь на другой бок, но все еще не вылезая из чужих рук. Врач вновь слегка посмеялся и оглянулся на часы. Они занимались этим целых два часа, и за окном уже опустился вечер. Дремота от ощущения полного спокойствия заставила так же прикрыть глаза, вдыхая запах любимого человека.       «Он точно тут».