Раздели со мной вечность

— Сколько еще ты будешь с этим тянуть, бездарный щенок?! Лан Цяньцю уже более одной сгоревшей палочки благовония выслушивал короля. Точнее, оскорбления и упреки в свой адрес, что было не в новинку. Что тут сказать, он уже привык к каждодневному гневу и недовольству короля, особенно после того, как их миссия по захвату Хуа Чэна провалилась, а такие ценные артефакты, как «медная печать» и «зеркало ненависти» рассыпались в пыль, так и не принеся результата. Хотя, король считал, что во всех этих неудачах виноват принц, которому доверили это дело. Король, его дядя, был безумен, и с каждым годом становился лишь еще более безумным. Он не делал ничего, кроме как пил вино, наедался от пуза, да предавался разврату, а из обязанностей лишь отдавал приказы да давал «советы», которые было лишь на словах красиво и просто претворить в жизнь. Ненависть короля к демонам ничем не была обоснована. Правитель просто хотел заполучить трофей, который людям на протяжении тысячелетий не удавалось достать. Он подначивал ненависть людей, напоминая им те времена, когда правил Бай Усянь, как пламя войны на их землях не утихало, как людской род чуть не вымер. Но какой смысл вспоминать былое, когда на его место пришел новый правитель и усмирил демонов? Но король лишь считал, что Хуа Чэн слаб, потому не может сплотить демонов для нападения на людские поселения. Потому, это их шанс уничтожить этих «отродий». Вот только, всю работу делали за него, и если миссии увенчивались успехом – восхваляли короля, провалом – искали виноватых и наказывали. Король просто хотел бахвалиться чужими заслугами, приписанными себе, и не знать проблем. А проблемы были. В своем стремлении добиться невозможного – уничтожить демонов, он совершенно забыл про свой собственный народ. Простые люди едва сводили концы с концами, налоги росли чуть ли не каждый месяц, собственные барьеры и стены городов обнищали, в то время, как дворяне каждый год меняли наряды, не влезая в прошлогодние. В людской молве ходили слухи, что король настолько разжирел, что пришлось менять трон, в который тот уже не помещался, но слухи быстро дошли до короля, и тот отдал приказ городским дозорным, отрезать языки всякому, из чьего рта послышится неуважение к его персоне. Добросовестные стражники пропускали все мимо ушей, а самые гнусные личности могли и ни за что вырвать бедным жителям языки, едва кто-то косо на них взглянет, а сказать, что тот человек поливал грязью их короля. И кому поверят, толпе крестьян или гвардейцу? Ответ очевиден. Люди все чаще с теплом вспоминали прежнего короля и процветание в годы его правления, когда дети не голодали на улицах, а простые люди могли искренне восхвалять своего правителя. Лан Цяньцю было уже двадцать, и все с трепетом ждали, когда этот добрый и самоотверженный юноша сможет занять, принадлежащий ему по праву, трон. Когда умер прежний король – отец Лан Цяньцю, принц был совсем мал, и совет принял решение посадить на трон родного младшего брата почившего короля, до совершеннолетия наследника. Вот только, дядя явно не спешил уходить с насиженного местечка, и умудрился подкупить почти всех должностных лиц в совете и в знати, что бы те беспрекословно его поддерживали. Принца же, король выставлял в таком свете, что все не сомневались, что тот еще ребенок и несмышленыш. Потому занять свое место на троне Лан Цяньцю не мог, не начав гражданскую войну. Но простые люди его поддерживали. Горожане часто видели лицо принца, хоть и одетого в простые крестьянские одежды, то помогающего в полях, то раздающего рис семьям, о чем король даже не догадывался. Лан Цяньцю стремился помочь своему народу чем мог. А дядя, тем временем, скинул на племянника обязанность по уничтожению демонов и демонического мира в целом. По его словам, это было легче легкого, вот только не просто так людской мир не мог этого достичь столько веков. Но королю было плевать, и когда последняя миссия провалилась, вернувшийся принц, от чьей армией чудом осталась большая часть, получил лишь сильную гематому, когда король бросил в него чернильницей от гнева за «его личную, неудавшуюся победу». Король и до этой миссии каждый день упоминал, какая слава его ждет, когда «он» уничтожит демонический род, нужно лишь свергнуть Хуа Чэна, правителя, а остальной народ демонов будет «легко добить». Вот только, когда Лан Цяньцю вернулся ни с чем, король обезумел вдвойне. Он ставил все на два артефакта, и когда Хуа Чэн оставался в детском теле, загонял принца с поисками так, что тот не успевал даже спать. Но когда им прислали «подарок», в виде отрубленных конечностей демонов с запиской «новые правители», поиски более не требовались, и честно говоря, Лан Цяньцю вздохнул с облегчением, чего не скажешь о короле, чей гнев не утихал несколько дней. Лан Цяньцю всегда считал: мнение короля о демонах ошибочное, ибо отец с детства рассказывал ему, как вражда их народов многое погубила, и чего они могли бы достичь сплотившись или хотя бы, не враждуя. Но потакая дяде, его разум и сердце были в смятении. Какой путь правильный? В любом случае, сейчас он мог лишь подчиняться королю. Он привык к этому, собственные стремления отошли на второй план и узнав об артефактах и прекрасной возможности, принц отправился к демонам. Но что, чёрт побери, произошло? Почему человек спас Хуа Чэна? Почему пошел на такой риск, разве он не видел армию, готовую разорвать демонов и их правителя на куски? Почему? Почему он не поддался всеобщей ненависти к этой расе? Именно после этого случая, странное пламя в сердце принца вспыхнуло с новой силой. Король не прав. И в этом принц убеждался все то время, пока Хуа Чэн, по всей видимости, отсутствовал в Демоническом мире. Без правителя демонический барьер пал, в столицу то и дело приходили прошения о помощи от набегов демонов. Их армия не справлялась с обычными демонами, так в каком месте они ослабли при Хуа Чэне? Лан Цяньцю только убедился, что нынешний демонический правитель держит демонов в узде, и если бы захотел войны и истребить людей... Что ж, возможно, у него бы прекрасно получилось. Но когда демонический правитель вернулся – набеги прекратились. Лан Цяньцю принял решение. Проблема не в демонах, проблема в людях. Дядя с каждым днем продолжал на него давить с расправой над демонами, но если даже с артефактами они не справились, без них не справятся и подавно. И король перед советом решил предложить Лан Цяньцю бросить вызов Хуа Чэну. Откажись он – сочтут трусом и «недостойным трона», согласись – и он просто погибнет в поединке. Все это понимали. Но всем было плевать. Король уже хотел откровенно избавиться от него, а те немногие, кто поддерживал принца, были со связанными руками, в явном меньшинстве. Нужно было срочно что-то делать с королем, ибо так, он погубит и себя, и людей, оставив их на этого безумца. И какого же было его удивление, когда в простой рыночной толпе он встретил того самого человека, спасшего Хуа Чэна. И на сколько это удивление усилилось, когда он не смог держать себя в руках от накопившегося гнева и усталости из-за всех свалившихся на него обязанностей. Странный гнев взял вверх, но тот парень не говорил неправильных вещей. Он был похож на самого принца, с такими же убеждениями, вот только он смог сосуществовать среди демонов, а принц до сих пор колебался. На этом сюрпризы того дня не закончились, оказалось, что этот человек был не просто левый проживающий под боком демона. Он оказался возлюбленным демона, и надо же, самого Хуа Чэна. Он прекрасно чувствовал, чья энергия исходит от брачной метки, а про сами метки в их мире было столько историй и легенд, которые любили читать в романах девушки и приводить в пример истинной, глубокой любви. Столь сильная любовь, что демон на веки отдает свое сердце другому демону. И в совершенно исключительных случаях, это оказывается человек. О подобном случае Лан Цяньцю знал лишь, как о третьем. Эта демоническая метка на человеческом теле вернула его в нужное русло и напомнила, что он не желает вражды с ними. Он решил пойти по стопам отца, и это был отличный шанс, тем более, если этот человек тесно связан с Хуа Чэном. Но принц не успел, ибо правитель демонов явился забрать возлюбленного, и Лан Цяньцю с запозданием осознал свою удачу и щедрость Хуа Чэна, который не убил его прямо на месте в тот момент. Принц всегда держал в сердце стремления отца, но они были задушены жаждой крови дяди. Пора это исправлять. Попасть к демонам просто, нужен лишь сильный придворный маг, вот только, все маги служат непосредственно королю и они тут же доложат тому, о внезапных порывах принца. Это было бы слишком рискованно. Найти мага в городе, который сможет пересилить два барьера практически нереально. Если людской барьер легко пройти, то демонический слабому магу не поддастся. Иронично, ведь это люди должны бы ставить сильные барьеры, раз так страшатся демонов. Остается последний вариант, не самый разумный, но единственный. Пройти через лес. Лан Цяньцю сообщил о своих намерениях лишь одному человеку, которому мог не задумываясь доверить свою жизнь, генералу Мингуану. Генерал Пэй служил его отцу, будучи еще мальчишкой, и когда у короля родился сын, тогда еще простой рядовой воин Пэй Мин был назначен оберегать принца. И он оберегал, и был одним из немногих, кто остался ему верен. Характер у генерала был ветреный, чего только стоят его любовные похождения, известные всей столице, по которым то и дело пишут романы, и сочиняют баллады. Однако, на поле боя этот человек менялся до неузнаваемости, и враги могли лишь молиться не пересечься с ним путями. Принца Лан Цяньцю он любил и оберегал как родного племянника или младшего брата, вот и сейчас, когда услышал план принца, глаза генерала полезли на лоб и нервно задергались. — Я иду с тобой! — не терпящим возражений тоном, сказал Пэй Мин. Лан Цяньцю и не предвидел другого ответа, было бы удивительно, если бы генерал Мингуан сказал: «Да, конечно, прогуляйся, поиграй с монстрами в лесу и попей чаю с демонами». — Пэй Мин, если мы оба уйдем из столицы, и король узнает об этом, нас обвинят в измене. Ты и без меня знаешь его… — Плевать мне на эту столицу, и тем более плевать на короля! Ты вообще соображаешь, куда собрался отправиться? Этот лес не поддается ни одному из законов природы нашего или Демонического мира. Если с тобой что-то случится, никто даже не узнает, где твое тело, если от него вообще что-то останется. Я не пущу тебя одного. Спор генерала и принца длился несколько часов, пока Лан Цяньцю не сдался. Пэй Мин редко перечил решениям парня, но в подобных случаях, когда жизни принца угрожала опасность, он был несгибаем в своем выборе. Ближе к вечеру следующего дня, они снарядились, взяли мечи, провизии, лечебных зелий и выдвинулись в путь, не сказав королю ни слова. До пограничных с лесом земель их доставил первый попавшийся маг, который за щедрую плату, без лишних вопросов открыл двум людям портал, прямо перед барьером у леса. Они простояли минуту, смотря в непроглядную мглу густых кустов и деревьев. Хоть солнце было еще высоко, но оно не достигало земли в глубине леса. Многие монстры не любили свет, некоторые наоборот, тянулись к нему словно мотыльки на огонь, потому было сложно принимать решение, разжигать огонь в пути или же дать глазам привыкать ко мраку. Лошади в лес не шли, это был давно известный факт, те замирали, словно магией пораженные, у барьера, и если назад с радостью ворочали, то в глубь ни ногой не ступали. Путь предстоял пеший, который растянется на полдня, если не считать какие-либо задержки. И генерал с принцем выдвинулись. Не было ни дороги, ни тропинки, ни каких-либо звериных троп. Лес был абсолютно диким. Никакого знания не требовалось, кроме как идти все время прямо, на восток. Они были тихими, если разговаривали – то шепотом, если рубили густые кустарники, чтобы пройти, то делали это аккуратно. Первый час пути был спокойным, они шли неторопливым, но стремительным шагом, когда услышали шипение на грани рыка. Генерал Мингуан рассек плоть первого зверя, когда тот кинулся на них, благо, это был лишь единственный змеевидный монстр. Но после двух часов пути трупов различных животных оставалось все больше за их спинами. На четвертом часу им пришлось сражаться со стаей болотных змей, которые достигали до четырех метров в длину, при этом пытаться не утопнуть в жиже, что даже и близко не стоит с болотом. Кое-как выбравшись, не успев даже перевести дыхание, наткнулись на Зуву, огромного, подобного льву, монстра. Лан Цяньцю и Пэй Мин сражались бок о бок против зверя, который умудрялся теснить их. Пока Зуву не вогнал один из клыков в руку принца. Когда монстр отвлекся на добычу, генералу Мингуану удалось его обезглавить, и еще несколько десятков минут ушло на то, чтобы разжать пасть монстра и вытащить из руки принца клык, быстро промыв рану и крепко перемотав ее чистой тканью. И это благо, что в это время, их не нашло еще больше зверей. На шестом часу они поняли, что совершили ужасную ошибку, отправившись в этот чёртов лес. Беря в расчет время пути, они были практически в самом сердце этого мрака, окруженные стаей диких Лютоволков. Уже изрядно израненные и уставшие, генерал с принцем рассекали звериную плоть довольно легко, но лишь до момента, пока не пришли Василиски. Приманенные человеческой кровью монстры начали сражаться за добычу между собой, и если сначала двое мужчин решили, что так они могут легче убежать – то они ошиблись. Если стая Лютоволков пыталась охотиться аккуратно, то с приходом Василисков все пытались еще яростнее накинуться на людей, успевая разрывать плоть друг друга. Все пространство вокруг превратилось в кровавое месиво из ошметков и частей тел монстров, кровь лилась рекой, звериное рычание и другие, неведомые звуки разносились, казалось, по всему лесу. Генерал Пэй был ранен, его достали пара Лютоволков, рассекая грудь и стопу левой ноги острыми когтями. Лан Цяньцю досталось не меньше, левая прокушенная рука ныла все сильнее, а правое бедро, рассеченное острыми когтями Лютоволка, отдавало такой болью, что стоять было невыносимо. Но они и не думали сдаваться. На кой тогда они прошли уже половину пути, зачем жертвовали собой? Явно не для того, чтобы умереть в этом проклятом лесу. Но амбиции принца были слишком высоки. Они явно переоценили себя, и прямо сейчас, Лютоволки, пожирающие последнего Василиска, скалили свои зубы на двух людей, которые так и не смогли убежать от стаи. Пэй Мин встал перед принцем, прикрывая его своим телом. — Иди дальше, — чуть повернувшись, но не сводя глаз с монстров, сказал генерал. — Сдурел?! — взревел принц, на что звери, только сильнее оскалились и тот час рванули к людям. — Быстро! — только и успел крикнуть Пэй Мин и оттолкнуть дальше от себя Лан Цяньцю, как пасть одного из Лютоволков оказалась раскрыта прямо над его головой. «Надеюсь, ты сможешь спастись», — подумал генерал, прежде, чем почувствовать смердящее дыхание зверя. — Пригнитесь! Как по команде, от громкого возгласа и генерал и принц тут же упали на землю, когда со спины, через их головы пролетела стрела, вонзаясь прямо меж глаз Лютоволка, который уже собирался откусить кусочек от Пэй Мина. Через секунду после стрелы, метнулись две тени, врезаясь в остальную стаю. Два Лютоволка перегрызали глотки себе подобным, а стрелы, все еще летящие из-за спин генерала и принца, пробивали плоть зверей чуть ли не насквозь, вонзаясь с такой скоростью и силой, что монстры тут же падали замертво, лишь скуля перед смертью. За считанные минуты стая, пытавшаяся сожрать двух людей, кровавой картиной усеяла пространство вокруг, окропляя зеленую траву красной росой. Двое смотрели на живых Лютоволков, один из которых, догрызая глотку последнего из стаи, повернулся к ним мордой, вперив единственный глаз в незваных гостей леса. Этот Лютоволк был крупнее второго, один рог был обломан, и прямо сейчас этот зверь скалил пасть на двоих, все еще сидящих на земле. Монстр бросился на генерала и принца, и первый попытался подняться, выставляя перед собой меч, готовясь отразить атаку, как перед ним встал кто-то еще, совершенно безоружный. — Эмин! Этих двоих тоже нельзя есть, — с упреком сказал тот, в кого это Лютоволк врезался, но не повалил на землю и даже не стал грызть, а прямо сейчас, тёрся своей окровавленной мордой о тело этого… человека. — Чёрт, Се Лянь, он тебя всего в крови вымазал! — кричал кто-то из-за спин генерала и принца. Когда двое обернулись, не могли не узнать обладателя этого голоса. Демонический генерал Фэн Синь медленно приближался к компании, крепко держа лук, чуть натянув тетиву, и в один миг, направив его в одну из сторон, вглубь леса, когда сама собой, в натянутой до предела тетиве, материализовалась стрела, которую демон тут же выпустил. — Ничего страшного, — с легкой улыбкой на губах сказал Се Лянь обернувшись, смотря на двух людей. — Ох, похоже, мы успели вовремя.