Две недели прошли сумбурно и, казалось, дни тянулись ужасно долго, но в то же время, прошли молниеносно. Се Лянь, выслушав все детали свадебных демонических традиций, учитывая каждую мелочь, вместе с Хуа Чэном очень быстро все подготовили. Чем-то свадебный обряд был схож с древним обрядом Третьего мира, только рассчитан с учетом того, что оба «демона» могут быть и девушками, и девушкой с парнем, и парнями. Заботы с обязательными подарками родителям, приданным и другие подобные формальности в традициях – просто отсутствовали. В мире демонов все было просто, кто сильнее – тот и защищает, кто богаче – тот и обеспечивает, и когда два демона давали клятвы, становясь супругами, это распространялось на всю семью.
У Се Ляня не было родителей, как и у Хуа Чэна, потому и защищать кроме друг друга им некого. Демон не вдавался в подробности, но парень понял, что Хуа Чэн с раннего детства остался один, он прошел через голод, гонения и несправедливость, которая есть в любом, даже демоническом мире. Несмотря на все это, Хуа Чэну удалось вырасти сильным и отстоять свое право на место правителя, уже как две сотни лет не позволяя никому в этом усомниться.
Сама церемония была очень романтична, и должна была состояться уже через день.
Хуа Чэн нашел парня в его любимой беседке, он что-то бурно обсуждал с Ши Цинсюанем, чей смех разносился по всему заднему двору. Лекарь, казалось, был рад этой свадьбе не меньше самих женихов, о чем ни раз воодушевленно твердил, чем доставал всех и, в частности, своего мужа.
Ши Цинсюань первый заметил правителя демонов, который с мягкой улыбкой направлялся к ним. Лекарь, как и остальные генералы, и только, были предупреждены после Хэ Сюаня, что произойдет перед церемонией. Собственно, именно это они обсуждали незадолго до сегодняшнего дня с Се Лянем, и только рассказав всё обо всех «тонкостях» ощущений от сломанного, а тем более вырванного, рога, лекарь понял, какую ошибку совершил. Как оказалось, Хуа Чэн сказал парню, что это хоть и можно сравнить с выдиранием зуба, но намного безболезненнее, благодаря духовным силам. Однако, именно из-за духовных сил эту боль даже нельзя ставить на один уровень с выдиранием нескольких зубов одновременно, ибо жизненная духовная сила выдирается вместе с рогом, и от боли можно даже потерять сознание. Се Лянь в тот момент так побледнел, что Ши Цинсюань стукнул себя по лбу и начал искать успокоительное, попутно извиняясь и перед парнем, и мысленно перед Хуа Чэном. Технически, человек может выдрать сам себе зуб, было бы чем ухватиться, так же и демон, без проблем может сделать тоже самое с рогами, была бы на это сила воли. И у Хуа Чэна она явно была, если это ради Се Ляня.
Парень тогда понял, что правитель не хотел, чтобы он переживал, потому не рассказал, и при любом раскладе, тот сделает, что задумал. Потому не стал обсуждать этот маленький обман с Хуа Чэном, мысленно уже готовясь всячески помогать ему справиться с болью.
Се Лянь проследил за взглядом лекаря, который из озорного сделался слегка встревоженным, но таким добрым. Парень уже давно мог назвать Ши Цинсюаня своим лучшим другом, именно поэтому провел время перед этим моментом с ним. Лекарь, в свою очередь, пытался всячески поддержать и отвлечь друга, видя, как тот, хоть и в сладостном предвкушении, но очень переживает, как и любой перед свадьбой, а тут, помимо праздничных хлопот, еще и такое дело.
— Гэгэ, — со счастливой улыбкой позвал Хуа Чэн, протягивая руку. — Пора.
— Да, — с не менее счастливой улыбкой, но небольшой дрожью, ответил парень. Он дрожал от предвкушения, дрожал от страха, дрожал от огромной нежности, с которой демон сжал его руку, уводя в свои покои.
— Удачи, — напоследок тихо сказал Ши Цинсюань, провожая друзей взглядом, жмуря глаза от яркого закатного солнца.
Хуа Чэн шел не спеша, тихо переговариваясь с парнем о мелочах, которые произошли за день, пока они были порознь. Во дворце было тихо, в залах и на лестницах не было ни единой души. Сегодня весь персонал был отправлен в родные дома, и во всем дворце находились лишь генералы, занявшие свои посты; лекарь, вернувшийся в свой кабинет, и Эмин, словно чувствующий, что произойдет в скором времени, потому счастливо виляющий хвостом целый день.
Они вошли в покои и направились к кровати, лишь мимолетно переглянулись, и начали стягивать с себя верхние одежды с обувью. Забравшись в постель, Хуа Чэн помог развязать ленту из волос парня, что держала его высокий хвост, позволяя каштановым прядям, отросшим еще чуть ниже плеч, свободно упасть, рассыпаясь водопадом по спине. Они сидели на коленях друг на против друга, прямо посреди кровати, нежно заглядывая в чужие глаза, пока алое солнце озаряло покои последними лучами.
— Ты такой красивый, — выдохнул Хуа Чэн, поглаживая одной рукой щеку парня, а другой чужую ладонь.
— Сань Лан не менее красивый, — с такой же нежностью ответил парень, придвигаясь максимально близко, но не вплотную к демону, слегка наклоняясь и целуя чужие любимые губы.
Поцелуй был наполнен любовью, самой сладкой нежностью и такими сильными чувствами. Он был недолгим. Разомкнув губы, что хотелось меньше всего, Хуа Чэн не переставая гладить слегка подрагивающую ладонь парня, все так же тихо, трепетно и в предвкушении сказал:
— Гэгэ готов?
Се Лянь глубоко вздохнул и, с ниспадающей все это время улыбкой, твердо кивнул.
— Да, Сань Лан. Я готов.
— Мог бы гэгэ закрыть глаза? — немного неуверенно спросил демон.
Се Лянь хотел возразить, но не стал, прекрасно понимая, почему Хуа Чэн просит его об этом. Он медленно опустил дрожащие веки, и положил руки на бедра демона, слегка сжимая, пытаясь таким образом, слегка поддержать его.
Хуа Чэн смотрел на трепещущие ресницы парня, не удержавшись, оставив легкие поцелуи на каждом веке любимого, прежде чем глубоко вздохнуть, и потянуть руку вверх. Ради Се Ляня он сможет сделать что угодно, даже вырвать то, что для демонов его расы самое дорогое. Он не упомянул парню, что это не просто больно, но еще и смертельно опасно, многие демоны, лишаясь различными способами даже одного рога, могли умереть. Но Хуа Чэн был уверен – у них все получится. Все получится, и он будет жить каждый день видя любимые глаза, чувствуя горячие руки в своих холодных, слыша любимый смех, и просто будучи счастливым, и делая таковым любимого человека. С этими мыслями демон крепко схватился у основания левого рога, слегка помедлив, концентрируясь, и сжал ладонь сильнее, напрягаясь всем телом. В следующую секунду, он со всей силой повел руку в бок. Сжав вместе зубы и впившись свободной ладонью в бедро, неподалеку от одной из рук Се Ляня. Хуа Чэн чувствовал, как начало откалываться основание, отходя прямо от черепа; чувствовал так, словно оголенные нервы, что было не далеко от правды, рвутся нити духовной жизненной энергии, разрываясь между рогом и головой. Боль была невыносима, и длилась словно несколько минут, хотя на деле прошло секунд десять, когда с последней рвущейся нитью духовной энергии, в упавшей руке демона был рог, омытый в его крови.
Се Лянь с ужасом осознавал, что слышит звук, словно чью-то очень толстую кость медленно ломают пополам. Он закусил губу, пытаясь сдержать чувства, нахлынувшие на него от этих звуков и тяжелого, болезненного дыхания демона, даже не замечая того, что во рту появился привкус железа, от сильно прикушенной губы. Его тело трясло, но парень пытался сдержать все эмоции, чтобы не отвлекать Хуа Чэна, ведь он точно знал, раз Се Лянь согласился, то демон не отступит ни под каким предлогом. Спустя долгие десять секунд, он услышал вздох облегчения и чувствуя подступающую влагу на глазах, вопреки всем словам любимого, разомкнул веки, смотря на залитую кровью часть головы и лица демона.
Хуа Чэн, завидев блестящие от слез глаза парня, попытался максимально расслабленно улыбнуться, что получилось с трудом. Сознание уже начало мутиться, потому не теряя времени, он поднял окровавленную руку с рогом, ворочая и приставляя к левой стороне головы парня, одновременно целуя любимого, вливая внутрь чужого тела свою духовную силу.
Се Лянь испытывал странные ощущения, но дрожь в теле и беспокойство за Хуа Чэна отбрасывали все на второй план. Однако, странное чувство на макушке, словно все мурашки с тела решили собраться в одном месте, где демон плотно и с небольшой силой прижимал к нему рог, он почувствовал отчетливо, как и щекочущее, и одновременно обжигающее чувство от поцелуя. От него по телу разливалось странное ощущение, конечности становились тяжелые, а голова немела. Парень не понимал, сколько прошло времени, но демон отстранился, убирая руку с чужой головы. Се Лянь открыл глаза и увидел картину, от которой и так сильные чувства готовы были затопить парня с головой, заполняя каждую клеточку тела нежностью и безоговорочной любовью. Хуа Чэн плакал. Он измученно улыбался и плакал, глядя то в его лицо, то на макушку, где, уже без чужой поддержки, торчал его рог.
— Я люблю тебя, Се Лянь, — тихо, почти шепотом сказал демон, снова прильнув к чужим губам.
Однако, поцелуй вышел секундный, ибо в следующее мгновение Хуа Чэн упал без сил прямо в подставленные объятия парня. Се Лянь аккуратно держал демона, целуя того в макушку отмечая, что рана на его голове уже перестала кровоточить, но все еще выглядела как ужасный открытый перелом с вырванной костью. В какой-то степени, так и было. А на собственной макушке, чуть сбоку, чувствовалась небольшая тяжесть. Начиная ощущать, как его самого слегка качнуло, парень, вместе с Хуа Чэном в руках, завалился набок, прижимая демона в свои объятия, как некогда прижимал его ребенком в холодных гостиницах. Сердце переполняла нежность, и прежде, чем закрыть тяжелые веки, он прошептал:
— Я тоже люблю тебя, Сань Лан. Сильнее всего на свете.
Оставив последний поцелуй на лбу демона и накрыв их одеялом, Се Лянь тут же отключился, проваливаясь в сон без сновидений, со счастливой улыбкой на губах.
***
Призрачный город даже ночью был светел от множества фонариков, освещающих каждый закоулок, а также небольших огоньков, парящих над каждым домом и внутри каждого здания. Однако, в этот вечер небо заливало от обилия огней и фонариков, которые освещали голосящую толпу демонов, наводнивших все улицы города, а в частности, главный сквер и всю дорогу от начала рынка и до самых ворот дворца их правителя, но еще больше света приносили непрекращающиеся фейерверки. Вино этой ночью текло рекой, запахи ароматной, разнообразной еды разносились из каждого закутка и дома, а громкая музыка уличных музыкантов не унималась ни на миг. Дорога была усыпана лепестками и бутонами всевозможных цветов, которые поднимались в воздух порывами ветра, образуя цветочный дождь. Шум толпы, разносящий счастливый смех, громкие поздравления, счастливые пожелания от всего сердца были слышны даже на границе Призрачного города, и за его пределами. Этот день, праздновал весь Демонический мир. И пока в каждом доме, на каждой улице царил праздник, в одном, единственном на данный момент месте, за закрытыми дверьми была тишина, прерываемая лишь шуршанием свадебных одежд и стуком сердец.
Крепко держа друг друга за руку, они пересекли портал, оказавшись на пороге огромного храма, что носил название «Храм предков». Демоны не поклонялись богам, но чтили и поклонялись древним демонам и своим предшественникам. Такие храмы были общие, и не хранили в себе праха или могил, но каждый демон посещал их, как дань уважения родителям. И по обычаям, именно в этих храмах проходили брачные церемонии. Они шагнули внутрь, и громоздкие ворота храма закрылись, пряча в своих стенах двух, что решили связать себя узами, прерывая любые самые громкие звуки, доносившиеся снаружи.
Хуа Чэн крепко держал руку Се Ляня в своей, ведя к алтарю, у которого они вот-вот поклянутся и станут супругами. Алые плащи струились за их спинами, слегка тянясь по полу, поступь каждого была легка, а улыбки, как и взгляд, наполнены нежностью. Остановившись у алтаря, они повернулись друг к другу, переплетя и вторые руки. В глазах каждого можно было прочесть переполняющую их любовь, что не требовала слов, чтобы выразить ее, ведь они уже столько раз доказали друг другу ее действиями. Через некоторое время, они отняли руки и совершили три поклона: земле и небу, родителям и, самый низкий, поклон друг другу. Взяв две чаши у алтаря, они отпили вино, и, поменявшись ими, осушили до дна. Кинжалом, сначала Хуа Чэн отрезал прядь волос парня, а затем и Се Лянь отрезал прядку демона, перевязывая их вместе, кладя в красный мешочек, который Хуа Чэн спрятал во внутреннем кармане своего ханьфу, положив ближе к сердцу, которое не на миг не прекращало гулко стучать в груди, от невообразимого счастья.
Се Ляня затапливала нежность во взгляде демона, которым тот одаривал парня всегда, но сегодня, сейчас, они оба были самыми счастливыми. Легким движением рук, они сняли со своих плеч плащи. Первым Хуа Чэн покрыл своим плащом парня, в знак своей защиты и покровительства, а следом и Се Лянь сделал тоже самое, тем самым говоря, что он всегда будет до последнего, самоотверженно защищать своего любимого.
Легким движением руки, Хуа Чэн взял одну красную нить, лежащую у алтаря, беря протянутую левую руку парня, оставляя сперва легкий поцелуй на косточке среднего пальца, ловя чутким слухом прерывистый вздох парня. Эту красную нить демон повязал вокруг среднего пальца парня в крепкий узелок, и прежде, чем отпустить, благоговейно очертил его подушечкой большого пальца. Се Лянь сделал то же самое со второй нитью, не забыв вернуть поцелуй в костяшку пальца правой руки демона, теперь уже сам слушая прерывистый вздох. Когда повязали узелок, нить на несколько секунд удлинилась, соединяя их узелки на пальцах в единую, прежде, чем полностью пропасть для зрения, но не духовно.
— Муж, — благоговейно выдохнул Хуа Чэн.
— Муж, — с переполняющей нежностью ответил Се Лянь, прежде, чем они слились губами в поцелуе.
Шум поздравлений и довольно волнительные крики стали только сильнее, когда врата храма распахнулись, и на площадь вышла пара в свадебных красных одеждах, которые поражали своим великолепием. Свадебное ханьфу одного было оплетено и вышито золотой нитью, неся узоры цветущих ветвей сливы, которые окружали вышивку дракона и феникса. Второе ханьфу с серебряной нитью рисовало узоры бабочек, окружавшие таких же дракона и феникса. Вот только плащи на их спинах были с противоположными рисунками и нитью, ибо на плечах каждого был плащ его супруга. Но что поистине поразило демонов, так это тот факт, что у их правителя более был только один рог на голове, а второй, симметричным отражением был на голове человека, подле Хуа Чэна – его любимого.
Вопреки всем переживаниям Се Ляня, демоны не гневались или упрекали. Наоборот. Они наперебой кричали, желая счастья, о том, как они рады видеть столь преданного демона, и столь самоотверженного человека.
— Хо-хо, — послышалось где-то с одной из сторон, пока пара шла вдоль улицы города.
— Генерал Мингуан, Ваше высочество? — с улыбкой сказал Се Лянь, узнав в толпе, хоть и слегка замаскировавшихся под демонов, но все еще людей.
— Поздравляем со свадьбой, Господин Хуа, Се Лянь, — с искренней улыбкой поздравил Лан Цяньцю, хоть и все еще пораженный открывшейся им картине из легенд.
— Поздравляем, это будет потрясающая новая легенда, — Пэй Мин уже готов был искать летописца, что увековечит эту историю, которая к тому же помогла объединить два мира с многотысячными годами вражды.
— Спасибо, — ответили одновременно Се Лянь и Хуа Чэн.
Гуляния не прекращались до самого рассвета, и даже до следующего восхода луны. Весь демонический мир разделял счастье демона и человека, что решили связать себя узами метки, брака, жизни.
***
Хуа Чэн и представить не мог, как бы он пережил, если бы Се Лянь отказался принять его рог, ведь даже теперь, спустя две сотни лет, они любят друг друга только сильнее, и будут любить все предоставленные им восемьсот лет, пока не покинут этот свет в один день, в ту же минуту, ту же секунду, чему демон поистине рад, ведь его любимый согласился разделить с ним его вечность.
