Ты — мой дом

Марк уже целый час стоит на коленях перед кроватью на которой спит Натаниэль, опустив голову на живот спящего. Причиной этого стал сам Натаниэль и его беспокойный сон.   Нат спит беспокойно, вечно переворачивается с одного бока на другой, что-то бормочет, а с глаз скатываются слезинки. Но как только Марк осторожно касается его руки, переплетая пальцы со своими и поглаживая её, Натаниэль почти успокаивается, хоть и хмурится чуть-чуть. А ещё... У Натаниэля жар, и Марку страшно за него. Было итак понятно, что после таких переживаний физическое состояние тоже пострадает, но Марк не думал, что это произойдёт так жёстко. — М-Марк? — тихий голос вырывает Марка из своих мыслей, заставляя посмотреть на раскрасневшееся лицо своего парня.   — Лежи тут, я сейчас приду, – беспокойно отвечает Ансьель, заглядывая в грязно-голубые глаза, вызывая грустный вздох.   Марк быстро находит на кухне нужное лекарство — жаропонижающее, что необходимо Натаниэлю сейчас. — Наконец-то ты пришёл, — снова слышится хриплый болезненный голос, от которого в сердце Марка что-то сжимается. — Н-Натаниэль, сядь, я дам тебе лекарство...— неясно откуда взавшееся волнение проносится по всему телу Ансьеля, заставляя голос дрожать. — Ох, Марк, почему ты такой строгий? — игриво спрашивает Натаниэль, притягивая чужое лицо к своему, почти что касаясь губ. От прежнего голоса не осталось и следа, когда он заигрывает с ним. — Ч-что? Пей лекарство, у тебя жар!  — Марк всеми силами пытается не включать свою огромную фантазию, что пытается всеми возможными способами опошлить слова Натаниэля. Натаниэль ухмыляется, одной рукой проводя по покрасневшей щеке Марка, а другой отпивая лекарство из бутылька, недовольно морщась. — Горько... — Это нужно для твоего здоровья, потом станет лучше, — всё так же строго отрезал Марк, явно не принимая возражений. — Мне нравится, когда ты такой...настойчивый. Полежи со мной, — ухмылка не спадает с лица Натаниэля, которого лекарство ещё больше раззадорило. — Нат, ты несёшь какой-то бред. Пожалуйста, ложись спать, — взмолился Марк отрывая руку от чужой щеки, которую он гладил во время этого странного разговора. Натаниэль, казалось, был очень расстроен ответом. Очень. Ухмылка вдруг испарилась, будто её и не было,а глаза заслезились. Натаниэль беззвучно обнял Марка, что сидел на краю кровати, вздрогнув и начав тихо всхлипывать. Марк был озадачен таким резким сбоем настроя, но нежно и осторожно гладил по спине Натаниэля, боясь что он оттолкнёт. — Что такое, Нат? Ты обиделся? Ч-ш-ш...не надо плакать, ну ты чего? Расскажи, что такое? Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе помочь, — голос Марка сменился на нежный, когда он шептал Натаниэлю на ушко эти слова. — Почему...ты...не хочешь со мной...полежать? Мы итак почти не бываем физически близки...я...хочу...быть ближе к тебе...— еле смог выговорить Натаниэль сквозь слёзы и всхлипы. — Я полежу с тобой! — быстро выдал Марк чтобы успокоить плачущего. — Только пожалуйста, не плачь...мне грустно, когда ты расстраиваешься......   Натаниэль ложится на прежнее место, доверившись Марку и полностью успокоившись. Ансьель устраивается поудобнее рядом с ним, нерешительно приобнимая за талию, услышав довольный вздох, понимает, что делает всё верно. И тогда Марк наконец-то осознаёт этот момент. Это было так...странно. Да, Марк знал о том, что Натаниэль будет вести себя явно не как обычно, но думал, что тот будет бредить о доме, плакать, скучая по своей комнате, думать что он сейчас там, но никак не это. Наверно бедный Нат так и не понял саму ситуацию. — Марк... — Что такое? — быстро отвечает он, переводя взгляд на волосы саоего парня, слегка взъерошив их.   Натаниэль хитро улыбается и переворачивается так, что теперь он держит Марка за талию. — Нат, что ты...делаешь? — Марк тяжело сглатывает, в голове проносятся десятки вариантов того, как может сложиться ситуация. — Марк, хочу тебя о чём-то попросить, — промурчал Нат, ухмылка стала шире, и он приблизился к своему парню сильнее. Марк с самого начала этого обращения учуял что-то неладное. — Натаниэль, ложись и поспи...я не знаю что ты хочешь, но ты можешь пожалеть об этом, когда тебе станет лучш- Нат затыкает Марка поцелуем, не желая слушать эти занудные лекции. И просовывает свои руки под свободную футболку. Марк смотрит с блеском назад и беззвучно пытается отшатнуться, совсем не потому, что ему не нравится. Он просто боится, что Натаниэль захочет пойти дальше.    Тёплые руки идеально контрастируюти с прохладной кожей, заставляя Марка тяжело дышать и прикрывать глаза, не разрывая поцелуй. Натаниэль не продвигается по телу дальше, и Марк не может понять, хорошо это для него или плохо. Но было очень приятно. Марк с Натаниэлем не делали ничего, что можно было бы назвать "взрослым", поэтому такое, казалось бы, обычное действие было в новинку. — Так что ты...хотел? — от любопытства не выдерживает Марк, разрывая поцелуй. — Я хочу чтобы ты оставил на мне засос, — совершенно спокойно ответил Натаниэль, будто говорит это каждый день. — ЧТО!? — кажется, эта фраза получилась слишком громкой, но Марка это не особо заботит. Все мысли крутятся вокруг одной единственной. — Ну же, Марк, — Натаниэль умоляюще взглянул в мутноватые глаза. — Не стесняйся, что в этом такого? — Ты же...можешь разозлиться на меня, когда тебе станет лучше,— сглотнув, с трудом произносит Марк. Натаниэль сцепляет пальцы рук обоих между собой, выдыхая. — Мне хватает смелости попросить тебя об этом только из-за того что я совсем не думаю ни о чём сейчас. Я...давно думал об этом, представлял и...— Натаниэль покраснел сильнее. — Я...я рисовал множество набросков с представлениями того, как ты оставляешь засосы на моей коже.   Марк краснеет до кончиков ушей, когда слышит такое откровение. Натаниэль был довольно прямолинейным, но не если дело касалось отношений, Марк знает это на собственном опыте. — Х-хорошо...— Ансьель ловит себя на том, что его дыхание сбивается. — Только пожалуйста, не оставляй там, где будет видно. Я бы не хотел всё время ходить в свитерах, мне итак жарко, — Натаниэль игриво подправил часть футболки, спадавшую на плечо, завставляя Марка в очередной раз вспомнить о том, в каком вообще состоянии он хочет исполнить "мечту" своего парня. В любом случае, Марк не хочет расстраивать его снова. И не хочет оставлять такую красивую кожу без единого свидетельства об их любви. Марк нервно сглатывает, не смотря Натаниэлю в глаза, мнётся, не решаясь задать вопрос. — М-м...Марк, ты выглядишь напряжённым, — лениво замечает Натаниэль, бесстыдно разглядывая каждую видимую ему частичку своего парня. — То есть...ты разрешишь мне задрать свою футболку и... — Разве это не было очевидно? Я думал, что тебе что-то не понравилось, — нежно выдохнул он, касаясь щеки Марка.   Марк замирает, восторженно глядя на него. Он помнит все те дни, когда...когда заглядывался на торс, грудь, и спину своего парня. Из его головы уже месяц не выходил момент, когда Натаниэль пришёл после душа в светлой футболке. И он отчётливо помнит, как за тканью просвечивались аккуратные розовые соски и худой торс.   В тот день на Натаниэля спадали яркие лучи солнца, освещая его волосы, будто тот был ярким пламенем, разгорающимся всё быстрее и каждый раз выглядя всё привлекательнее. — Ма-а-арк! — с ухмылкой зовёт парня, в очередной раз погрязшего в своих мыслях, Натаниэль, чуть тряся его руку. — Что? — Марк опомнился, стыдливо перехватывая ладони Ната в свои и опуская взгляд. — Прости, я...думал о том, насколько мне повезло с тобой. Каким бы ты не был, — Марк заканчивает свою фразу хриплым шепотом, целуя Натаниэля в лоб.   Нат опешил от такой искренности, хотя от Марка — такого честного и раздумчивого человека — это вполне можно ожидать. Оказывается, даже потеряв совесть перед своим парнем и говоря непонятно что, он всё ещё может умиляться действиям Марка. Ансьель на чуть подрагивающих ногах приподнимается, неувенно нависая над Натаниэлем. — Давай, Марк, смелее, — ободряюще шепчет Натаниэль, запуская свою руку в копну непослушных волос, слегка приглаживая их.   Марк слушается — поддевает край чужой футболки и медленно ведёт ткань выше. Он оценивающе смотрит на картину перед ним, а после совершенно спокойно спрашивает: — Нат-ти, я могу снять твою футболку полностью? Она мешает мне разглядеть тебя как следует, — голос Марка становится недовольным, когда он произносит последнюю фразу, что совсем не сочетается с тем, как нежно он проводит по обнажённой груди, заставляя Ната быстро дышать.   Натаниэлю было жарко с самого начала — наверно это и стало началом тому, чем сейчас парни занимаются, он не может сказать точно. Но может сказать то, что сейчас стало ещё жарче, когда он выгибается навстречу таким родным рукам, прикрывая глаза.   Натаниэль мутным взглядом смотрит на Марка и запоздало понимает, что он даже решился снять свои перчатки для того, чтобы Натаниэлю было приятнее. Нат горит, в мыслях, из-за жара, накотывающего с новой силой и, конечно же, внешне — красные щёки выдают наслаждение, как самый явный индикатор.   А Марк...он просто убрал всю свою стеснительность подальше в этот момент. Такой важный для обоих момент.   Он выполняет просьбу Натаниэля и делает даже больше — проводит сначала руками, а потом и языком по выпирающим костяшкам — рёбрам, не отрывая зрительный контакт с парнем ровно до того момента, пока тот не запрокидывает голову. Он оставляет на чистой кремовой коже свои узоры, состоящие из любовных укусов и влажные дорожки языком. Он кусает, целует, гладит и сжимает — просто потому что может.    Натаниэль без предупреждения   хватает худые, но тем не менее упругие бёдра своего парня, поглаживая.   Марк рещко отрывается от своего дела, словно любопытный котёнок смотря на Натаниэля. — Ты чего...остановился? — прошептал Нат, когда словил на себе любопытный взгляд. — Н-ничего, — нервно ответил Марк, так и не решившись сказать про бёдра. В любом случае, это действие не вызывало дискомфорта, а лишь провоцировало новую волну смущения. На несколько секунд повисла странная атмосфера, но она быстро развеялась благодаря действиям парней.    Натаниэль старается держать себя в руках — он прикрывает рот рукой в те моменты, когда хочет застонать, всеми силами пытаясь не делать этого. Его опасения можно понять, всё-таки парни не одни дома, и даже в таком состоянии Нат может сообразить о важной вещи. Марк продвинулся к соскам — он лижет их по очереди, нежно целует, теребит и покусывает, всё это время слушая быстрое дыхание и тихие причитания.   Натаниэль казался таким красивым тогда...нет, красивым он был всегда, но сейчас как-то...по-особенному. Огненно-рыжие волосы разметались по подушке, словно жадные языки пламени. Кремовая кожа, истерзанная засосами и красными следами как никогда подходит к такому открытому, горячему и страстному Натаниэлю. — Марк, нам нужно...остановиться, — выдыхает Нат, немного отодвинув руки голову парня, как явный знак, что пора прекращать. Тело Натаниэля дрожит, будто в лихорадке как и его голос после всех этих манипуляций с телом, грудь быстро вздымается и опускается, по телу пробегают мурашки, когда Марк всё-таки отстраняется и сверлит взглядом...другим, совсем не своим обычным. Что-то желающее, но такое родном и блять, как же Натаниэль хочет почувствовать его на себе хотя бы ещё один раз...Ансьель мысленно благодарил его за то, что тот смог вовремя остановить Марка — кто же знает, как далеко это могло зайти... — Садись, — устало и немного нервно попросил (это прозвучало как приказ) Марк, руками еле находя футболку Ната на краю кровати и схватив её, протянув владельцу.    Натаниэль приподнялся на дрожащих руках и принял сидячее положение. — Это было так круто...но мне жарко теперь, не хочу в футболке спать, — говорит Нат почти повседневным тоном, лениво поглядывая на Марка.    Марк дотронулся до места рядом с торсом Натаниэля, другой рукой проводя вдоль позвоночника. — Да ты горишь, будто из печки вышел! — возмутился Марк, убрав руки от тела Ната. — Радуйся, что не из тебя, — ехидно  улыбнулся Натаниэль, будто всего лишь минуту назад не пытался сдерживать стоны, лёжа под своим парнем. — СПАТЬ ЛОЖИСЬ! — Смотрите-ка, кто же смутился, — Натаниэль обнимает Марка, потрепав по голове, как бы подразнив. — Тебе, видимо, того лекарства мало было, — Ансьель ворчит, но всё равно отвечает на объятия. Натаниэль ничего не отвечает на это, лишь слабо улыбнувшись и чмокнув парня в щеку.   Он кидает футболку на тумбочку, что стояла рядом с кроватью, и раслабленно ложится в постель.   — Люблю тебя, — бормочет он, почти что сразу засыпая в объятиях.   Марк опускает взгляд на яркие пятна, оставленные им же, поглаживает места, где они находятся. Внезапное чувство вины так невовремя пронзило его.