***
Альбус подождал, пока профессор зельеварения покинет кабинет, после чего мысленно прокрутил в голове всё, что узнал от него, прямо или косвенно. Встав и выйдя в центр комнаты, директор Хогвартса начал вышагивать, как он обычно делал, когда глубоко задумывался. Он не сказал Северусу о своих истинных чувствах или мыслях, потому что, независимо от того, насколько хорошо тот владел Окклюменцией, он всё равно был в некотором роде открытой книгой своих эмоций. Увы, профессор зельеварения демонстрировал их через свой гнев или недовольство по отношению к тем, от кого он чувствовал угрозу или к кому хранил обиду, а это наверняка привело бы к излиянию неприязни к Гарри, которая не была бы ни полезной, ни желанной. Гарри – тёмный маг, чего нельзя отрицать. И эта клякса тьмы медленно росла. Альбус ощущал её лишь как кратковременное прикосновение, и только когда активно искал. Раз другой чистокровный тёмный маг так легко почувствовал этот отпечаток, практически пассивно, благодаря одному лишь природному родству… это значило, что тьма в Гарри усилилась с начала года до настоящего времени. Альбус должен был быстро выяснить, как мальчик практикует Темную магию у него под носом, и как это связано с информацией о Старом Пути, системой магии, существовавшей до появления волшебных палочек. Книга, которую нашел Альбус, была не из библиотеки Хогвартса. Это старинный фолиант из личной библиотеки его семьи, датирующая магические события вплоть до древних друидов Британии задолго до римского вторжения. В ней объяснялось, что и колдуны, и друиды практиковали искусство, которое подчиняло себе сами стихии, получая силу от лей линий и проявляя её как Чистая магия. Это только укрепляло его зыбкую теорию того, что какой-то давно забытый маг, например Мерлин или другой бессмертный из прошлых веков, нашел и принял Гарри к себе, обучив его волшебству своего времени, а затем вернул его в семейный дом. Но даже если это и так, в старом фолианте не говорилось о том, к какой магии причислять Старые Пути, светлой или темной; честно говоря, казалось, что древняя магия была выше таких ярлыков и просто существовала, и именно намерение владеющего ею меняло окрас по мере ее использования. Возможно, есть что-то иное, нежели его новообретенная магия, что придавало мальчику усиливающийся оттенок зла? Трудно сказать. Но, к счастью, даже с отцовским плащом-невидимкой Альбус сможет найти мальчика по этой излучаемой ауре, поскольку мало что может скрыть это от тех, кто знает, что искать. «Надеюсь, Гарри скоро найдет дорогу к Зеркалу Еиналеж, и я смогу получить от него кое-какую информацию, прежде чем переместить зеркало в коридор третьего этажа и завершить ловушку для Квиррелла» Завершив мысль с зеркалом, Альбус больше к ней особо не возвращался, сосредоточившись на ловушке для Воландеморта и тем, что делать с мальчиком. О том, чтобы оставить его в Хогвартсе, не могло идти и речи, равно как и о том, чтобы отправить его к друзьям Слизеринцам. В свою очередь навязываться семьям своих союзников Дамблдор не смел, поскольку Гарри не знал их детей напрямую. Оставался только один выход. Семья сестры Лили все еще жива, и они остаются самыми близкими родственниками Гарри, которым Альбус мог хоть немного доверять. Мальчику придется остаться с ними, и Дамблдор, если сможет, покроет дом кровными чарами, чтобы обеспечить их взаимную защиту от внешних нападений. Вернону и Петунии Дурсли не понравится такой расклад, если рассказы Лили были хоть немного правдивы, но Альбус не собирался оставлять им выбора, поскольку других вариантов попросту не было. Они возьмут к себе Гарри Поттера, пусть даже только на лето, и на этом всё закончится. Дамблдору не позавидует бедным магглам, если те вздумают, что смогут навязать Гарри свою ненависть к магическому миру, ведь она не только часть его жизни, но и буквально в крови мальчика. Альбус должен будет убедиться в том, что они понимают, что им следует лишь предоставить Гарри комнату и питание, а в остальном оставить его наедине с собой, взяв в ответ обещание, что и сам юный волшебник тоже оставит их в покое. Любовь и уважение могут прийти со временем, если они потрудятся узнать друг друга получше, но Альбус сильно сомневался в этом, учитывая то, насколько озлобленной стала Петуния Эванс после того, как ее сестра поступила в Хогвартс много лет назад. Из размышлений Альбуса вывела небольшая магическая сигнализация, которую он установил над комнатой, где хранилось Зеркало Еиналеж. - Хм… шустро. – Прокомментировал он вслух, несколько разочаровано. Он не любил ошибаться в прогнозах. Отбросив прочь лишние мысли, Директор спустился в комнату рядом с библиотекой, где хранился артефакт. Разумеется, Гарри не терял времени даром, и почти сразу же нашел зеркало. Он смотрел в его глубины с выражением огромной тоски на лице, а серебристая мантия-невидимка лежала у его ног. Альбус обратил внимание на худое, но подтянутое тело мальчика, свидетельствующее о тяжелой работе в раннем детстве. Но это мелочь. Куда сильнее Великого Волшебника привлёк его холодный, жёсткий взгляд, который говорил о том, что он увидел изнанку мира в его самом худшем проявлении, и не просто увидел, а жил с этим изо дня в день долгое время. «Через какую войну или лишения пришлось пройти мальчику, - задался вопросом Альбус, - чтобы так рано повзрослеть?» Поттер в отчаянии положил ладони на стеклянную поверхность зеркала, словно надеясь проскочить сквозь него в то видение, которое оно ему показало. И только ему. «Надеюсь, ребёнок еще не понял этого, и я смогу узнать, чего он так сильно жаждет» - Итак, - сказал Альбус, отменяя заклинание невидимости. Гарри подпрыгнул от удивления. – Ты, как и сотни до тебя, открыл для себя прелести Зеркала Еиналеж.***
Нобутан почувствовал странную новую ауру в замке с того момента, как они со Снейпом вернулись из поместья Малфоев. И он чувствовал, будто она зовет именно его. Поддавшись любопытству и не считая себя обязанным ждать прибытия мастера зельеварения, варлок немедленно отправился в башню Рейвенкло, чтобы забрать старую мантию-невидимку своего отца, так как она могла бы помочь избежать опасности, если это место окажется запретным. Запретным оно не оказалось. Вроде бы. Но все равно было приятно иметь возможность обойти кого-либо или что-либо, что могло встать на его пути, начиная с учеников, заканчивая призраками замка, которые тоже могли бы доложить о его перемещениях кому не следует. Не желая терять попусту время, Нобутан решил, что после того, как он посмотрит, кому принадлежит новая аура, он продолжит изучать множество разнообразных и подробных книг о магической транспортировке, в надежде найти что-то похожее на порталы Азерота, дабы взять за основу. Но вид зеркала, одиноко стоящего в пустом классе, прервал эти размышления. Охваченный любопытством, Нобу'тан оказался перед стеклом в золотой оправе и стал пристально вглядываться в него. За его отражением простирались длинные луга, изображавшие высокогорья Азерота, такие, какими он помнил их, и которые видел, как будто целую вечность назад. Более того, слева от него сидел его мастер Гул'дан и одобрительно смотрел на него, а рядом находились и другие члены Орды, к которым он относился благосклонно. Кил'рогг Смертоносный Глаз, лесной тролль Зул'джин, которого Нобу'тан очень уважал, даже Терон Горефенд и Чо'галл - все они были там, стояли вокруг него, подобно очень странной семьи. Всё было идеально, каждая деталь в точности соответствовала тому, что он помнил. Протянув руку вперед, чтобы коснуться своего старого мастера, Нобу'тан подавил крик отчаяния, когда наткнулся на твердое стекло. В нем росло болезненное желание вернуться в место, которое он называл домом, где он чувствовал себя комфортно и понимал, что вообще происходит и какова его роль в происходящем. Надежда на то, что он найдет здесь подсказку, как ему вернуться в Азерот, начала угасать, пока он тоскливо смотрел на то, чего желал больше всего в жизни. - Итак. – Произнес голос позади него, заставив Нобу'тана подпрыгнуть и отвлечься от отражения в зеркале. Повернувшись, он увидел Дамблдора, и в его груди зародилась паника. Что увидел этот человек? - Ты, как и сотни до тебя, открыл для себя прелести Зеркала Еиналеж… - Сказал старик, непринужденно входя в комнату. Нобу'тан попытался переместиться так, чтобы заслонить от взгляда Дамблдора всё, что показывало, - если показывало, - зеркало. Меньше всего ему хотелось, чтобы этот человек узнал о его тайном желании сбежать обратно в Азерот или о природе Гул'дана и магии, которой он научил его.