По весне лёд хрупок

      — …Жоан!       Солнце едва-едва успело высунуть из-за горизонта свой апельсиново-огненный краешек, а в деревянные ставни окна одного из многочисленных домишек двадцать второй рощи архипелага Сабаоди уже застучали-зашелестели мелкие камушки.       — Жоан! Жоа-а-ан! — снова послышалось с улицы, нетерпеливо, но приглушённо. Зовущий осознавал, что в такую рань сорваться на крик и поднять всех спящих в доме — не самое лучшее решение.       Подобные настойчивые призывы стали привычными и которое утро подряд заменяли будильник. Заспанный мальчишка судорожно подорвался с кровати и поспешил раздвинуть ставни, щурясь в первых солнечных лучах, мешающих ему рассмотреть нарушителя утреннего сна. Очередная каменная крошка размером с тыквенную семечку, не больше, щекотно, по касательной мазнула Жоана по лбу, заставляя его встрепенуться.       Завидев в проёме второго этажа высунувшийся смуглый нос и сбившиеся каштановые волосы, после сна напоминавшие кудрявое птичье гнездо, Эри прыснула в кулак с зажатой в нём пригоршней гальки. Иногда хорошо, что в жизни ничего не меняется. Выражение переполошенного спросонок лица Жоана было бесценным.       Она махнула приятелю рукой и сдёрнула с головы капюшон толстовки, открывая отнюдь не девчоночью причёску: коротко подстриженный затылок — и только сверху светлые, считай, белые, пряди волос образовывали шапочку, падая неровной чёлкой почти до самых глаз. Потревоженная капюшоном прядка у макушки взметнулась вверх крохотным белым хохолком. В сочетании с мятой толстовкой, как минимум на два размера больше, чем нужно, и явно мужскими брюками, заправленными в тяжёлые ботинки с высокими голенищами, — со стороны, для незнакомого человека, она легко могла бы сойти за мальчика.       — Опять подстриглась, что ли? Пацан пацаном, уши во все стороны торчат, — озвучил очевидное Жоан, зевая и свешиваясь из окна почти наполовину. На его левой щеке отчётливо краснел неровный отпечаток подушки.       Та лишь пожала плечами, не обижаясь. К тому же приятель и не думал её обидеть. Жоан уже достиг того возраста, чтобы понимать, что девчонкам, тем более таким симпатяжкам, как Эри-чан, приходилось ох как несладко в двадцать второй роще, где постоянно толклись заезжие пираты, охотники за головами, работорговцы, контрабандисты разных мастей и прочий подозрительный сброд. Да и свои люди здесь были грубые, вспыльчивые, чуть что готовые схватиться за пистолет или саблю. Из тех, что признавали среди всех лекарств — что для души, что для тела — только крепкий ром. Жизнь на Сабаоди, в Зоне беззакония, куда Морской Дозор почти носу не кажет, — она такая.       — Спускайся давай, а то опоздаем! — прошипела Эри, поторапливая его.       — Пять минут! Пухлика пока покорми, — мальчишеская голова пропала из виду, оконные ставни, слегка скрипнув, вновь закрылись.       — Уже покормила…       Эри наклонилась и почесала за ушком толстого белого кролика, пристроившегося в траве у её ног. Потом, воровато оглянувшись, подхватила его на руки и прижала к себе, утыкаясь носом в пушистый кроличий мех. Она не любила в открытую демонстрировать свои слабости, даже перед лучшим другом. Среди всех животинок, обитавших на подворье длинноногих, Пухлик был её любимцем, и за последний месяц она скормила ему чуть ли не мешок морковки в ожидании, пока соня Жоан соизволит выбраться из постели. Впрочем, Пухлика любили тискать все, от мала до велика, так что хоть он, наравне с собратьями, и считался стратегическим запасом еды, вряд ли бы у кого поднялась рука в самом деле отправить его в котёл. Кролик блаженно попискивал, наслаждаясь почёсыванием за ушком, и Эри довольно неохотно отпустила его обратно, когда задняя дверь осторожно приоткрылась и через образовавшуюся щель во двор просочился высокий и тощий как жердь Жоан.       Парнишка принадлежал к племени длинноногих, поэтому, несмотря на то, что был на три года младше своей давней подружки по каверзам, уже успел её перерасти. Как и все представители своего народа, он ничуть не стеснялся своих красивых загорелых ног и любил выставлять их напоказ. Вот и сейчас Жоан был одет в свойственной ему манере: куртка с длинным рукавом, застёгнутая по самый нос, ботинки на босу ногу и при этом — весьма короткие и смелые летние шорты.       — Пошли, пока Пухлик за нами не увязался, — махнул подружке Жоан, открывая калитку. — Он к тебе прикипел. Иногда мне кажется, что с тобой он забывает о своей противной кроличьей сущности и ведёт себя как преданный щенок.       Заслышав свою кличку, Пухлик тут же высунул толстую мордочку из травы и обиженно заверещал им вслед.       — Тихо ты! — шикнул на него Жоан. — А то снова всю малышню на уши поднимешь, как в прошлый раз, и ходи только, объясняй, почему им с нами нельзя. И так обижаются, что я их не беру на наши вылазки. Или хуже того: кто-то из родителей проснётся и опять надерёт мне уши, что таскаюсь с девчонкой из кафе непонятно куда ни свет ни заря.       Он фыркнул от нелепости взрослых предположений: Эри же своя в доску, она ему друг, братишка… тьфу ты, сестричка! Хотя, конечно, в последнее время она начала казаться ему очень красивой, особенно в тех невероятно редких случаях, когда мачеха ставила её в кафе на подмену официанткам, одетым в миленькие форменные платья…       — Ты это… может, кролика на день рожденья хочешь? У Пухлика прибавление в семействе.       Эри, которой через неделю исполнялось восемнадцать, призадумалась было над его предложением, но почти сразу же помотала головой:       — Меня Глория со свету сживёт, если я притащу домой животное. Или хуже: подаст его в виде рагу на праздничный стол.       — Да, твоя мачеха — не сахар…       — Это точно. Но я уже почти взрослая. Ещё чуть-чуть — и смогу официально работать. Брошу тогда за копейки драить полы в кафе у Глории, мыть вазочки от крем-брюле и печь круассаны для пустозвонов из Дозора и их дамочек. И перестану раскручивать и собирать заново кривые недоделки у старика Винни, пока он валяется в подсобке мастерской пьяный в хламину. Хотя, не спорю, это ценный опыт: если сильно повезёт и имя Винни не успели позабыть в доках — устроюсь помощником тамошних механиков.       — Ага, ты же с детства любишь ковыряться в разных железяках. Это прям твоё, хоть ты и девчонка, — по-своему поддержал её Жоан, который давно был в курсе, что любимым персонажем Эри в комиксе «Сора — Воин моря» был трансформирующийся робот — помощник Соры. Мальчишки в их роще обычно гоняли друг друга палками-мечами и палками-ружьями «за Сору против злодейской Джермы» (или наоборот), а Эри — поди ж ты! — роботы больше привлекали.       — На худой конец, — продолжала она, — можно и чем-нибудь другим заняться — на первое время, чтобы поднакопить денег. Попрошусь, например, к Рэйли-сану помогать смолить корабли… ну, или официанткой к нему в бар — там в разы интереснее, чем в кафе. Он старый знакомый отца, мне не откажет. К тому же там меня точно не будут лапать всякие уроды.       — Ага, мой дядя как-то обмолвился, что никто не знает, чем старый Рэйли занимался в молодости, но дорогу ему лучше не переходить. Все в округе его уважают, так что порядки в его баре — железные, — закивал Жоан.       — А там и от Глории съеду наконец. Стану свободна как ветер, и не надо будет отчитываться за лишнюю минуту времени, проведённого вне кафе и мастерской. Лучше бы она за Стеллой своей так смотрела, как контролирует каждый мой шаг!       — Да уж, поскорей бы…       Приятели прошмыгнули задворками, перемахнули через высокий забор, привычно воспользовавшись в качестве ступеньки крепким мусорным баком, и выбрались за границы квартала — самого безопасного среди всех «двадцаток»: именно здесь находился крошечный опорный пункт Дозора, в котором несли службу, сменяясь раз в месяц, несколько рядовых. Конечно, это место давно уже было прикормлено здешними криминальными баронами, поэтому в серьёзные разборки дозорные не встревали, зато видимость порядка соблюдалась. Также здесь располагалось подворье длинноногих, которые предпочитали селиться кучно, ближе к своим, на одной улице. Жили небогато, но репутация у них была на высоте: мужчины считались отменными бойцами, и друг за дружку длинноногие всегда были горой.       Неудивительно, что на главной улице квартала, где по вечерам зажигались самые настоящие газовые фонари и можно было ходить, не хватаясь ежеминутно за нож, Глория умудрилась открыть дико смотревшееся в здешних местах, но почему-то приносящее неплохие деньги кафе-мороженое. Как оказалось, даже заматеревшие пираты и мафиози в глубине души оставались сущими детьми. К тому же где ещё можно, играя в правила приличия, выгулять перед всеми трофейных девочек или потискать за задницу официанток в белых кружевных передничках? Глория на последнее закрывала глаза, хотя большее незамедлительно пресекалось.       Дымящая как паровоз, с громовым голосом и безупречной укладкой, мачеха, в принципе, была той ещё занозой в заднице. Но достойной уважения занозой. Она умудрялась в одиночку держать железной хваткой своё белоснежно-рюшечное заведение, водить дружбу одновременно с лейтенантом Дозора и криминальным доном, не выходящую, впрочем, за пределы невинного флирта и подбрасывания полешек в тлеющий огонёк соперничества — что позволяло ей не платить грабительские отчисления «на безопасность» и в то же время не беспокоиться о местной шпане.       Отец Эри, повинуясь причудливым ветрам судьбы, сошёлся с ней, когда девочке было лет пять. И Глория, которой палец в рот не клади — дай покомандовать, тут же взяла бразды управления едва сформировавшейся ячейкой общества на себя.       Для начала она дала падчерице имя. Если странная семейная легенда не врала, прежде собственный отец называл её не иначе как «девочка», «эй, ты» или «маленькое чудовище». Эри смутно помнила, что в те чудесные времена он запросто мог взять её с собой в море рыбачить на маленькой лодчонке, поднимать высоко на руках и подкидывать в потолок, обдавая запахом дешёвого рома и слушая в ответ её восторженные вопли, а ещё кормить вместо ужина сушёным кальмаром. Где ж взять-то манную кашу в баре Рэйли, в два часа ночи?..       Потом в их жизнь ворвалась Глория со своим видением прекрасного, и вскоре на столе появился горячий ужин, походы в бар сошли на нет, а «маленькое чудовище» неожиданно превратилось в «Эрику». Эри от всей души ненавидела это имя. Потому что стоило только услышать поблизости раскатистое: «Эрика!» — это значило, что она вновь где-то накосячила и предстояла суровая трёпка. Или же растянуто-сладкое «Эрика-ча-а-ан» над ухом предвещало очередную подставу от сводной сестры — тощей, вытянутой и временами, по личному мнению Эри, похожей на копчёную селёдку (Стелла считала себя неотразимой, для чего, ведомая дурацкими представлениями о красоте из модных журналов, высветляла волосы, красила губы коралловым блеском и переводила на бледную кожу тонны автозагара).       Но раз уж отец умудрился вляпаться в такую непростую женщину, как Глория, то у его дочери не оставалось выбора. «Эри» стало, по сути, негласным консенсусом. Особенно после того, как отец словил дурацкий удар ножом в пиратской стычке в доках, куда его занесло совершенно случайно. Его не стало, когда Эри было восемь, а Глория — гляньте-ка! — не выкинула на улицу чужого ребёнка, растила вместе со своим, не баловала, конечно, как Стеллу, но и в чёрном теле не держала, хотя в последнее время не стеснялась использовать на всю катушку как дармовую рабочую силу.       — Держи, ты же не завтракал, — пока они огибали гигантский полосатый ствол с цифрами «22», следуя малохоженой тропинкой, Эри протянула мальчишке вчерашний холодный круассан.       — Шпашибо, — невнятно поблагодарил Жоан, тут же отправив в рот большой кусок. Не переставая жевать, он по-приятельски обнял её за плечо, придерживая на особо скользком от вездесущей древесной смолы участке дорожки.       Эри не возражала, Жоан был младше её, да и вообще — почти как брат. Признаться честно, она любила тёплые искренние объятия. Только вот обнимать ей было почти некого: Жоан, Пухлик, облезлый плюшевый мишка с сердечком на пузе, чудом сохранившийся из далёкого детства, — по пальцам руки пересчитать, и ещё останется.       Можно было попробовать встречаться с парнем, как делали многие девчонки лет с пятнадцати, но легче было выиграть в лотерею миллион белли, чем найти кого-то нормального среди орды местных бандерлогов. Да и Эри как-то побаивалась заводить настоящие «взрослые» отношения, одни мысли о том, какими они могут быть, казались ей глупыми и постыдными. Сестрица Стелла закатывала глаза и называла её «ледышкой» или «овечкой-недотрогой». Сама же, будучи старше её всего на год, крутилась среди парней как рыба в воде, пусть Глория и грозила выставить её за дверь, если та «принесёт в подоле» или, ещё хуже, наведёт на кафе бандитские разборки. Наверное, поэтому Эри в последнее время старалась обращать на себя меньше внимания, одевалась по-мальчишески и вообще училась действовать с умом, чтобы не вляпаться во что-то незаконное — благо возможностей для вляпывания вокруг было с избытком, учитывая, что характер у неё был хоть и спокойный, но упёртый (отцовская школа!) и за словом в карман, стоило кому-то задеть её ненароком, она не лезла.       Спустя десять минут быстрым шагом тропинка закончилась. Привычным путём приятели пробрались через густые заросли орешника и вышла на небольшой пятачок, где заковыристым узлом сплетались несколько крупных мангровых корней, уходящих в серебрящиеся на утреннем солнце волны. Двадцать вторая роща, на всеобщее ребяческое счастье, имела выход к морю.       Здесь, на берегу, Эри внезапно уронила:       — Жоан, а ты, случаем, не передумал?       — Что?       — Становиться пиратом?       — Нет. А чего спрашиваешь? — будущий грозный пират Жоан по-детски облизал пальцы с прилипшими крошками, всматриваясь в манящую морскую даль.       — Держи меня в курсе. Я разузнавала — проезд на Остров Рыболюдей стоит просто космических денег. И мне подумалось, что к тому времени, как ты устроишься на какой-нибудь корабль, то можешь подбросить по дружбе. Ведь все пираты стремятся попасть в Новый Мир, так что Острова Рыболюдей им не миновать… — смущённо поделилась Эри своими планами.       — Почему туда? Чем обычные острова не устраивают? А-а-а, ты из-за неё…       Он не договорил, так как из воды неподалёку вынырнули два любопытных глаза под нежно-зелёной, словно морские водоросли, копной волос. Глаза по привычке внимательно изучили окрестности, и лишь после этого их обладательница осмелилась высунуться из воды по плечи. Она легко, будто уточка, качалась среди волн, с плеском уходящих в лабиринт массивных мангровых корней.       — Эри-чин! Жоан-чин! — русалочка радостно замахала руками.       — Кейми-чан!       С маленькой русалочкой они познакомились полгода назад. В особо жаркие дни безбашенные ребятишки со всех рощ устремлялись на берег — устраивать заплывы на смоляных пузырях или медленно подлетать на самых толстых и прочных в небо, чтобы потом плюхнуться в волны, окатив друзей как можно большим числом брызг. Эри и Жоан тогда пришли к морю поздно вечером, едва Эри освободилась от работы. Почти вся ребятня к тому времени уже разбежалась по домам, и они могли нырять, плавать и безобразничать в своё удовольствие. В тридцатой роще, в Сабаоди-Парке, в тот день запускали фейерверки, поэтому тёмное небо над архипелагом раз за разом окрашивалось розовым, жёлтым или зелёным.       Уцепившись за руки и обхватив вдвоём один крупный пузырь, друзья в очередной раз потихоньку начали подниматься над волнами, чтобы урвать взглядом хотя бы краешек распускавшихся в небе цветных искр. Засмотревшись, они не заметили, как очутились на довольно опасной высоте. Пузырь всё же не выдержал, разорвался между ними с громким хлопком, окатывая вязкими смоляными брызгами, и Эри с Жоаном синхронно ухнули солдатиками вниз. Когда, откашливающиеся и отфыркивающиеся, они всплыли наконец на поверхность моря, между их двумя головами обнаружилась третья, чужая, голова. Как оказалось, русалочка бережно поддерживала их за пояс, помогая выплыть с глубины непутёвым человеческим детишкам.       После этого они разговорились, играли и дурачились вместе в воде ещё битых два часа — и расстались уже настоящими друзьями. Единственное, о чём Кейми попросила их перед тем, как назначить новую встречу, — никому о ней не рассказывать. Русалкам и рыболюдям было опасно показываться близ Сабаоди. В тот вечер она не удержалась и приплыла, потому что всегда мечтала увидеть фейерверки, о которых была наслышана от старших, да только случайно перепутала рощи. Но зато спасла своих новых друзей…       Вспоминая это, Эри улыбнулась, осторожно спустилась на широкий корень, ниже всех свисающий над водой, и оседлала его, крепко обхватив ногами, чтобы быть ближе к подруге:       — Кейми-чан, ты ни за что не поверишь, что мы задумали с Жоаном!       — Что?       — Мы поняли, что больше не можем откладывать и наконец-то решились выбраться в тридцатую рощу. В Сабаоди-Парк! Сегодня, на закате!       — Не может быть! Здоро-аф-ф… — от восторга Кейми вскинула руки, забыв держаться на воде, и на несколько секунд её скрыло набежавшей волной. — …Здорово!       — Айда с нами! — поспешно затараторила Эри. — Денег накопили немного, но повеселиться всем хватит. И мы всё продумали. Есть относительно безопасный путь — как раз по границе между соседними рощами. Для тебя возьмём в аренду передвижной пузырь — гори огнём пара тысяч белли, не жалко! Жоан одолжит платье у старшей сестры, она вымахала за год на две головы выше нас — ох уж эти длинноногие! — в общем, в сумерках никто и не разберёт, что у тебя хвост.       На мгновение глаза маленькой русалочки заблестели радостью и надеждой, но её мордашка тут же печально поникла:       — Нет, Эри-чин, риск слишком велик. Будь хотя бы с нами для защиты какой-нибудь крепкий громила, которому можно доверять… Я слышала, что Сабаоди-Парк — безопасная часть острова, но никогда не знаешь, где столкнёшься с работорговцами или другими неприятностями. Паппаг всегда-всегда мне это повторяет. Наши говорят, что даже сам Ходи Джонс прежде не бывал в Сабаоди-Парке. А это такой тип, с которым лишний раз лучше не связываться.       — Эй, а как же Жоан?       — Ага! Я это… я крепкий! — подал голос до того молчавший Жоан.       — Крепкий, м-да, — хмыкнула Кейми, отчего мальчишеская самооценка тут же пошла трещинами и осыпалась осколками в покрытую прозрачной смолой траву. И с легкомысленным видом развела над водой ладошки, мастерски скрывая разочарование: — Вот когда, Эри-чин, найдёшь себе надёжного парня, покрепче, да поплечистее, приводи сюда — тогда и поговорим.       — Не хватало ещё, чтобы ты, Кейми, тоже кого-то привела, — буркнул Жоан.       — А что, Кейми-чан? Было бы здорово! И это непременно будет твой принц. Ты же слышал, Жоан, что Кейми суждено повстречать самого настоящего принца, прямо как в сказке?       — Ага, «и станет русалка морскою пеною», знаю я эту сказку… — Жоан, которому, признаться честно, нравились и Кейми, и Эри — и оттого не хотелось знакомиться с новыми конкурентами за их внимание, — всё не унимался.       Девушки не выдержали и возмущённо прогнали мрачного паренька подальше от берега:       — Ты не ту версию сказки читал!       Он уселся поодаль на кривом выступе полосатого серебристо-зелёного корня, шедшего прямо от главного ствола рощи, уперевшись длинными ногами в мягкий пружинящий пузырь, и принялся хмуро наблюдать за девчонками, в мыслях у которых, на его взгляд, порхали одни глупости.       Эри меж тем наклонила стриженую светлую голову к подружке и заговорила тихо-тихо, чуть громче плеска волн и лёгкого хлопанья прозрачных пузырей, парящих где-то в вышине над островом:       — Мы же так мечтали об этом, Кейми, — вместе посетить когда-нибудь Сабаоди-Парк… Место, где есть карусели с музыкой, головокружительные горки, огромное колесо обозрения, с верхушки которого, говорят, в ясный день видно половину Гранд Лайна, фейерверки в ночном небе, а ещё — сладкая вата, карамельные яблоки и многое-многое другое… Я уверена, что такая красавица, как ты, точно нашла бы там своего принца… Помнишь, как ты мне при первой встрече призналась, что тебе нагадали с ним познакомиться? Ты же не шутила?       — Нет, что ты! Мадам Шарли увидела это в своём хрустальном шаре. А её предсказания всегда-всегда сбываются. Хотя конкретно это предсказание было странным донельзя. Разве у принца бывают глаза сердечками?       — Ой, ну что ты к мелочам цепляешься, — отмахнулась Эри. В отличие от Кейми девушка не верила в предсказания, но она поддерживала игру — её забавляло, насколько серьёзно та к этому относится. — Я ведь правильно поняла, что ваших русальих принцев это не касается? И ты сама говорила, что к Острову Рыболюдей одни лишь пираты причаливают, которым нужно перебраться через Рэд Лайн в Новый Мир. Думаешь, есть вероятность встретить принца на пиратском корабле?       — Ну, наверное, нет… вряд ли… — засомневалась Кейми.       — Так где же его встретить, как не в Сабаоди-Парке? Мачеха рассказывала, что там ежедневно собираются сотни людей со всего мира. Можно столкнуться с кем угодно: аристократы, чиновники Мирового Правительства, знаменитые пираты, — она понизила голос, — даже тенрьюбито. Шансы встретить принца возрастают в разы. Представь, как это будет! Вы с ним случайно сталкиваетесь у прилавка с карамельными яблоками, тянетесь к одному и тому же, соприкасаетесь пальцами и тут — трах, бах, разряд молнии, судьба, короче! — он влюбляется в тебя без памяти, делает предложение руки и сердца и увозит в свой роскошный замок. Со шпилями, флагами и… что там ещё должно быть у замка?.. И сам принц — сильный, надёжный, с солнечной улыбкой, от которой тепло на душе. И на белом коне! Хотя в парк, скорее всего, коней не пускают…       — Только если у него будут такие же умопомрачительные кручёные брови, как у тебя, на меньшее я не согласна, — захихикала Кейми, явно наслаждаясь развитием чужих романтических фантазий, и прибавила: — А чтобы тебе не было обидно — у принца обязательно должен быть брат!       — С такими же милыми зелёными волосами, как у тебя. На меньшее я не согласна, — закрепила общую картину Эри, и обе они прыснули со смеху.       — На самом деле я согласна и на просто хорошего, отзывчивого парня, — сказала чуть позже Кейми, отсмеявшись. — Не возражаю, если он будет вкусно готовить. Такояки, например. Люблю такояки.       — Если встретишь такого, главное — меня с ним не знакомь.       — Почему? — удивлённо посмотрела русалочка.       — Потому что я его у тебя отобью. Убить готова за вкусные такояки!       Две ценительницы такояки переглянулись и снова захохотали. Эри смеялась звонко, смело, по-мальчишески. Кейми аккуратно прикрывала рот ладошкой, её смех казался чистым перезвоном хрустальных колокольчиков. Наблюдавший за ними Жоан не удержался и тоже улыбнулся.       — Как бы то ни было… Сходите обязательно, повеселитесь и за меня тоже! — решительно плеснула по воде переливчатым хвостом Кейми. — А потом всё-всё расскажете, не забыв ни малейшей подробности. Вот прям ни одного аттракциона не пропустите, не то обижусь!       — Кейми-чан… — Эри всё-таки было немного стыдно перед подругой, что они собирались пойти в парк развлечений без неё.       — И захватите мне карамельное яблоко. Ты столько всего мне красивого нафантазировала: и принца, и коня, и яблоки, а я этих яблок никогда-никогда и не пробовала. Без яблока в следующий раз не появлюсь!       Кейми высунулась из воды по пояс, насколько позволял ей держаться хвост, ловким движением смахнула со лба Эри белоснежную чёлку и ласково погладила пальцем по обнажившейся брови девушки. Кейми хоть и привыкла к лицу подруги, но оно постоянно приводило её в детский восторг. И ей, как и Жоану, ни разу в голову не пришло подтрунивать над чужими завитушками — не то что прочим… Наверное, поэтому они и были друзьями.       — Только обещайте мне, что будете осторожны. Ты, Эри-чин, конечно, не русалка, и Жоану далеко до рыбочеловека…       — Эй! — обиделся подошедший поближе парнишка, который понял, что Кейми уже пора прощаться.       — Хи-хи, к сожалению, очень далеко до рыбочеловека, Жоан-чин. Но по вашим рассказам ясно, что вы живёте не в самом благополучном месте. Я волнуюсь за вас, ребята. Хочу, чтобы вы безопасно добрались туда и обратно.       — Благодарим, миледи-русалка, за напоминание, что мы живём на задворках приличного общества, — поклонился ей Жоан, театрально припадая на согнутую в колене загорелую ногу и взмахивая воображаемой шляпой. — Зато как дети задворок мы довольно живучи и способны постоять за себя. Но всё равно спасибо за какую-никакую заботу об отщепенцах, миледи Кейми.       Русалочка обогнула по дуге широченный корень, подплывая ближе к Жоану, и просканировала его лицо подозрительным взглядом, будто сомневаясь, содержит ли его наигранное заявление хоть каплю истины. Потом повернула голову и мило улыбнулась Эри:       — Ну что ж, мне пора! Увидимся послезавтра! Не забудьте про карамельное яблоко! — Кейми изогнулась в невероятно грациозном прыжке и нырнула в непроницаемо-синюю морскую глубину. Мелькнул блестящий хвост, с плеском обдавая оторопелого мальчишку на прощание проливным дождём из солёных брызг.       — Мне кажется, я ей не нравлюсь, — пожаловался мокрый Жоан, пока Эри чуть не свалилась в воду, хватаясь за живот в приступе дикого хохота.       Они покинули берег в ту самую минуту, когда из утреннего тумана на горизонте проступили очертания корабля весьма внушительных размеров, двигающегося со стороны Рэд Лайна и до смешного напоминающего своей формой исполинскую лиловую ден-ден-муши с величественными парусами на спине.