***
Йонджи первым явился к главному входу. Поправляя застёжку плаща, он прошёлся вдоль роскошно украшенной выездной кареты, которую почти год не выкатывали из конюшен, и остановился перед пушистой Нясей в блестящей упряжке. Для большей торжественности на неё нацепили белый «солдатский» капюшончик, придававший усатой кошачьей морде вид забавный и зловещий одновременно. Что ж, Джерма 66 давно прославилась как злодейская организация, следовало поддерживать репутацию. Разглядывая мощные кошачьи лапищи, каждая толщиной с него самого, Йонджи усмехнулся, припоминая, как ему было лет пять-шесть, а Няся уже тогда, будучи котёнком, походила на приличного размера бочку. Ей нравилось греться на солнышке в парке, а он с братьями после тренировки постоянно прибегал к ней: поваляться рядом в траве или отдохнуть, используя мягкий кошачий бок вместо подушки. Из парка был виден лазарет, изредка в окне палаты показывалась мама и махала им рукой… Иногда, в хорошем расположении духа, кошка могла и прокатить на себе, если не сильно цепляться за шерсть. Больше всех Нясю любил Ичиджи — та была спокойная и флегматичная, вполне в его духе. Ниджи с Йонджи обычно предпочитали собак. После смерти мамы все прогулки в парке, в котором заодно было обустроено семейное кладбище, как-то сами собой сошли на нет. В парк, вопреки запрету, продолжал ходить один лишь Санджи, пока отец не посадил его под замок. В те дни Йонджи и в самом деле тайно завидовал никчёмному братцу — а оттого особенно его не выносил. У мамы в палате на полке стояла целая россыпь фотографий, на которых её окружали все они, впятером. А у Санджи в комнате хранилась одна-единственная фотография, но зато какая! Только он и она! Санджи всегда претендовал на то, чтобы забрать маму себе целиком, без остатка… Топча вслед за отцом неказистые цветы, принесённые братцем на её могилу, Йонджи вытеснял недостойные солдата печаль и тоску злорадством: теперь-то Санджи уже не сможет завладеть мамой в одиночку. Никогда. Отказываясь жениться, брат поступал точно так же — заносчиво и себялюбиво. Подводил целое королевство. Подставлял кузину… Йонджи с радостью врезал ему сегодня. И дело было вовсе не в недавнем проигрыше. В другое время, при других обстоятельствах, он мог бы допустить, что «ошибка» не так уж и плох. Но прямо сейчас стоило выбить из него эгоизм. Даже если для этого понадобилось прибегнуть к помощи братьев. Йонджи задумчиво погладил Нясю по подставленному круглому лбу, та с наслаждением жмурилась — всё ещё помнила его запах, пусть и была предоставлена самой себе и ухаживающим за нею солдатам. В последние годы кошка благодаря их заботе вымахала и растолстела настолько, что с трудом проходила в ворота конюшни. Хотя в виде тяглового элемента кареты смотрелась весьма эффектно. В ответ Няся потёрлась усами о его локоть и затарахтела, как большой весёлый двигатель — из тех, что в избытке напихано в машинном отсеке. Под это уютное громовое мурчание он совершенно не обратил внимания на лёгкий стук каблуков у замковых дверей. …Эри высунулась на улицу и сначала ошеломлённо уставилась на огромную карету и такую же огромную фигуру Няси. На открытом воздухе и то и другое выглядело гораздо монструознее, чем в конюшнях. В следующий миг девушка приметила сбоку от Няси Йонджи, рассеянно поглаживающего ладонью кошачий нос, и бессознательно вдвинулась обратно в холл, замерла в безопасной позиции у дверей, рассматривая Четвёртого принца через широкую щель приоткрытой створки. То ли дело было в плаще, то ли Йонджи нарочно так выпрямил спину, но его внешний вид за километр выдавал в нём аристократа. Эри невольно залюбовалась им: его длинными ногами, строгим чеканным профилем и вечнозелёным хохолком волос на макушке. Йонджи оставил в покое Нясин нос и начал в две руки чесать ей шею. Кругом полетели клочки кремовой шерсти, кошка замурчала сильнее. И Эри вдруг тоже захотелось стоять там, на солнышке, рядом с ним, и помогать вычёсывать тёплую Нясю. Однако секунду спустя в её фантазию вклинилась безжалостная реальность: Йонджи недавно ни за что ни про что избил родного брата, а теперь так мило любезничал с кошкой… — Болван, — сердито процедила она сквозь зубы. — Гусеница зелёная. Йонджи вскинулся, словно его окликнули по имени, заозирался по сторонам, и Эри отскочила от дверей ещё дальше, окончательно теряя его из виду. На ступеньках парадной лестницы раздался гулкий шум шагов. Она обернулась: сверху в изысканных плащах спускались Ичиджи и Ниджи. Кузены приблизились, полные спокойной самоуверенности: у них не осталось незавершённых дел. Ичиджи окинул взглядом её наряд, улыбнулся с явным одобрением и прошёл мимо, не замедляя шаг. Ниджи намеревался проследовать за братом, но Эри окликнула его, от всей души надеясь, что её голос не дрогнет. — Ниджи! Постой! Нам нужно поговорить. Ичиджи, заслышав это, глянул поверх плеча, но ничего не сказал и прошествовал дальше, на улицу. И Эри осталась со Вторым принцем наедине. Длинные синие пряди недоумённо дёрнулись, когда он развернулся к ней. Ниджи не ожидал этой просьбы: кузина всегда его избегала. Мысленно он до сих пор пребывал в лаборатории. …Санджи, как последний дурак, решил, что именно из-за него Ниджи избил Козетту. Нет, конечно же, из-за него! Но не потому, что весь мир вертелся вокруг этого цыплёнка, и Ниджи думал на десять ходов вперёд, смакуя какие-то там неведомые переживания братца. «Неужели он и вправду вмазал мне ногой, потому что переживал?.. Бр-р… Вот тупица…» Он ведь сорвался и избил её лишь потому, что Санджи пусть и на минутку, но показался ей слишком хорош. Лучше его, Ниджи. Когда он, ядовито скалясь, выпытывал у Санджи, понравилась ли ему кухарка, то единственной мыслью, плясавшей в голове, было: «Только скажи, только признайся, что она тебе понравилась… Что ты её хочешь…» — и накручивал себя, ожидая услышать в ответ «да». Но тот смолчал — даже после того, как Ичиджи ехидно предложил направить Козетту в его личное услужение (у Ниджи в этот момент внутри всё перевернулось, хоть он и знал, что брат шутит). Санджи отказался от неё. Осознав это, Второй принц с невероятным удовольствием вернул ему в двойном размере всё то, что по его вине досталось Козетте. И, окончательно выплеснув гнев, почувствовал странное облегчение: она не привлекала дурацкого братца, тот оказался всего-навсего неуклюжим дамским угодником… — Чего ты хотела? — скрестив на груди руки, грубовато спросил у кузины Ниджи, недовольный тем, что его отвлекли. — Я была в лазарете. У Козетты… — И? — он нахмурился. Эри собралась с духом, а потом, решившись, выдала ему в лицо: — Не представляешь, как сильно я хочу тебе врезать! Я прекрасно знаю, что слабая и любой мой удар покажется тебе касанием пёрышка. Знаю, что ты можешь поколотить меня, когда захочешь, да хоть сейчас — за эти слова, но… Ниджи молчал, ожидая продолжения. Вертикальная морщина над его переносицей постепенно удлинялась. Переборов тяжесть в груди, засевшую там с той самой минуты, как Эри зашла в больничную палату, — мешала одна эта тяжесть, страха почему-то не было, — девушка выдохнула: — Если ты… Если ты ещё хоть раз поднимешь руку на Козетту… Клянусь небом, я убью тебя! Не знаю пока как. Придумаю способ! Он отчего-то не разозлился. Вместо этого несколько секунд смотрел на Эри в упор, затем его лоб разгладился, и Ниджи с невнятным смешком двинулся прямиком к ней. Приблизившись, склонился над её лицом, словно проверяя, насколько та уверена в собственных словах. Девушка изо всех сил постаралась не отводить взгляд. — Страшная угроза… — протянул Ниджи. — Почему не сейчас? Почему в следующий раз? — Потому что она попросила простить тебя. И мне пришлось дать ей слово. Ниджи вздрогнул и резко выпрямился, явно не ожидав подобного ответа — тот застал его врасплох. Для Эри разговор был окончен: она высказала ему всё, что хотела. Сердито поджав губы, она качнулась в сторону дверей, намереваясь обогнуть его. Однако тот, не поворачивая головы, неожиданно дёрнул рукой вбок и крепко перехватил Эри под грудью, мешая пройти дальше. Всё в её теле против воли откликнулось дрожью: он впервые прикасался к ней с тех пор, как побывал вместе с Ичиджи в её спальне. — Пусти… — девушка поначалу забилась в ловушке цепкой руки. Но потом перевела дыхание и приказала себе успокоиться: хороша же она! Только что грозилась его убить, а сама паникует от одного его прикосновения! Ниджи, уловив, что кузина притихла, глухо уронил в пустоту: — Она и вправду так сказала? — Да! И я не понимаю, чем ты заслужил такую преданность. Чем вы все заслужили… Ведь ты не стоишь даже её мизинца! — Выходит, принц не стоит мизинца кухарки, да? — если это был сарказм, то прозвучал он чересчур серьёзно. — Ты не принц, а мерзавец! А она не вещь, а человек. Полноценный человек, который, в отличие от тебя, умеет чувствовать. Умеет прощать… — Эри не могла понять, почему он не злился. Впрочем, Ниджи всегда отличался непредсказуемостью. Возможно, сегодня он уже выплеснул заряд злости на Козетту и брата, и для неё попросту ничего не осталось. — Отпусти! — она предприняла новую попытку высвободиться. — Разве Ичиджи не приказал тебе не прикасаться ко мне? — Нет, — Ниджи наконец повернул к ней голову — на его губах змеилась привычная усмешка. Но руку он при этом убрал, и Эри отступила от него к выходу. — Он попросил. И, между прочим, ты сама меня сейчас остановила. — Попросил? И всё? — Разумеется, мы же братья. Братьям не обязательно приказывать, — Ниджи пожал плечами. — Мне и самому не больно-то хочется к тебе прикасаться. Я же говорил: ты не в моём вкусе, Годжу. В памяти Эри чересчур ярко всплыло всё, что происходило в тот момент, когда он это говорил. Вспыхнув до корней волос от стыда, частично перекрывшего прежнее негодование, она поспешила выскочить за дверь. …На улице к тому времени собралась небольшая толпа провожающих: солдаты и слуги радостно переговаривались и галдели, рассматривая членов королевской семьи и их помпезное транспортное средство. Няся пользовалась торжественной ситуацией и красовалась перед присутствующими, довольно выгибая спину в новенькой упряжке. Ладонь Йонджи, свисающая из окошка, лениво похлопывала по стенке кареты чуть ли не перед самым носом Эри. Он расположился в заднем ряду, откинувшись на спинку роскошного сиденья, чем-то напоминавшего трон. Девушка, стараясь не обращать внимания на мелькающие перед ней пальцы, заглянула внутрь — каждому Винсмоуку предназначалось такое же. На переднем ряду на вдвое большем троне расселся король, явившийся со стороны казарм. Ичиджи, отдав последние распоряжения сопровождающему карету солдатскому эскорту, прошёл мимо Эри, грациозно взобрался по высоким ступенькам подножки и сел по левую руку от отца. Затем качнул подбородком и усмехнулся: — Йонджи, помоги Годжу подняться. Младший брат одарил его сумрачным взглядом, но всё-таки подался вперёд и протянул руку. Однако не успела Эри вложить в подставленную им ладонь свои тонкие пальчики, как подошедший следом Ниджи, фыркнув, забросил кузину наверх, ловко подхватив её за талию. Эри, вопреки правилам хорошего тона, пискнула от неожиданности, вызвав у Джаджа кислую гримасу, а Йонджи с каким-то раздражением уставился на свои зависшие в пустоте пальцы. Очутившись внутри, девушка, не раздумывая, поспешила занять противоположное от Четвёртого принца сиденье. Но её надежды на то, что Ниджи сядет рядом с братом, провалились. — А чего это ты здесь, Йонджи? Рассадка же намечалась по очерёдности. — Привык сидеть у окошка, — буркнул тот. Ниджи вздёрнул бровь, но промолчал и опустился на соседнее с Эри место, сохраняя хотя бы видимость смещённого порядка. На его лице гуляла расслабленная улыбка — похоже, он предвкушал увлекательное путешествие. Или же недавняя детская угроза кузины позабавила его, окончательно развеяв остатки недовольства. Даже когда из замка вышел хмурый Санджи в сопровождении сестры, Ниджи едва повернул подбородок. Эри осторожно высунулась поверх плеча соседа, не дождавшись ворчания короля по поводу неприглядного внешнего вида сына. И тут же стало ясно, почему обошлось без ворчания: все синяки и ссадины Санджи волшебным образом испарились. Ей на миг подумалось, что встреча в коридоре полчаса назад явилась плодом её расстроенного переживаниями рассудка. Но вот Санджи подошёл — капельку скованно, двигаясь с деревянной неспешностью человека, тщательно скрывающего боль, — и девушка поняла, что его ушибы никуда не исчезли. Рэйджу и в самом деле оказалась редкостной мастерицей маскировки, раз сумела за столь короткий срок полностью спрятать следы побоев. Старшая сестра заняла своё место в карете справа от отца: — Красивая причёска, Годжу, тебе идёт, — уронила она, усаживаясь в кресло, и Эри в который раз судорожно пригладила волосы: сестра насмехалась над нею? С утра их растрепал своими пальцами Ичиджи, а потом, в довершение, их спутали ветер и замковые сквозняки. Первый принц тем временем достал припасённый заранее красный плащ — такой же, как у его братьев, — и молча, надменно взирая сверху вниз, протянул его Санджи. Что это было? Извинение за проявленную жестокость? Вряд ли. Скорее всего, Ичиджи просто подчёркивал его место — среди них. Учитывая то, насколько яростно брат отрицал свою принадлежность к семье всего несколько часов назад… Санджи поколебался секунду-другую, после чего протянул руку и покорно принял яркую ткань, набросил её на себя. Признавая тем самым главенство старшего брата. Плечи Эри дрогнули, она невольно прижала пальцы к броши, скрепляющей точно такой же плащ: уроки Ичиджи всегда были невероятно эффективны. Санджи медленно взобрался по ступенькам, впечатывая в них каждый шаг, словно узник, поднимающийся на эшафот. Он уселся между братьями, и со стороны это выглядело как ещё одно изощрённое издевательство: сидеть бок о бок со своими мучителями… — Эй, Йонджи, тебе не кажется, что стало как-то тесновато? — Ниджи беспечно перегнулся через подлокотник своего «трона». Его синий чуб плясал прямо перед носом Санджи. — Так в семье же прибавление, — откликнулся его брат. — Ах да, в прошлый раз мы сидели здесь втроём, с Рэйджу, а Ичиджи с отцом впереди… Из-за «ошибок» пришлось ужаться, — коротко хохотнул Второй принц. Их присутствие подавляло. Впрочем, Эри не была уверена в том, что это планировалось братьями специально. В карете действительно было мало места. — Если захочешь сбежать, — Йонджи усмехнулся, в свою очередь доверительно склоняя голову к Санджи, — снова дашь мне прекрасный шанс поколотить тебя. — Как будто ты сможешь… — не преминул огрызнуться тот. Йонджи тотчас вскинулся: после успешной «беседы» в лаборатории, недавнее поражение как-то вылетело у него из памяти. Но ведь теперь братца в любой момент можно припугнуть стариком-поваром… — Хватит, — оборвал их Ичиджи. — Не на людях. Санджи вздрогнул и, нервно дёрнув уголком рта, потянулся за сигаретой. Раздался щелчок кнута, карета, качнувшись, тронулась с места. Няся, плавно передвигая мягкими лапами, потянулась вперёд. Стук колёс дополняло звонкое цоканье по брусчатке пары ладных гнедых лошадок Джермы, на которых гордо восседали стрелки. Следом тянулась ещё одна, более простая повозка, вмещающая парадный отряд сопровождения. Йонджи, откинувшись на локоть, не отрывал взгляд от окна, с расслабленной и снисходительной улыбкой принимая прощальные выкрики собравшихся перед замком подданных. Эри тоже осторожно помахала им рукой. Люди во дворе выглядели такими счастливыми — их радость за Третьего принца и семью Винсмоук была неподдельной. Пожалуй, после их отъезда планировался небольшой солдатский праздник. — Санджи-сама! Поздравляем со свадьбой! — время от времени доносилось из толпы. Джадж, повернув голову, буркнул: — Они приветствуют тебя, Санджи. Помаши им в ответ. «Улыбайся им. Радуйся, как курица, которую поздравляют с тем, что она отправляется в суп», — мысленно продолжила Эри. Вряд ли король хотел унизить сына намеренно, но прозвучало это жестоко и бессердечно. Санджи никак не отреагировал на этот циничный приказ, вместо этого откинулся на спинку своего сиденья и уставился потухшим взглядом в потолок. От него исходила какая-то серая безысходность. Казалось, того солнечного Третьего принца, который день назад шутил и смеялся вместе с ней, никогда и не существовало. Неведомые средства убеждения Джаджа (среди которых Эри была уверена только в шантаже) оказались на высоте. Король удивительно хорошо подготовился. Тогда, тринадцать лет назад, Санджи, наверное, думал, что сбежал из Джермы, но так и не сумел убежать от Джермы внутри себя. Один день. Всего один день понадобился Винсмоукам, чтобы почти полностью сломить его. Санджи резко, отрывисто выдохнул перед собой табачный дым, будто в попытке отогнать им какие-то непрошенные тягостные мысли.***
— Э-эй! Са-анджи-и! — звонко донеслось откуда-то издалека. Этот внезапный крик отвлёк Эри от созерцания деревьев и бескрайних холмов, среди которых там и сям, подобно причудливым цветам, росли конфеты и леденцы. Сами деревья порой улыбались ей (в буквальном смысле этого слова!), а попавшаяся не так давно на пути горка, чей склон карета миновала в объезд, добродушно зевнула, растревоженная шумом их небольшой процессии. Выглядело это дико и завораживающе. — Э-э-эй!!! — звучное мальчишеское эйканье повторилось: чуть громче и на этот раз точно слева — со стороны Йонджи. Кто-то приближался, и все находившиеся в карете синхронно повернули головы, высматривая обладателя бодрого голоса (Санджи с явным ошеломлением на лице). — Чего-о?! Этот идиот так спокойно разгуливает по территории Большой Мамочки?! — вытаращился в окно Йонджи — похоже, узнал энергичного чужака. Эри присмотрелась. Вдали внушительной серой горой надвигалось нечто, напоминавшее гигантский древесный пень, суматошно передвигавший многочисленными корнями-ногами. Перед ним, разогнавшись до сумасшедшей скорости, мчался невысокий крепкий паренёк, а на плоской верхушке пня восседала — как если бы это было для неё в порядке вещей — красивая рыжая девушка, радостно машущая рукой: — Санджи-кун! — принёс ветер, и Санджи вздрогнул, отчего-то вжимаясь в сиденье, словно вознамерился слиться воедино с бархатной подкладкой. Среди принцев при виде рыжей красавицы прокатился единый вздох восхищения. — Та самая девчонка-пират, про которую я говорил, Нами! — авторитетно пояснил Йонджи, уставившись в окно. Ниджи в ответ присвистнул, и даже Ичиджи вперился в незнакомку с пристальным интересом. Винсмоукам с их совершенным зрением было видно гораздо лучше, чем Эри, — не иначе как Йонджи по своей дурацкой привычке пялился прямо в открытое девичье декольте. Хотя, разумеется, это было его дело, на кого и куда пялиться. Ничто не мешало ему пялиться на других девиц. Это только она, Эри, была ему не интересна. Невзирая на здравые рассуждения, Эри всё равно ужасно хотелось его стукнуть. Да что уж там — стукнуть всех троих! Внезапно в воздухе по направлению к ним, подобно неудержимому пушечному ядру, пронеслось что-то некрупное, но весьма увесистое. Когда оно впечаталось в бок повозки, та ощутимо дёрнулась, и Эри зажмурилась, ухватившись за подлокотники и подспудно ожидая взрыва. Няся с возмущённым мявком остановилась, а Йонджи, сидевший ближе всех, издал изумлённый нечленораздельный вопль. Эри осмелилась приоткрыть один глаз: взрыва не последовало, хотя карета всё ещё опасно раскачивалась. — Санджи! — на украшенной фамильным черепом дверце обезьянкой повис парень, чьё перепачканное лицо показалось ей смутно знакомым. Во всяком случае, Эри подумалось, что прежде ей уже приходилось где-то видеть подобную широченную улыбку. Паренёк выглядел потрёпанным, будто сутки продирался через непроходимые джунгли, но невероятно жизнерадостным. За его спиной, удерживаемая верёвочкой, болталась простецкая шляпа из золотистой соломки, при виде которой всё потихоньку начало вставать на свои места. — Мы здесь, чтобы забрать тебя, Санджи! — Монки Д. Луффи, будущий Король Пиратов (по версии Третьего принца), всунулся по плечи внутрь, бесстрашно игнорируя всех присутствующих злодейских Винсмоуков и восторженно трещал без остановки, обращаясь исключительно к кузену, у которого от такого эффектного появления своего капитана слегка отпала челюсть. Санджи от шока, казалось, никак не реагировал на его несмолкающую задорную болтовню. Тем временем карету окружили солдаты, вскидывая ружья и целясь в нарушителя, а Джадж с недовольством завертел своей львиной гривой, высматривая того, кто стал причиной неожиданной задержки… Секунду спустя случилось что-то непостижимое: дверца кареты швырком сорвалась с петель и отлетела на десяток метров в придорожную траву вместе с тем, кто за неё цеплялся, точно была сделана из куска простого картона. Санджи, стоящий в раскуроченном дверном проёме, медленно опустил ногу. Пока парень озадаченно приподнимался, Третий принц гордо выпрямил спину и запрокинул вверх подбородок — не хуже Джаджа. Или же Ичиджи. Похоже, фамильный выверт головы глубоко сидел в генах всех детей короля. — Проваливайте, низкопробные пираты! — его презрительный голос звенел сталью и почудился Эри чужим. Она не сразу осознала, о чём именно Санджи говорил с теми, кто храбро, невзирая на опасность, явился к нему на выручку. Смысл его слов дошёл до неё запоздало: он высокомерно назвал себя принцем, Винсмоуком, а их, своих друзей, — плебеями, вдобавок хвастался перед ними деньгами и властью. Эри в смятении воззрилась на его спину. Санджи просто не мог такого сказать. Не мог сказать то, во что не верил. Не верил ещё этим утром! Если только… Если только не выбрал наконец, кем пожертвовать. И, чтобы спасти всех, кого может, пожертвовал собой. Не захотел, как и Эри, стать источником проблем. Сделал это ради своей команды, ради неведомого Зеффа, ради малознакомой кузины… Винсмоуки смотрели на происходящее с насмешливым любопытством. Йонджи, предвкушая занятную стычку, даже предложил ему свою помощь, чтобы спровадить надоедливого пирата! Но Санджи приказал не вмешиваться — так холодно и надменно, как мог обронить разве что Ичиджи. И младший брат, растерявшись, не стал ему возражать. Санджи спрыгнул на землю и медленно двинулся навстречу своим накама. Он должен был сделать это сам. Прогнать их. Спасти их. Ниджи неожиданно дёрнул Эри за запястье, поднимаясь и вытягивая её вслед за собой из кресла: — Кажется, будет интересно. Взглянем поближе! Он плюхнулся на бывшее место Санджи, а Эри, не удержавшись на ногах после этого непредвиденного рывка, едва не полетела к Йонджи прямо на колени. Тот в последний момент успел протянуть руку. Его ладонь упёрлась ей в ключицу, а потом после неловкой паузы слабо оттолкнула от себя. — Извини… — Эри отпрянула и смущённо выпрямилась, придерживаясь за раму проёма. И тут же поражённо всмотрелась в творившееся на лугу избиение. Назвать это как-то иначе не поворачивался язык. Санджи колошматил мальчишку-пирата (которого ещё вчера с невероятной гордостью именовал перед всеми своим капитаном) гневно и одновременно с какой-то методичной сосредоточенностью. Тот по непонятной причине не сопротивлялся. Всякий раз после удара вставал на ноги, яростно и с упрёком глядя на него, а Санджи от этой фантастической упёртости буквально свирепел на глазах. Почему этот Луффи не бил в ответ? Почему хотя бы не блокировал удары? А те следовали один за другим — всё жёстче и сильнее. Санджи бил так, будто действительно намеревался его покалечить. Рыжая Нами чуть ли не плакала, умоляя их перестать. А Эри в каждом отчаянном и молчаливом ударе Санджи словно наяву слышался его не менее отчаянный голос: «Отступись!.. Ну же!.. Уходи!.. Пожалуйста, уходи!!!» Но его противник не уходил и не отступался. Он оказался невероятно упорным и выносливым, обычным людям хватило бы и пары-тройки ударов, которыми наградил его Третий принц, но тот всё поднимался и поднимался, и Санджи наконец не выдержал. Его нога, когда он взвился в воздух под восторженные выкрики солдат (Эри почудилось, что даже Ниджи одобрительно хмыкнул), раскалилась в пламени практически добела. Кажется, именно этот удар должен был вчера достаться Джаджу. А вышло наоборот, мир вывернулся наизнанку: кузен подчинился презираемому им отцу и почти что был готов убить того, кого уважал и ставил выше других. «А ведь Санджи мечтал меня с ним познакомить…» Яркая вспышка, когда Санджи рухнул с высоты на землю, завертевшись колесом в сокрушительной атаке, на миг ослепила Эри. Рыжая девушка в ужасе закричала. — Вот это сила, — поражённо переговаривались окружавшие карету солдаты. — Настоящий Винсмоук… Луффи Соломенная Шляпа лежал поверженный, без сознания, у ног того, к кому явился на помощь… Санджи какое-то время тупо глядел на него, затем развернулся и поплёлся обратно к карете. Всё происходящее было так несправедливо, что Эри, не сдержавшись, коротко всхлипнула. — Сядь, Годжу, — не поворачивая головы, с прохладцей в голосе приказал ей Ичиджи. Ему наверняка не понравилось, что она так сильно переживала за кузена. — Да-а, Соломенная Шляпа оказался слабаком, раз с ним справился даже наш Санджи, — протянул Ниджи, со скукой потягиваясь на сиденье: он ожидал увлекательный бой, а мальчишка ни разу не ударил, ни разу не использовал хаки. Второй принц явно не думал возвращаться на место. Эри осторожно переступила через его длинные ноги и присела рядом с ним. Пусть уж лучше она составит ему компанию, чем Санджи. — Вау, горячая штучка! — между тем восхищённо выдал Йонджи. И Эри вскинула голову: подбежавшая Нами только что яростно залепила Санджи пощёчину. Это удалось ей легко — хоть у одного из Винсмоуков кожа была не железная… Не прошло и минуты, как Санджи вернулся. Прошёл в конец ряда и сел у окна, устало прикрывая глаза ладонью. Карета тронулась. Пара солдат заканчивала пристраивать к лошадиной спине подобранную на лугу дверцу. — Столько разговоров было про Соломенную Шляпу… — зевнул Йонджи. — Как это ничтожество вообще сумело попасть в Новый Мир? — Король Пиратов, говорите? — Ниджи переглянулся с ним, и они вдвоём захохотали во всё горло. — Санджи-и-и!!! — Луффи каким-то непостижимым образом очнулся и снова стоял на ногах, и его резкий голос буквально пронзил затенённое пространство удаляющейся кареты, пролетая над макушками смеющихся братьев. Санджи не поднял головы, наоборот — буквально зарылся лицом в ладонь. Ему было плохо, очень плохо — до такой степени, что он почти не слышал чужих издёвок, его душило осознание собственного поступка. Спереди раздался мелодичный голос Рэйджу — та предложила остановиться, но Санджи глухо отказался. Генералиссимус громко хмыкнул: вряд ли он поверил недавним пафосным словам сына. Но Санджи наконец подчинился — вот то единственное, что волновало Джаджа Винсмоука, и потому король остался доволен. Мальчишка кричал что-то ещё: что не верит ему, что не сойдёт с места и будет голодать до тех пор, пока Санджи не вернётся. Что без него ему не стать Королём Пиратов… Братья смеялись сильнее, а Санджи вздрагивал от этих криков. На последнем он и вовсе, не удержавшись, заплакал, и Эри отвернулась, стараясь не смущать своим вниманием. Впервые она видела мужские слёзы. В горле стоял какой-то комок: Санджи решил спасти друзей, публично отрёкшись от них. Лишь бы Винсмоуки их не тронули. Она помнила слова Ичиджи про угрозы и необходимость их устранения. Санджи сделал всё, чтобы они не посчитали его накама угрозой планам Джермы. Эта девушка, Нами, неужели она так плохо знала того, с кем столько времени провела бок о бок, чтобы поверить в его высокомерные речи? Да, кузен играл свою роль безупречно, сама Эри на какое-то мгновение в нём усомнилась, — и то потому, что он невероятно походил в этот момент на братьев. Наверное, Нами, раньше видевшая исключительно солнечную сторону Санджи, до того не ожидала подобной перемены, что случившееся стало для неё шоком. Эри мрачно покосилась на Ниджи и Йонджи: оба до сих пор раскатисто хохотали. Но не над Санджи — как раз таки он в их глазах показал себя превосходно. Они хохотали над неудачником, которого с лёгкостью поколотила «ошибка». Над неудачником, который, проиграв столь постыдно, по-прежнему продолжал жалко цепляться за веру в мечты и дружбу. Что, если бы Жоан вдруг явился спасти её — хватило бы у неё сил быть такой же безжалостной к нему? Отречься от него? Холодно и надменно посмеяться и прогнать прочь? Смогла бы она потом сидеть и слушать, как все потешаются над её горем? …Прошло около четверти часа. Поле, где произошла схватка, давно скрылось из виду, а прекрасная погода внезапно испортилась: небо затянуло чёрными грозовыми тучами. Откуда-то спереди прилетел странный гул. Эри сперва приняла его за отдалённый гром, но тот постепенно усиливался, наползал волнами приглушённого бряцанья металлом и топота множества ног. И спустя несколько минут Няся, ступившая мягкими лапами на выложенные печеньем улицы города, окружавшего Пирожный шато, разминулась с целой армией. — Похоже, они направляются за Соломенной Шляпой, — усмехнулся Ниджи, вслушиваясь в сбивчивые, встревоженные возгласы горожан. — Он же вроде кричал, что будет сидеть и ждать тебя на прежнем месте? — Йонджи с интересом разглядывал проходящих мимо солдат Шарлотты, чья броня походила на причудливые шахматные фигуры. — Надеюсь, у твоего дурацкого капитана достанет ума сбежать. Санджи вздрогнул, с явным ужасом озираясь вокруг и рассматривая многочисленные марширующие ряды, с двух сторон обтекающие карету. Эри с трудом подавила желание взять его за руку, сказать, что беспокоиться не о чем. Йонджи прав: их там уже нет, никто не останется просто стоять на месте и ждать. Или останется?.. Нет, таких безумцев не существует! Вслед за очередным громовым раскатом хлынул ливень. Капли, изредка залетавшие внутрь кареты через открытые окна, сладковато пахли фруктовым сиропом. Впрочем, после снега из сахарной ваты Эри было трудно удивить сиропным дождём. К моменту прибытия ко дворцу Санджи уже успокоился и сидел хмуро, безучастно вглядываясь в серую дождливую пелену. Навстречу делегации Винсмоуков торжественно вышел барон Тамаго в сопровождении целой россыпи летающих зонтиков. Его единственный глаз удивлённо округлился при виде оторванной каретной дверцы, но в силу хороших манер барон даже не заикнулся об этом и, поклонившись, обменялся приветствиями с прибывшими высокими гостями: Винсмоуки выходили один за другим из кареты, и над их головами тут же предупредительно зависали зонтики. Это было удобно и довольно мило. Дождавшись появления Эри, барон помог ей спуститься и подхватил под руку, присоединяясь к ней под зонтиком: — Рад видеть вас снова, да ещё и в добром здравии, бон. Жаль, что на столь короткое время, ожидалось, что вы пробудете с нами гораздо дольше, — вежливо намекнул он на несостоявшуюся свадьбу. — К сожалению, из-за этого не удалось составить ваш гороскоп. Поверьте, мне было бы очень приятно, суар. — Благодарю. Вы и так были очень любезны в нашу прошлую встречу. — Будем надеяться, что моё маленькое гадание тоже не сбылось. Уж очень, помнится, оно вас напугало. — Гадание? Ах, да… — Эри, абсолютно позабывшая про то, что когда-то ей напророчили старые карты, задумчиво уткнулась взглядом в алую корону волос и царственно выпрямленную спину идущего впереди Ичиджи. Его плечи укутывал элегантный белоснежный плащ — в отличие от красных плащей остальных. Помимо того, что это выделяло его статус, Ичиджи любил сочетание красного и белого. Возможно, и её саму он выбрал только потому, что она прекрасно в это сочетание вписывалась. «Император» — кажется, так называлась первая вытащенная ею карта. Эри нахмурилась: в гадания она по-прежнему не верила. — Нет, ни капельки не сбылось, — помедлив, ответила она. Барон вздохнул, удручённо взмахивая тростью в своей жилистой руке. — Такой уж я никудышный гадальщик, силь ву пле. Беседа на время прервалась. Винсмоуки впереди негромко обсуждали достоинства увиденной ими армии Йонко. — Наконец-то осуществится наша мечта! — воодушевлённо воскликнул Джадж, вглядываясь в широко распахнутые перед его семьёй двери дворца. Для него исполнение давних надежд и в самом деле было уже невероятно близко, стояло прямо перед глазами, кроме этого он не видел больше ничего. — Наша мечта!.. Сиропный дождь гулко барабанил по парящим разноцветным зонтикам, и из-за этого девушке удалось лишь мельком разглядеть раскинувшуюся перед ней громаду Пирожного шато. От причудливого строения во все стороны расползался густой, приторно-сладкий аромат бисквита. Эри слегка сморщила нос, переступая порог вместе с остальными. По счастью, внутри бисквитный запах был почти неразличим. — Госпожа Линлин просит вас чувствовать себя как дома! — провозгласил барон. По его знаку слуги за спинами гостей захлопнули, словно припечатывая, массивные входные двери.