Фэн Синь ненавидит татуировки

Химия между ними была очевидна. У Се Ляня был не такой богатый опыт отношений, но даже ему было понятно, что такое количество случайных касаний, неловкого флирта и пауз определенно что-то значило. То, как Хуа Чэн провожал его взглядом или держал за руку по выдуманному поводу (кто будет всерьез поддерживать при ходьбе взрослого мужчину?!), давало все основания думать, что Се Лянь ему нравится. С самого начала их тон общения не был деловым; с самого начала Хуа Чэн лукаво улыбался, представляясь в ресторане Сань Ланом, — когда Се Лянь, всё-таки опоздавший, нашёл нужный столик и сел напротив. Реакции Се Ляня были… соответствующими. Он также сжимал пальцы в ответ и отвечал на провокационные слова, не показывая, что ему что-то не нравится. Но всё всегда останавливалось. Ни одно объятие так и не стало поцелуем; и когда Хуа Чэн подвёз Се Ляня домой как-то вечером, на предложение подняться в квартиру он буквально сбежал. Се Лянь не любил двойные сигналы. Он знал много специфичных людей и мог водить с ними дружбу, принимая все особенности, но в этот раз у него был личный интерес. — Сань Лан, первого сентября будет важный вечер для меня, — начал Се Лянь, поворачиваясь к Хуа Чэну; они обедали вместе уже в который раз. — У вас заканчивается сотрудничество с ИП? — припомнил Хуа Чэн, делая глоток кофе из картонного стакана. Се Лянь с удовольствием оглядел пустую кленовую аллею; некоторые листья уже начали желтеть — до осени оставалась всего неделя. И пусть для листопада было еще рано, вид казался совсем не летним. Се Лянь сделал фото на свой смартфон. — Да, — наконец сказал он, убирая смартфон в карман, — но там будет ещё много всего: продажа мерча, лекции с утра. И, конечно, несколько гостей, которые будут требовать моего внимания… Се Лянь вздохнул: не было похоже на романтическое мероприятие, но в ближайшее время лучшего варианта не предвидится. Тем более, что на выставки, обеды, кинопоказы и тому подобное с Хуа Чэном он уже ходил. Ему нужно было как-то обозначить свои намерения — на случай, если Хуа Чэн еще не понял, чего он хочет. — Сань Лан, будешь моим плюс один? — спросил Се Лянь, поднимая глаза на Хуа Чэна. Тот выглядел вполне довольным: улыбнулся и сказал: — Хорошо. Можешь указывать мне на особенно назойливых, я с ними разберусь. Се Лянь вымученно рассмеялся — очень хотелось бы, чтобы это так и работало. Он был уверен, что Хуа Чэн даже не совсем шутил и всерьез мог бы отгонять от него других людей. Жаль, что он не мог воспользоваться такими услугами. * Се Лянь был на месте уже с утра — в максимально деловом виде, который мог себе создать: в брюках и свободной белой рубашке с огромными рукавами. Он не любил костюмы-тройки, галстуки и начищенные туфли, и выглядел как студент в своём вечном оверсайзе. Ему нужно было убедиться, что все готово и выглядит как надо. Он дождался лекторов и обсудил дневные лекции, проверил все декорации, проконтролировал кейтеринг… К концу дня все диалоги склеились в один, но это была только подготовка: официальная часть начиналась вечером. Ему нужно было прочитать заготовленную речь, ответить на вопросы, поговорить со всеми важными людьми, которых он пригласил — и никого не забыть. Фэн Синь, такой же выжатый всеми этими приготовлениями, поехал домой. Се Лянь не был против: все равно от него больше ничего не требовалось. В другое время он бы ощутил себя одиноким, но в этот раз Хуа Чэн неотступно следовал за ним и ловко заполнял паузы в любых разговорах, и это дорогого стоило. «Я не успею нормально с ним поговорить», — понял Се Лянь. Поток людей, желающих с ним познакомиться лично, не иссякал, и теперь казалось смешным, что Се Лянь рассчитывал побыть с Хуа Чэном в спокойной обстановке этим вечером. Он думал, что когда закончатся все формальности, он сможет расслабиться. Однако на часах уже было девять, а такой перспективы не наблюдалось. Едва закончив обсуждать план открытия больницы с очередным меценатом, Се Лянь краем глаза уловил, что кто-то идет в его направлении. Он уже был готов глубоко вдохнуть и обернуться с полуулыбкой, но Хуа Чэн сжал его плечо и увлек в сторону выхода. Они молча вошли в лифт, Хуа Чэн выбрал первый этаж. Лифт был прозрачным, и стеклянная стена отражала их, как зеркало — порядком измученного Се Ляня и Хуа Чэна, одетого в черный классический костюм. Хуа Чэну это шло: он выглядел лощёным красавчиком и не ассоциировался с какими-то скучными делами — возможно, потому, что весь был обвешан серебром. Прежде чем лифт со звоном остановился на первом этаже, Се Лянь спросил: — Сань Лан, сколько тебе лет? Хуа Чэн смутился и отвел взгляд — что случалось довольно редко! — и Се Лянь улыбнулся. — Зачем гэгэ хочет узнать? — улыбнулся в ответ Хуа Чэн, справившись со своим смущением. Се Лянь сделал вид, что действительно раздумывает над этим: — Разве Сань Лан не знает обо мне все? Я подумал, было бы справедливо, если бы ты рассказал мне. Он дразнил его. Хуа Чэн и правда знал о Се Ляне все: и о его работе, и где он живет, и где учился. Кто-то посчитал бы это сталкерством, но Се Ляня это не слишком беспокоило: он был достаточно публичной личностью после выпуска из школы, найти что-то о нем было совсем не трудно. Двери лифта разъехались, и они вышли. У входа в бизнес-центр была терраса, уставленная цветочными кадками и лавочками. Се Лянь сел на одну из них, скинув обувь и подтянув колени к лицу. — Спасибо, — сказал он. Он понимал, что Хуа Чэн вытащил его, чтобы ненадолго переключиться от бесконечных диалогов и отдохнуть. У них было максимум минут десять — потом придется вернуться к работе. Се Лянь опустил голову на плечо Хуа Чэна, севшего рядом, и Хуа Чэн взял его за руку. Возможно, это был тот самый момент, когда Се Лянь должен был поговорить с ним, но он не успел даже придумать фразу, с которой следовало бы начать. Хуа Чэн вдруг сказал: — Я младше гэгэ на семь лет. — Ого, — Се Лянь вскинул голову и посмотрел на него. — Это важно? Хуа Чэн выглядел так серьезно, будто от ответа Се Ляня зависело его будущее. — Нет, — легко ответил Се Лянь, сжимая его пальцы, — просто теперь я знаю это. Они сидели в тишине, прижавшись друг к другу, и Се Ляню хотелось растянуть это насколько возможно, но прошло и так уже много времени: примерно минут пятнадцать, судя по его наручным часам. Поэтому пришлось вернуться к лифту — и снова наверх. Хуа Чэн держал его за руку весь путь, отпустив только на входе в зал. Се Лянь хотел ему сказать, что отпускать было вовсе не обязательно — но его тут же подловил какой-то знакомый, желающий обсудить, конечно же, фонд. И момент был упущен. * В следующий раз они, как обычно, обедали вместе. Хуа Чэн утверждал, что часто бывает по делам рядом с офисом Се Ляня, но со временем Се Лянь начал догадываться, что это не совсем правда: Хуа Чэн бывал свободен именно тогда, когда Се Лянь собирался сделать перерыв, и всегда был готов приехать к любому ресторану поблизости, а потом еще и проводить Се Ляня обратно — почти до дверей. «Скорее всего», — думал Се Лянь, — «у него свободный график или вроде того. Почему бы не признаться в этом сразу?» На любые намеки Хуа Чэн не отвечал и делал это мастерски, так что Се Лянь не стал настаивать. Однако постепенно все эти мелочи копились, наращивая критическую массу, и Се Ляня это перестало устраивать. Раздумывая об этом, он достал смартфон и сфоткал аллею кленов, уже начавшую краснеть. Пахло осенью: землей и сухими листьями. — Сань Лан, — позвал Се Лянь и тапнул на кнопку снимка, как только Хуа Чэн обернулся. Кадр получился классный, пусть и случайный, не постановочный. Се Лянь искренне улыбнулся и, убрав смартфон в карман, вернул свою руку Хуа Чэну, который до этого вел его за собой. Хуа Чэн вообще часто держал его за руку; и делал это так естественно, что это не вызывало вопросов. Как будто он всю жизнь так поступал и планировал продолжать в том же духе. — Расскажи о работе, — попросил Се Лянь, разглядывая опавшие листья под ногами. — Ничего интересного, — хмыкнул Хуа Чэн, — сегодня нужно съездить в пару ресторанов и проверить, как там дела. Се Лянь вздохнул, вспомнив о сливочном супе, который пытался приготовить днем ранее. Запах от него совсем не походил на сливки… Посвятив этому несчастному супу минуту молчания, Се Лянь наконец отвлекся от листьев и увидел Линвэнь, идущую навстречу — тоже, наверное, на обед. Они просто кивнули друг другу, даже не здороваясь: Линвэнь на такие мелочи времени не тратила — у нее всегда было слишком много работы. — Сань Лан не хочет… — начал Се Лянь, заметив, как Хуа Чэн разжал его пальцы при виде Линвэнь, — чтобы кто-то знал, что мы… близки? Се Ляню сложно было облечь все это в слова: в конце концов, он так и не поговорил с Хуа Чэном прямо — не мог найти повода. Но теперь повод у него был, и он ощутил себя более уверенно. Хуа Чэн сразу же ответил: — Нет. Я хотел бы. Просто я не знал, могу ли я… Се Лянь не знал, смеяться ему или плакать. — То есть… — он попытался это сформулировать так, как понял, — то, что я поддерживал твой флирт, ты не заметил? Или я не так… определил твои намерения? — Я не был уверен, что ты серьезен, — замялся Хуа Чэн. — Ты же со всеми… — Я не веду себя так со всеми, — перебил Се Лянь, испытывая недоумение. Он чувствовал и удивление, и обиду, и даже немного облегчение — и ему явно нужно было в этом разобраться; к тому же, он понимал, что начавшийся разговор был явно не для улицы, особенно учитывая, что через двадцать минут он уже должен будет провести рабочую встречу. Се Лянь нервно потер переносицу, хмурясь и глядя на Хуа Чэна — явно растерянного так же, как и он сам. Его обычная самоуверенность схлынула, и он выглядел уязвимо; засмотревшись на него, Се Лянь понял, что находит это милым. — Гэгэ, послушай… — Нет. Не сейчас. — Се Лянь заставил себя отвести взгляд. — Мне уже пора. * Он окунулся в свои дела как в спасение от раздумий, но помогло это не очень хорошо: все-таки Се Лянь был по-своему задет. Он был рад, что понял Хуа Чэна, пусть и чуть-чуть, не до конца; но ему не нравилась мысль, что Хуа Чэн не принимал его ответы на флирт. «Возможно, я все-таки вел себя неоднозначно», — предположил Се Лянь, прокручивая в памяти все встречи, больше все-таки похожие на свидания. Хуа Чэн не писал — видимо, чтобы дать время всё обдумать — и Се Лянь первым нарушил молчание, предложив встретиться. Он малодушно написал короткое сообщение поздно вечером, перед сном, радуясь, что увидит ответ лишь утром, но Хуа Чэн согласился в ту же секунду. Более того — он хотел, чтобы Се Лянь приехал к нему домой, так что не было похоже, будто их отношения охладились. «Ну что ж», — подумал Се Лянь перед тем, как нажать на кнопку звонка, — «Я могу быть однозначнее». Когда дверь распахнулась перед ним, он понял, что в этом доме все было огромным: от мраморных коридоров и лифтов, рассчитанных минимум человек на десять, до, похоже, самих квартир: прихожая Хуа Чэна выглядела как полторы спальни Се Ляня. Без помощи Хуа Чэна, наверное, он бы потерялся по дороге на кухню. — Привет, — сказал он, наблюдая за тем, как Хуа Чэн нервно закатывает рукава своей алой рубашки. — Гэгэ. Се Лянь позволил ему снять с себя пальто и шарф, а затем провести — за руку — к столу, уже накрытому для ужина. Свет был приглушен; Се Лянь не стал разглядывать обстановку, решив, что Хуа Чэн все равно устроит ему экскурсию потом, если захочет. — Сань Лан любит готовить? — спросил Се Лянь, усаживаясь напротив. Хуа Чэн смущенно улыбнулся: — Кое-что умею. Его глаза лучились довольством, и Се Лянь ответил такой же мягкой полуулыбкой. Он пригубил вино из бокала, прежде чем нарушить эстетику блюда — мяса в зелени с каплями соуса — отрезав кусок столовым ножом. — Сань Лан хорош, — похвалил Се Лянь, сгладив глотком вина острое послевкусие от соуса. Хуа Чэн, усмехнувшись, протянул ладонь к его пальцам, секунду назад державшим бокал вина. — Гэгэ, ты обижен? — серьёзным тоном спросил он. Се Лянь, подавив вздох, начал подбирать слова: — Нет. Я просто хотел бы понять тебя лучше. Хуа Чэн, кажется, хотел отстраниться — откинуться на спинку стула и разорвать их сцепленные пальцы — но Се Лянь не отпустил его, потому что не желал, чтобы он почувствовал себя отчужденно. — Гэгэ, это сложно… — Я не тороплюсь, — легкомысленно сказал Се Лянь, сжав его холодную руку. — Гэгэ уже заметил, что я многое знаю о нём. Се Лянь кивнул; судя по облегчению, которое отразилось на лице Хуа Чэна, он считал это тяжким грехом и, кажется, не был уверен, как Се Лянь отреагирует на такое чистосердечное признание. — Я также… — Хуа Чэн окончательно перешел на прямое обращение, что делал нечасто, — в общем, насколько мне известно, ты никогда не состоял в публичных отношениях. Се Лянь кивнул снова: так и было. У него бывали короткие романы, но он всегда знал, что это несерьезно, поэтому особенно никому не представлял своих партнеров. А когда темп работы стал бешеным, он даже перестал тратить на это время. Знакомства на несколько свиданий ему приелись; хотелось найти человека, с которым можно разделить что-то большее, чем просто приятную прогулку или секс, пусть даже и классный. — Я боялся, что навязываюсь, и не хотел, чтобы ты решил прекратить общение совсем, — закончил Хуа Чэн, глядя на Се Ляня с такой осторожностью, будто он мог исчезнуть в любую секунду. — Значит, ты сомневался в том, что мне нравятся мужчины? — уточнил Се Лянь, осознавая, что ситуация кажется ему очень забавной. Хуа Чэн поджал губы: — Честно говоря, я подумал, что тебя могут не интересовать отношения в принципе. Се Лянь на мгновение замер, пытаясь осмыслить сказанное; а потом, в этой почти трагичной тишине, с трудом сдержал смешок: — Это… неожиданно. Ты думал, что я асексуал. — Да. Се Лянь подпер щеку свободной рукой, рассматривая Хуа Чэна с каким-то новым, необычным для себя любопытством. Хуа Чэн молчал, глядя на него с нескрываемым интересом. Этот взгляд был таким тяжелым и осязаемым, что Се Лянь чувствовал его на своём лице. На чуть покрасневших щеках, на нервно прикушенной губе… Облизнув искусанные губы, Се Лянь объявил: — В таком случае, я могу откровенно тебе признаться в том, что мне нравятся мужчины. И я совершенно точно не асексуал. Хуа Чэн наклонился ближе и самым невинным тоном спросил: — Правда?.. Се Лянь с напускным задумчивым видом отвернулся, а потом также подался вперед, не отрывая от Хуа Чэна глаз: — Мы можем проверить это. — Тогда гэгэ должен руководить процессом, — предложил Хуа Чэн, касаясь щиколотки Се Ляня под столом. — Непременно. У Се Ляня накопилось уже достаточно идей того, что он мог бы сделать с ним.