Фэн Синь ненавидит татуировки

— Ты вообще думал, что будешь делать, если со мной расстанешься? — неожиданно спросил Му Цин, не глядя на него. Фэн Синь чуть не подавился своим обедом и потянулся за стаканом воды, чтобы шумно отпить; к таким вопросам он готов не был. — Что? — неверяще уточнил он. Му Цин молча поскрёб накрашенным ногтем ветку османтуса, набитую у Фэн Синя на запястье. Рукав с драконом они всё-таки закончили, и сколько бы Фэн Синь ни проклинал себя за выбор такого сложного эскиза, на каждом новом этапе работы то и дело находилось, чего еще добавить, и количество деталей стало чрезмерным. Фэн Синя можно было разглядывать, как произведение искусства, и на фоне такой сложной задумки левая рука, забитая полупрозрачными узорами, казалась менее впечатляющей. У Фэн Синя уже были идеи, как её скорректировать… — Нуу… — он сделал вид, что задумался, откидываясь на спинку стула. Му Цин едва заметно нахмурился; его лицо почти не изменилось за исключением маленькой тени между бровей — намёка на морщинку, существование которой, конечно же, Му Цин отрицал. — Думаю, у меня нет выбора. — Пафосно сказал Фэн Синь. — Я буду помнить о тебе до конца моих дней. Му Цин хмыкнул, наградив его взглядом, полным скептицизма. — Чего ты ожидал? — возмутился Фэн Синь. — Не руки же отрезать… — Как вариант. Результат всё равно один и тот же. Фэн Синь пропустил эту провокацию мимо ушей, вспомнив кое-что. — Кстати, об отрезании рук… — пробормотал он. Если не считать первых встреч, то был однажды момент, когда Му Цин казался исчадием ада. Когда Фэн Синь пришёл к нему доделать левую руку… он даже обсудил это с Се Лянем. Тот день хорошо запомнился; Фэн Синь всё никак не мог понять, что не так, а затем позабыл спросить. — Что случилось тогда? — полюбопытствовал он, изложив суть вопроса. — Я подумал, что-то произошло. Может, я правда мог помочь… Му Цин смотрел на него сложным немигающим взглядом, будто принимая решение. Фэн Синь стойко выдержал этот взгляд. — Ничего. — Наконец произнёс Му Цин. — Но ты злился, — настаивал Фэн Синь, — не помнишь?.. — Я всё помню. Му Цин всем своим видом и даже голосом намекал, что из них двоих проблемы с памятью могут быть только у Фэн Синя. Фэн Синь ждал, не собираясь отступать; тема становилась всё более и более интригующей. — Наверное, уже нет смысла скрывать, — вздохнув, Му Цин отложил палочки в сторону. — Ты мне понравился и я думал, что делать с этим. Фэн Синь даже открыл рот от удивления, рискуя получить нелестный комментарий о такой реакции. Он действительно был изумлен. — То есть ты… — он медленно раскладывал всё сказанное по полочкам, — просто вёл себя агрессивно потому, что тебе кто-то понравился? Он посмотрел на Му Цина со снисходительно-уставшим выражением лица, всем своим видом спрашивая: «Ты идиот?». — Ты с этого начал, нет? — Му Цин подарил ему ядовитую улыбку. И правда. Фэн Синь уже догадался, что большая часть его исконной, изначальной злости скорее маскировала его симпатию — пока ещё неосознанную, тревожную для человека, ни разу не засматривавшегося на парней. В этом Му Цин был прав, один-один. — Я ждал, когда до тебя дойдёт, — продолжил Му Цин. — Было смешно. Фэн Синь фыркнул: — Теперь смешно? — Уже не очень. Они замолчали, и Фэн Синю показалось, что осадок у этого разговора тяжёлый, вымученный. В конце концов, они оба только что признались в том, что не умеют выражать чувства каким-то безопасным образом, не обёртывая их в намёки и уколы. Фэн Синь чувствовал себя беспомощно, лавируя в целом океане эмоций, которые сложно было переложить в слова. — Ты прав. — Вдруг сказал Му Цин, сжимая его ладонь. — Прости. По крайней мере, ты сделал хоть что-то. Я не сделал ничего. Фэн Синь поднёс его руку к лицу и мягко поцеловал; запястье Му Цина мелко вздрогнуло — он не любил любую демонстрацию отношений на публике. Фэн Синь считал, что в вечернем освещении полупустого ресторана всем плевать. — Ты просто был со мной. Этого было достаточно. Он собрался с мыслями и объяснил: — Возможно, ты думаешь, что я сделал два рукава только для того, чтобы тебя увидеть, и не хочу об этом говорить. Но это не совсем так. Конечно, для меня имеет особое значение то, что именно ты набил их, но я и сам хотел этого. Когда я пришёл впервые, я и не думал, что в итоге всё-таки признаюсь. Му Цин внимательно слушал его, не отнимая руки. — Но потом я подумал… что пожалею, если не спрошу, — подытожил Фэн Синь, — понимаешь? Помолчав немного, он добавил: — Хотя… было бы лучше, если бы я подготовился. Выглядело и правда странно. Му Цин бледно улыбнулся, и Фэн Синь залюбовался этой улыбкой: нечасто он ее видел. Если нелепое признание вызывало у него такие тёплые воспоминания, то Фэн Синь, возможно, не так уж и облажался. Возможно. Он записал это как плюс на свой счёт. Они поужинали, прогулялись по набережной и вернулись в отель к полуночи; несмотря на то, что события дня то и дело обращали их к печальным темам для разговора, Фэн Синь мысленно нарёк его замечательным. * — Перенеси вес на обе ноги, — скомандовал он. Му Цин поджал губы, искренне презирая каждое его замечание, но поступил как было велено. По-видимому, он принадлежал к той категории людей, которые испытывали дикое раздражение оттого, что что-то не получается сделать хорошо с первого раза. Фэн Синь критически осмотрел его и добавил: — Не нужно поворачиваться к мишени всем корпусом, только лицом. Му Цин пробормотал что-то неразборчивое; Фэн Синь счёл благоразумным не переспрашивать. — Давай, — разрешил он. И Му Цин, доведя сжатые пальцы до угла челюсти, отпустил тетиву. Стрела угодила в самый угол щита, даже не приблизившись к бумажной мишени, прикрепленной к щиту кнопкой. Фэн Синь, предупреждая дальнейшие движения, аккуратно подхватил Му Цина под локоть: — Не меняй стойку. — Почему? — Му Цин тут же вскинулся. — Хочу увидеть, куда попадут следующие, чтобы настроить прицел получше. Они сделали еще несколько серий, в перерыве настраивая прицел. Му Цин действовал всё увереннее, и, оставив его, Фэн Синь сам взял лук и отошёл в сторону. Казалось немного забавным, что они стояли друг к другу лицом, пока стреляли: в отличие от Фэн Синя, у Му Цина ведущий глаз был левым, и лук он держал правой рукой. Его стойка стала более аккуратной, и иногда Фэн Синь делал паузу, просто чтобы посмотреть на него. Это чувство тоже было новым: просто наблюдать за кем-то, считая потрясающим. Му Цин не делал ничего особенного — он и лук взял в руки впервые — но то, что он заинтересовался этим и доверился Фэн Синю целиком, казалось особенным просто по факту. Аренда стрелковых дорожек и снаряжения истекла через полтора часа, и Фэн Синь с сожалением начал снимать экипировку — он даже не подозревал, как скучал по стрельбе. — Иногда ты невыносим, — заявил Му Цин, кое-как стягивая нагрудник. — Взаимно, — Фэн Синь помог ему расстегнуть ремешок сбоку. — Приедем сюда завтра? — Ага. Полные впечатлений, они сменили кроссовки на уличную обувь и попили воды из местного кулера. Фэн Синь прошелся вдоль витрины с луками, стоящей у самого входа в спортивный центр. Му Цин спросил его: — Хочешь купить свой? — У меня и так есть свой, — сказал Фэн Синь, — просто давно не пользовался. Лежит у Се Ляня дома, наверное. — У Се Ляня?.. Му Цин на мгновение сжал губы, будто был недоволен таким ответом, но ничего предосудительного Фэн Синь в нём не видел. Не мог же он всерьез допустить, что Му Цин способен испытывать ревность к Се Ляню. Или мог? Фэн Синь с подозрением повернулся к Му Цину, но тот уже отвёл взгляд. — Может, стоит забрать его? Купить абонемент куда-нибудь… Не хочешь со мной? — Я подумаю, — пообещал Му Цин. * Отпуск кончился. Дни пролетели незаметно; сдавая ключи от номера на ресепшен, Фэн Синь, глядя в огромное, кристально прозрачное окно, рассматривал покрывшиеся зеленью деревья. Воздух стал совсем сладким от запахов травы и цветов; на обратном пути домой Му Цин нашёл в сети стрелковый клуб неподалёку от своего дома и предложил сходить туда, разведать обстановку и пострелять ещё. Фэн Синь с некоторым смущением подумал о том, что и так большую часть времени находится у него, а с совместными тренировками, наверное, будет задерживаться у Му Цина ещё чаще. Но обсуждать это он не решился — момент не казался подходящим, да и сам Фэн Синь ещё не определился, чего бы хотел. Но он совершенно точно должен был забрать у Се Ляня свой лук и прочее снаряжение. * Наслаждаясь тем, что его точно не спалят, Фэн Синь протянул руку за книжкой на прикроватном столике и с удивлением обнаружил «Автостопом по галактике» — видимо, эту Му Цин читал последней. Фэн Синь, не тревожа бумажную закладку в середине тома, принялся читать сначала. Сюжет показался ему забавным, но не настолько, чтобы дочитывать — кажется, шуток в диалогах он просто не понимал. В конце концов, аккуратно положив книгу на место, он проверил почту на смартфоне; и непроизвольно вздрогнул, услышав звук хлопнувшей двери. Му Цин вышел из ванной комнаты, и Фэн Синь принялся по привычке гипнотизировать его шею. Узоры, набитые на позвонках вплоть до линии роста волос, в анфас почти не были видны, но всякий раз замечая их края, Фэн Синь испытывал нервное возбуждение. Концы волос Му Цина явно были влажными, но трогать их было нельзя — по самоустановленным правилам, которые Фэн Синь принял безоговорочно. Едва слышно вздохнув, он вернул свои мысли в прежнее русло, решив сконцентрироваться на том, что собирался делать изначально: морально готовиться ко сну. Му Цин обычно выходил из ванной полностью одетым, чем неизменно подстёгивал воображение Фэн Синя на генерацию очередных странных фантазий. Фэн Синь иногда замечал чёрный край татуировки на его бедре — если джинсы или брюки немного сползали вниз. Край был округлым, и Фэн Синь гадал, что могло быть набито на этом месте. Он никогда не видел ноги Му Цина целиком, чтобы представлять даже примерный размер рисунка. По крайней мере, можно было судить, что он не достигает щиколотки, но даже с учётом этого факта воображению было, где разгуляться. Это по-своему выматывало: они встречались уже три месяца, но Фэн Синь даже не смел спросить о татуировке. Он точно знал (он проверил!), что на фотках Инь Юя со свеженабитыми рукавами на бедре Му Цина ещё ничего не было. — Му Цин, — позвал он. Му Цин, наносивший на волосы какое-то средство с невнятной фруктовой отдушкой (которую Фэн Синь уже мог узнать из тысячи), обернулся. — Хочу обнять тебя, — Фэн Синь раскинул руки и отодвинулся, оставляя край кровати свободным. — Хорошо, — Му Цин прервал своё занятие, собрав волосы в высокий хвост. Фэн Синь ожидал, что он расположится рядом и уткнется ему в плечо — как обычно; но Му Цин сел к нему на колени, придвигаясь вплотную, и от близости его бёдер стало жарко. Фэн Синь тяжело сглотнул, не отрывая взгляда от спокойного, сосредоточенного лица. В глубине души он совершенно не сомневался в том, что Му Цин понимает, что делает. В его потемневших глазах Фэн Синь разглядел что-то знакомое и, не отдавая себе отчета, обхватил ладонями его поясницу, прижимая к себе. «Я должен был спросить», — он вдруг понял, что сделал это без разрешения, и эта мысль остудила его, как поток холодной воды, хлынувший в лицо. Му Цин закинул руки ему на плечи, немного наклоняя; между их губами оставалось несколько сантиметров, и Фэн Синь чувствовал тёплое дыхание на своей щеке. Мгновение замерло, растянулось мёдом, и сквозь этот мёд Фэн Синь вспомнил, что он должен спросить. — Могу я поцеловать тебя? Му Цин медленно приблизился, исполняя его желание; Фэн Синь, позволив сначала невесомо расцеловать свои губы, перехватил инициативу, гладя его по спине и целуя сильнее, с напором. Уже было не так странно ощущать кольца от пирсинга в поцелуях — для Фэн Синя это стало привычным, как и множество других мелких деталей. Он мимолётно подумал о том, мешает ли такой пирсинг делать минет, и мозг услужливо визуализировал эту идею. Подёргав футболку Му Цина, он понял, что хочет снять с него всё — и поскорее; но, прежде чем Фэн Синь успел сформулировать свой запрос, Му Цин усмехнулся ему в губы: — Это всё? И добавил, не дожидаясь ответа и сжимая челюсть Фэн Синя пальцами: — Можешь больше не спрашивать о каждом действии, иначе процесс затянется до утра. Очевидно, он считал, что Фэн Синь не скажет прямо, чего хочет — так же, как Фэн Синь прямо не признался в симпатии, не смог нормально предложить ему отношения, не нашёл слов в нужные моменты. Но Фэн Синь не хотел ему уступать в этот раз — напротив, он был готов поделиться своими предложениями: — Почему нет? — он чувствовал, как пальцы стискивают челюсть сильнее; Му Цин скептически прищурился. Фэн Синь укусил его за палец, задирая футболку и скользя ладонями по обнаженной спине; лопатки под его ладонями едва ощутимо вздрогнули, и Му Цин выпрямился в его руках. — Это не всё, — сказал Фэн Синь, шепча ему на ухо и с трудом возвращая себя к осмысленной речи, верный своей цели, — я хочу раздеть тебя и трахнуть, чтобы сверху смотреть на твоё лицо. Хочу услышать твой голос в этот момент, чтобы убедиться, что это делаю я, и что ты мне принадлежишь. Мочки ушей Му Цина покраснели, выражение лица стало задумчивым и — всего на секунду — мягким, и Фэн Синь, наконец, снял с него футболку, а потом начал целовать острые ключицы. — Или, если хочешь, — он поднял глаза, не желая прятать взгляд и стесняться своих слов, — можешь оттрахать меня. Как тебе нравится? Медленно? — Фэн Синь почувствовал, как прохладные тонкие пальцы легли на его шею без какого-либо давления. — Грубо? Хочешь придушить меня? Я сделаю всё, что ты захочешь. Му Цин, словно на пробу, сжал пальцы — и Фэн Синь невольно напрягся от пробежавшего по позвоночнику возбуждения вперемешку с холодом. Он действительно был не против. И, расстёгивая ширинку узких чёрных джинсов — как же давно Фэн Синь хотел это сделать! — он, понизив голос, продолжил: — Можешь поставить меня на колени, чтобы выебать в рот. У меня нет рвотного рефлекса. Му Цин заткнул его поцелуем и погладил по торсу под одеждой, слегка царапая пресс. Фэн Синь с удовлетворением отметил, что его ключицы порозовели. Смутить Му Цина — лучшее его достижение за последние пять лет. — Между… прочим… — перемежая слова поцелуями, заметил он, — я часто об этом думаю. Может, это был бы лучший вариант знакомства. — Ого, — Му Цин помог ему снять рубашку, — представлял секс в студии? Фэн Синь невинно улыбнулся, отбрасывая рубашку в сторону. Это была одна из многих его мечт; и даже не самая желанная. — Я могу это устроить, — пробормотал Му Цин, не переставая исследовать его торс. Им пришлось отстраниться друг от друга, чтобы раздеться до конца, но когда Фэн Синь попробовал склониться над Му Цином, тот шлёпнул его по руке и снова сел сверху. Его бедро окольцовывала крупная чёрная змея с детализированной чешуёй; границы изгибов и чешуек, похоже, были тонкими полосками чистой кожи, разрывающих единое полотно чернил. Хвост змеи начинался под коленом, треугольная голова с высунутым языком была наверху, почти у тазовой косточки. Фэн Синь хотел погладить татуировку пальцами, но Му Цин отбросил их и сказал: — Не трогай. Он словно издевался над Фэн Синем, не позволяя ему к себе прикасаться. Это было невыносимо: Фэн Синь чувствовал, что вот-вот умрёт, если до его члена, наконец, не дотронутся — Му Цин избегал этого намеренно. Фэн Синь надеялся, что, по крайней мере, удовлетворит свой тактильный голод, потрогав Му Цина везде: его белая кожа казалась полупрозрачной, и Фэн Синь уже тысячи раз воображал, как кусает и облизывает его, оставляя кровоподтёки. Но, видимо, даже этого Фэн Синь был недостоин — он просто лежал в кровати, опираясь на локти и глядя на Му Цина, действовавшего по своему усмотрению. Му Цин снял с него бельё, но не торопился прикасаться; Фэн Синь сверлил взглядом его плоский живот, татуировку, раздвинутые ноги, короткие волосы в паху и вставший член, от вида которого слюна сама заполняла рот. Сглотнув, Фэн Синь поморщился от ощущения ногтей на своей коже; Му Цин провел рукой по его торсу, царапая. Его окрашенные в чёрный цвет ногти выделялись, и их Фэн Синь тоже не отказался бы взять в рот — если бы ему разрешили. Он завороженно наблюдал за тем, как Му Цин достаёт из ящика прикроватной тумбы смазку и пачку презервативов. Фэн Синь моргнул, старательно вспоминая всё, что когда-либо изучал о подготовке к анальному сексу. Му Цин посмотрел на него свысока, будто оценивая, и, наконец, произнёс: — Я подготовлюсь сам. Фэн Синь не скрыл напряженного выдоха, пообещав себе, что в следующий раз точно сделает это собственноручно. Ощущение, что кто-то доверяет тебе своё тело полностью, было в его представлении очень интимным и возбуждающим. Он очень хотел попробовать это, но понимал, что в случае с Му Цином не он ставил условия. По крайней мере, пока. Он явно недооценил потенциал выбранного Му Цином решения: ничего более возбуждающего Фэн Синь ещё не видел. Приподнявшись над ним и раздвинув ноги, Му Цин, уже выдавив на пальцы смазки, вводил в себя первый палец. Его щёки покраснели, и дыхание сбилось; прикусив губу, он смотрел на Фэн Синя в упор, не давая ему отвести взгляд. Фэн Синь смотрел ниже; в его голове не осталось ни одной мысли — только блаженная, горячая пустота, и в какое-то мгновение он был готов кончить лишь от одного развернувшегося перед ним вида. Приложив усилие, он всё-таки взглянул Му Цину в лицо, стараясь отвлечься. Фэн Синь думал о сексе, пожалуй, даже слишком много в последнее время, но точно не представлял ничего подобного. Он даже не знал, что может испытывать такое тяжёлое, опьяняющее возбуждение в присутствии другого человека, который не позволил ему ничего, кроме поцелуев и прикосновений к своей спине. Ему очень хотелось подняться, сесть и обхватить Му Цина руками, но он сдерживался, комкая в ладонях одеяло. — Не двигайся, — недовольно сказал Му Цин, разрывая упаковку презерватива и раскатывая его по члену; его пальцы не коснулись кожи Фэн Синя — только латекса. Выдавив ещё смазки, он с давлением распределил её, обхватив член скользкими пальцами; Фэн Синь не сдержал тихого стона, предвкушая продолжение. «Медленно», — подумал Фэн Синь и усмехнулся, когда Му Цин сел сверху и начал двигаться; не до конца, не касаясь основания члена. Фэн Синь, не совладав с порывом, всё-таки нежно погладил его колено, за что получил ощутимый укол в ребро. Му Цин заставил его откинуться на подушки, продолжая делать так, как ему нравится. Его дыхание было громким, и Фэн Синь тонул в ощущениях размеренного скольжения, подчинённого какому-то своему ритму; но ритм сбился — Му Цин, сильно сжав член внутри, кончил, и Фэн Синь услышал его стон — низкий, немного хриплый и совсем не привычный. Он успел поднять голову и увидеть его лицо, спутавшиеся концы волос на плечах, припухшие губы; Фэн Синь никогда не видел его таким. Это впечатление было последней его осознанной мыслью, которую смыла острая волна оргазма, прокатившаяся через всё тело. Фэн Синь чувствовал себя совершенно выжатым и очень счастливым. — Всё ещё хочу обнять тебя, — заявил он, пытаясь подняться и удержать Му Цина, вставшего с его бёдер и собирающего вещи с пола. — После душа. Му Цин, похоже, собирался оставить его наедине с наведённым беспорядком. Фэн Синь вздохнул, стягивая презерватив. — Можешь пойти со мной, — Му Цин выглянул из-за приоткрытой двери.