Леший

Стайлз всегда любил лес. Мальчишками они со Скоттом могли часами пропадать там, летом купаясь в тёплых водах озера и собирая грибы с ягодами, а осенью кидаясь друг в друга охапками огненной листвы, вдыхая одурманивающий пряный воздух. Среди огромных деревьев думалось лучше, мысли выстраивались в спокойные длинные шеренги, переставая перемешиваться между собой, как это бывало во время уроков или за обедом. Стайлз обожал бродить по полянам, заросшим высокой сочной травой и прыгать по окружающим речку камням, представляя себя героем комиксов или мультиков. Когда ему хотелось побыть одному, он всегда шёл в самую чащу и гулял там до темноты, а потом обязательно находил тропинку до дороги, даже если несколько минут назад совершенно не знал, где находится. Лесные животные настолько привыкли к нему, что некоторые олени не пускались вскачь при его приближении, а доверчиво подходили и позволяли погладить себя, смотря большими влажными глазами, и потом уходили, странно оборачиваясь на Стайлза, будто зовя за собой. Он никогда не боялся гулять в одиночестве по сухому насту из листьев – в городе он был постоянно напряжён, чувство неясной опасности преследовало его, куда бы он ни отправился. Но как только он пересекал черту города и скрывался под раскидистыми кронами, его словно накрывало куполом спокойствия, которое колыхалось зелёным маревом высоко над ним. Даже той ночью, когда они со Скоттом крались сквозь отбрасывающие чёрные тени деревья к полуразрушенному дому, он чувствовал только смутное беспокойство по поводу того, что их могут обнаружить. Страха за свою сохранность не было – лес окружал его, обнимая и успокаивая, и он с трудом спрятал улыбку от бледного друга, понимая, что тот может усомниться в его умственных способностях. После того, как началась свистопляска, связанная с оборотнями, убийством и Дереком Хейлом, Стайлз стал реже гулять по лесу. Просиживая бессонные ночи в сети и перерывая бесконечные сайты, посвящённые оборотням, он с тоской смотрел в распахнутое окно, представляя, что за несколько километров от его дома начинается территория, на которой ему всегда были рады. Справедливо рассудив, что раз у его лучшего друга теперь есть заморочки, связанные с отрастанием клыков, шерсти и когтей когда нужно и не очень, Стайлз решил, что его лёгкое помешательство на лесе можно зачислить в ранг невинных. Но потом ситуация изменилась. Хейл оказался «их парнем», который хоть и сверкал своими мистическими глазами и взял себе привычку прижимать Стайлза к любым вертикальным поверхностям, пытаясь внушить ему страх, который тот и так испытывал, но – он был единственным, кто мог помочь. Что и делал, через рычание, пинки и издевательства, но результат всегда окупал синяки и кровоподтёки, которые Стайлз получал в процессе всех приключений. Поэтому Стайлз лишь ворчал себе под нос, пытаясь улечься на кровати в такой позе, чтобы было удобно и ушибы не ныли одновременно. И нельзя сказать, что факт быстрой регенерации оборотней не волновал его совсем. Однако Стайлз стал всё чаще и чаще ловить себя на том, что находится в даже большем постоянном напряжении, чем обычно. И если до знакомства с любителями выть на полную луну это было обусловлено боязнью высоких бритоголовых качков, привыкших засиживаться в баре до ночи, или мажористых богатеньких сынков на их крутых тачках, то теперь Стайлз боялся, что однажды он действительно нарвётся, и его просто не успеют спасти. Ведь он не обладал ни волчьим слухом, ни сверхзрением, ни способностью бежать многие километры, невзирая на несколько пуль в теле и сломанные рёбра, которые через несколько минут уже начинали заживать. Он был простым человеком. Подростком, который даже не закончил школу. И если Скотт спокойно выковыривал из себя очередную пулю, морщась и шипя от боли, Стайлз был бы уже давно мёртв, попади она в него. И это не давало ему покоя. Конечно, он быстро бегал и знал азы рукопашного боя, которому ещё давным-давно его обучил отец, в некоторых ситуациях Скотт и Дерек просто оттесняли его подальше, рычаще приказывали не высовываться и уносились во тьму, оставляя Стайлза со всеми его знаниями об аконите и истории оборотней бездействовать. Он до ужаса ненавидел быть слабым, и в такие моменты мог лишь облокачиваться о всегда тёплый ствол дерева или садиться на любую плоскую поверхность, бессильно сжимая руки в кулаки и размышляя на тему того, что если у него были хоть какие-нибудь суперспособности, он бы им всем показал, кто тут босс. Стайлз любил мечтать. Размышления о том, как «а если бы я» занимали большую часть его школьного времени, и в один из дней, когда они вновь понадобились Дереку, он остановил машину едва заехав в лес. Решив дойти до злополучного дома пешком, он со смаком обсасывая недавно придуманную им идею о том, что он мог бы быть магом. Первые десять минут пешей прогулки Стайлз ещё сдерживал себя, боясь, что его могут увидеть с дороги, но потом, наклонившись и подобрав первую подходящую веточку, он направил её на пенёк и, сделав правильный пасс рукой, как учили в фильме, медленно проговорил «Левиоссо». Тут же представил рядом с собой полупрозрачную Гермиону, которая закатила глаза и поправила его, указав на неверное ударение в заклинании, и Стайлз, кивнув пустоте, повторил заклятье вновь, немного переиначив его. Пень ожидаемо остался на месте, и Стайлз, заправив свою новую волшебную палочку за ухо, направился в самую чащу, намереваясь срезать несколько километров. Факт того, что вместо привычной поляны с поваленным деревом посередине, после которой он должен был пройти ещё километр и выйти к дому Хейла, он забрёл в участок леса, в котором раньше никогда не был, весьма его удивил. При виде огромных, поросших мхом стволов и серого зайца, который быстро улепётывал, петляя, пытаясь запутать следы, Стайлз резко остановился и громко выдохнул, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, гоня из головы мысль о том, что он, кажется, впервые в жизни потерялся в лесу. *** Когда все вокруг вдруг потемнело, отступая во мрак, Стайлз с подступающей к горлу паникой завертел головой. День будто померк, свет, не проникающий за кроны деревьев, остался где-то далеко наверху, и здесь, в лесу, где всегда все было добро к нему, теперь Стайлз стараясь рассмотреть небо через густые ветки, чтобы убедиться, что оно всё ещё голубое. Проверив телефон, он понял, что до сумерек было ещё далеко, дождя по новостям не передавали на всю неделю. Пустая полоска связи на мобильнике светилась зловещим алым светом. Начал дуть сильный ветер, деревья заскрипели, и Сайлз вздрогнул, чувствуя, что на него кто-то пристально смотрит. Внезапно прямо рядом с ухом раздался хлопок, и Стайлз подскочил, оборачиваясь. Позади него стоял странный старик, смотря хитрыми, ярко зелёными глазами. Стайлз громко сглотнул и попятился, упираясь в спасительный ствол дерева, который тут же придал ему уверенности в себе, и во все глаза уставился на человека, которого точно не было на этом месте секунду назад. - Потерялся, Дженими? – Ненавистное имя резануло по ушам, и Стайлз сжал губы, изо всех сил отрицательно мотая головой. Старичок сел на сухой пень поблизости, закинув ногу на ногу, и Стайлз с удивлением заметил, что его обувь перепутана. На правой ноге был надет левый ботинок, на левой – правый. Подумав, что у каждого свои причуды, Стайлз вновь поднял глаза на человека, который производил на него странное впечатление – его била мелкая дрожь, предчувствие опасности вопило где-то внутри, а пальцы, которыми он впивался в дерево, похолодели. - Нет, нет, что вы. Я, пожалуй, пойду. И-извините. – Стайлз медленно оторвался от дерева и уже собрался бежать, когда сухая рука накрыла его плечо, мгновенно пригвоздив к месту, и старик, неведомо как успевший подскочить к нему за ту секунду, пока Стайлз не видел его, тихо свистнул. Ему отозвалась маленькая птичка, слетев со спрятанной в листве ветки и запев трелью. Она села на второе плечо Стайлза, и тот осоловело скосил на неё глаза, пытаясь решить, о чём размышлять в первую очередь – о старичке, чья сила не уступала мощи Дерека, или о том, что он, кажется, опоздает на встречу. - Останься на секунду, мальчик, бегающий с волками. Его уже никто не держал. Поёжившись от очередного сильного порыва ветра, которого вообще не должно быть в таком сильно заросшем участке леса, он обернулся, с долей раздражения глядя на старика, который вновь сидел на пеньке, причём в той же самой позе, закинув ногу на ногу. Решив не думать о том, как этот странный человек вообще делал всё, что делал, Стайлз выдохнул и кивнул пристально смотрящему на него старичку, намека на то, что да, он остался на секунду, но только на неё и не больше, и он может говорить, или нападать, или убивать его, что уж там. После оборотней Стайлз не удивился бы вампирам или зомби, и настораживало в данной ситуации его только то, что незнакомец знал его имя, ненавистное, то, которое он не рассказывал никому. - Ты любишь лес, мальчик? – Старичок, видимо, решил занять первое место в десятке странных личностей, которую Стайлз бережно составлял на протяжении трёх уроков несколько месяцев назад. Кивнув, Стайлз подумал о том, что незнакомец всё же сумел сделать это, потеснив с пьедестала Дерека. - Правильно. А лес любит тебя. Ты играешь в опасные игры, мальчик, а мне нужна замена. Я отдаю тебе свои обязанности, но это не ноша, а дар. Сирин любит пшено. Удачи. – Старичок сверкнул зелёнью глаз, которая в момент будто поблекла, и врос в землю. Стайлз замер, смотря на пустое место, на котором только что стоял этот чокнутый старикан, а потом где-то вдалеке хрустнула ветка и он сорвался с места, быстро набирая скорость. Ему было уже абсолютно наплевать на то, что за ним могут гнаться, что он не знает местности и может угодить, допустим, в топь. Птичка, сидящая на его плече, вдруг недовольно чирикнула, и он резко затормозил, удивлённо смотря на неё. Солнце блеснуло, отражаясь от стекла, и Стайлз выматерился, поняв, что выбежал к собственному джипу.