— Нагумо-сан, как прошла Ваша неделя? — спросила психолог, когда молодой человек удобно расположился в мягком кресле с откинутой спинкой. Нагумо тяжело вздохнул и помассировал виски. Этот вопрос начинал его нервировать — каждый раз одно и то же. Те же вопросы, тот же внимательный взгляд, те же скверные мысли. И всё это рвало душу на части. Молодой человек нервно сглотнул и облизал пересохшие губы. Он понимал цель и смысл вопроса — он видится с этой молодой женщиной раз в неделю, и ей, что вполне логично, нужно понимать, что с ним происходило за всё то время, что они не виделись, в каком настроении и состоянии он пришёл сегодня, и ей необходимо понять, есть ли прогресс или его нет, и нужно менять тактику. Всё до ужаса просто. Как и их беседы, если так подумать. Только вот почему-то без этой молодой женщины-врача к таким выводам прийти не удавалось. Может дело в разрыве между эмоциями и чувствами?
— Неделя была довольно сложной. Было много работы. — Сдержанно ответил Нагумо, уже предвкушая, каким будет следующий вопрос — начало у бесед всегда было довольно стандартным.
— А как Вам спалось?
— Он снова мне снился. Он снится мне каждую чёртову ночь. Он сводит меня с ума. — Стараясь говорить спокойно, произнёс молодой человек, сжимая и медленно разжимая пальцы на руках.
— Вы злитесь на него из-за этих снов?
— Я… — Нагумо сжал кулаки, вспоминая, как мысленно и вслух десятки или уже сотни раз со слезами на глазах молил Сузуно не сниться ему больше. Только вот всё это было тщетно: он снился чаще, а сны казались всё реалистичнее. — Да. Меня раздражают и расстраивают эти сны.
— Почему он Вам снится, как Вы считаете?
Нагумо тяжело вздохнул и, сцепив пальцы, закусил губу. Он и сам задавался этим вопросом и даже имел кое-какие мысли на этот счёт. Нагумо вспомнил, как проснулся сегодня утром, чувствуя, как по щекам от бессилия катятся слёзы, как вслух спрашивал у фотографии Сузуно, почему он снится ему, как сжимал виски кулаками, унимая истерику, как дрожащими руками подносил ко рту стакан с водой, чтоб запить таблетки. В последнее время каждое утро начиналось примерно так, но с каждым днём Нагумо будто бы острее всё чувствовал, и ему требовалось всё больше усилий для того, чтобы успокоиться. И это, разумеется, было секретом. Нагумо старался особо не распространяться о снах (кошмарах) с участием Сузуно и тем более об их последствиях. Он утаивал их от друзей и не все подробности раскрывал в этом небольшом, но уютном кабинете.
До чего его доведут эти сны с Сузуно? До психиатрической лечебнице, где он будет спать только под действием сильных снотворных препаратов? Но до этого будет изводить себя бессонными ночами и видеть Сузуно наяву, как, например, галлюцинацию? Думать об этом не хотелось. Нагумо вздрогнул и, вздохнув, потёр глаза пальцами — этот жест не укрылся от взгляда психолога.
— Сегодня пятое октября… — выдавил из себя молодой человек, облизав пересохшие губы и убрав от лица руки. — Через четыре дня будет уже пять лет с нашей с ним ссоры и со дня его исчезновения.
— Для Вас это очень непростое время. — Негромко и мягко сказала психолог, наблюдая за молодым человеком, как он медленно моргнул, соглашаюсь с её словами, как дёрнулся его кадык. Сделав небольшую паузу, она продолжила:
— Нагумо-сан, как думаете, каким чувством продиктованы эти сны?
— Вина. Кажется, мы пару сессий назад пришли к тому, что в моём случае именно она является главным диктатором проблем.
Молодая женщина кивнула — им потребовалась не одна встреча для того, чтобы Нагумо принял и признал тот факт, что гложет его не тревога из-за неизвестности, а именно чувство вины.
— Вы готовы попробовать её отпустить?
Нагумо задумался, закрывая глаза. Готов ли он на этот шаг спустя пять лет терзаний? Молодой человек сглотнул и посмотрел на психолога, садясь ровнее.
— Вы думаете… — Нагумо сжал мягкие подлокотники и опустил голову, — Этого достаточно?
— Что Вы имеете ввиду, Нагумо-сан?
— Достаточно ли всего того, что со мной было за это время для искупления?
— Все мы ошибается, и…
— Ошибаемся?! — вспылив, Нагумо подскочил на ноги, — Он исчез пять лет назад. Провалился сквозь землю. Кто знает, что он пережил! Насилие, издевательства, боль, одиночество…
— Нагумо-сан, я Вас понимаю. Это очень тяжело — быть последним, кто общался с человеком.
— Быть той самой последней каплей. — горько усмехнувшись, вставил молодой человек.
— Но всё же Вы не толкаете человека под поезд, финальное решение всегда остаётся за ним. Он ведь мог пойти в комнату или в какое-то другое место, где бы его никто не побеспокоил?
— Да, — чуть помедлив, ответил Нагумо. Он медленно опустился в кресло под внимательным взглядом голубых глаз.
— Как Вы думаете, Ваш друг может винить Вас за своё же решение?
Молодой человек растерянно опустил взгляд. Сузуно никогда никого не обвинял. Он молча глотал обиды, слишком уж правдоподобно делая вид, что его ничего не задевает.
— Обвинять кого-то вообще не в его стиле…
— А может он, наоборот, хочет Вам помочь?
Нагумо вновь горько усмехнулся — вот так помощник!
— Как? Издеваясь надо мной?
— Может быть он пытается подсказать решение? Он раньше говорил всё прямо или обходился намёками?
Молодой человек задумался, погружаясь в воспоминания и откидываясь на спинку кресла. Он закрыл глаза. Каким же он был? Спокойным, настолько спокойным, что порой выводил Нагумо этим из себя. Хладнокровным и расчетливым. Таким его знали все. Но молодой человек знал (и тогда, и сейчас), что тот многое скрывает, не договаривает и не озвучивает. В глазах Нагумо он буквально был воплощением японской фразы «Кууки во Ёму» . Но вот то, что сам Сузуно прятал между строк, едва ли улавливал другой мастер чтения воздуха — Кияма Хирото. Сам Нагумо улавливал многое, что и помогло им с Сузуно сблизиться, однако этого было не достаточно для абсолютного взаимопонимания.
— Его действия всегда имели цель, но многие её не понимали, а он не объяснял, но говорил, что делать для её достижения. — Задумчиво протянул молодой человек, тяжело вздыхая, открывая глаза и глядя в потолок. Светлый, ровный — он будто бы успокаивал. — Думаете, в этих снах тоже есть цель?
— Сны часто являются отражением наших эмоций, желаний, страхов и подсознательных мыслей. Если Вам снятся ссоры с Вашим другом, как думаете, какая цель у этого сна?
— Напомнить?
— О чём же?
— Ну… О последствиях ссор, что они могут быть непредсказуемыми, что они влияют на людей. Что порой ссоры из-за пустяковых поводов могут разрушить не только отношения, но и жизни. А ещё о том, как важно своевременно останавливаться и устранять конфликты…
— Вам бы хотелось решить возникший между вами конфликт?
— Да, но как?.. — Нагумо тяжело вздохнул и потёр затылок, — Для этого нужны двое. А его до сих пор не могут найти.
— Давайте начнём с Вас. Предлагаю Вам следующее упражнение: найдите что-то, что ассоциируется у Вас с Вашим другом: это может быть фотография, письмо или любой другой предмет, который Вам напоминает о нём. И представьте, что говорите не с предметом, а с Вашим другом. Не обвиняйте ни себя, ни его, просто выскажитесь, расскажите, что у Вас на душе сейчас, что было тогда, и искренне извинитесь: сначала перед ним за ссору, а потом перед собой за эти терзания, которым Вы себя подвергаете.
Нагумо вздохнул и кивнул.
— Хорошо, — отозвался он, прикрывая жёлтые глаза и представляя себе эту картину. На мгновение она показалась забавной, и Нагумо слабо улыбнулся. — Я попробую. Эм… Йоко-сама, как думаете, стоит ли уехать туда, где мы с ним выросли? Объясниться с «ним» там, где всё произошло?
— Нагумо-сан, я не могу решить это за Вас, — психолог мягко улыбнулась — у неё была красивая улыбка, она нравилась Нагумо. — Если Вам хочется съездить туда, то, думаю, это неплохая идея.
— Дело в том, что мне не хочется, но мне кажется, что если я просто поговорю с его фотографией у себя в квартире, то это… Это будто бы будет не то. Думаю, сны ведут меня именно туда. Не зря же мне снится это место. Да? — Нагумо посмотрел на психолога и сам же утвердительно кивнул, только вот жест был как будто нерешительным.
— Вас беспокоит это решение?
— Я боюсь возвращаться туда.
— Нагумо-сан, тут Вам придётся выбирать: сделать этот сложный шаг на пути к освобождению или всё же поддаться страхам.
Нагумо не знал, разыгралось ли его воображение, и он начал додумывает то, чего не было и не подразумевалось в разговоре, или же его навык чтения между строк стал настолько лучше, однако ему показалось, что должно было быть продолжение фразы. Например, в таком ключе: «И ждать, пока сны окончательно изведут и сведут Вас с ума».
— Ехать или не ехать — это можете решить только Вы. Как думаете, какие минусы будут от того, что Вы туда поедете?
— Потрачу впустую время и деньги. — Даже не задумываясь, ответил молодой человек, — Думаю, я буду разочарован, если ничего не получится. А ещё придётся погружаться в воспоминания. С тем местом многое связано, очень многое. И сталкиваться с прошлым бывает довольно жутко и грустно. Не очень хочется погружаться в эти эмоции. Я понимаю, что это нужно проработать, но это очень тесно связано с Сузуно. Без решения проблемы с ним, думаю, за другое браться бессмысленно.
— А какие плюсы будут у этого решения? — Одобрительно кивнув, спросила молодая женщина.
— Есть вероятность, что мне удастся простить себя и его. — На выдохе произнёс Нагумо, но тут же осёкся. Простить его? Причём тут Сузуно? Молодой человек как-то растерянно посмотрел на психолога, как будто ища ответов. Но она, к удивлению, не выглядела ошарашенной — психологи ждала этого и не раз подводила разговор к этому, и только сейчас Нагумо упомянул о собственной обиде.
— За что Вы должны его простить?
Нагумо ссутулился, уперевшись локтями в колени, и, опустив голову, сцепил руки в замок. Только сейчас он начал осознавать насколько много причин для обиды было, насколько много её было внутри. Но он не мог (не хотел) озвучить всё — слишком уж это были личные темы.
— Он был резок в своих высказываниях, они задели меня тогда. Так что мне следует простить ему его слова, ведь я и сам знатно наговорил тогда. — Слова Сузуно в тот день буквально резали его без ножа, а глаза пронзали тело и душу ужасным холодом. Нагумо точно помнил реакцию Сузуно и его слова, которые тот явно тщательно подбирал, чтоб деликатно съехать с неприятной для него темы. Но одно неосторожное слово, и Сузуно начал рубить с плеча — Нагумо не думал, что тот умеет и что вообще может высказать свои мысли в столь прямолинейной, несдержанной и грубой форме. Это совершенно не вязалось с его образом и тем, как он обычно себя вёл. Будто тогда это был совершенно другой человек.
Психолог в очередной раз кивнула, выражая понимание, а Нагумо мрачно продолжил:
— А ещё за это его решение сбежать. Ведь если бы не оно, то сейчас всё было бы совершенно иначе. Меня бы тут не было… За те мысли и чувства, что преследуют меня после его исчезновения. И за то, что регулярно терзает меня и рвёт на куски моё сердце и душу.
— И сейчас Вы готовы всё это простить?
— Не знаю… Точнее, я не уверен. Это сложно, но я очень постараюсь это сделать.
* * *
Сидя перед ноутбуком, Нагумо смотрел варианты того, как он может добраться до Солнечного сада. Самым простым вариантом было поехать на машине, остальные же предполагали долгую пешую прогулку и большее время в пути.
— Я не могу ехать за рулём. Из-за таблеток это практически самоубийство и убийство в одном флаконе. — Вслух сказал молодой человек, закрывая лицо руками и тяжело вздыхая. Может обратиться за помощью к Нэцухе? Нагумо тряхнул головой — и Нэцуха, и Кадомичи засыпят его вопросами о том, зачем ему понадобилось туда ехать. На такси? Не каждый туда поедет, учитывая дурную славу Солнечного сада.
Нагумо встал, принимаясь за расхаживания по небольшой комнате — сейчас так думалось лучше. Он взвешивал плюсы и минусы каждого из решений. Сначала ему казалось, что привлекать кого-либо не нужно, потому что это довольно интимный момент, и он должен будет прожить его самостоятельно. А потом Нагумо вспомнил о Кадомичи. Возможно, он захотел бы составить ему компанию. Нагумо знал, что Кадомичи тоже никак не может отпустить Сузуно. Он не говорил об этом, но Нагумо видел, как тот меняется в лице, стоит упомянуть даже не Сузуно, а хоть что-то напоминающее о нём. Оно и понятно, эти двое были хорошими друзьями. Но если Нагумо гложило чувство вины, то Кадомичи — месяц назад после третьей банки пива разговор отчего-то пошёл в этом направлении — так и оставшаяся висеть между ними (мёртвым грузом) недосказанность. Незадолго до того самого дня он хотел обсудить с Сузуно нечто очень важное, но не успел — слишком долго собирался с мыслями. И Нагумо казалось, что это было как-то связано с тем, что тогда Кадомичи хотелось не совсем дружбы с их хладнокловным приятелем.
Молодые люди не раз, выпивая, обсуждали причины исчезновения Сузуно и его мотивы. И не находили ответов. Может быть они будут в Солнечном саду? Сейчас им никто не помешает перевернуть его комнату и даже поднять полы, если это потребуется.
«
Приезжай сегодня в гараж к девяти вечера. Есть разговор.» — терзаясь сомнениями, написал Нагумо и, поморщившись, отправил.
Теперь пути назад нет. Девятого октября всё, наконец, закончится.
