Возможность

Поймать Малфоя до завтрака не получилось, так как слизеринец уже сидел за столом своего факультета, допивая то, что было у него в чашке. Глаза ребят встретились, и блондин медленно кивнул, приветствуя своего спасителя. Гарри ответил таким же движением головы и указал взглядом на дверь, стараясь намекнуть о необходимости поговорить. Есть совершенно не хотелось и гриффиндорец, поковыряв ложкой в тарелке с овсянкой, первым покинул Большой зал, надеясь, что Малфой последует за ним. Спиной юноша ощущал чей-то настороженный взгляд, но чей именно — он так и не понял, впрочем, этот ощущение не несло угрозы, скорее это было чьё-то любопытство. Драко появился в коридоре через пять минут и Поттер указал ему на один из пустующих классов. Расположившись в кабинете и не забыв поставить заглушающие и запирающие чары, молодые люди уставились друг на друга. — Эээ… Поттер, спасибо… ну, знаешь, за спасение, — отводя глаза, первым нарушил тишину Малфой. — Не за что. Нам нужно обсудить, что именно говорить окружающим, насчёт вчерашнего. У меня встреча с директором, а я ни сном, ни духом, что именно ему сказать, чтобы тебя не подставить. — Кхм, Поттер, с каких это пор ты меня спасаешь, да ещё и прикрываешь перед Дамблдором? Ты случайно не вбил в свою геройскую голову, что влюблён в меня? — Мерлин меня упаси, Малфой, от подобной напасти, — Гарри даже всплеснул руками, ну вот, и этот туда же, а ведь Альбус и так прицепится: «Неправильная компания, неправильная любовь». — Любовь у меня уже есть, и ты к этому, слава богам, никак не причастен. Просто включи мозги, если осталось что включать: я, видно от шока, что слизеринский гад сам, без предписания, Хагрида и Клыка, пополз в Запретный лес — поплёлся за тобой. А там детки Хагридова паучка уже приготовились ужинать, и что же, по-твоему, мог сделать гриффиндорец? Вот то-то и оно, а профессор теперь, как и ты, решит, что я спасал «свою принцессу». А ещё вспомни, что Дамблдор, каким бы маразматиком вы, слизеринцы, его не считали — директор этой школы, и школа волшебная, прямо как любой менор в Магическом мире… не понимаешь? Много ты можешь сделать дома такого, о чём не узнал бы твой отец, как Глава Рода? — Так то — Глава Рода, а этот маглолюбец… — Исполняет обязанности Главы этого заведения и временный управляющий замком. — Мордред… — Вот-вот, а теперь повторяю вопрос: что ему сказать, с учётом того, что он в курсе диверсии, которую ты готовишь? — Он и тебе рассказал? — голос Малфоя вновь стал безжизненным. — Успокойся, ничего он мне не говорил. С каких пор наш добрый дедушка согласен делиться информацией? Я проследил за тобой, сопоставил факты, и понял, что именно ты задумал. Поскольку видел я и то, что тебе всё это не нравится, то пришёл к выводу, что выбора у тебя нет. Зная директора, я решил, что он всё предусмотрел, поэтому устраивать громкие попытки разоблачения — не стал, зачем? Кому надо, всё знают, а подставлять тебя лишний раз под Круцио… уволь, садизм — отличительная черта Тома Реддла, а не моя. — И что же мне делать? — Действуй так, как собирался. Думаю, директор даст «гостям» возможность войти, а затем переловит их, он сам, или его люди. Я, конечно, тоже влезу, не смогу не влезть, но тебя подставлять не собираюсь. — С чего такая доброжелательность? — Просто знаю, как это, когда тебя выталкивают в Герои, против твоей воли, и не важно, с какой именно стороны этим Героем быть. — Вот это да! Ты не хотел быть Героем? — Представь себе. Меня вполне устроила бы жизнь в роли обычного пацана. Желательно, чтобы к этому прилагались живые родители. А геройствуют пусть те, кому это по нраву. Но, увы, увы. Я — Поттер, ты — Малфой, и пихают нас в спину, чтобы «соответствовали». Блондин фыркнул: — Кланяться этому… это не то, что соответствует моей фамилии. — Ну, так никто и не обещал, что «соответствие» будет настоящим. Только то, что считают правильным «пихающие» нас. Ладно, болтать, конечно, хорошо, но меня ждут, так что давай определяться: что именно говорить. — Скажи как есть, мол, Малфой вёл себя странно, я Герой и счёл своим долгом проследить, а этот гад взял и чуть не убился. — Хм, Хорёк, а ты, оказывается, умеешь нормально общаться, — усмехнулся Поттер. — Никогда бы не подумал. Кстати и правда, чего тебе в лесу-то понадобилось? Вроде, все твои «подвиги» готовятся в самой школе. — Ах, это? Паркинсон, вот уж тоже, благодетельница. Ей показалось, что я в последнее время слишком напряжён, ну и она решила помочь мне расслабиться, напоив Успокоительным зельем, а чтоб не почувствовал — влила его в мой кофе, с которым это зелье сочетается очень плохо. Я мог и вовсе отключиться, а я только соображать перестал. Теперь несколько дней пить всякую дрянь, чтобы вывести остатки её варева из организма. Помощница, Мордред бы её побрал! — Сочувствую, у меня тоже есть такая подруга, от чистого сердца, искренне желая помочь, может убить ненароком. — Твоя хоть к тебе в жёны не набивается, — пожаловался блондин. — Моя ориентация ей не позволяет, иначе — Мерлин её знает, о чём она могла бы подумать, — улыбнулся Гарри. — Что ж, я пошёл сдаваться директору, и так заболтались, теперь он точно решит, что у нас роман. Ребята кивнули друг другу, вместе взмахнули палочками, снимая защитные чары, и разошлись в разные стороны от классной комнаты. Спускаясь в подземелье Драко впервые с начала учебного года ощущал что-то подобное радости или просто спокойствие: если Поттер и Дамблдор в курсе, то всё будет в порядке — он выполнит половину возложенной миссии, и то, что Пожиратели не справятся, не его проблема. Правда, он вряд ли сможет выполнить вторую часть, но тут уж ничего нельзя сделать. Может эти гриффиндорцы и с этим помогут? А если и нет, … он так устал бояться. Слава Мерлину, хоть метаться больше не нужно, можно спокойно слать сообщение Повелителю, школа не пострадает. Гарри поднимался в кабинет директора, борясь с начинающейся мигренью. Дамблдор мог довести кого угодно и мальчик осознавал, что не желал бы провести весь выходной день в кабинете профессора выслушивая от того: кого и как он должен любить и спасать. Иногда у юноши складывалось ощущение, что известный своей лояльностью ко всем, а также своими «вторыми шансами» Альбус был категорически против спасения слизеринцев. Горгулья послушно открыла гриффиндорцу проход, и тот перестал мяться, ступив на поднимающиеся ступени. Директор сидел за своим столом и крутил в руках какую-то серебряную коробочку. Впрочем, подобных коробочек, стаканчиков и ступок был полон кабинет, всё это были какие-то артефакты, то ли созданные самим Альбусом, то ли просто регулярно им используемые. Очередная выверенная пауза раздражала — Дамблдор вновь пытался им манипулировать, нагнетая обстановку и пытаясь заставить подростка нервничать. «Какое однообразие» — уныло подумал Поттер. В конце концов, директор перестал демонстрировать свою заинтересованность бездушной коробке и повернулся к ученику, впиваясь в того пытливым взглядом. Студент ответил полным недоумением, которое и отразилось у него в глазах. В итоге этого немого диалога Дамблдор встал и начал прохаживаться по кабинету, рассуждая о том, что любовь прекрасна и ей подвластны все возрасты и сословия. Мальчик следил за мужчиной непонимающим взглядом. Как только в речи профессора возникла пауза, молодой человек задал вопрос изумлённым голосом: — Простите, директор, вы что, признаётесь таким образом в любви ко мне? — Что, прости? — Вы говорите о любви, тут же добавляете о том, что возраст не помеха… — Нет, конечно, мальчик мой… — директор осёкся, заметив полный замешательства и какого-то глубинного понимания взгляд. — Гарри, я говорил о твоих чувствах к мистеру Малфою… — Каких чувствах, директор? — Ну, как же, ты же вчера раскрыл своё сердце, когда помчался спасать своего одноклассника, здесь нечего стыдиться. — Профессор, вы явно что-то не так поняли. Никаких чувств, кроме уверенности, что он что-то замышляет, у меня к Малфою нет. А вчера он выглядел подозрительно рассеянным, словно закончил тяжёлую работу и теперь имел право расслабиться. Я решил, что он натворил что-то, из-за чего у всей школы будут проблемы, поэтому и насторожился, когда заметил его входящим в Лес. А уж там действовал инстинктивно, не мог же я позволить акромантулам съесть человека, даже если это Малфой?! — И это всё, мой мальчик? — Естественно, а что ещё могло быть, сэр? — Что ж, спасибо, Гарри, за объяснения. Можешь идти. — Всего доброго, сэр. Покинув кабинет директора, Поттер вздохнул свободней, но тут же был пойман своими друзьями о доставлен в Выручай-комнату, для разговора «по душам». Рон долго плевался ядом, говоря о том, что не стоило вытаскивать слизеринца из Запретного Леса, и пусть бы того съели, отравили или убили — Уизли это не касается и Поттера тоже касаться не должно совершенно. Закончилась его речь странным выводом: кроме Джинни у Рона есть ещё и братья и лучше бы Золотой мальчик вспомнил о них, вместо того, чтобы заглядываться на женоподобных блондинов. Высказывания товарища шокировали не только Поттера, но и Грейнджер, которая смотрела удивлёнными глазами на своего парня и пыталась осмыслить услышанное. Нет, конечно, Гермиона не считала Малфоя подходящей компанией для Героя, но так открыто предлагать членов своей семьи, словно у них не могло быть собственного мнения, как и у Гарри — гриффиндорка была возмущена. Наконец, Поттер вновь обрёл способность говорить, и тут же ею воспользовался, чтобы популярно объяснить рыжему, где и в чём тот оказался не прав. Закончил свою речь он словами: — …И если бы я уже не был бы занят, то обязательно, слышишь, наперекор тебе приударил бы за Малфоем. Просто, чтобы ты больше не вмешивался. И нет, я не скажу — кто именно меня привлекает, тебе достаточно знать, что он не один из Уизли, и не потому, что я сноб, а потому, что любят не по желанию, Рон. Я жутко разочарован в тебе. Мне казалось, что наша дружба способна пережить всё, в том числе — возможность отношений с «неподходящим» партнёром. А сейчас извините, мне пора. Обед, знаете ли, потом тренировка по квиддичу, и подготовка к экзаменам. Если вы не забыли — конец учебного года, а обязательная гадость ещё не случилась. То-то будет у меня время для повторения материала, когда Том устроит ежегодную гадость. — Ты что-то знаешь, Гарри? — спросила Гермиона. — Ну, это же элементарно. Ещё ни разу ни один учебный год не закончился без сюрпризов от нашего змеелицего друга, почему сейчас должно быть иначе? — Мне кажется, ты что-то скрываешь, — не унималась гриффиндорка. — Только смутные предположения, если хочешь, вечером поделюсь. — Конечно, Гарри. — Отлично, пока, Гермиона, — и Поттер удалился, так и не взглянув на онемевшего, из-за его отповеди, Уизли. Общаться с рыжим теперь не хотелось совершенно. Ну, вот зачем тот в своём монологе приплёл близнецов, намекая на их ориентацию? Гарри что, теперь должен перестать общаться со всеми представителями этой семьи, чтобы его не пытались женить на ком-то из них? Глупо же, право слово, на дворе война, люди гибнут, а Героя пытаются пристроить к правильному партнёру, вместо того, чтобы научить: как бороться со Злом. Рука Дамблдора во всём этом спектакле просматривалась свободно, так как самому Рону в жизни не пришло бы в голову предложить Поттеру близнецов — те могли и отмстить так, что рыжему парню нездоровилось бы ещё очень долго, к тому же в истории с Джинни был один плюс — девочка, якобы, с детства была влюблена в Гарри, тогда как его партнёры по бизнесу никогда не проявляли к нему подобного интереса. Только директору могла прийти гениальная мысль, что раз не Колин и не Джинни, то — близнецы, при этом ни мнение самих Рыжиков, ни мнение Героя — Альбуса не интересовало. Ну, что за человек?