ты – судья? о, нет!

Тайлер, типа, в курсе что ему снится кошмар. От этого не сильно легче, потому что облегчение от осознания что это не реальность перекрывало все остальное первые разы, но сейчас-то, блять. Осознание кажется бесполезным, и скорее даже удручающим, ведь проснуться оно совсем не помогает, а управлять сновидением не выходит, как бы он не напрягался. Ему снится огромный, чересчур напыщенный зал суда, где солнце всегда выбивается из-под жалюзи ровно так, чтобы светить ему в уголок глаза, присяжные разодеты в дебильные мантии красного цвета, судебный процесс тянется целую вечность и всегда кажется куда более мерзким чем сам приговор, а у него никогда нет адвоката. Даже, мать его, государственного. Судья скрипящим и еле разборчивым голосом нудит со своего места бесконечно долго и Тайлеру ужасно хочется заорать, “да, да, блять, виновен, пожалуйста, пожизненное, электрический стул, что угодно, просто завязывай бубнеть, господи ты боже мой”, но мысленно осекается на последних словах, не поминай господа даже в сновиденческом суе и все такое, дурацкая привычка, он перестал ходить в церковь с родными уже пару лет, и больше не поет в хоре и больше никогда не будет примерным сыном, но привычки страшное дело, вот же. – Тайлер Роберт Джозеф, Вам есть что сказать в свое оправдание? – и тут же, не делая и секундной паузы, – Мы примем это к сведению, спасибо. Вердикт: виновен, суд присяжных единогласен. Наказание: тридцать лет семейных торжеств в лице единственного разочарования семьи и пожизненный осуждающий взгляд при встречах. Исполнителями назначены господа “отец”, “мать”, “братья”, “сестра”. Тайлер не успевает досмотреть до того момента, как судья объявляет о роспуске судебного процесса и начинает, как и каждый раз, обсуждать индекс налогов и рецепты блюд из бананов с ближайшим присяжным в красном капюшоне, истеричный писк будильника и серое утро обрушиваются рядом с ним на подушку.

...

Он привычно вливает в себя остывший кофе, пока младшие братья за столом уплетают вчерашнюю запеченную курицу, и Мэдди, его чудная – по большей части, чудесная, но все-таки – сестренка, висит на домашнем телефоне. Родители, скорее всего уже сбежали на работу, успев потрепать по волосам всех своих отпрысков. Ну, кроме него. Зак заинтересованно таращится в свой телефон и Тайлер краем глаза видит сайт с поиском работы. – Ну, черт, малыш, какая работа? Почему не тиндер? Зак какое-то время смотрит на него, Тайлер по глазам видит, что тот выбирает между тем, чтобы послать его, и тем, чтобы послать его жестче. Тайлер редко открывает рот до двенадцати по полудню и минимум литра кофе, и на то есть причины. Но сегодня, видимо, особенный день. – Скоро лето, Тайлер, – отзывается Джей, – Кое-кто, например, не хочет до старости прожить в родительском доме. Работа на лето — это неплохое начало. Не всем же быть безработными. Ауч. Все тринадцатилетние такие уебки? Вообще, у Тайлера /есть/ работа. Просто, его семье не обязательно знать об этом. Есть длинный список того, о чем им необязательно знать. – Я не старый, – усмехается Тайлер, – Двадцать один, дорогие мои, это вообще не старость. – Утешай себя, - хором отвечают мальчишки, посмеиваясь. Вот же засранцы. Седлая велик, Тайлер мчит в сторону колледжа, по его расчетам он прибудет как раз к началу второй. Его стараний по учебе хватает ровно на то, чтобы учителя не давили на него с ожиданиями, но и не грозились выпнуть с обучения каждый семестр. Средне, удовлетворительно, /не особенно/. Тихо. Джей подметил верно, до конца обучения всего пара недель, большая часть экзаменов уже позади, расслабленные ученики ходят по этажам, будто сытые львы, ну, кроме тех бедолаг, кому все же поставили пересдачу или вовсе пригрозили недопуском. Тайлер из сытых львов, да. Ну, или как минимум, не особо голодных гиен. “Работа на лето” – смеется он себе под нос, – “Та же самая, что и весь год до этого, только летом”. Он немного кривит душой, потому что знает, что лето для таких как он, как правило, сезон /активных продаж/, если выражаться корпоративным сленгом. Летом у студентов больше свободного времени, летом устраивают вечеринки у бассейнов, летом люди хотят особенных ощущений и особенных моментов. Солнце в Коламбусе, видимо, недостаточно старается, чтобы подкрасить их воспоминания, но это ничего. Кое-что может постараться за него, надо просто знать к кому подойти с этим вопросом. Например, к неприметному, среднему, не особенному Тайлеру. Или еще десятку таких же ребят, как он, которые любят проводить свое свободное время в прогулках по городу, щедро обменивая граммы на деньги. Они, вроде как, играют тут всем скопом в мафию, и Тайлеру от этого даже бывает забавно, потому что, ну, блять, это /Коламбус/. Его босс – в таком случае, /наркоборон из Коламбуса/, и если это не самое идиотское достижение в чьей-то жизни, то Тайлер не знает, что еще. Первое время Тайлер правда сильно беспокоился, он в целом был тревожным придурком, как он ласково говорил своему отражению, и вес на руках вообще не добавлял ему спокойствия. Он не брал ничего тяжелее травы, он не брал товара больше, чем на выручку в двадцать баксов на его скромную персону, и он старался не влезать во внутреннюю кухню настолько, насколько позволяли условности работы. Смешно, но он вроде как, и правда вначале рассматривал это как подработку на лето. Всего на одно. Но это же, блять, Коламбус. Казалось, ничего серьезного не могло случиться на этих тихих, маленьких улицах, и общая расслабленность его коллег только убеждала Тайлера в том, что они тут типа на детской площадке, собрались поиграть в индейцев, только попадаться конкистадорам /ну вот вообще/ не стоит. Да и некоторые “индейские травы” могут заглушать реальную и зудящую тревогу в голове, кто бы подумал. И Тайлер втянулся.