ты – судья? о, нет!

В этот раз они договариваются с Марком сидеть на их обычной точке в парке, и Тайлер наполовину зол, потому что сегодня небо серое и почти не присутствующий дождь дразнит его ноздри, и у него болит голова и торчать до ночи на скамейке вообще не весело, даже блять с Марком. А еще сегодня воскресенье. Поэтому, с другой стороны, Тайлер рад что работа вытянула его из дома, потому что комната давила на него с самого утра, и он напомнил себе разжать челюсть раз двадцать, пока заправлял стирку на нижнем этаже, и тупые рекламные джинглы с включенного мелкими телика, сверлили его прямо в виски, о боже. Сегодня воскресенье. И отец сидел на кухне, листающий новости на своем стареньком смартфоне, пока рядом остывал завтрак и мама уже заправила машину грязной посудой, когда он проснулся, и их “доброе утро” оседало на его сгорбленной спине как смятая сырая бумага, и он попытался поприветствовать их ласково, но все как всегда, привычки страшная вещь. А потом отец “между делом” похвалился матери о достижениях Зака в спорте, и мама подхватила эту тему, и они посыпали ее разноцветной сладкой посыпкой, потому что Джей отличник в этом году, а Мэдди, ох, ее обожают в церковном хоре. Господи, если ты меня слышишь… Сегодня /воскресенье/. Тайлер проглатывает их воодушевленный треп вместе с еле теплым кофе, целует мать в щеку и натягивает уже на крыльце джинсовку, даже не зашнуровывая старые кеды. Велик соблазн докатить до парка на велике, но велик сегодня – действительно соблазн, потому что сулит не только ветер в лицо, но и допустим, лицо Тайлера на чьем-то лобовом стекле, все в осколках, мерзко размазанное вместе с кровью… Пешком, Тайлер пойдет пешком. Он затыкает мысли наушниками с музыкой, натягивает посильнее капюшон, прячет руки в карманы и почти не замечает, как доходит до парка. И он почти материт Джоша при встрече, который слегка сгорбившись сидит на их с Марком скамейке. Блять. “Сегодня сам, ладно? Оставил тебе Джоша для моральной поддержки. Прости. :)” – Шешельман, 13:52 Вот же, блять. Сообщение пришло именно тогда, когда Тайлер подходил к скамейке. Джош смотрел на него немного виновато, но встал чтобы поздороваться, и конечно же, сука, потянулся обнять, но Тайлер вытянул вперед руку, толкая того в грудь. Deftones, завывающие в неснятых наушниках, как будто вторили его мыслям. Старое-доброе “Заткнись И Уебывай (Подальше)”, ага. Он тянет за провод, освобождая одно ухо и слишком резко садится на скамейку, специально не говоря ничего Дану. Секунду подумав, тот потягивается, а потом садится рядом. Он не смотрит в его сторону, только слышит, как тот расстегивает рюкзак и копается в нем. Он постукивает подошвой кед по асфальту и старается дышать. Было бы просто охуенно сейчас сорваться на Дана, послать его нахуй, потом, наверное, послать нахуй Марка, а потом, наверное, послать нахуй самого себя, съебаться с точки, залезть на заброшенную водонапорную башню и… Блять, ладно, дышать, да. – Хэй, – тот пихает Тайлеру под нос банку redbull’а и, окей, дышать становится чуть легче. Тайлер же как пятилетка, мечта всех этих мерзких уебков из фургонов, только вместо конфет – искусственный кофеин, но он все еще злится, – Марк предупредил, что ты будешь, типа, не в восторге, и посоветовал тебя задобрить. Тайлер хватает банку из рук Джоша, тут же вскрывая ее и делая глоток. – Ты типа как один из языческих божков, – Тайлер скептически смотрит на Джоша, тот дружелюбно щурится, – Жертва принята? Извержение вулкана откладывается? – А Марк не предупреждал тебя о том, чтобы ты держал при себе свои печальные попытки пошутить? – огрызается Тайлер. Но сравнение с вулканом было чертовски близким. Он реально был готов взорваться пару секунд назад. Да и… Типа, да, ладно, жертвоприношение прошло удачно. Джош приятно смеется. Ну, блять, нет, не приятно. Просто смеется. Как придурок. Как всегда. – Нет, зато сказал не принимать ничего на свой счет, – и задумчиво склонив голову, добавил, – И что ты будешь еще большей язвой, чем обычно. Пока что, все правда. Тайлер усмехается и одним глотком отпивает почти половину. Джош достает себе какую-то газировку, и они молча сидят, пока к ним не подходит слегка растрепанный парень, здороваясь с Тайлером. К вечеру, Тайлер почти забывает о том, какой сегодня день, почти полностью отсиживает себе задницу, и почти ненавидит себя за то, что Джош оказывается приятной компанией. Тихий и не мешающий думать, когда нужно. Рассказывающий какую-то чепуху, когда это /необходимо/. И совершенно не мешающий работать. Он блять не человек, он ебанный золотистый ретривер, политый сиропом. В какой-то момент он оставляет Тайлера, только чтобы вернуться к нему с парой упаковок мороженного. Невозможно просто. Тайлер все равно не может расслабиться, конечно, но, блять, а когда он мог? Когда солнце прячется и в парке зажигают фонари, Тайлер говорит, что они посидят тут еще полчаса и могут валить. И внезапно для него самого, как только он говорит это вслух, мозг решает напомнить ему, что сегодня, эй, сегодня /воскресенье/. Он представляет, как потащится по намозолившим глаза улицам домой, тихо проскользнет мимо семейного ужина (какая же у него примерная семья, вау, наверное, они все до сих пор читают молитвы за столом), запрется в своей комнате, закинется парой таблеток и уснет. И он старается не представлять, что, вообще-то, таблеток можно выпить и не две. Твою мать. – Заебись, – говорит Джош, и Тайлер привычно раздражается, но с другой стороны, это заставляет его хоть немного поднять голову над поверхностью того дерьма, что крутится у него в мозгу, – И куда потом? – Я – домой, ты – мне похуй, – Тайлер немного трет виски, смотря на экран смартфона. Он чувствует, что Джош раздумывает, прежде чем спросить: – Эй, Тайлер, – его голос тише, чем был, он хрипловатый, как будто им по девять и Джош хочет рассказать ему о страшной заброшке, – Ты как? – Лучше всех, – Тайлер ненавидит эти вопросы, Тайлер хочет, чтобы от него отъебались. Тайлер хочет отъебаться от самого себя. – Окей, просто… – Джош замолкает не договорив, и откидывается на скамейку. Проходит какое-то время, прежде чем Тайлер со вздохом бурчит “прости”, уже готовый к тому, что Джош пошлет его, или начнет стебаться, и просто, Марк прав, сегодня он еще большая задница, чем обычно, и Джош тут совсем не при чем. Тут, вообще-то, никто не при чем. Но Джош как будто оживает, улыбается, показывая зубы, хлопает его по колену, говорит, что все нормально, и хэй, он не принимает ничего на свой счет, он же помнит, и все в порядке. Тайлер очень хочет, чтобы все было в порядке. – Слушай, а тебе прям надо домой? – Джош подает голос тогда, когда они почти вышли через центральный вход. Тайлер молчит. – Просто, может, хочешь сгонять со мной куда-нибудь? – Джош пинает мелкий камень под ногами, – Тут есть классный стадион, но он типа заброшен? Не знаю. Я набрел на него недавно, люблю там пить пиво. Иногда. Тайлер в курсе, что тут есть стадион, и даже помнит год, когда там последний раз проводили игру для малышни, и еще, Тайлер тогда был в баскетбольной команде, и они даже прошли куда-то там, и он терпеть не мог играть на том открытом стадионе, и терпеть не мог зудящий на затылке внимательный взгляд отца, и боже, блять, нахуй этот стадион. – Сорян, чел, я не особо фанат свиданий, – тянет Тайлер, и хохотнув, Джош пихает его в плечо. – Пошел нахуй, Тайлер Роберт Джозеф. Пошли, я угощаю, – он отворачивается от него, уверенно шагая в обратную от дома Тайлера сторону, – Кто-то же должен вытаскивать твою депрессивную жопу развеяться. Тайлер кривит губы. Люди их возраста часто употребляют названия разных болезней неправильно, он привык, и он вообще не душнила, чтобы кого-то поправлять, но что-то в тоне Джоша было такое, будто он действительно сказал это серьезно. Он легко догоняет его, и Джош говорит что-то вроде “так держать”, и Тайлер пихает его локтем. – У меня нет депрессии, – зачем-то бурчит Тайлер. И Джош смотрит на него слишком внимательно, всего пару секунд, но Тайлер ежится. И потом, Джош отводит взгляд и легко говорит: – Да, как скажешь, /друг/.