В мире нет ничего совершенно ошибочного — даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время. Пауло Коэльо
Раз…два…три… Закройте глаза и осознайте, что по всему вашему телу течет кровь. Как она, протекая по бесконечным венам и сосудам вашего организма, добирается до каждого уголка тела. Где-то в середине груди наполняется кровью хрупкое сердце. Стенки его сокращаются, объем камер уменьшается, и в этот момент…удар…и еще один. Оно дарит жизнь. Сердце будет биться, даже если внутри него глухая пустота. Без труда. Ровно. Хоть и тихо, но, если приблизиться, прислушаться - оно бьется. Сеул. Больница Асан. 5 лет назад. Кажется, он немного заблудился. Правда, пусть кто попробует доказать Сонхуну, что обычные пациенты не теряются в этих бесконечных коридорах. Пак был бы рад и дальше бродить, но люди начинают на него странно коситься, да и пора уже наконец найти Джея, пока он в очередной раз не застрял, рассматривая врачей, которые то и дело снуют по кабинетам. Белоснежные халаты с именными нашивками и эмблемой одной из ведущих больниц Кореи…когда-нибудь и у него будет такой. Он так же, как и в данную минуту, будет идти по коридору через плачущих детей, держащихся за подол родителей в страхе перед приемом, мимо таких же молодых, как и он сам, людей, мимо пожилых, которые чуть ли не в полный голос будут спорить со всеми подряд на различные темы, начиная от цен на транспорт и заканчивая глобальным потеплением. Конечно, до этого момента еще нужно выучиться и попробовать пробиться через сильную конкуренцию, но разве Пак не имел дело с соперниками в прошлом, когда был спортсменом? Теперь различие состоит разве только в том, чтобы завоевать не медаль, а диплом с отличием и желаемое «поздравляю, вы приняты в нашу больницу». Оторвав взгляд от табличек на туманном стекле кабинетов, Сонхун решает достать телефон и набрать друга, однако чужое тело резко бьет его в плечо так, что он чуть не роняет мобильный. — Прости, ради бога, я не хотел, — произносит в спешке проходящий мимо парень. Сонхун, миновав в очередной раз разбитое стекло экрана, которое устал менять из-за своей неосторожности, дает знать, что все в порядке и смотрит вслед ровно удаляющейся фигуре. — Вот ты где. Как можно так долго искать санузел? — Джей хватает за ушибленное плечо, немного встряхнув Пака, заставляя обратить на себя внимание. — Помяни черта. Только собирался тебя набрать. — парень улыбается и убирает телефон в карман штанов, радуясь, что ему не пришлось блуждать еще долее в поисках Джея. — Зная тебя и твою рассеянность, мне нужно было давно привязать тебя к себе нитью, а еще лучше — поставить маячок. — Зачем такие сложности, когда ты и так всегда рядом? Джей еще раз толкает Сонхуна в то же плечо, и делает такую ухмылку, которую хочется стереть, ведь он же специально это делает. Парень что, сегодня магнит для желающих влезть в его личное пространство? Они находят свою группу довольно быстро. Иногда Сонхун думает, что он правда бы потерялся еще миллион раз, и без него бы уехали все автобусы мира, не будь рядом Джея. Наверное, самым запоминающимся из экскурсии стало выступление персонала. А именно, главного кардиохирурга, который проработал немало лет. Его слова осели в мыслях, что Пак продолжает прокручивать их как пластинку: — …Как сердце дарит вам жизнь, так может запросто и отобрать. То же самое касается и моей профессии. Знаете, — немного натянув улыбку, доктор оглянул лица первокурсников, которые светились восхищением и желанием, — иногда, мне хочется стать ребенком, потому что только сейчас понимаю, что разбитые коленки заживают быстрее, чем больное сердце. Товарищи забираются на задние сидения как можно дальше от своего наставника и некоторых довольно странных одногруппников. Парни понимают, что для такой профессии нужны стальные нервы, выдержка и большая ответственность. Глядя в окно на возвышающееся здание клиники с множеством палат, новейшим оборудованием, лучшими врачами страны, на подъезжающие машины скорой помощи, Сонхун обещает себе, что сделает все возможное и через пять лет попадет именно сюда. Сеул. Сегодня. На улице не умолкают звуки скорой помощи, которые становятся гораздо громче, стоит персоналу через каждые десять минут распахивать настежь входные двери, впуская несущиеся носилки с жертвами аварии. — Привезли еще пациентов с травмами! — Отойдите с дороги! — Пак Джей кричит нахлынувшим на шум пожилым женщинам, которым только и надо, что видеть все своими глазами. А кто, кроме них вообще может с таким неподдельным любопытством лицезреть этот ужас? Кому вообще понравится находиться в помещении, где воздух насквозь пронизан металлическим запахом крови, грязи и спирта, от которого любого человека выворачивает изнутри. «Экстренные новости. Сегодня в 14:28 на перекрестке в районе Каннам разбилось два автобуса, водители которых потеряли управление. Семь человек, включая одного водителя, скончались на месте, остальные пассажиры в тяжелом состоянии, как и несколько прохожих, находившиеся в эпицентре…» Парню Ники приходится вместе с еще несколькими работниками стойки регистрации пытаться остановить толпу, а если нет, то их точно собьет команда скорой помощи. А им до самой выписки этих особ придется мириться с гневными комментариями в свой адрес и доброй сотней жалоб на всю клинику. — Ему сейчас нужен врач, — доносится из конца коридора. «…Пострадавших сразу же доставили в больницу Асан. И какие-то жертвы…» — Джей хен, у него падает артериальное давление, — Чонвон обеспокоенно обращается к фельдшеру, пока тот подкатывает к свободному месту меж других раненых. — Так, давай его сюда, возьми за ткань со стороны ног на счет раз, два, три! — командует Джей, и юношу перекладывают на подготовленную койку. — Сюда! — зовет Ян медсестру неподалеку, пока снимает с пациента рубашку с большим алым пятном в нижней части живота у таза. — Это был последний? — задает вопрос женщина, на что получает одобрительный кивок от медбрата-анестезиста. — У пациента началась лихорадка, — находясь напротив, Сонхун обращается к Джею, совсем вспотевший, делая массаж сердца мужчине лет сорока, уперевшись коленом в больничную койку, — Срочно помоги мне его отвезти в операционную. — Понял — Джей смотрит на друга, который совсем забрался наверх и продолжает делать компрессию мужчине под ним, и набирает номер, — Хисын хен, срочно, подготовь реанимационную, готовь дефибриллятор и трубки на интубации, у тебя три минуты! Знай Сонхун в детстве, что сможет рассекать на койке по больнице, да еще и при разгоне от лучшего друга, он бы никогда не поверил, что подобным ему придется заниматься довольно часто, и просто рассмеялся бы в лицо тому, кто такое ему скажет. Но по факту смеяться тут не над чем. В подобные экстренные моменты вообще забываешь такое чувство, как страх. Лифт. Коридор. Еще один поворот и Ли Хисын распахивает дверь реанимационной. — Доктор Чхве с командой уже на подходе, как он? — анестезиолог указывает на мужчину, подключая дефибриллятор. — У него случился сердечный приступ. Наверное, это инфаркт. Прошла почти минута, — Сонхун быстро слезает и начинает подключать прибор к пациенту. Закончив, он берет электроды и накладывает на оголенный верх под ключицу и левую половину грудной клетки и говорит заряжать. — Разряд! — Пак снова складывает руки и начинает делать компресс, — Еще раз, давай на двести джоулей! Отойдите. Разряд! — электрический ток снова пронзает мужчину, сердечный ритм которого все еще нестабилен. Пак делает массаж сердца, проверяет пульс и понимает, что у него все еще не выходит. Сердце не запускается. Еще пара минут, и он начнет терять жизнь пациента. — Сколько минут прошло? — доктор Чхве вбегает с медицинской картой больного, и Сонхун испытывает некую долю облегчения, хотя это действительно неподходящее слово в данный момент. — Почти четыре минуты. У пациента поднялась высокая температура, а после случился сердечный приступ. Скорее всего у него инфаркт миокарда. — Велика вероятность. Сонхун, подготовь аппарат для ЭКМО. Нам необходимо поддерживать его жизнь. Пак при помощи Хисына, который уже закончил с анестезией, подкатывает аппарат к больному, которого уже уложили на операционный стол, а Джей увез койку, плотно закрыв дверь и впустив оставшихся ассистентов. — Ты уверен, что справишься? — обращается главный хирург к Сонхуну, и тот кивает, надевая перчатки и маску. Это большая ответственность, но кто такой Сонхун, чтобы бояться ее? Он показывал блестящие результаты в тестах и практике программы обучения. А если вопрос доктора Чхве касается чувства страха…то парень абсолютно холоден, он не может бояться того, чего не чувствует. — Тогда возьми этот датчик, — ассистент берет и внимательно наблюдает, как доктор вводит иглу, а затем передает волю действиям Сонхуну. Нить. Скальпель. Щипцы. Расширитель. Еще нить. Сонхун вводит трубку, по которой будет перекачиваться кровь. Вытаскивает нить, туго завязывает, отрезает и возвращается к аппарату, включая искусственное кровообращение. — Хорошая работа, — доктор смотрит оценивающим взглядом на юного помощника и дальше заканчивает все сам, давая обзор для наблюдения. Сонхун выдыхает, погружаясь в осознание того, что он справился. Смотрит на главного хирурга с таким же восхищением, каким смотрел пять лет назад. Последние силы постепенно покидают тело, и голова начинает отключаться, фокусируясь на звуках монитора ЭКМО, гудящей лампы в потолке и звенящих хирургических инструментов. После завершения он направляется в предоперационную, вымывает до локтей руки и промывает глаза, которые вот-вот слипнутся от усталости. На самом деле, если кто спросит, то снимать окровавленные перчатки довольно жутко, так же, как и осознавать, что твоя малейшая ошибка может запросто убить человека. Может показаться странным, но хирурги чем-то похожи на вратарей. Они «ловят» ускользающую жизнь человека, чтобы она не перешла грань: поймал — можешь считать себя победителем, не поймал — человек уже на том свете. Результат «игры» будет известен сразу. Сонхун тоже мнит себя вратарем своего личного футбольного поля, пытаясь удержать в контроле себя, удерживая жизни незнакомцев. Ощущение вкуса победы над чужой болезнью, от которой пациент в действительности умирал, заглушает собственную боль, которую Пак предпочел спрятать, закрыть на сотню замков и по максимуму холодно и отстраненно реагировать на события вокруг. Полезная черта для экстремальной хирургии, но вот для живого человека… Хотя как иначе оставаться в порядке, если собственная семья закрылась от него, не желая понять и принять выбор своего взрослого сына? Перед ошибкой в стенах операционной, влекущей за собой уход в мир иной, единственная его ошибка по мнению родителей в виде ухода из спорта выглядит просто смешно. Но какая разница, если он все равно сын, разрушивший надежды и желания семьи. Зато у него есть профессия, научившая не сходить с ума под эмоциональным давлением от редких звонков родных, и лучший друг, который видел настоящего Пака, оставшегося таким рядом с Джеем. Спустившись этажом ниже, Сонхун позволяет себе более-менее выдохнуть. В здании уже не так шумно, как было в пик госпитализации жертв, и спертый запах металла сменился на столь привычный — медикаментов и дезинфицирующих средств. — Хей, надеюсь ты не забыл, что мы сегодня идем в бар? — обращается Хисын к Джею как раз в тот момент, когда Сонхун входит в ординаторскую. — Нет конечно, — говорит Джей, хотя явно видно, что это наглая ложь, и парень специально испытывает терпение старшего, — мы как раз с Сонхуном обсуждали это с утра. — Не втягивай меня в это. — Что, вот так просто подставил меня и думаешь свалить побыстрее домой? — поднимает брови Джей и смотрит на наручные часы, — Я знаю, что ты не умеешь дружить с алкоголем, но надо же когда-нибудь учиться, Сонхун-а, вдруг ты еще что учудишь в будущем, если не научишься себя контролировать, — ухмыляется тот, кто сам обычно пребывает в отключке добрую половину подобных вечеров. — Правда, присоединяйся, — встревает Хисын, протягивая Сонхуну его куртку, — многие наши будут, просто расслабься. Если не хочешь, пить никто заставлять не будет. Сонхун принимает куртку, набрасывая ее на плечи и удерживая себя от прекрасной возможности треснуть Джея за его нахальную улыбку. Посмотрим кого еще придется забирать после попойки. — Давайте в другой раз, у меня были планы на вечер. — Вот это да, неужели кто-то вспомнил о своей подружке, — прикрывает рот Джей, пытаясь разыгрывать драму с примесью обиды на то, что Пак променял его на девчонку. — Погодите, это та самая, за которой ты бегал еще в старших классах? — моментально догадывается Хисын, выражая явное желание знать больше подробностей. — Ты, главное, не иди к ней домой на первом свидании, вдруг она купилась на твою внешность, не зная о том, как ты так запросто кидаешь друзей. — Ты идиот, — говорит Сонхун, — и это не первое наше свидание. Я…собираюсь предложить ей встречаться. — Да не обращай на него внимания. Просто кто-то не такой смелый, хотя потерял ум от того, что сохнет по Ян Чонвону. — Эй! — Джей повышает голос на обоих парней и, прежде всего на Хисына, совершенно забыв об уважительном тоне по отношению к старшему, — При чем тут вообще Чонвон? Парни смеются над шумной реакцией друга, и Джей тоже присоединяется к ним, понимая, что да, счет «один-один». — Знаешь, я рад, что ты выбираешься из своей раковины, — Сонхун разворачивается к Джею, который решил поднять больную тему, стоит им распрощаться с Хисын хеном перед больницей. — Я подумал…что раз Юна соглашается проводить иногда со мной вечера, то, может быть я…могу предположить, что нравлюсь ей? — Вполне возможно. Но, — Джей делает небольшую паузу, кладя руку на плечо друга, — ты уверен, что это именно то, что тебе нужно? Я понимаю, она тебе нравилась еще со старшей школы, а ты не мог получить от нее такое же внимание в ответ, и вот, когда твоя односторонняя любовь начинает тебя замечать…я имею в виду, у тебя есть к ней чувства, или ты все еще руководствуешься детским влечением? Конечно, многие заводят отношения, чтобы просто развлечься, но ты, Сонхун — не такой. Я знаю тебя как облупленного с детства. Есть ли у него чувства? Сонхун в принципе не думал об этом. — Как я могу это узнать, раз никогда не пробовал заводить отношения? — Наверное, ты прав. Я просто за тебя переживаю. Ты хоть и выглядишь, как ледышка, но внутри у тебя бури. Тебя не достоин абы кто. — Спасибо, — Сонхун, правда, сильно благодарен судьбе и не знает, кого он спас в прошлой жизни, чтобы получить такого друга.***
Перед тем, как прийти в кафе, Пак решает зайти в цветочный магазинчик поблизости. Он не успел даже забежать домой, чтобы переодеться, понимая, что и так опаздывает. — Вам что-нибудь подсказать? — обращается к нему женщина средних лет, видя, как тот осматривает все цветы на прилавке, совершенно не имея представления, что вообще следует дарить девушкам, — Для кого выбираете букет? Ваша мама, а, может, девушка? — Да, вы можете предложить что-то небольшое для девушки? Все же они любят цветы. Может, Паку простят его опоздание. — Конечно. Как вам такие белые хризантемы? — женщина достает из вазы связку из пяти цветков и подходит показать поближе. — Красивые, пожалуй, давайте их, — продавщица улыбается такому ответу, радуясь, что смогла угодить клиенту. — Прекрасный выбор, они очень похожи на вас, юноша. А еще у каждого цветка есть свой язык, и в нем хризантемы — символ верности и любви. Расплатившись за букет, Сонхун, несколько смущенный, еще раз поблагодарил женщину за комплимент и вышел. «Верности и любви» — думает парень, подходя к нужному месту. Он не верил в судьбу и подобную чушь со знаками в лице неодушевленных предметов. Но иногда ему бы очень хотелось. Он часто бывал лишним, и с этим положением мирился долгие годы, но, может, пора этому прекратиться? Если честно, это было единственным желанием, которое не позволяло голове соглашаться с мыслями Джея. Ким Юна уже стояла на углу кафе, улыбаясь и говоря с кем-то по телефону. Сонхун успел облегченно выдохнуть, видя хорошее расположение девушки, и поднять свободную руку в приветствии, привлекая к себе ее внимание. — Привет, — отвечает она, сбросив вызов, — что-то случилось? Ты припоздал. — Больничные будни, ничего необычного, извини, — парень замечает, как девушка понимающе кивает, но ее лицо меняется, стоит ей заметить небольшой букет. — Слушай, Сонхун, я хотела поговорить, — Юна цепляется за свою сумку и пытается не смотреть на своего собеседника. — Мне тоже нужно кое-что сказать, — Пак думает, что не одному ему неловко от этой ситуации с цветами, и не смог придумать ничего, кроме того, чтобы высказать все сейчас, — может, зайдем внутрь? — Ты первый, — отвечает Юна, проигнорировав предложение Пака. Ладно, на улице — значит на улице. — Хорошо, — Сонхун еще раз опускает взгляд на цветы и собирается с силами, чтобы продолжить. — Помнишь, как мы были младше, и я рвался тебя провожать куда угодно? Да, ты часто меня игнорировала, ведь было еще много таких мальчиков как я. Возможно, для тебя это покажется странным услышать это сейчас, через столько лет, но на выпускном я очень хотел тебе признаться. Хотел, но не смог. Я думал забыть об этом, как о своей личной неудаче, но тогда, в начале этого лета, мы снова увиделись, когда ты пришла в больницу на прием. А после дала свой номер, и наши встречи в свободное время проходили неплохо. Так вот, ближе к делу. Ты мне всегда нравилась в старших классах, а сейчас…сейчас я не знаю, что из этого может выйти, но хочу предложить…ты не против встречаться со мной? — Я. Понимаю тебя. Но, прошу, выслушай теперь меня. Ты неплохой парень, правда, и мы хорошо проводили время. Но мне нравится другой, — видя, как Сонхун хочет что-то сказать, она не дает ему и продолжает. — И, предвещая твои вопросы, я хочу извиниться. — Извиниться? — Да. Не хочу ходить вокруг да около, поэтому скажу прямо… Мой парень и я взяли тайм-аут, и когда я встретила тебя в больнице и увидела, что ты смотришь на меня теми же глазами, какими смотрел раньше, то подумала…а почему бы и нет? Я надеялась, что таким образом заставлю парня ревновать, и к нам вернется тот самый огонек. А недавно мы с ним встретились и решили начать все заново. Я поступила ужасно, вот так пользуясь твоим одиночеством. Если ты можешь принять мои извинения, да и у нас ничего серьезного кроме прогулок не было, то давай останемся хорошими знакомыми, — девушка протягивает свою руку в ожидании, что Сонхун, как и обычные парни, просто забьет на все и будет жить себе спокойно. И Сонхун, черт возьми, не понимает, что у него за конченная привычка — натыкаться на людей, которым на него плевать. — Это было просто… — Сонхун, не только тебе было плохо. Невзаимные чувства мучительны не только для влюбленного. Это так же тяжело для стороны, которая не может их принять. Я не хотела давать тебе надежду. Прости за все. Как же все-таки просто почувствовать себя неудачником. Его привычная роль «лишнего» отыграна на ура, и он не имеет ни малейшего желания продолжать этот спектакль и, что звучит еще забавнее — оставаться вообще в каких-либо отношениях с этой особой. Парень явно не хочет себе нож в спину при новой встрече. — Тогда, думаю, будет лучше, если мы перестанем видеться. — Как хочешь. Такая она была. Его первая любовь.***
На улице стало очень тихо, стоило Паку отойти от злополучного кафе в сквер. Ветер немного покачивал верхушки деревьев и дождь, поначалу еле срывавшийся с темного неба, обрел достаточную силу, чтобы заставить людей раскрыть свои зонты и в спешке засобираться домой. У Сонхуна нет с собой зонта, но ему, если честно, плевать. Он набрасывает на голову капюшон своей черной куртки и поднимается на небольшой холм. Фонари сквера остались позади, и парень, поняв, что отошел на дикий кусочек земли, где обычно не расхаживают другие жители, без зазрения совести падает на траву, местами уже высохшую и пожелтевшую. Ему так же не стыдно, когда он покрепче сжимает белый букет «верности и любви» и бросает куда-то вниз, смотря, как нежные цветы кубарем летят с холма и, растрепавшись, опускаются на мокрые опавшие листья, что успели перемешаться с грязью. И дождь только придает уверенности действию Пака, скрывая его от остального мира и позволяя делать все, что тот захочет. Наблюдают только звезды, а что они могут ему сделать? На экран телефона градом сыплются капли, а цифры часов медленно приближаются к одиннадцати. Хоть Сонхуна и пробирает дрожь, но дождь, который его окутал, заглушая посторонние звуки города снизу, согревал сильнее палящего солнца. Но так бывает. Ким Юна, оказывается, эгоистка и манипулятор, которая действовала в угоду себе, не заботясь ни о ком более, а он — дурак, который так легко повелся, ведь решил, что может что-то значить. Значит, видимо, придется ему всю жизнь доводить Джея до конца своей холостой жизни, и…завести себе хотя бы собаку. Желательно той-пуделя. Его любовь к нему не возвращалась, она ему не принадлежала. Она — злая дикая кошка — прикасается холодными лапами, выпускает когти, больно царапая бледную шею, сопит в спину и душит своим дыханием. Такая любовь — это его личная привычка, ему некуда от нее уходить. Он словно заразился этой любовью. Нет. Болезнью. И на лекарства денег нет. Парень знал, что не стоит винить всех людей вокруг. Да, у Сонхуна не получается оправдать себя в глазах семьи, но, может, проблема вовсе не в родителях? Может, ему просто подходит холодное одиночество? Однако, каким бы закрытым не был парень, он боялся одиночества. Каждый заслуживает шанса получить то, что он хочет. Сонхун, вроде как тоже его заслуживает. Впереди его ждет вся жизнь со своими взлетами и падениями, и лучшее, что он может сейчас сделать — это отпустить ситуацию. Он поджимает к себе колени и откидывает голову на встречу ледяным каплям, которые осыпают его лицо, сливаясь друг с другом и затекая под куртку. Свежесть воздуха, растворившая привычный запах города, кружит голову. Удивительно, что небо не было заслонено дымкой туч, открывая вид на мириады звезд. Пак видел, как одна из них начала пересекать небо, оставляя за собой постепенно угасающую дорожку. И все-таки…ему было неприятно от осознания, что он не был нужен, не был значим. Лучше просто научиться отключать эмоции не только в стенах больницы. Дайте ему эту возможность. Сонхун точно не верит во всякую чушь с предназначением и прочей мистикой…смотрит на эту отбившуюся от остальных звезду и загадывает. Глупо и по-детски? Возможно. И все равно, что подсознание хочет просить о другом. Какой же ерундой он занимается. От одной мысли Пак усмехается над собой, встает и пытается отряхнуть низ от прилипшей травы, хотя с насквозь промокших джинс сделать это не так просто. До ближайшей остановки парень доходит быстро, и, расплатившись с водителем автобуса, проходит через весь салон к задним сидениям под его осуждающий взгляд. Тот факт, что с одежды Сонхуна можно было выжимать воду, не остался незамеченным и для других нескольких пассажиров. Лучше было взять свою машину. И с чего он только решил, что совсем не помешает провести один день на ногах? Нужно было хотя бы открыть прогноз погоды для приличия. Поднявшись в квартиру, Сонхун сразу побрел в душ, чтобы смыть с себя усталость и попытаться расслабиться. Не сказать, что это сильно помогает, но он хотя бы перестал дрожать от холода. Не будет удивлением, если на утро его настигнет простуда. Стоит Паку выйти из душа и кое-как вытереть влажные черные волосы, как из комнаты раздается звонок от Джея. У него нет сил разговаривать сегодня с кем-либо, но если он проигнорирует уже третий звонок, то завтра его убьет не только простуда. — «Я смотрю к тебе не пробиться. Уже успел забыть друга?» — Сонхун слышит, что Джей уже на веселе, и на фоне играет какая-то популярная попса. — Чтобы забыть такую занозу в заднице, надо еще постараться. — «Как грубо. Ты ранишь мое сердце, а еще хочешь называться кардиохирургом». — Тебе что-то срочное нужно? — Сонхун не хочет обижать друга, но их настроения явно не совпадают для нормальной беседы. — «Хотел узнать, как проходит твое свидание и…». — Никак, — резко обрывает Сонхун, не давая возможности Джею закончить фразу. — «Что значит «никак»? Сонхун?» — Пак слышит, как парень передает кому-то свой стакан, разрешая делать тому, что хочется, как захлопывается дверь, и музыка на фоне становится более приглушенной. — Не было никакого свидания, — он пытается быть более беспристрастным, чтобы не заставлять друга сильно волноваться, но, не слыша никакого ответа и последующих вопросов со стороны, продолжает сам. — Как бы сказать… Мной попользовались, а я повелся, но все в порядке, правда. Сонхун готов ударить себя от того, как ужасно это прозвучало. Неплохо, Джей, твой лучший друг опять никому, кроме тебя не нужен, но все зашибись. Звучит так, будто еще один подобный случай, и его можно будет искать у реки Хан с отчаянным желанием утопиться. — «Я. Тебя понял» — Джей старается подбирать слова, хотя заметно, что та муть, что он пил пол вечера, не дает ему осмыслить все быстро и сразу. — «Ты не хочешь приехать и рассказать подробнее?» Вот, чего Пак не сильно ожидал. — Приехать в бар? Зачем? Излить свои страдания и испортить всем веселье? — «Не так. Не испортить ничего, а просто пропустить разговор за бокалом…стаканом газировки. Пить в таком состоянии я тебе не позволю». — Ты свое состояние вообще слышал? — «А если серьезно, Сонхун, правда приезжай» — серьезный тон друга настораживает, и Пак решает опустить странные подколки, вызванные защитной реакцией. — Нам же завтра на дежурство… — «Я же говорю, что не заставляю тебя пить. Бери машину и дуй сюда. Адрес скину в какао. Заодно и меня заберешь, когда мы с тобой закончим». — Ладно. Тогда, до встречи, — говорит Сонхун и обрывает разговор. Куртка даже не успела высохнуть, поэтому пришлось накинуть легкую ветровку, наплевав на то, что не он меньше часа назад промок до нитки, и сейчас, по идее вообще нужно сидеть под теплым одеялом с чашкой горячего чая, а не ехать бар в такую непогоду. Черт, надо было отказаться. Получив нужный адрес и настроив навигатор, Пак заводит двигатель. Улицы были пусты, дороги, в прочем тоже. Изредка проезжали другие автомобили. Ливень, сбивший все цвета в одну грязно-серую массу, барабанил по крыше, а дворники еле справлялись. Сонхун уже подумывал о том, что сам готов напиться до беспамятства, лишь бы этот отвратный день закончился. Выехав на главную дорогу, двигаться по нормальному асфальту и освещенному месту стало проще. Впереди белым горели фары. Какой дурак не опускает их? Слепит же глаза. Огни приближались все ближе, и Сонхун разглядел, что их источник несется по той же полосе, что и он, и не сходит с нее. Пак сжал руль так крепко, до побелевших костяшек, и резко ударил по тормозам. Колеса громко засвистели по асфальту, пытаясь повернуть в сторону на пустом перекрестке. При всем желании мокрая дорога не позволяла сделать это так просто. Ремень сильно натянулся, когда Сонхуна подало вперед, и в этот момент в него влетел автомобиль. Звонкий, разбивающий стекла и переворачивающий собственную машину удар и столь же резко наступившая темнота. — Черт, как же угораздило. Алло, скорая? — последнее, что Сонхун помнит — был удар головой, и как его вытащили из автомобиля, — На главной дороге авария, один водитель влетел насмерть, второй — еще дышит. Все тело жутко гудело, Сонхун с трудом распознавал голоса окружившей его бригады скорой помощи, а сердце его бешено колотилось. Стоило погрузить его в машину, сознание совсем отключилось.***
Как же тяжело встать с постели. Сонхун тянется к телефону под подушкой, но, не найдя, смотрит на стол у стены, и время на электронных часах резко отрезвляет. Но, поднявшись на ноги, голову снова пронзает дикая боль, заставляя Сонхуна ухватиться за нее одной рукой и покачнуться, чуть не упав обратно на постель. «Извините, но свободной палаты не было» «Мы поговорили, и не против, раз такие печальные обстоятельства» «Это настоящее горе» «Надеюсь, в его случае все не так плохо?» «Не переживайте, он скоро очнется. Мы сделаем все, что в наших силах» «Спасибо» — Я…я, — воспоминание об аварии стрелой попадает в голову, — я жив? Сонхун судорожно хлопает себя по плечам, подходит к зеркалу в ванной, проверяет лицо и осматривает тело, которое ломит со всех сторон. — Авария. Странно это все. Почему на мне ни царапины? Как будто приснилось. Но разве сны могут быть такими яркими. И он явно слышал голос матери и какого-то мужчины. Нет, когда ему в последний раз хоть что-то снилось? Давно. Единственный вариант… Джей. Да. Точно. Разве не Сонхун поехал ночью забрать друга из бара и вылить ему свою душу. Только вот ему наверняка влили обратно явно не водичку с газами. — Вот же…идиот, — Пак быстро собирается, надевает свою черную куртку, которая привычно висела на входе, будто не он безжалостно скинул ее ночью, промокшую, на пол коридора, а теперь пытается не думать о том, как она так быстро высохла. Не обнаружив автомобиля перед домом, Сонхун выругался себе под нос, обвиняя свою дурную голову, что решила глушить коктейли ночь напролет, напрочь забыв о машине. Наверняка она все еще около бара. Но у Сонхуна нет времени это выяснять. К счастью, он ловит такси, которое проезжало по его узкой улице, и называет адрес больницы. Пак хочет набрать Джея и попросить прикрыть его опоздание, но, обшарив карманы куртки и штанов, не обнаруживает телефона. Убейте его уже кто-нибудь. Кажется, в жизни началась черная полоса. Не хватало еще черной кошке перебежать через дорогу для полного комбо. Хотя бы денег наличкой хватает из карманов, чтобы расплатиться с водителем. Мужчина явно подумал, что его пассажир не в себе. Пак бы и сам так подумал со стороны. Ему нужно срочно выпить таблетку от головы, а то он точно сойдет с ума или просто отключится посреди практики. И да, конечно, он забыл свой пропуск и ID карточку. Однако это перестает волновать кого-либо, когда он подходит к турникетам для медицинских работников и слышит, как делают громче телевизор, висящий на первом этаже над стойкой регистратуры. «Экстренные новости. Сегодня в 9:28 на перекрестке в районе Каннам около торгового центра, мужчина в возрасте сорока лет напал на людей с ножом в руке. Несколько женщин и школьник в тяжелом состоянии, несколько прохожих, находившихся в эпицентре резни…» — Чего ты стоишь, парень? — обращается к нему охранник, — Разве не видишь, какая ситуация. Если опоздал, то сейчас важно не это. Турникеты открывают, и Сонхун кланяется мужчине, благодаря его и в очередной раз извиняясь, на что тот только отмахивается. Пак быстро проносится через коридор, забегая в ординаторскую и, сбросив верхнюю одежду, прихватывает халат и направляется к ближайшей лестнице. Доктор Чхве странно косится на сложившегося пополам Пака, который остановился в проходе, восстанавливая дыхание. Он извинится хоть стоя на коленях, готов помочь со всеми бумажками, чтобы хоть как-то загладить свое опоздание. — Жду тебя в операционной, живо! Сонхун поднимает голову, когда врач уже скрывается за дверью. Он подрывается с места, собираясь пойти вымыть руки, как его резко тянут за руку назад. — Эй, парень, ты не знал, что это место только для персонала? Комната ожидания для родственников вообще не на этом этаже. От резкого поворота головная боль вновь начинает кричать о себе, а перед глазами на мгновение все мутнеет. Сонхун едва может различить юношу примерно своего возраста, но чуть ниже ростом, который явно раздражен его присутствием и, более того, его неспособностью среагировать сразу же на вопрос. — Ты в порядке? — легкое беспокойство от состояния Пака проскальзывает в голосе парня, который придерживает его за локоть, не давая совсем рухнуть на больничную серую плитку. — Давай, ты присядешь пока, попроси кого-нибудь отвести тебя к остальным родственникам пострадавшей. — Я не родственник, мне… — Сонхун начинает дышать медленней, опустившись на металлические больничные стулья, — мне нужно подготовиться к операции. — Парень, это моя задача, и уж прости, но на разговоры с тобой у меня нет времени. Нет, сходит с ума здесь точно не только Сонхун. Да кем он себя возомнил, и это у него стоит спросить, кто его вообще пустил в отдел только для персонала. — О чем ты говоришь? У доктора Чхве только один ассистент, — на эти слова юноша разворачивается обратно, и Пак готов поклясться, что на него смотрели как на самую глупую помеху в жизни. — У доктора Чхве только один ассистент — и это я, Шим Джеюн.