Corda nostra laudus est

На этот раз Сонхун мог уже нормально рассмотреть родную улицу и для себя понять, что ничего здесь не изменилось. Выглядела она точь-в-точь как та, где жил он сам — такая же тихая, спрятанная подальше от дороги, освещенная несколькими несчастными фонарями, половина из которых часто моргала от неисправности лампочек. От прогулки к дому стало чуть теплее, но Пак все же чувствовал необходимость в том, чтобы постоять под горячим душем приличное время и до конца прогреться. А еще внутри о себе кричала жуткая потребность в еде, которую он уже был не в силах контролировать. Шим по пути держался чуть поодаль и, как обещал, не задавал лишних вопросов. У них не было каких-либо общих тем, они не пересекались практически ничем — две противоположности, которые, возможно, никогда бы и не знали о существовании друг друга, если бы не тот роковой вечер в жизни Сонхуна. С Джейком нужно было спокойно сесть и поговорить обо всем, дабы избежать странностей и непонимания. Раз им нужно нормально подружиться, то, так тому и быть, Пак попробует рассказать о том, что на самом деле произошло и извиниться в конце концов за свое поведение. Ему следовало уяснить, что отныне играть он будет по новым правилам, а прошлое стоит отпустить, будто того не существовало. И вот снова родной дом. Привычные светлые стены квартиры встречают своего «нового» гостя теплыми объятиями. Пак садится на диван и разглядывает каждую деталь, вспоминает, как они сидели здесь с Джеем и обсуждали личные проблемы — только сейчас он понимает, что тех вечеров в уютной обстановке было чертовски мало. Он бы отдал все на свете, чтобы вновь закупиться вредной едой, развалиться на этом самом диване и с помощью подаренного когда-то проектора посмотреть незамысловатый фильм. Видимо, ты действительно начинаешь ценить такие простые вещи после того, как их теряешь. Спустя некоторое время ожидания Джейк возвращается чистым и переодетым в домашнее, наконец освобождая ванную, и, без каких-либо объяснений «что» и «где», выдает мягкое полотенце и свою сухую одежду, позволяя Сонхуну осваиваться самому. Запрокинув голову под сильные струи воды и крепко зажмурив глаза, Пак легкими массирующими движениями вымывает угольные волосы каким-то шампунем с освежающим ароматом трав, который он нашел на полке рядом и постепенно унимает дрожь в теле от беспощадной уличной прохлады. Вода оглушает, заставляя ощутить себя под непроницаемым куполом, где нет места никому более, кроме него единственного. В голове непроизвольно возникает похожая картина, которая разворачивалась под дождем, казалось бы, совсем недавно. Не верится, что за такой короткий промежуток могло произойти столько всего, а виной тому был один несчастный вечер… Он пытается не отпускать пойманную нить, чтобы выстроить адекватную хронологию перед предстоящим разговором. Сонхун слишком не любил просить что-либо, но, в последнее время, такое чувство, что он только это и делает. Одежда Шима, которую было до жути неловко принимать, оказывается ему по размеру. На удачу Сонхуна обнаружилось, что комплекция тела у них была похожая, за исключением того, что Пак был чуть выше, поэтому широкие спортивные штаны немного открывали голени ног. В остальном — все было идеально. Сонхун проводит ладонью по запотевшему зеркалу, смотрит на собственное разгоряченное лицо и, не до конца вытираясь, надевает безразмерную синюю футболку, на ворот которой тут же падает несколько капель с влажных волос. Оставив полотенце на сушилке, он выходит и видит, что Джейк не терял времени зря и почти заканчивал застилать диван простынею, уже принеся плед и одну из своих больших подушек. — Вроде бы все. Твое место ночлега, — садится Шим и хлопает по сооруженной постели. — Конечно, это не твоя потрясная пыльная скамья под звездами, но тоже неплохо, скажи? — Да, — закатывает глаза Пак, немного улыбаясь. — Спасибо еще раз. Джейк кивает, принимая благодарность, и, Сонхун хотел было продолжить, как живот начинает предательски урчать, заставляя хозяина квартиры тихо засмеяться и обратить внимание на источник звука. — Почему не сказал, что голоден? — Думал…уже поздно, и был тяжелый день, — все пытается соскочить Сонхун, чтобы не доставлять ненужных проблем, — а ты явно не рассчитывал на то, чтобы кормить нежданных гостей. — Никакой тяжелый день не может помешать еде. Это — самое священное. Только вот, холодильник совершенно пуст, но, ты не против рамена? Спортсменам же можно такое на ночь? — Я не спортсмен, — Сонхун проклинает свой язык без костей, что из-за алкоголя в крови нес бред, который заставляет его вновь затрагивать старые раны прошлого. — И я не против. — А как же фигурное катание и твоя отменная способность безопасно падать? — Я бросил это дело, будучи в школе, — Пак поднимается и следует за Шимом. Оба парня перемещаются на кухню, и Сонхун присаживается на стул, наблюдая, как Джейк достает из шкафчика две пачки лапши быстрого приготовления и ставит небольшую кастрюлю с водой кипятиться на электрической плите. — А жаль. С такими длинными ногами, — указывает парень металлическими палочками на низ Сонхуна, не скрывая своего восхищения, — ты бы наверняка стал чемпионом. Как реагировать на такой…что это было — комплимент? Как вообще едва знакомый человек может в одном предложении сделать сочетание болезненного времени, полного семейных скандалов, и чего-то приятного? Потому что до наступления серьезной реальности конкуренции на льду один маленький мальчик действительно мечтал обойти всех и занять самое почетное место на высоком пьедестале. — Спасибо? — неуверенно произносит Сонхун. — Только это не играет основной роли. — Естественно, но, согласись, дает преимущество, — Шим бросает рамен в кастрюлю, добавляет сырое яйцо и специи, создавая в комнате запах долгожданной пищи, который сводил с ума изголодавший организм. — А почему вообще бросил? — Пока я был маленьким, то не осознавал до конца, кем я хочу видеть себя в будущем. А когда подрос, то понял, что коньки и мир соревнований были желанием моих родителей, в особой частности — мамы. — А ты, значит, грезил спасать людские жизни, — озвучивает Джейк то, что столь долго таилось на сердце Сонхуна. На том сердце, что исцарапанным птенцом из-за несбывшихся ожиданий билось в грудной клетке. — Верно. И почему-то Сонхуну неожиданно мало. Разве не он постоянно избегал этой душераздирающей темы? Это до ломки в костях неприятно и больно вспоминать, но ему действительно хочется продолжить. Он прямо сейчас чувствует необычайную нужду ответить даже не на вопрос Джейка, а на свой личный — «Чего конкретно ты добился своим выбором?». Поэтому, после затянувшейся паузы, решается: — Я хотел спасать чужие жизни, но, кажется, полностью закопал свою, — Сонхун смотрит на свой замок из рук, но, что было странно, совсем не ощущает подкрадывающегося страха. — В старшей школе я усердно начал готовиться к поступлению в медицинский, пропуская важные мероприятия на катке, что приводило к скандалам по вечерам. Но родители не знали истинной причины, списывая все поведение на переходный возраст. Я не говорил…это было бы для них ударом, но в один день сделать так все же пришлось. Что я с этого поимел? Скорее судьба поимела меня и оставила с вечным клеймом единственного сына, в котором разочаровалась собственная семья. Джейк молча перемешивал ужин в кастрюле, затушив газовую конфорку, и сосредоточенно слушал Сонхуна, посматривая из-за плеча. Он не думал, что их бессмысленные по началу разговоры приведут к столь щепетильной теме, поэтому не хотел перебивать тяжелый голос, чтобы по неосторожности не задеть друга сильнее. Ужин был готов, но это, вроде, потеряло смысл. Важнее сейчас был парень, который выворачивал душу наизнанку. Кому? Разве Джейк в том статусе, что заслужил слушать подобное? Но почему-то все шло так, будто должно было. Все слова звучали правильно, словно должны были. Шим чувствует неожиданную невидимую руку, которую ему отдают со стороны. — Джейк, я уже устал, ты уже устал, — поднимает он взгляд на приближающего парня, — но можешь меня пожалуйста еще раз выслушать? — Конечно, — Шим поставил наполненные тарелки с лапшой на стол и сел напротив, заглядывая в темные выразительные глаза, на дне которых пряталось беспокойство вперемешку со страхом, который парень всеми силами пытался скрыть. И у него бы это получилось, не умей Джейк наблюдать за людьми и читать чужие эмоции. — Дело в том, что я совершенно запутался, но мне банально некому рассказать. Просто…не подумай, что я обманываю, — Сонхун делает тяжелый вдох. — Правда в том, что я, кажется, попал несколько дней назад в аварию. Это случилось поздно вечером, я тогда хотел ехать к другу, и это ну просто не могло быть сном, потому что я до сих пор ощущаю на подкорке сознания те боль и шок, что испытал от столкновения с другим автомобилем. После я, вроде как, слышал голоса — их было несколько, а дальше — глубокая тьма. Затем я встретил тебя, и ты уже в курсе, что было… Тут все такое похожее и одновременно нет, все мои знакомые стали твоими, а сам ты — это будто я, но в то же время и нет. Мне кажется…я сейчас в том самом параллельном мире, в существовании которого копаются суперумные ученые, но не могут добраться до истины. Но, глядя на себя, похоже, это правда. Закончив свою тираду, Сонхун с опаской следит за каждой эмоцией Джейка. За подобный бред можно было, правда, позвонить прямиком в дурку, но парень остается неподвижным, только пододвигает тарелку с раменом ближе к Паку. Выглядит так, будто ему рассказали будничный пустяк, а не поведали о перемещении между мирами. — Параллельный мир, получается, — заключает Джейк, подпирая рукой голову. — Совсем бредово звучит? — Да, — Шим передает Сонхуну палочки и салфетку и сам принимается за еду. — Ты…мне не веришь? — Когда я такое вообще говорил? — Ну, ты так спокоен и просто продолжаешь есть. Джейк издает тихий смешок и смотрит в ответ так, будто Сонхун переживает из-за пустяка. — God, mate, это, конечно, было довольно необычно слушать и выглядит как бред, но задам тебе встречный вопрос… Ты хочешь, чтобы я верил? — При чем тут то, хочу я этого или нет? — Сонхун, — бросает парень предупреждающий взгляд, в котором нет ни намека на раздражительность. Больше похоже на заботу. — Хочу. — Тогда я верю. — Просто так? — Просто потому, что мы друзья, — Джейк накрывает ладонью сомкнутые руки Сонхуна и нежно улыбается, впуская атмосферу комфорта прямо под кожу, которая словно водой неспеша разливается. — А теперь давай есть, чтобы ты и твой живот не умерли прямо на этой кухне от голода.

***

После позднего ужина Сонхун ногами свис с дивана из-за непривычки иметь так мало места для сна — ни в какое сравнение с его двуспальной кроватью. Когда конечности настолько затекли, что прервали мирный сон, парень пребывал в максимально неудобной позе. Нужно было срочно пройтись, чтобы немного размять тело и наконец прекратить это дикое покалывание стоп, что отдавалось сотнями тонких иголок. Тогда Сонхун заметил тусклое свечение из комнаты Джейка и хотел было заглянуть, раз им обоим не спалось, но, подойдя ближе, услышал очень тихий голос за дверью. Не сказать наверняка, но речь была не похожа на корейскую. Скорее, это был английский…какие-то довольно сложные слова повышенного уровня, поэтому Пак не смог ничего разобрать. Решив не надоедать своей персоной, было принято решение все же вернуться к себе и заснуть. Через несколько минут он услышал, как в другой комнате открыли окно, а через щель внизу двери в квартиру потянул слабый запах дыма. Можно было предположить, что Джейк решил покурить на ночь глядя, хотя Сонхун не уверен. По крайней мере, в доме не было никаких признаков, что означали бы наличие вредной привычки. Но, что бы то ни было, тогда парень обрадовался, что он отговорил себя войти туда. Видимо, Джейку нужно было подумать в одиночестве о чем-то своем, что не нужно было показывать другим. Может…совсем немного… Сонхун расстроился. Провалился в сон Пак с мыслью, что постарается сделать свое пребывание здесь как можно менее проблемным. Был выходной день, и Сонхун за долгое время захотел побыть дома. Ему нужно было просто прийти в себя и воздержаться от контакта с внешним миром. Все-таки нескончаемая суматоха больницы сильно сказывалась на организме. С утра он нашел на кухонном столе пару сэндвичей, предназначавшихся для легкого завтрака. Проблема в том, что уже прошло даже время обеда. От сильного переутомления Сонхун проспал добрую половину дня. И эта усталость была, скорее, больше в моральном плане, что голове потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, чтобы прийти в себя. Когда парень проснулся, то не застал Джейка в квартире. Возможно, у того были свои дела и планы, но Пак не нашел ни в одной из комнат даже намека на записку о том, где он может быть. Хотя…зачем вообще Шиму нужно было отчитываться ему? Есть особо не было желания, но пищу все же пришлось насильно запихнуть в себя, чтобы вновь не чувствовать дикий голод под вечер. Помыв тарелку и протерев насухо, Пак открывает шкаф, где и сам хранил посуду, полагая, что здесь дела обстоят ровно так же, и его по голове бьет плотный пакет с чем-то твердым внутри и падает на пол. Потерев ушибленное место и усмехнувшись своей лютой «удаче», которая так и шептала когда-нибудь покалечить, он достает из пакета какой-то набор небольших толстых свечей. Они были самые обычные, даже без приятного аромата, какими пользуются многие для дома. Одна, которая вовсе выпала и закатилась под стол, была наполовину израсходована, а ее фитиль немного раскрошился от падения. Стало любопытно, для чего Шиму вообще они были нужны. У него даже не было ванны в квартире, чтобы искупаться при свечах. Конечно, Сонхун ни разу не видел, чтобы его знакомые так делали, но мало ли. У всех есть свои причуды. Положив «сбежавшую» свечу к остальным, он вернул пакет на верхнюю полку, будто ничего и не трогал. Ну вот опять. А обещал же не приносить проблем. Тяжело жить, когда проблемы будто бы сами за тобой гонятся. Со вчерашнего разговора еще не покидала странная тяга, которая сжимала душу внутри, хватая жесткими ледяными пальцами то, что стремилось вырваться на свободу и найти укрытие в теплой беседе и очаровательной улыбке. Такие обычные жесты с другой стороны очень располагали, буквально заставляли поверить, что у Пака появился хороший друг тогда, когда это было просто необходимо. Сонхун вспоминает их первый разговор в предоперационной, когда застал его в не самом стабильном состоянии. Шим же на самом деле не желал ему зла, когда показывал раздражение — любому человеку хочется защититься, когда его слабости выставляются на чье-либо обозрение. Даже поначалу, когда Джейк использовал его, то не обращался как с ненужной вещью, как поступают подонки, которые взаправду считали людей нужным средством для достижения цели. Да, может быть, это не совсем идеальная история знакомства, но важно же само отношение. Давно Сонхун не ощущал такое сильное понимание с чужой стороны. По крайней мере, ему казалось, что он видел это понимание. Словно вы с человеком делите похожее. Прошло же так мало времени…так, когда же он успел так привыкнуть к Шиму? Насколько же может только что зародившаяся дружба притянуть к себе? Пак поделился с ним своими проблемами, как не делал это настолько открыто ни с кем, и это значило многое. По правде, он даже не понимал, зачем сделал это, но, казалось, что был обязан сделать — своим способом показать, что готов быть честным и открытым. Наверное, дом обладает такой атмосферой, которая может либо сблизить двух людей, либо на всю оставшуюся жизнь рассорить. Пак искренне надеется, что первое. За сутки одному дома можно было заняться чем угодно, отдаться под влияние своей интровертной душе и расслабиться, но вот уже девятый час вечера, а вместо этого Сонхун предпочел сидеть в трансе и взглядом сверлить стену. Увлекательное развлечение продолжалось, пока он не услышал открывающуюся входную дверь. Когда Джейк зашел к Сонхуну, то немного удивился тихой обстановке вокруг. Все было таким нетронутым, и посреди этого порядка привлекал к себе лишь выразительной внешности парень. — Почему ты даже неумытый выглядишь как модель? Сонхун тут же, до жути смутившись, потер заспанные глаза. Мало того, что всю ночь ему приходилось умещаться на неудобном тесном диване, так еще и целый день он пытался проснуться. Можно было сделать что угодно — сходить в душ, выйти на пробежку или просто пройтись до ближайшего магазина, чтобы хотя бы было что поесть, однако день был проведен полностью впустую. Душа все еще пыталась смириться с произошедшим и бороться с возникшей апатией к ходу жизни. И ее можно понять, ведь казалось, что все давно пережитое было не более, чем пустым звуком. Наивно полагать, что Пак справился с этой растерянностью, пока не занимал себя ничем. Сейчас ему даже не нужно зеркало, чтобы точно знать, какой он опустошенный и растрепанный со стороны. — Ты решил поиздеваться надо мной? — Вовсе нет, я просто говорю на языке фактов, — спокойно произносит Джейк и протягивает запечатанную зубную щетку. А ведь сегодня он даже забыл элементарно почистить зубы. Как же, наверное, жалко все это выглядит. Внутренняя гордость считала неправильным утруждать Шима, которому он свалился как снег на голову. — Спасибо. Извини, что обременяю тебя. — Без проблем, это не так дорого. В больнице подзаработаешь и купишь что-то мне в ответ, а пока считай подарком. И да, есть еще кое-что. Парень спешно встает и спустя несколько минут выносит из комнаты упаковку с небольшим набором однотонных боксер, кидая Паку на колени. — Они новые, мне дарили когда-то. Подумал, тебе будет нужно, да и размер, скорее подойдет. А то, я, конечно, могу дать поносить свою одежду, но белье…не думаешь, что это будет уж слишком? И вроде бы логичный подход, однако Сонхуну от стыда хочется лишь провалиться под землю. А Джейка подобная реакция лишь еще сильнее забавляет, нежели попытка подшутить. — Спасибо, — протягивает Сонхун и пихает Джейка в плечо, — за то, что пытаешься достать меня. — Тебе показалось, — яркая улыбка победы выдает Шима с головой. И все же этот парень обладал своей силой освещать все вокруг одним своим видом. Его присутствие расслабляет и приводит мысли в порядок, словно присутствие Джейка рядом ощущается как нечто вполне естественное. Невольно мысли Сонхуна возвращаются к своему лучшему другу, и пусть здесь это, по сути, совершенно другой человек, но он рад, что Джею встретились на своем пути хорошие люди. Он рад, что ему встретился такой человек. Джейк из-за спины достает еще что-то и протягивает Сонхуну. Пак чувствует себя маленьким беспомощным ребенком, которому дают все, а он не способен сделать то же самое в ответ. — Это твой новый паспорт, и внутри новая ID карта. Сонхун не верит услышанному, поэтому спешно раскрывает маленькую темно-зеленую книжечку и, кажется, теряет челюсть. Документ выглядит вполне настоящим, как и карта. На обоих одна и та же фотография, которую Пак делал на больничный пропуск вместе с Сону. — Я был в больнице. Мне пришлось покопаться в твоем согласии, чтобы раздобыть данные и подпись. Фото решил тоже оттуда взять, чтобы не тратить время, — говорит Джейк, указывая на снимок. — Ты на нем неплохо получился, и я подумал, что для документов подойдет. Эта продукция, — продолжает он, словно читая немые вопросы Сонхуна, — полностью оригинальная. Пожалуйста, только не спрашивай, откуда я это все достал. — А говорил еще, что я мошенник, — усмехается Сонхун. — У меня свои связи. Главное, что проблема решена. Пак решает воздержаться от вопросов. Парень сделал для него слишком много, возможно, вовлекая себя во что-то нелегальное. Но раз тот говорит, что все в порядке — значит, Сонхун ему поверит. — Джейк, я даже не знаю, как отблагодарить тебя. Мне, кажется, потребуется вечность, чтобы отплатить чем-то по-настоящему стоящим. — Друзья должны помогать друг другу, не правда ли? Если у тебя такая затруднительная ситуация, то я не могу ничего не делать и продолжать смотреть, как ты загоняешь себя в бесконечную пучину переживаний. Сонхун вспоминает вчерашний разговор. Так Джейк правда воспринял все всерьез? Каждое произнесенное слово высшей степени абсурда? — Почему ты говоришь так, будто мы сто лет знакомы? — Просто ты кажешься неплохим парнем, и я думаю, что мы очень похожи. Кто знает, может судьба специально послала тебя в этот мир, чтобы мы встретились. Даже если это произошло и случайно, то судьба была щедра, что подкинула Сонхуну Джейка. Без него непонятно, что было бы. — Только, лучше, никому не знать о том, что ты живешь со мной. — А…конечно. Как тебе удобно. Сонхун в своем положении вроде и не собирался кричать об этом на каждом шагу — все-таки кому захочешь рассказать, что живешь нахлебником в чужой квартире. Спустя некоторое время он хотя бы будет иметь при себе деньги и сможет разделять счет за жилье. Хоть как-то вернуться к следованию принципам отвечать за себя самому. — Не подумай, что это тайна, просто я пока вроде как отгородился от всего и всех. Даже Джей сюда не заглядывает, а то мельтешил бы по несколько раз на неделе перед глазами.

***

Второй день Сонхун питается одним лишь раменом и сейчас, лежа на диване под мягким пледом, думает, что рано или поздно его желудок не выдержит. Все пока неплохо, но не будет же питаться он им вечно? Джейк, по всей видимости вполне готов. Однако, Пак себе не простит, если парень увидит его в состоянии несварения желудка и будет отпаивать таблетками. Мысли о вкусной нормальной еде, которую он намерен съесть завтра, помогают уснуть. Снова сильный дождь. Опять тот же перекресток. Сонхун едет на своей машине под барабан капель. До него не сразу доходит, что подобное уже происходило, но вот он уже просто не в состоянии оторвать руки от кожаного руля. Тело будто не поддается мозгу, а кровожадное сознание готово хоть бесконечность прокручивать момент, в конце которого его ожидает острая физическая боль. Однако, в этот раз он слышит несколько голосов — и это звучит более оглушающе, чем столкновение двух автомобилей. Что-то такое Пак припоминает, но не имеет понятия кто говорит и, тем более что. Его сильнее беспокоит, что звуки врезаются в уши и проникают в голову, наводя полнейший хаос. Сонхун закрывает уши, но это не помогает. Вокруг лишь темнота, адский холод и ни единого источника этого мучения. Сонхун просыпается в ледяном поту, не сразу осознав, что бессмысленный шум прекратился. Эта разрывающаяся какофония еще отдавалась стихающими отголосками на барабанных перепонках. Но, несмотря на конец кошмара, в комнате была низкая температура. Хотелось списать все на простую нервозность, лишь посильнее укутаться в тонкий плед, который мало чем спасал, и понадеяться на нормальный сон, но он замечает легкое дуновение, исходящее со стороны комнаты Джейка. Спустив ноги на пол, Сонхун отчетливо ощущает ветерок, обволакивающий голую кожу. В этот раз он решает все же подняться и проверить в чем дело. Он тихо прислушивается и слышит свистящее завывание, что заставляет его приоткрыть дверь и зайти в темную, но такую привычную спальню. Джейк лежит на постели, свернувшись калачиком, возле потухшей свечи широкого диаметра с застывшим воском, что прямо на простынях в какой-то плоской тарелке. Сонхун переводит взгляд на раскрытое окно, впускающее осеннюю ночь внутрь, и затем стремительно пересекает комнату, чтобы закрыть его, чем будит подрагивающего Джейка. — Сонхун? Шим прищурено смотрит на высокий силуэт, все еще выходя из состояния сна. Подниматься на руках с более-менее пригретого места очень некомфортно, но он даже не заметил, как вообще уснул при такой-то температуре. Сонхун присаживается к нему на постель и тыльной стороной подносит руку к чужому носу. — Совсем холодный. — Кажется, я отключился. Извини, тебя, наверное, тоже разбудил холод, — Джейк смотрит в обеспокоенные темные глаза напротив. — Ты так можешь в конце концов заболеть, — игнорирует нелепое извинение Пак. — Чем ты тут вообще занимался? — Молился всевышнему. Такое Сонхун точно не ожидал услышать. Конечно, он не настолько хорошо знает Джейка, но Шим не был похож на кого-то верующего. Сам парень, скорее, никогда по истине не думал над желанием обрести истинную веру — ему и просто хорошо жилось, поэтому он не имел даже понятия, какой образ жизни ведут религиозные люди. Им вообще положено молиться дома, используя обычные атрибуты? А естественно делать это в такое время суток? А не помешал ли Сонхун своим присутствием, когда вошел без стука? На первый взгляд это кажется чем-то странным от непривычки, но вызывает неподдельный интерес. Прежде всего к Джейку и той причине, зачем он совершал молитву на ночь. — А что ты у него просил? — осторожно спрашивает Сонхун. Шим бросает взгляд на свечу, капли которой уже застыли на тарелке, а затем смотрит куда-то в складки простыни, чем заставляет Сонхуна ненадолго притихнуть и не шевелиться. — Благополучия и покоя для бывшего друга. Значит, у Джейка был друг, и между ними что-то произошло. Интересно, был ли он тем, кого знал Пак или хотя бы видел? В любом случае, в данную секунду у них, видимо, есть похожие чувства. — Я тебя понимаю. У меня тоже был один. Знаешь, когда ты расстаешься с чем-то ценным, то оно не исчезает навсегда. Все равно остается рядом с тобой и оберегает. Мой друг, должно быть, тоже где-то рядом со мной, просто приглядывает. И, безусловно, Джей приглядывает за Паком, только сам того теперь не замечает. — У меня другой случай, — чуть тише произносит Джейк, а Сонхун начинает думать, что такого могло случиться, если парень говорит об этом с такой печалью в голосе, тем не менее прося о благополучии. — Почему? Ты в такое не веришь? — Мой друг умер. В комнате стоит легкий запах воска, который уже успел порядком выветриться. Пак пугается от понимания того, зачем Джейк притащил сюда эту свечу — одну из того набора, которую он нашел утром на кухне. Они были не просто для украшения или создания атмосферы, а для уже ушедшего человека, который, по всей видимости, был дорог парню. — Джейк, я… — Прошу, не надо сейчас извиняться, как ты любишь это часто делать. Ты не знал. Не мог знать. Все в порядке. Сонхуну не раз приходилось видеть, как врачи утешали опекунов умерших пациентов. Он знал дежурные фразы, что те говорили, изображая искренность, хотя на самом деле делали это, полностью отключив эмоции. Чтобы не сойти с ума. Слишком тяжело было бы оставаться в порядке и продолжать работу после подобных потрясений. С Джейком хотелось по-другому. Хотелось забыть то, чему его учили, и прочувствовать боль человека, что была сильнее его собственной. — Не буду, — Сонхун приобнимает Джейка за плечи, позволяя тому и вовсе окольцевать руками свою спину и упасть ледяным носом куда-то изгиб шеи. Шим не плакал, только дышал чуть учащенно. Пак легкими движениями поглаживал его, беспокоясь, что тот не выдержит и вот-вот сорвется. Видимо, нечасто юноша говорил на эту тему, поэтому накопившиеся эмоции захлестывали изнутри. Невероятно, что Джейк не смог нормально выговориться кому-либо, оставляя все переживания на тусклый подрагивающий огонек маленькой несчастной свечи. Сонхун думает принести ему стакан теплой воды, чтобы немного успокоить подвешенное состояние, а когда пытается отстраниться, парень только сильнее прижимает к себе, не позволяя встать и осуществить задуманное. — Давай еще так побудем. — Джейк, я хотел включить чайник, ты замерз, и тебе нужно хоть немного согреться. — Мне уже теплее…пожалуйста, не уходи пока.