Неопределенность

Когда ты девушка, студентка четвертого курса и просто человек, которого схватили за шкирку и выбросили в жестокую взрослую жизнь, проблемы преследуют тебя на каждом шагу. К примеру, сука преподавалка, которая в очередной раз закатила мозгоёблю из-за одной единственной пропущенной лекции. Ну да, больше не было причин ставить незачет, а недотрах свой на ком-то компенсировать надо! Кипя от злости, студентка вошла в свою квартиру и осторожно захлопнула дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания. Чёрная сумка полетела на полку, высокие сапоги были оставлены в сторону. Она хотела повесить куртку на крайний крючок, когда обнаружила, что он уже был занят. — Блять, просила же миллион раз ничего не вешать на моё место... – процедила она сквозь зубы, пытаясь дотянуться до второго крючка. — На нём не написано, что оно твоё. – усмехнулся голос с кухни, от которого Мона чуть ни выронила верхнюю одежду на грязный ковёр. Одна из крупнейших проблем в её жизни – сосед по хате. Этот хвастливый ворчун просто выводит из себя. Всё-то ему не нравится, вечно что-то не так. Максимально раздражающий тип с самодовольным еблищем. Он бы и оставался для Моны концентратом выёбистости и негативных эмоций, если бы– "Если бы его пальцы не было так приятно ощущать внутри себя..." – подсказал мысленный голос. Мона помахала хвостиками, отгоняя бредовые мысли, которые преследовали её с самого утра. Вместо того, чтобы сосредоточиться на важной лекции, в её голове не переставали звучать его надрывные и высоковатые стоны, не переставала мелькать картина блаженства на его лице, и тот взгляд, которым он её окинул, прежде чем положить руку ей на плечо и содрать с неё юбку... Как это произошло? Она сама не до конца понимает. Было бы славно, если бы они завалились на двуспальную кровать после тяжёлой вечеринки, предварительно наебенившись дешёвой водкой до беспамятства. В таком случае, спихнуть произошедшее на алкогольное опьянение было бы раз плюнуть. Но нет же! Что Мона, что её партнёр, оба были в абсолютно адекватном состоянии. Ну ладно, может, четырех часовой сон дал небольшое помутнение рассудка, из-за чего желание близости обострилось в несколько раз. Но это не отменяет того факта, что они оба этого хотели. Да, она уверена, что может говорить за двоих. Она видела, с каким желанием он разглядывал её. И как сладко стонал от её же собственных ласк... Нет. Всё это надуманный бред. Не следует превращать обычный петтинг в бурные чувства и любовь до гроба. Это всего лишь минутная слабость, не менее и не более. Наверняка он об этом уже забыл, вот и ей следует. И всё-таки она не имеет ни малейшего желания лишний раз видеть его раздражающую персону, поэтому быстренько споласкивает руки в ванной и удаляется к себе в комнату, закрывая за собой дверь на замок. *** Но жить как раньше уже не получается. Она вторую минуту стоит у своей двери морально настраивается на то, что нужно выйти на кухню и сделать себе чай. Что она будет делать, если увидит там его? Что говорить, как молчать? Размышлять долго не пришлось. Её счастью не было предела, когда паркет заскрипел под чужими ногами, и через несколько секунд послышался хлопок соседской двери. Ловко выскользнув из дверного проёма, Мона трусцой отправилась на кухню, быстро состряпала себе чай с двумя ложками сахара и отнесла всё это дело в комнату. Далее ей предстоит исписать половину толстой тетради непонятными символами, чтобы избежать докапываний от преподов. И это только один предмет... ...Который в итоге отнял у неё весь оставшийся вечер. Облегчённо выдохнув, Мона выбросила ручку, откинулась на спинку стула и звучно потянулась. Сидеть в позе сгорбившись в течении продолжительного времени невероятно утомляет. В теле скопилась энергия, которую было необходимо куда-нибудь выпустить. Впрочем, вариантов немного – поорать что-нибудь из окна, поколотить стенку, сходить на кухню. Безопаснее всего звучит последний. Приложив ухо к двери, девушка попыталась услышать, есть ли в коридоре какая-то активность. Убедившись в отсутствии посторонних звуков, она тихонько открыла дверь, так же осторожно её закрыла и неспешной походкой отправилась вперёд по коридору, погрузившись в свои мысли. Совсем скоро она закончит эту грёбаную учёбу. Осталось всего лишь сдать пару сессий, конспектов и экзаменов, и можно валить на все четыре стороны. Надо также подумать, кем устраиваться работать. Пока девушка перечисляла у себя в голове возможные варианты, она и не заметила, как проходит мимо злосчастной двери. Опомнилась она лишь тогда, когда почувствовала, как кто-то схватил её за талию и зажал рот, силой утягивая в тусклое помещение. Страх разлился по венам, почти намертво парализуя девушку, но она тут же успокоилась, услышав знакомый голос возле своего уха. — Я надеюсь, ты не вздумала меня избегать? Конечно, она могла узнать это помещение из тысячи даже при бледноватом свете от новогодней гирлянды. Комната её соседа, в которой она последний раз была вчера вечером. Он дал ей возможность говорить, сдвинув ладонь с губ на шею, осторожно поглаживая бархатную кожу и опустившись на ярко выраженные ключицы. — Я тебя... не избегаю. Она пыталась говорить внятно и без запинок, но ей мешала пара факторов. Первый – её формально только что похитили. Второй – этот придурок до сих пор держит её в непосредственной близости с собой, буквально вжав её в свои объятия. Страх начал отступать, давая место иному и абсолютно неуместному для неё чувству. — Мм, да ты что? – саркастически протянул он, играясь пальцем с прядью её тёмных волос. – Неужто просто так ты сегодня такая тихая? Даже не действовала мне на нервы гремящими ложками и не скидывала с вешалки мою куртку. Ты ведь обычно такая раздражающая... Это обвинение не имело вообще ничего общего с обвинением, а походило скорее на провокацию. Нотки лисьей хитрости и коварства насквозь пропитывали голос Скарамуччи. Чего он добивался? Чтобы она вышла из себя, силой прижала его к стенке и натворила такого, что он не смог бы встать в ближайшие два дня? Что ж, она близка к тому, чтобы поступить именно так. — Придурок.... Ты собираешься отпустить меня, или как? – раздражённо поинтересовалась девушка, пытаясь не выдать лёгкую дрожь в своём голосе. — Я тебя не держу, Мона. – усмехнулся парень, обратив внимание на свою правую руку, сжимающую талию девушки. – Ты можешь сейчас, и могла ранее оттолкнуть меня, захлопнуть дверь и пойти туда, куда тебе заблагорассудится. Но ты этого так и не сделала. Поэтому– Речь была прервана на середине, когда острый локоть толкнул Скарамуччу в бок. Мона по его же совету выбралась из ослабленной хватки. Вот только вместо того, чтобы покинуть это злосчастное помещение и забыть сегодняшний вечер как страшный сон, она решила поступить по-другому. Скарамучча не успел ничего сообразить, когда эта чертовка развернулась, вцепилась рукой в его воротник и притянула к себе, жадно целуя. Движения губ были напористыми и хаотичными, но им обоим это нравилось. Парень ближе притянул свою ведьму за плечи, не останавливая их смертоносный танец до тех пор, пока воздух не стал кончаться. — Как ты меня, блять, бесишь... – проговорила она, хватая воздух ртом. — Взаимно, ведьма. – ухмыльнулся он ей в губы, прежде чем провести руками по её затылку и продолжить их поцелуй. *** Напористым толчком в грудь она завалила его на кровать, чего он явно не ожидал. Нахально улыбнувшись, Мона оценила открытый и беззащитный вид Скарамуччи, прежде чем без зазора совести оседлать его сверху. Нагло плюхнувшись задницей на его стояк и уперевшись руками на грудную клетку, она вызвала напряжённый вздох через зубы, который её только раззадорил. Девушка начала как бы невзначай качать бедрами туда сюда, будто пытаясь устроиться поудобнее, но никак не находя нужной позы. Было просто сногсшибательно наблюдать, как её партнёр судорожно хватается пальцами за простынь и стискивает челюсти, сдерживая стоны. — Хватит ёрзать... – сквозь зубы произносит он, глядя куда-то себе под нос. — А то что? – вполголоса спрашивает Мона и наклоняется ближе, будто бросая ему вызов. Он оглядывает её снизу вверх, поднимая брови и уголки губ. Острые пальцы выпускают измятую простынь и касаются женских пальцев, плавно поднимаясь по тыльной стороне ладони и предплечью. Затем происходит неожиданно резкий выпад: девушку хватают за запястье, переворачивая на спину. Его колено встало между её ног, а его сильные руки прижали обе её руки по разным сторонам. Теперь она находилась снизу, а Скарамучча нависал над ней с самодовольной ухмылкой. Если уж начала сама, то в эту игру могут играть двое. — Да так, ничего. Взмокшие тёмно-сиреневые волосы красиво распались по подушке, а взгляд серых глаз почти расфокусировался. Изначально Мона искренне желала занять позицию сверху, как она обычно и любит, но теперь... Мысль, что над ней будет доминировать Скарамучча, сносила крышу и сводила мышцы живота. В этот момент ей было наплевать на весь мир, но она поняла, что одними руками дело уже не обойдётся. — Презики есть? — Да. — Доставай. В конце концов, от одного раза ведь ничего не будет? *** Или же будет... Мона в очередной раз задумывалась над этим, лёжа в знакомой себе постели в полуобъятиях хозяина комнаты. Она уже почти забыла, какова на ощупь её собственная кровать, ибо неделю подряд ночевала именно здесь. Ну а что? Этот чёрт её не гонит, да и ей самой лень вставать. Проще проснуться утром часов в 5, незаметно скинуть с себя его одеяло и уйти в собственную комнату, погрузившись в будничную рутину, позже продолжая делать вид, что ничего у них не было. Точнее, вид делал конкретно он. Ему точно было с высокой колокольни наплевать на кардинальные изменения в их отношениях. Он всё так же лежит на диване, закинув ногу на ногу, и листает мемы, всё так же ворчит по поводу неприбранной кухни или крошек на скатерти. Ничего не меняется кроме того, что вечера они проводят друг с другом, за крайне интересным занятием. Но днём всё происходит практически как обычно. Иногда ей мерещатся странные вещи. К примеру, настойчивый, прожигающий взгляд в спину, пока она склоняется над раковиной и моет за собой тарелку. Или якобы случайное прикосновение его руки к её волосам, плечам, голове.... Но, конечно, вероятнее всего, это всё надуманно и притянуто за уши. Что у Скарамуччи в голове, поймёт один дьявол. Пока что единственный их явный тактильный контакт происходит ночью – как сейчас, когда он обнимает её правой рукой, мирно сопя в тёмно-фиолетовые волосы. В этот раз Мона не удосужилась даже переодеться из деловой рубашки (которая теперь выглядит невероятно мятой и потрёпанной) в домашнюю одежду, поэтому заснуть никак не удавалось. Нужно пересилить себя, дойти до соседней комнаты и отыскать там что-нибудь для сна. Мона попыталась привстать, но соседская рука не позволила ей этого сделать, сжав тело чуть сильнее. Похоже, Скару совсем не устроило решение девушки покинуть помещение. — Мне переодеться надо. – пояснила она шёпотом, и рука одобрительно сползла с её талии. Ей хотелось громко фыркнуть с таких выкрутасов, но она решила воздержаться будить спящего Скарамуччу. К слову, спящим он не был, и как только девушка покинула помещение, он приоткрыл один глаз, внимательно следя за силуэтом, что скрылся в освещённом дверном проёме. Мона вытащила из ящика свежевыстиранную ночную рубашку, рассмотрев её со всех сторон и убедившись в отсутствии пятен. Хотя можно и не париться, ведь это всего лишь одежда для сна. Снимая с себя верхнюю одежду, она мельком взглянула в зеркало. Вид обнажённого бедра со следами синяков и ногтей почему-то заставил её смутиться и почувствовать себя развратницей, хотя вроде ничего такого в этом и нет. Её скорее беспокоил не сам факт существования царапин и следов, а то, кто их там оставил. Да. Всё-таки Мона уже успела побывать и на нём, и под ним, и не только. Такое партнёрство со Скарамуччей её вполне устраивало, тем более, что предпочтения у них совпадают практически в точности. К тому же он внимателен к ней, иногда спрашивает, в порядке ли она, когда девушка начинает совсем захлёбываться в собственных стонах, и она, полусоображая, отвечает сбивчивое "ага". Желание позаботиться не только о себе – ещё один плюс в копилку. И всё же что-то в этом было неправильное. К примеру то, что Скарамучча по прежнему остаётся её выбешивающим соседом, с которым можно общаться только с помощью бытовых ссор. Она не должна превращаться в лужу при виде него, не должна испытывать рядом с ним неимоверного блаженства и не должна желать большего. Рассмотрев перед зеркалом вид себя любимой в ночной рубашке, Мона направилась к выходу, но поколебалась. На секунду она засомневалась, а стоит ли ей туда возвращаться? С чего она вообще взяла, что её там ждут? Не следует усложнять всё ещё больше, лучше просто сделать вид, что забыла про всё и заснула на своей кровати. Ноги Моны не были согласны с такими утверждениями, поэтому опередили сигналы здравого смысла и понесли свою хозяйку прямиком в соседскую спальню. Ладно уж, всё равно своя кровать остывшая, и тело успеет двадцать раз замёрзнуть, прежде чем она заснёт, а тут хоть есть об кого погреться. И нет, она идёт туда точно не потому, что испытывает рядом с ним комфорт и спокойствие, которые не будут сопровождать её в одиночестве. Точно нет. Переступив порог, она обнаружила интереснейшую вещь. Спящий Скарамучча вовсе не спал, а бесстыдно пялился на неё, застывшую в дверном проёме. Так они играли в гляделки пару секунд, пока парень не пригласил её рукой к себе. Она послушалась и легла рядом с ним, пока он заботливо укрыл её ноги одеялом и вернул своё лицо в привычное место – девичий затылок. Тепло улыбнувшись, девушка вздохнула и заснула довольно быстро. *** Мона снимала с балки вешалки, рассматривая висящие на них наряды. Скарамучча в это время лежал на диване напротив, как обычно, втыкая в своё мобильное устройство. Как ни странно, девушку это неимоверно бесило. Она ощущала едкое, непонятно откуда взявшееся чувство, что ей недостаточно их близостей по ночам. Неужели она ему интересна только раздетой и при слабом освещении? Ну да, так и должно быть. Блин, да она же и сама не планировала ничего большего, кроме снятия повседневного напряжения о член этого невыносимого придурка. В конце концов, Мона уже взрослая женщина. Она не должна влюбляться в каждого мужчину, с которым переспит один раз, или даже два. Хотя... А почему это сразу "влюбляться"? Кто вообще сказал, что она в него влюбилась? Ей всего-то нравится рассматривать его умиротворённое лицо и хмуро сведённые бровки, пока он спит и размеренно сопит, словно маленький котёнок. Или нравится проводить пальцами по его спине во время коротких ночных объятий. Нравится засматриваться на его милую закруглённую стрижку под горшок, нравится, когда он с долей нежности целует её в шею, нравится держаться с ним за руки... Блять. Ладно, может быть, он не такой уж бесячий и раздражающий. Может быть даже немного милый и обаятельный. Может быть, его внешность подходит буквально под каждый стандарт идеального парня для Моны. Мда... И вот, теперь, спустя две недели совместных ночей и дневного игнорирования, её душа начинает отчаянно желать больше его внимания. И, возможно, касаний. Она обязана поговорить с ним об этом прямо сейчас. Мона приняла решение полязгать металлическими предметами чуть громче обычного, чтобы заставить сиреневую макушку подняться вверх, а кобальтовые глаза обратить свой взор на неё. Конечно, студентке не был известен тот факт, что парень уже вторую минуту не перелистывает текст статьи, а улавливает периферическим зрением каждое движение своей миловидной соседки. Стоп. А почему это она вообще пытается тихонечко привлечь внимание какого-то там Скарамуччи? Она должна ударить кулаком по столу и громко приказать слушать её. А если Скара этого не сделает, то он полнейший глупец, который не достоин не то, что секса с ней, а даже ногтя на её левом мизинце. Да, какие-то там чувства не повод отказываться от гордости, и стесняться тут вовсе нечего. Собрав всю свою решительность в кулак, Мона подошла вплотную к дивану и, демонстративно прокашлявшись, скрестила руки на груди. Скарамучча поднял голову вверх, рассматривая огоньки храбрости в светло-серых глазах. Уверенность Моны начала конкретно пошатываться, когда их взгляды столкнулись в прямой линии. Язык спрятался подальше в горло, отказываясь нормально выполнять свою работу в этом разговоре. Но девушка уже решила поговорить с ним, и она это сделает. Либо сейчас, либо никогда. — Я хочу с тобой поговорить. Погасив боковой кнопкой экран телефона, Скарамучча отложил его от себя и устремил всё своё внимание на собеседницу. — Я тебя слушаю. Почему-то ей было неловко ощущать на себе столько внимания. Лучше бы он продолжал втыкать в устройство, или хотя бы смотрел куда-нибудь в окно, но не прямо на неё. Поборов зачатки приступа трусости, она продолжила. — В общем. Я не хочу, чтобы ты только спал со мной. Он не выглядел ни шокированным, ни напуганным. Словно бы знал, что этот разговор должен был пройти сегодня, в это время. Его лицо выражало спокойствие и уверенность. Это могло бы успокоить Мону, если бы на его губах не расцвела лёгкая улыбка. — И чего же ты ещё хочешь? — Мм... Чтобы ты делал комплимент каждому моему новому платью. А ещё смотрел со мной сериалы по вечерам. И делал мне сладкий чай, когда я прихожу с последней пары. И покупал мне шоколадку каждый раз, когда идёшь в магазин. — Что-нибудь ещё? – ухмыляясь, спросил он. И почему-то эта ухмылка заставила щёки Моны загореться тонким слоем румянца. — И чтобы ты... обнимал меня не только ночью, но и днём. И говорил, что я самая красивая на свете. И заплетал косички из моих волос. И делал массаж плечей, когда я устаю писать лекции. И обсуждал со мной бесячих преподов. Вот. Мона демонстративно вскинула голову и скрестила руки на груди, пытаясь выглядеть уверенно и непоколебимо. На самом деле же её взгляд бегал от одного завитка на обоях к другому, лишь бы не смотреть в пронзительно-синие глаза парня перед ней. К слову, он продолжал беспечно лежать и лыбиться, бесстыдно пялясь на открывшийся вид насупленной Моны снизу вверх. — То есть, ты хочешь встречаться со мной? Как ни странно, этот каверзный вопрос застиг Мону врасплох. Она моргала, не зная, что ему ответить. А ведь действительно... Разве так проводят время не те люди, что встречаются между собой, то есть являются парами? Конечно, они со Скаром бы могли быть хорошими друзьями, промывающими кости раздражающим персонам и иногда делящими трапезу, но с этим никак бы не вязалось то, как они проводят время ночью. Однако дело даже не в этом. Какой вообще подтекст был вложен в данный вопрос? Насмешка? Розыгрыш? Недопонимание? Или.... Может же такое быть, что никакого подтекста нет вовсе? — Ну... Да? – выдала она, чуть поколебавшись, в итоге её ответ прозвучал как вопрос. Каким-то образом его наглющая ухмылка стала ещё шире и наглее. Он протянул к ней ладонь, раскрыв поочерёдно каждый палец, словно дамский веер. Мона неуверенно вложила туда свою руку, не понимая, к чему он ведёт. И естественно, она никак не ожидала, что её тут же с силой дёрнут вперёд. Она упала прямо на него, и не успела опомниться, как две сильных руки обхватили сзади её спину. И лишь одно слова сгенерировала опустевшая голова в этой ситуации... "Тепло". — Думаю, такие обязанности мне вполне по зубам. – вполголоса сказал он ей на ухо, продолжая оглаживать женскую спину. Мона не ответила. Её лицо окрасилось в цвет переспелого помидора, а рот расцвёл в неконтролируемой улыбке. Прикрыв веки, она крепче схватилась за спину, не желая слезать из этого укромного места. Никогда.