Наша любовь для нас ошибка

      Весь день Антона идёт под откос с самого утра. Два пропущенных будильника и носящийся по квартире Арсений, который помимо того, чтобы собираться самостоятельно, успевает собрать своего альфу. Потом пробки по пути в офис и спокойный Попов на соседнем сидении, медленно поглаживающий кончиками пальцев напряженную руку мужчины. Последней каплей оказался букет белых пышных роз на столе его омеги и тихий хмык Арсения на, как он выразился: «Такую красоту», на что Антон только зло хлопнул дверью кабинета и упал в своё кресло начиная безконтрольно перебирать бумажки.       С Поповым они познакомились пару лет назад при приёме на работу. Милый, но в тоже время амбициозный и решительный омега сразу же зацепил альфу. Их отношения закрутились невероятно быстро. Сначала маленькие записки под стаканчиком кофе на рабочем столе, дальше совместные походы в кино на последний ряд, кафе, рестораны и, как итог, переезд Арсения из своей съëмной однушки в квартиру Шастуна.       Запах клубники с сливками в одно мгновение сносит голову твëрдому, решительному альфе, заставляя носить Арсения на руках, заваливая дорогими подарками. Но в последнее время Попов всё чаще начинает говорить о свадьбе, пока Антона в текущем положении дел всё совершенно устраивает. Молчание Шастуна насчёт семейной жизни расстраивает омегу, это видят все вокруг, даже родная мать шатена звонила пару дней назад, чтобы намекнуть сыну о необходимости кольца на безымянном пальце.       Через пару часов бесцельного перелистывания каких-то отчётов и договоров в попытке успокоится альфа решает, что пора отвлечься. Хмыкает, поднимаясь с кресла, выходит из кабинета, почти сразу натыкаясь взглядом на новенького сотрудника, что заискивающе улыбаясь, крутится возле места его Арсения. Внутренне вскипая, Антон хмуро подходит к столу Попова, прислушиваясь к легкой беседе. — Арсений Сергеевич, а Вас не учили, что на рабочем месте надо работать, — оказываясь совсем близко и улавливая отголоски комплимента его омеге, чуть ли не рычит Шастун, не обращая внимания на поздоровавшегося сотрудника. — Антон Андреевич, я работаю над проектом, который Вы мне поручили, — мягко отвечает Арсений, не понимая, что могло стать причиной такой резкой смены отношения к нему. — А мне кажется, что Вы заняты неуместным флиртом с сотрудниками, отвлекая и себя и других, — строго выговаривает альфа, сверкая глазами в сторону новенького.       Попов медленно поднимает голову, выпрямляясь, и старается не обращать внимание на взволнованные шепотки, разлетающиеся по всему кабинету, и аккуратно уточняет: — Что, простите? — Антон Андреевич, Вы не правы, — тут же влезает в диалог сотрудник. — Я уточнял у Арсения правильность оформления отчёта. — Ну-ну, — фырчит Антон и едва сдерживается, чтобы не хлопнуть кулаком по столу. — Арсений, зайдите ко мне в кабинет, а Вам, Алексей — выговор в личное дело за невыполнение своих должностных обязанностей, — раздаёт указания Шастун и уходит на кухню, чтобы сделать кофе, пытаясь вспомнить дату будущего гона.       Омега прикрывает глаза, сжимая плотно губы и игнорирует направленный на него взволнованный взгляд Оксаны, которая была в курсе последних событий. Как только альфа вместе с чашкой кофе возвращается с кухни, Попов следует за ним, прикрывая за собой дверь, когда они оказываются в кабинете. Арсений нерешительно молчит, не зная, с чего начать их диалог, и от волнения прикусывает нижнюю губу. — Ну и что ты молчишь? — шипит Антон, чувствуя, как по спине прокатывается волна злости.       Такие вспышки ярости перед гоном были у альфы обычным делом и усмирять их получалось очень редко, поэтому сейчас Шастун откинулся головой на спинку мягкого кресла, пытаясь дышать спокойно. — Я не знаю что говорить, Антон, — растерянно шепчет омега, продолжая стоять перед его столом. — Я не понимаю, почему ты так… Я сделал что-то не так? Если это по поводу моих разговорах о свадьбе… Прости, если я поспешил, — Арсений тупит взгляд в пол. — Я правда не хочу тебя ни к чему принуждать, просто, — Попов тяжело вздыхает, продолжая избегать зрительного контакта, — мне казалось, что… Ладно, это сейчас неважно. Прости, если мои слова тебя как-то задели.       Антон не отвечает, только закрывает глаза и стискивает пальцы в кулаки до побелевших костяшек. — Иди сюда, — тихий полу-приказ альфы.       Арсений быстрыми шагами подходит к мужчине, начиная неуверенно поглаживать его ладонью по руке. Шастун резко отстраняет свою руку, хлопая по своей коленке без слов показывая, что надо делать. — Прямо сейчас? Антон, — Омега сглатывает, поглядывая на незапертую дверь. — Мы на работе. И кто угодно может зайти. — Никто не зайдёт, — зло отвечает тот, хватает омегу за руку, усаживая на свои колени, впиваясь злым поцелуем в мягкие губы.       Шастун не сдерживает себя, кусает нижнюю губу до крови, слизывая солёные капли, а второй рукой сильно сжимает рёбра Арсения под белой рубашкой с галстуком. — Нет, Антон, — мычит омега, упираясь ладонями в плечи альфы. — Мы не будем сейчас здесь трахаться. — А кто сказал, что мы будем трахаться, — фырчит он и спускается на открытые участки шеи омеги, временно помечая. Потом поднимает Попова со своих колен и давит на плечо, заставляя опуститься перед ним на колени. — Дверь открыта, — нервно тянет Арсений, не спеша как либо прикасаться к альфе. — Мне плевать, — срывается Антон и рывком расстëгивает ремень на брюках, а вторую руку укладывает на голову своего парня сильно, сжимая мягкие волосы.       Попов шипит, бросает осуждающий взгляд на шатена и покорно тянется к его белью, слегка приспуская. — Перестань так себя вести, я не давал повода для такого поведения, — бросает он, перед тем, как сплёвывает на ладонь и проводит пару раз по стволу ещё не возбужденного члена. — И это последний раз, когда я сосу тебе на работе.       Шастун только выразительно хмыкает, и почти сразу же подводит голову омеги к члену, заставляя облизать. Арсений подчиняется, долго играется языком только с головкой, особое внимание уделяя уздечке, пару раз широкими мазками проходит по всему стволу, не забывая при этом мять в ладони яйца, наглаживая большим пальцем основание узла.       Антон откидывает голову, выпуская воздух сквозь сжатые зубы и заставляет Арсения взять глубже, самостоятельно толкаясь ему в рот. Омега поднимает взгляд на альфу из-под ресниц и послушно расслабляет горло, позволяя трахать себя в рот. Шастун тихо и хрипло стонет, с каждым толчком чувствуя как близится оргазм. Зверь внутри ликует, понимая, что омега подчиняется только ему, сжимающие волосы пальцы расслабляются, путаясь в тёмных прядях.       Арсений насаживается до упора, плотно смыкая губы, перед тем, как мужчина с тихим полустоном кончает. Потом ещё пару раз втягивает щёки, сглатывает, а после отстраняется, облизывая губы, встаёт с колен, поправляет на себе одежду и прическу, и достает из ящика стола альфы конфетку, закидывая её себе в рот. — Вы можете идти, Попов, — отвечает Антон и приподнимается, натягивая штаны. — После работы жду в машине. — Антон, — тянет гласные омега, усаживаясь альфе на колени и обнимая его за шею, нежно целует его в щёку, задевая уголок губ. — Тебе стало легче? Когда у тебя гон? — Через пару дней, — глухо отзывается Шастун, позволяя себя поцеловать, и почти сразу проникая языком в податливо раскрытые губы. — Мой колючий ёжик, — с любовью смеётся Арсений, отстраняясь. — Колишь меня иголочками без причины. — Мне надо работать, — бурчит альфа и переводит взгляд на бумаги, в некотором беспорядке разбросанные на столе. — Конечно, дорогой, — улыбается Попов и встаёт на ноги, отходя на несколько шагов. — Пообедаем вместе? — С надеждой спрашивает омега, заламывая пальцы. После их недавнего скандала, когда Арсений опять поднял тему женитьбы, Антон перестал проводить с ним обеденные перерывы, из-за чего брюнет ещё сильнее накрутил себя и не удержался, позвонив вчера Майе, чтобы посоветоваться. — У меня встреча, — отказывает Шастун и утыкается в какой-то договор — Ладно, хорошо, — кивает Попов, стараясь скрыть своё разочарование и быстрым шагом выходит из кабинета, привлекая к себе всеобщее внимание. Омега подходит к своему столу, игнорируя чужие взгляды, и с ноющем сердцем продолжает работу над проектом.       Весь оставшийся день альфа плавает в непонятном состоянии раздражения, дëргая к себе сотрудников и выплëскивая на них гнев.       Перед встречей с партнёрами Шастун выходит в офис, чтобы забрать из бухгалтерии нужные бумаги и видит на столе Арсения небольшую коробку из соседней кондитерской с какой-то запиской на крышке. Злым шагом тот подходит, быстро читает клочок бумаги и выдыхает, прикрывая глаза. — Арсений Сергеевич, передайте своему воздыхателю, что он должен сдать мне отчёт до конца дня, — наклоняясь почти к самому уху омеги, шипит Антон, а потом разворачивается и быстрым шагом покидает офис.       Арсений болезненно морщится, смотря ему вслед. А затем порывисто встаёт и высказывает всё, что думает, вернувшемуся с обеда Алексею, в очередной раз говоря о том, что у него есть альфа и он занятой омега. Остальные в кабинете никак не комментируют его срыв, и Арсений сидит, как на иголках, до конца дня, срываясь сразу же из офиса, стоит на экране телефона высветиться сообщению от Антона, что тот уже приехал и ждёт на парковке. — Садись, — вместо приветствия говорит альфа, как только мужчина спускается на парковку. — Антон, — взволнованно зовёт омега, шагая к нему. — Садись, Арсений, — зло выдыхает Шастун и сам садится в машину заводя мотор.       Попов сглатывает, забирается на переднее пассажирское, и неуверенно тянет руку к ноге возлюбленного, вновь зовя его по имени. — Не сейчас, — ëршится Антон, не давая к себе прикоснуться — Антон, пожалуйста, — жалобно тянет омега. — Всё совсем не так, как выглядит. — А как это выглядит? — спрашивает альфа, не сводя взгляда с дороги.       Арсений закатывает глаза, тяжело вздыхая, и продолжает: — Я не отвечаю на его ухаживания, потому что у меня есть ты и мне больше никто не нужен. — Дома поговорим, — твёрдо отрезает Антон, прокручивая в голове сказанное Поповым.       Шастун понимает, что ревность в его случае не обоснована от слова совсем, но злость на себя и этого новенького альфу не давала успокоиться и посмотреть на ситуацию с другой стороны.       Омега замолкает, стискивая зубы, и отворачивается к окну, зажмуриваясь до цветных точек. Внутри всё сжимается от обиды. Арсений прекрасно чувствует злость альфы, направленную на него, и от этого становится ещё больнее. Шастун же мог в самый первый день, как только заметил ухаживания Алексея, подойти и заявить, что Арсений его, но промолчал тогда, промолчал и после.       Попов до крови прикусывает изнутри губу, чтобы не разрыдаться. Антон как будто специально никак не хочет показывать, что он его альфа. Не только официальным удостоверением из ЗАГСа, но и даже просто так на словах.

***

      Антон гонит домой на максимальной скорости, пару раз пролетая на красный. Чувства играют с альфой злую шутку и сжавшийся на соседнем сидении омега, едва ли не плачущий навзрыд, только больше бьёт по общему психологическому состоянию, не предвещая ничего хорошего. — Антон, сбавь скорость! — Не выдерживает Арсений, громко вскрикивая. Он сжимает свои трясущиеся руки и испуганно смотрит на альфу. — А то что? Боишься, что не сказал любовнику слов любви на прощание? — язвит Шастун и резко сворачивает в их двор. — Какому любовнику? — Шипит Попов, упираясь ладонью в дверь. — Ты в своём уме? — Не поверишь, но у меня тоже есть глаза и я умею читать, — срывается на крик тот, паркуясь на своём месте.       Альфа тяжело дышит, уперевшись руками в руль, переводит взгляд на Попова, что сейчас зло сверкает голубыми глазами в темноте салона. — Если бы у тебя были глаза, ты бы не говорил мне всё это сейчас, — оскорблëнно бросает омега, порывисто отстегиваясь. — И ты мог бы уже давно сказать, что ты мой альфа, только в последнее время у меня складывается чувство, что только я пытаюсь сохранить наши отношения, — Арсений шумно втягивает носом воздух, открывая дверь и вылезая из машины, направляясь к подъезду, пытаясь избавиться от тошноты. Он всегда боялся быстрой езды на машине, и он всегда боялся поссориться с Антоном. Так почему всё происходит сейчас в один момент?       Шастун со злости бьёт по рулю, выходит из машины, громко хлопая дверью. Быстро подлетает к Арсению, хватая того за руку и затаскивает в подъезд, буквально залетая в распахнувший створки пустой лифт. — Я докажу, что я твой альфа, — угрожающе рычит Антон, прижимая омегу к зеркальной стене и впиваясь поцелуем в покусанные губы.       Арсений громко мычит, бьёт альфу по плечам и пытается отстраниться, но тот не обращает внимания на попытки себя отстранить и продолжает терзать чужие губы. Через пару секунд мужчина понимает, что ему никто отвечать не собирается и спускается укусами ниже по челюсти, оставляя красные пятна на молочной коже, что в последствии превратятся в синяки.       Попов громко всхлипывает каждый раз, когда альфа сжимает зубами его кожу, и бессильно поднимает голову, упираясь взглядом в потолок кабины. Как только двери лифта открываются на этаже, Шастун опять тянет омегу за собой, сильно сжимая чужое запястье, в кармане быстро находит ключи от квартиры, без труда проталкивает Арсения в довольно просторную прихожую, почти сразу же вырывая небольшие пуговицы на белоснежной рубашке и кусает уже шею. — Отпусти меня, — шипит Арсений, впиваясь пальцами в плечи альфы, в попытке отстранить его от себя. — И не подумаю, ты только мой, — рычит Шастун, опуская руки в штаны омеги. — Антон, — Попов дëргается в его руках и поворачивает голову в сторону. — Отпусти меня. — Нет, — выдыхает альфа, сжимая чужой член сквозь ткань белья, а свободной рукой избавляясь от мешающей одежды. Потом он подхватывает Арсения на плечо и уносит в спальню, пару раз сильно шлëпая по округлым ягодицам. — Я буду кричать, — рычит омега, когда Шастун бросает его на кровать. — Попробуй, — шипит Антон, быстро стягивает с себя галстук, заставляет омегу открыть рот, надавив на челюсть и завязывает его на манер кляпа. С такой же скоростью избавляется от своей рубашки, привязывая ей чужие, тонкие запястья к изголовью, состоящему из железных прутьев.       Арсений брыкается, дëргая на себя привязанные запястья, и громко мычит, пытаясь ударить альфу ногой. Шастун уворачивается от пинка и ловит лодыжку омеги, сильно сжимая. Потом бежит пальцами второй руки выше и стягивает бельё, рассматривая совершенно не возбужденный член.       Попов тяжело пыхтит, рассерженно смотря в потемневшие от похоти зелёные глаза, и пытается освободить запястья. — Ну уж нет, — тихо рычит альфа, чувствуя, как запах терпкого виски разносится по комнате, что означает окончание действия блокаторов.       Антон ухмыляется, почти безумно сверкая глазами, и поднимается обратно к шее, оставляя тут и там укусы, почти доходящие до крови, а где-то, и правда, слизывая солёные красные капли.       Арсений продолжает дёргаться, шипеть и подвывать, постепенно растекаясь от пьянеющего запаха. И омега уже не может сказать, в какой момент он спокойно лежит, бездумно смотря в потолок и ощущая липкую смазку между ногами.       Альфа не разменивается на долгие расшаркивания, приподнимает чужие бёдра, подкладывает под них пару подушек, для своего удобства, закидывает ноги себе за спину. Не снимает брюки полностью, только спускает их вместе с бельём и приставляет головку, стоящего колом члена к сжатому, но довольно влажному колечку мышц, входя сразу же без растяжки.       Омега болезненно воет, жмурясь до цветных точек, и шумно дышит носом, стараясь расслабиться и подстроиться под сразу же начавшиеся быстрые и глубокие толчки.       Шастун толкается грубо, глубоко и очень быстро, не заботясь об удовольствии партнёра, наклоняется, проводит носом по шее, руками сильно сжимает худые бёдра, наверняка, оставляя синяки на чувствительной коже.       Арсений, не открывая глаз, всхлипывает, а его руки безвольно повисают. Он лишь сильнее прикусывает изнутри губы, чуть не давясь скопившейся во рту слюной, смешанной с кровью.       Быстрый темп альфы неожиданно чуть замедляется, когда Антон попадает по простате и перемещает руки на талию брюнета, пересчитывая почти заметные глазом рёбра.       Омега против воли тихо стонет, вздрагивая всем телом, и уже не контролирует свои всхлипы. Альфа кончает с громким стоном на очередном глубоком толчке, загоняет узел в Арсения и тянется к рубашке пытаясь развязать ткань из последних сил. Получается не с первого раза, но через пару секунд опьяненный оргазмом мозг распутывает руки, а ногой альфа выбивает подушки из-под поясницы омеги, переворачиваясь на спину и укладывая Попова сверху как тряпичную куклу. Арсений лежит неподвижно вплоть до того момента, как спадает узел, и только после этого аккуратно движется, слезая с мужчины и отползая как можно дальше, а затем тянется, чтобы развязать галстук. На Антона он старается вообще не смотреть. Шастун не двигается даже когда понимает что тяжесть с его тела пропала. Осознание случившегося бьёт по голове отдаваясь острой нехваткой кислорода. Он изнасиловал своего омегу. Когда эта мысль посещает разум, Шастун резко садится на постели и запускает руки в кудрявые волосы и воет в голос. Арсений отшатывается от неожиданности, испуганно смотря на альфу. Омега на трясущихся ногах встает с кровати, медленно обходя ее, чтобы забрать со стула сложенную пижаму, и тенью проскальзывает в ванную, запираясь изнутри. Антон тоже поднимается с кровати шатаясь от своего состояния, натягивает на себя брюки и уходит в гостиную, скатываясь по стене. Потом резко подрывается, хватает с тумбочки рядом небольшую статуэтку ангелочка с маленьким свертком на руках и запускает её в соседнюю стену. Дальше он помнит смутно, по комнате летало все до чего альфа мог достать, книги рвались в полете теряя переплёт, стеклянный журнальный столик обзаводится огромной трещиной прямо по середине, а большой плазменный телевизор валяется на полу. Сам Шастун после погромов сидит на осколках опираясь в пол одной рукой не обращая внимания на боль и тянет чистый виски прямо из бутылки, что нашлась в его личной заначке, шмыгая носом и пытаясь прогнать из головы образ испуганного Арсения. Омега в это время закрывает ладонями уши, сильнее вжимая голову в плечи, сидя на дне ванны под горячими струями и прислушиваясь к звуками за стенкой, стараясь не замечать кровавые разводы на белой керамике от свежих укусов, и выключает воду только тогда, когда в квартире становится подозрительно тихо. Попов, чуть не падая, вылезает из ванной, трясущимися руками одевается в пижаму и несколько секунд ждет перед тем, как открывает защёлку на двери, выходя в коридор. Омега безэмоционально осматривает созданный Антоном беспорядок и медленно подходит к нему, убирает в сторону бутылку, крепко обнимает, укладывая лохматую голову себе на грудь. — Тише, успокойся, — шепчет он, покачиваясь из стороны в сторону, словно баюкая в своих руках альфу. — Нет, нет, нет, — шепотом вырывается у Антона и он пытаясь отползти в противоположную сторону. — Я больше к тебе не притронусь, после того что совершил, — язык у Шастуна заплетается и он закрыв глаза тихо содрогается. — Иди сюда, — просит Арсений, вновь притягивая к себе шатена и только сейчас замечая кровяной след на полу. — Тише, мой хороший. Давай пойдем на кухню? Антон, слышишь меня? Все хорошо, успокойся, — Омега смаргивает вновь подступившие слезы и нежно гладит альфу по голове. — Нет, не надо, — скулит тот, опять испуганно отшатывается от Попова, прикрывая глаза тыльной стороной ладони обнажая огромный неровный порез в котором застряло пару крупных осколков и струйкой бежит кровь. — Антон, — с омежьим зовом произносит он, из-за чего альфа инстинктивно вскидывает на него голову. — Идем на кухню. Попов берет мужчину за руку и тянет за собой, усаживает на стул, а после достает из шкафчика аптечку, начиная обрабатывать рану и шепча успокаивающие слова. После Арсений дает шатену выпить транквилизаторы, которые тот всегда принимает в предгонный период и оставляет его одного на пару минут, пока перестилает постельное белье в спальне. — Антон, идем в кровать, хорошо? — Спрашивает он, возвращаясь обратно и присаживаясь на корточки перед отстраненным альфой. Шастун, как кукла под действием сильного успокоительного поднимается со стула чуть шатаясь и медленно бредет в кровать пытаясь оставаться на приличном расстоянии от омеги. Арсений укладывает Антона на кровать, закутывает в одеяло и дожидается, пока тот заснет. Только после этого он уходит сначала в ванную, замачивает там в отбеливателе постельное белье. А затем бездумно убирается в гостиной. Закончив, омега вместе с аптечкой уходит в ванную обрабатывать тело. Он бинтует шею, клеит пластыри на самые болезненные участки. Попов не спит всю ночь, бесцельно просиживает время до утра на кухне вместе с чашкой чая и думает о том, что ему теперь делать дальше. Антон в то же время спит плохо, хмурится, ворочается и даже постанывает, метаясь по кровати. Омега пару раз за ночь приходит в спальню, проверяя его состояние, а уже утром пишет сообщение, что они сегодня оба будут отсутствовать на работе и на автомате начинает готовить завтрак. Шастун просыпается резко, будто выныривает из ледяной воды. Ещё пару минут лежит с закрытыми глазами прислушиваясь к тихим звукам, доносящимся с кухни, как и каждое утро до, непонимающе хмурится, поднимаясь с кровати. Арсений не оборачивается, когда альфа медленно и неуверенно заходит на кухню, лишь тихо и бесцветно произносит: — Садись, завтрак почти готов. Я написал на работу, что нас сегодня не будет. — Я думал, что ты ушёл, — тихо отзывается Антон и садится на стул, упираясь глазами в стол. — Я не могу никуда уйти сейчас, — омега ставит перед ним тарелку с омлетом. — С такими укусами точно, потому что и без моего согласия на тебя могут написать заявление. А ни мне, ни тебе этого не надо. — Я — подонок, — выдыхает Шастун и отодвигает предложенное блюдо. — Ты волен написать заявление, я виноват. — Прекращай, — рычит Арсений, резко пододвигая к нему тарелку. — Ешь, потом выпьешь таблетки, на голодный желудок их нельзя принимать. Никакое заявление я писать не буду. — Я не могу, — глухо шепчет альфа и тянет руку к блистеру таблеток лежащих на столе. — Я сказал, ешь, — брюнет забирает таблетки раньше. — Сейчас же, Шастун. Антон не отвечает просто потирает руками глаза, поднимается со стула и уходит на балкон цепляя с полки пачку сигарет. Арсений дает ему покурить в одиночестве пару минут, а после идет следом. Облокачивается на дверной косяк, скрещивая руки на груди, и тихо произносит: — Думаю, ты прав, что я слишком тороплюсь касаемо нашего брака. Не думаю, что смогу провести с тобой гон, но уйти от сюда тоже не могу. Возможно, нам следует взять паузу. А сейчас, пожалуйста, иди поешь, выпей лекарство и не смей выходить из дома. Я не знаю, что ты еще можешь натворить в этом состоянии. Я, если ты не против, пойду посплю хоть пару часов. — Ты слишком хороший, — понурив голову отвечает мужчина и разворачивается к двери бегая глазами по изможденному лицу Попова. — Просто я, в отличие от некоторых, думаю головой, — закатывает глаза омега и оставляет альфу одного, уходя в спальню. Антон проходит обратно в квартиру, хватает вилку пытаясь впихнуть в себя хотя бы кусочек омлета, но оставляет эту затею через пару секунд. Медленно закидывает в себя таблетки и плетется в гостиную осматривая погром, который омега не смог убрать. Садится на диван, не понимая, как быть дальше. Арсений устало валится на свою половинку кровати, устраиваясь на самом краю и сворачиваясь в позу эмбриона. Он засыпает почти сразу, стоит ему закрыть глаза. Все то время пока омега спит, Антон думает. Думает о том как им быть дальше, корит себя за совершенное и опять тянется к бутылке с недопитым вечером виски мешая лекарство с алкоголем. Мысли в не трезвом разуме плавают кругами. Шастун чуть морщится и уходит в прихожую, доставая свой телефон из кармана пиджака, тот жалобно пиликает, оповещая, что зарядка на исходе. Тот хмыкает быстро заходит в приложение с доставкой и заказывает ужин на двоих. Потом возвращается в гостиную, шатаясь поднимает на место телевизор и убирает в сторону столик, уходит на кухню, как может прибирается там, опять прикладываясь к горлышку бутылки. Примерно через полчаса приезжает курьер, вручает пьяному Антону заказ немного ухмыляясь, на это альфа только захлопывает перед его носом дверь. Арсений просыпается оттого, что слышит, как хлопает входная дверь, и сразу же подрывается на кровати. Он трет сонные глаза, морщится от простреливающей все его тело боли и, пошатываясь, выходит из спальни, натыкаясь на пьяного в хлам мужчину с пакетами от доставки в руках. — А-а-рс, прости меня, — заикаясь шепчет Антон, падает на колени роняя пакеты на пол и смотрит мутными глазами на омегу. Арсений брезгливо осматривает Шастуна, тяжело вздыхает и подходит к нему, пытаясь поднять его на ноги. — Господи, Антон, вставай, — просит он, но альфа только обхватывает его руками на талию, утыкаясь лбом в бедро омеги, продолжая шептать извинения. — Прекрати. Антон, хватит. — Прости-прости, я никогда себя не прощу, — судорожно прижимается к Арсению тот. — Антон, перестань. — Арсений шагает назад. — Прошу тебя, хватит. Шастун следует за омегой на коленях, не отпуская и чувствует, как по щеке бежит скупая слеза. — Антон! — Вскрикивает Арсений и, не придумывая ничего лучше, сжимает пальцами пахучие железы альфы на шее, из-за чего тот с болезненным воем дергается в сторону, скулит, утыкаясь глазами в пол и отстраняясь от брюнета. Внутренний зверь свернулся клубом в груди, а сам Антон, как побитый котенок опускает руки оставляя те безвольно висеть Попов садится перед ним на колени и неуверенно тянется к его лицу, дотрагиваясь до щеки. — Антон, когда между нами все пошло не так? — Задушено спрашивает омега, наблюдая как тот ластится к нему, как кот. — Я не знаю, — тихо-тихо отзывается Шастун и вздрагивая от прикосновений. — Ты можешь сам дойти до душа? Тебе надо протрезветь, слышишь? — Арсений прикрывает глаза, поджимая губы. — Я ничего не знаю. Я подонок, — шепчет альфа и пытается подняться, цепляясь за стоящую рядом тумбочку. Арсений рывком помогает тому встать и, слушая его пьяные причитания, доводит до душа, помогая раздеться и залезть в ванную. Омега, не обращая внимания на вялые сопротивления, окатывает мужчину ледяным душем и едко спрашивает: — Легче стало, м? Шастун сидит в ванной дрожа всем телом и принимаясь протирать глаза. — С-с-тало — Ну и хорошо, — фыркает Попов, настраивая теплую воду и устанавливая душ на специальную стойку. — Мойся и выходи. Тебе надо выпить чай и протрезветь. Арсений выходит из ванной, поднимает с пола пакеты и уходит на кухню, рассматривая их содержимое, разогревает стейк для Антона себе оставляя цезарь с курицей. Остальное укладывает в холодильник и включает электронный чайник. Шастун моется недолго пытаясь в кратчайшие сроки протрезветь, странно, но контрастный душ и правда придает способность боле менее ясно мыслить, поэтому он даже не пошатывается когда выползает из ванной накидывая на голое тело махровый халат, молча выходит на кухню усаживаясь на стул и тяжело выдыхает собираясь с мыслями. — Я виноват и если потребуется буду на коленях вымаливать твое прощение. — Перестань, — огрызается Попов, нервно проводя себе по волосам и заливая заварку кипятком. — На что мне твои извинения? — Я сделаю все что ты хочешь, — опуская голову отвечает Антон. — Мне ничего не нужно, — Арсений со стуком ставит кружку на стол. — Единственное, что я хочу — забыть все, что было вчера. — Хорошо, тогда мне стоит уехать, — поднимает глаза на омегу Шастун — Из своей квартиры? — Хмыкает Арсений, накалывая на вилку помидорку. — Я сам уеду, когда сойдут метки. При такой связи расставание будет болезненным. — Я имею ввиду из города, Арс, — решает альфа и поднимается, опять не притронувшись к еде. — Не выдумывай, я уеду домой к родителям. — отмахивается Попов, аккуратно дотрагиваясь до забинтованной шеи. — Ешь давай. Иначе я прямо сейчас позвоню Майе и расскажу ей всё. — Нет, в Питере скоро открывается новый отдел, туда нужны сотрудники, — отвечает шатен и разворачивается к выходу, бросая через плечо. — Мне правда жаль, знай, что я не хотел. — На место сел, — строго рычит Попов. — Значит я поеду в Питер, всегда хотел там пожить. — Арсений, я все решил, — не слушает альфа, но на стул возвращается. Антону плохо, он сидит не имея возможности прикоснуться к мягкой ладони погладить и провести выше по предплечью, слушая тихое мелодичное мурчание. — Я знаю, что ты не хотел. Я знаю, что это был не ты, — Арсений сильно сжимает волосы, прикрывая глаза. — Ты бы никогда так не поступил. Но быть с тобой сейчас я не могу. Головой-то я понимаю, что это все предгонное состояние, ревность и наши последние ссоры, но сердцем… Что нам делать, Антон? — Со слезами замучено спрашивает омега, поднимая взгляд. — Ты думаешь, нам следует расстаться? — Шепчет Антон, протягивая руку к щеке Попова, чтобы утереть слезу, но на полпути замирает. — Я не знаю, Антон, — омега громко всхлипывает, а поставленные метки начинают жечь на словах о расстоянии, заставляя взвыть от боли. Сердце у альфы сжимается при виде плачущего омеги. Внутри сильно жжёт, зверь обеспокоенно скулит, заставляя выдохнуть и все же кончиками пальцев прикоснуться к руке Арсения. — Я надеюсь, что ты будешь счастлив, а пока не сойдут метки, я посплю на диване. Омега цепляется за его руку, как за тростнику утопающий, вскакивает с места, инстинктивно шагая ближе. — Антон, Антон, пожалуйста. Может мы просто все забудем? Антон, я люблю тебя, я не смогу без тебя. Пожалуйста, альфа. Шастун встаёт притягивает к себе Арсения, с сожалением проводя пальцами по шее, аккуратно прикасается губами к чужим буквально на секунду и отстраняется разворачиваясь к выходу. — Я тоже тебя люблю, родной. Попов, всхлипывая, падает на колени, обнимая себя руками, и утыкается в них лбом. Метки жгут и, кажется, начинают вновь кровоточить. Омега ложится на пол, сворачиваясь в позу эмбриона, и тихо воет. Антон на ватных ногах выходит из кухни и спускается по стене зарываясь пальцами в волосы, с болью в сердце, слушая плач за стенкой.