***
Евгения просыпается от ярких лучей солнца, ведь вчера она настолько устала, что забыла зашторить окна. Но её радует такое утро, всё же для зимы в Питере очень редким событием является солнечная погода. На удивление, Романовская не слышит никаких звуков, подтверждающих то, что Арсений уже не спит. В комнате, которую выделил Арсений, немного барахлит батарея, из-за этого девушке пришлось надеть тёплую пижаму с длинными рукавами и штанами. Она была глубокого серого цвета и похожа на брючный костюм с рубашкой и штанами. Надев тапочки, Евгения решила пойти умыться. Также нужно было сделать какую-нибудь маску для лица, ведь кожа зимой требует дополнительного увлажнения. Романовская застелила постель и направилась в ванную комнату. Она была рада тому, что сейчас девять утра, и Попов ещё спит; это было прекрасное время, чтобы привести себя в порядок. Евгения забрала пучок, почистила зубы, умылась и залезла под тёплый душ. Многие говорят, что хорошо бодрит холодный душ, но вот Женя ненавидит холод, и для неё гораздо лучше мыться в горячей воде. Пробыв там около десяти минут, девушка заставила себя выйти, а то уже совсем неприлично получается. Посмотрев на разнеженную себя в зеркале, она мягко улыбнулась и стала наносить глиняную маску с экстрактом розы — из-за этого маска была пурпурного оттенка. Евгения снова переоделась в ту пижаму и пошла на кухню. Желания завтракать пока что не было, поэтому она ограничилась фруктовым горячим чаем. Пока Романовская листала ленту различных соцсетей, за просторами кухни послышался шорох. «Наверное, проснулся…» — подумала девушка, откладывая телефон в сторону. — Доброе утро, — произнёс Арсений с хрипотцой в голосе, так как окончательно он ещё не проснулся. — Доброе. Как дела? — вопросила Женя, разглядывая милого мужчину, который щурился от яркого солнца, попадающего на кухню. — Пока что хорошо. Ты как себя чувствуешь? Как спалось на новом месте? Не замёрзла? — спросил Арсений, подходя к кухонной гарнитуре, заваривая себе кофе. — Да нормально всё… Чувствую тоже нормалёк. Спалось хорошо, вырубилась так, будто целый день пахала. И не замёрзла, я ведь спала под пуховым одеялом, плюс ещё в длинной пижаме, — промолвила девушка, попивая свой чай. — Ты прости, что заселил в такую комнату. Я пытался жаловаться. Мне отказали со словами «это не наши проблемы». В общем, думаю, куплю переносной обогреватель, иначе это не дело. Не хватало мне тебя ещё лечить, — сказал Попов, улыбаясь. — И, кстати, по поводу усталости, ты вчера и правда носилась туда-сюда, так что труд оправданный, — мужчина сел на стул рядом с девушкой, пока кофе заваривалось. Попов разглядывал её так, будто видит впервые. — Я вот тоже вчера быстро уснул, хотя даже на работу не ходил. Может, на мой сон и меня влияешь ты? — прошептал Арсений, смотря на то, как Евгения смущается и покрывается пунцовой краской. — Да брось. Ты вчера тоже со мной мучился, ну ничего, я скоро найду квартиру и перееду, а то мне до жути неудобно жить за твои деньги, — виновато улыбнулась Романовская, смотря на резкую смену настроения Попова, который сиюминутно кинулся к плите, стараясь не показывать, что что-то не так. — Арсений? Всё нормально? — спросила девушка, оборачиваясь в его сторону. — Да… Да, всё просто прекрасно, — произнёс парень, словно отрезая. Романовская так и не поняла, чего мужчина резко вскочил и похолодел. «Может, просто плохое настроение», — подумала она, мысленно пожимая плечами и удаляясь в свою комнату. Ей нужно было развеяться. Поэтому она не придумала ничего лучше, как попробовать рисовать. Всё же как она вчера приехала, так и не разобрала покупки. Взяв кисти, акварель и бумагу размера А3, она пошла за стаканом с водой. Так как подставка для рисования осталась в общаге, девушке ничего не оставалось, кроме как рисовать на столе. Она включила музыку в наушниках и начала делать набросок. Девушка не заметила того, как на бумаге начинали вырисовываться очертания парня, который сейчас одиноко сидел на кухне и пил кофе. Закончив свою работу, она взглянула на неё издалека и поняла: это он… Сердце вновь пропустило удар, а осознание того, что девушка случайно нарисовала Арсения, прошибло током. Как только в дверь постучали, Евгения быстро убрала листок с рисунком, который ещё не высох, и открыла. — О! Ты рисуешь? Покажешь? — попросил Попов, заглядывая в комнату и косясь на стол. Евгения замялась. — А я ещё ничего не нарисовала, только села, — промолвила девушка, пытаясь скрыть ложь. Попов поднял бровь, но расспрашивать и докапываться не стал, поэтому просто пожал плечами. — А вообще, я пришёл, чтобы спросить. Мы сегодня пойдём на каток? — спросил Попов, заходя в спальню и садясь на кровать девушки. — Конечно. Только давай ближе к вечеру. Я щас хочу немного порисовать. А потом надо всё же накраситься там и одеться. — Понял. Тогда давай где-то часа в четыре-пять. Я щас по делам к другу съезжу и приеду за тобой. И да, одевайся теплее! — крикнул вслед Попов, идя к своему шкафу. Евгения улыбнулась такой заботе и всё же решила ещё немного порисовать. Она старалась не думать о Попове и не рисовать его, но попытки были тщетны. На бумаге вновь появился улыбающийся голубоглазый брюнет. Романовская отодвинулась от стола и схватилась за голову. Она не понимала, как за такой короткий промежуток времени в еë голове поселился Арсений, который никак не хотел уходить. Время было уже около часа дня. Девушка решила пойти помыть голову, начинать краситься. Промыв тщательно голову с маской, она пошла в свою комнату за стол. Накраситься она хотела необычно. Такое желание появилось, чтобы удивить Попова. Словив себя на этой безумной мысли, она встряхнула головой и накрасилась по одной идее из «Пинтерест». И теперь на неё из зеркала смотрела брюнетка с изумрудными глазами; длинными стрелками, которые были подведены блестящей подводкой; пухлыми губами, которые были накрашены глубоким кирпичным цветом. И теперь самым последним пунктом она нанесла хайлайтер. Евгения пошла в ванную и обрадовалась тому, что у Попова был фен; высушив волосы, она пошла выбирать одежду. Тут Романовская осознала, что у неё нет тёплого верха. Но она вспомнила, что она живёт у парня, у которого имеются два шкафа, наполненных огромным количеством одежды. Она с чистой совестью пошла к шкафу, перед этим написав Арсению и спросив у того разрешение на взятие его свитера. Когда она открыла его, шоку Евгении не было предела. Создалось впечатление, что Попов просто обокрал магазин с одеждой, ибо такое количество она видела только там. Найдя нужную вещь и примерив на себя, она удивилась, что она идеально подошла ей. Всё же высокий рост — а у нашей героини он был метр восемьдесят — играл большую роль. Девушка радостно покрутилась у зеркала и поняла, что выглядит в этом свитере прекрасно. Плюс ко всему он был бежевого цвета, что подходил подо всё. Теперь Романовская пошла к себе в комнату за утеплёнными штанами. Надев всё на себя, она снова покрутилась у зеркала. Её вид был волшебный. Евгения взяла телефон и сфоткалась — всё же такой хороший макияж должны были увидеть её подруги и знакомые. Когда она закинула фотку в историю «ВК», ей пришло уведомление. Девушка подумала, что это была Милена, так как она одна из первых просматривала истории, но это был Попов. Романовская смущённо улыбнулась экрану и прочитала. Арсений. 16:19 Ответ на вашу историю: Хоть я и вижу только кусочек моей одежды, но я могу смело заявить, что она смотрится на тебе сногсшибательно;) И, кстати, надевай куртку и шуруй из дома. Я буду через две минуты)) Евгения отправила короткое «хорошо» и пошла одеваться. Надела она излюбленное пальто, которое было ей чуть ниже колена, шапку, шарф и сапоги. Взяв телефон и сумку, она пошла вниз к подъезду, где уже стояла BMW Арсения. Девушка, улыбаясь, поплелась к машине и села на переднее сидение. — Чего такая радостная? М? — заигрывающе вопросил Попов, сдавая назад, чтобы выехать с парковки. — Да вот, с хорошим мужчиной еду на каток, — переняв его игру, произнесла Евгения. — Ах вот оно как, — нарочно протягивая гласные и улыбаясь во все тридцать два, промолвил Попов. Романовская также улыбнулась как дурочка, убирая свой взор в телефон, дабы не сказать чего-то лишнего. — Чего молчим? М? Мы же вроде на каток едем, а не на похороны, — пытаясь исправить обстановку, сказал Арсений, выруливая на стоянку. Очень удобно, что этот каток находится близко к дому Попова, поэтому они доехали всего за десять минут. — Отстёгивайся и пошли. Пара вышла из автомобиля и направилась в здание, где в аренду давали коньки. Взяв нужные размеры — а если быть точнее, то Попову — сорок седьмой, а Евгении — сорок первый, — они пошли на открытый каток. Людей сегодня было предостаточно, что пугало Женю — она не очень любила людные места, а особенно такие травмоопасные. Романовская на коньках ездила средне, но она надеялась, что Арсений немного поможет в этом плане. Сегодня ещё, как назло, было много подростков, которые гоняли быстро, чудесным образом не сбивая других. — Чего застыла? Пошли? — спросил Попов, смотря на девушку, которая стояла у входа на площадку. — А? Да-да… Идём, — протараторила Евгения, пропуская Арсения вперёд, потому что пока было немного страшно идти на скользкое покрытие. Попов с лёгкостью шёл и начал скользить, развивая большую скорость, после он резко разворачивается и едет обратно к Романовской. Евгения вдохнула, а потом выдохнула и переступила через ограду, забираясь на лёд. Сейчас было страшно, потому что кругом было много людей, которые так и сновали туда-сюда на бешеной скорости. Арсений, будто поняв страх девушки, протянул руку и поехал назад, таким образом он помогал стоять уверенно Романовской. Они подъехали ближе к бортику, и Попов её отпустил, предлагая проехать самостоятельно. Женя набралась смелости и прокатилась, стараясь не упасть. Она смогла проехать один круг сама, без помощи, и это было её маленькой победой. Романовская радостно начала подъезжать к Попову, но она не заметила того, что сзади неё неслись парни-подростки. В итоге получилось так, что девушку фактически подрезали, и она упала, проехавшись коленом по льду. Арсений развернулся к ней и увидел, что та резко упала. Он рванул к ней и, поднимая, начал спрашивать. — Прости, пожалуйста! Я отвернулся в другую сторону и не заметил, как ты упала. Ты как? Цела? Колено не сильно болит? — завалил вопросами он, осматривая девушку на дополнительные повреждения. — Да ты здесь не виноват. Меня парни подрезали, вот я и упала. Ничего страшного. Колено чуть-чуть болит, но ездить могу, — промолвила Романовская, потирая место ушиба. — Какие парни? Это случаем не те? — спросил Арсений, показывая на кучку подростков, которые сейчас глумились, судя по всему, над упавшей Женей. Ярость в Попове начала постепенно закипать. Он попросил Евгению подождать у бортика, а сам, развивая огромную скорость, отправился к тем ребятам. У тех на лицах появился страх. Они постарались быстро уехать, но Арсений успел схватить одного за капюшон и начать расспрашивать. — Парни, вот я не понимаю. Вы какого хрена припёрлись на общественный каток, видя, что здесь есть люди, которые не особо умеют кататься?! Начинаете их подрезать на огромной скорости, а особенно девушек. Вам самим не стыдно? Позор и ужас. Шли бы вы на частный каток и ездили бы там, — рыкнул на них Арсений, грубо отпуская капюшон одного парня. — Если увижу ещё раз, что подрезаете — улетите отсюда дальше, чем видите. Парни кивнули и боязливо отправились подальше от Попова. Тот хмыкнул и, выискивая нужное ему лицо, направился, улыбаясь, к ней. — Спасибо тебе большое, но не стоило, — смущённо прошептала Евгения, решив отблагодарить Арсения объятьями. Попов был рад такому исходу и обнял девушку в ответ. Но всё же, после половины часа катаний, он сказал, что с ушибом лучше не кататься, и они отправились обратно в машину. Пара приехала домой. — Арсений, ты что будешь кушать? — спросила Евгения, крича с кухни. Попов сразу притопал на кухню, дабы не кричать через всю квартиру. — Слушай, давай лучше закажем? Просто тебе сейчас нежелательно стоять у плиты с больным коленом. Его, кстати, надо намазать мазью. — Да ладно, господи. Я и со сломанной рукой готовила, и со сломанной ногой тоже готовила. Ничего, как видишь, жива. — Я понимаю, но, думаю, нужно будет отдохнуть. Ты и так сегодня накаталась. Иди полежи лучше, там фильм посмотри, книгу почитай. А я закажу доставку тогда. Евгения немного подумала и согласилась. Колено и вправду немного болело, но она этому не придавала значения, как бы махнув рукой и сказав: «До свадьбы заживёт». Попов заказал спагетти с фрикадельками, а Женя попросила гречку с курицей. Романовская захотела немного отдохнуть. Взяв роман Тургенева «Первая любовь», она принялась читать. Из собственного мирка её вывел стук в дверь. Это был Арсений. Он звал её кушать. Желания ужинать пока что не было, так как к вечеру колено разболелось ещё сильнее. Читать уже было невозможно. Девушка аккуратно, не сгибая колена, встала и направилась на кухню за помощью Попова. Тот в свою очередь сидел и кушал, смотря телевизор. — Арсений. Где, ты говорил, у тебя мазь? Колено, по-моему, распухло и теперь жутко болит. Арсений отвернулся от экрана и посмотрел на измученное лицо Романовской. Он быстро встал со стула и пошёл в ванную за аптечкой. Мазь была с эффектом охлаждения; взяв небольшой бинт, он пошёл обратно на кухню, резко сажая Женю на стул. Та нечаянно согнула ногу, из-за этого острая боль прострелила, а на глазах едва не выступили слезы. — О боже, прости, пожалуйста! — виновато произнёс Арсений, аккуратно дотрагиваясь до места ушиба рукой. Когда мазь была нанесена, Попов практически взял на руки Женю и понёс её к себе в спальню, отчего та покосилась на него. — А вдруг что-нибудь случится? Ты пойдёшь куда-нибудь и упадёшь? — он пытался как-то урегулировать неловкость в их разговоре.***
Пара лежала в комнате Арсения. Девушка старалась сдерживать дистанцию, хотя хотелось просто лечь на его грудь и, обняв его, сказать: «Я тебя люблю…». Попов сейчас был занят выбором обогревателя в комнату Евгении; по его словам, в комнате всегда должно быть тепло, и неважно, если ты переедешь, возьмёшь тогда с собой. Романовской была приятна такая забота от парня. Она практически таяла от каждого касания мужчины, и неважно, случайно это было или нет. И даже когда она обняла его на катке, Женя была рада и этому. Он был безумно тёплый, а в его крепких руках можно было превратиться в лужу. — Всё, я заказал тебе батарею. Она придёт завтра вечером. Так что сегодня пока я погрею тебя, — хлопнув в ладоши, объявил Попов, смотря на испуганную от такого громкого жеста девушку. Евгения после последних слов покрылась краской. Какой там раз за день? Пятидесятый? — Ты так мило смущаешься, — произнёс Арсений, поворачиваясь лицом и корпусом к лежащей Романовской. — Ты не хочешь спать? — спросила девушка, стараясь перевести тему из неловкой в более обыденную. Попов показал жестом руки «пятьдесят на пятьдесят». — Мне надо пойти в душ и переодеться, — сказала Евгения, смотря на Попова, который откровенно её разглядывал. — Я не думаю, что это лучшая идея. Ты же сесть даже не можешь. А тут помыться. Женя закусила губу и задумалась. Она прекрасно понимает, что, скорее всего, не сможет пойти в душ без помощи, но и с Поповым мыться не хотелось. — Фактически, если тебе прям хочется сходить в душ, то я могу помочь. Естественно, соблюдая личное пространство. Я буду просто как подстраховка. Романовская подумала о том, как это будет выглядеть. Два едва знакомых человека, которые просто живут вместе в квартире и просто вместе моются. Но делать было нечего. Евгения ощущала на себе это скопившуюся грязь за день и желала сходить в душ как можно скорее. — Только при условии, что ты закроешь глаза до того момента, как я закрою шторку. — Ага, и ловить, если что, я тоже буду с закрытыми глазами? — проснувшись от смеха, произнёс Попов, получая удар в плечо от разъяренной девушки. — Да пошутил я, пошутил! — смеясь над всей ситуацией, сказал Арсений. Пара вошла в ванную комнату, Женя сказала закрыть глаза парню и для лучшей защиты закрыть ладонью. Романовская быстро сняла с себя одежду и начала залезать в ванную, стараясь не упасть. В этот момент Арсений держал её за руку, а второй закрывал себе глаза. И вот Евгения отпустила его руку и закрыла шторку, в этот момент Попов мог открыть глаза. Чтобы скоротать время и не зацикливаться на стоящей тишине, нарушаемой только шумом воды, они начали разговаривать про планы на неделю. — Вообще, следующая неделя у меня не такая нагруженная, нежели эта. Так что планов уйма, — сказала Женя, вспенивая гель для душа на ладошках и растирая его по всему телу. — У меня неделя точно такая же. Работа начинается в восемь сорок, а заканчивается в пять сорок. Всё как обычно… — произнёс Арсений, крутя на своём пальце печатку. Так и прошли десять минут за пустыми разговорами. — Подай мне полотенце, пожалуйста, — попросила парня Женя. Она решила сразу завернуться в длинное полотенце и вылезти. Проделав данное действие, она открыла шторку и начала выходить. Арсений же мог разглядывать разнеженную горячим душом Романовскую. По её изящным плечам и ключицам стекала вода, соединяющая все родинки на пути. У Попова появилось внезапное желание соединить всё те же родинки, но уже поцелуями. Отбросив эти безумные мысли, Арсений вышел из ванной комнаты, чтобы девушка переоделась в пижаму. Евгения быстро застегнула на этот раз уже чёрную рубашку с сердечками и аккуратно, поочерёдно надела каждую штанину с таким же рисунком. Смыв макияж, она позвала Попова внутрь комнаты. Всё же тот настоял на том, чтобы она шла рядом с ним, не дай бог что. Арсений застыл в дверях ванной комнаты и разглядывал домашнюю девушку. Ему очень хотелось затискать её в объятьях. Но он не позволил себе больше, чем приобнять её за талию и идти рядом. — Спасибо большое, — прошептала Женя, подходя ближе к Арсению и обняв его с нежностью. В связи с их небольшой разницей в росте, Романовская могла положить голову на плечо парня. Тот обнял её кольцом из рук, замыкающихся на талии девушки. Внутри у обоих трепетали бабочки. Казалось, что этот момент длился вечность, но на самом деле не более пяти секунд. Пара легла на кровать, теперь уже соблюдая дистанцию, хотя обоим хотелось заснуть в объятьях друг друга. — Теперь спать? — прошептал Попов, выключая торшер рядом с кроватью и залезая под одеяло, которое совершенно случайно было общим. Евгения кивнула, натягивая на себя одеяло по голову. Арсений придвинулся ближе, а спустя ещё несколько минут и вовсе притянул девушку за талию. Заметив, что та была вовсе не против, он улыбнулся и заснул. А Евгении казалось, что на её талии обязательно останутся отпечатки его тёплых и крепких рук.