Безвременье

Маленькая девочка жила в мире, построенном из своих воздушных замков. Она была счастлива, наслаждаясь каждым искрящимся солнцем днём и даже во время дождя находила то, чем могла бы развлечься. Ее звонкий смех - тот самый, про который говорили: «Будто перезвон колокольчиков» - разносился по всему поместью, отражаясь от стен и оконных рам, вызывая у всех, кто находился поблизости, тёплую улыбку. Она не знала печали и горя, безукоризненно следуя наставлениям родителей, с раннего возраста начавших заниматься ее воспитанием. Девочка понимала, что это необходимо для неё, потому не возражала. Но всякий раз, когда мама продолжала свои мало интересные лекции, она улетала к своим замкам, забываясь в мечтах. Ничто не тревожило ее счастливое детство, так было всегда. Всем известно, что за что-то хорошее придётся платить, и бывает, что за долговременное забытье расплата становится непомерно тяжела. Однажды маленькая девочка проснется с улыбкой на лице в своей тёплой кровати, встречая солнечные лучи, ласково обнимающие ее. Но тогда все вдруг изменится и она не поймёт даже, какой ряд событий привёл к такому исходу. К ней приставят учителей, в наказание за малейшие ошибки бьющих жалящими заклинаниями, а родители вдруг отстранятся, с каждым днём все меньше обращая на дочь внимание. Тогда ей скажут, что правильно обращаться к ним «отец» и «мать», и у девочки не будет выбора, ведь за непослушанием всегда следовала жестокость. Она будет выполнять указания матери как и раньше, но уже не по собственной воли, а потому, что это ее долг, как наследницы чистокровного рода. Однажды, сама того не зная, маленькая девочка уснёт в наполненной беспросветным мраком комнате, но уже не проснётся. Вместо неё навстречу новому дню откроет глаза совсем отличная от неё девушка, что будет покорно нести груз своей судьбы. В Хогвартсе ей станет легче, когда она окажется рядом с десятками ребят, таких же, как и она сама. Она будет видеть отпечаток жестокого обучения в каждом из них, отчего ей станет горько за всех ей подобных. Ни у одного ребёнка не было выбора, никто не смел воспротивиться, ведь наказания, предназначенные совсем не для детей, иногда проходили чересчур болезненно. Тогда эта девушка начнёт рости среди ей подобных, боясь каждого, как потенциальную опасность. Многие ее «друзья» по факультету с каждым годом становились более озлобленными, выказывая свой гнев на беззащитных, за непомерно тяжелую ношу, которую вынуждены были нести в столь малом возрасте только из-за своих родителей, по факту своего рождения. Тогда она подружится с одним мальчиком, очень умным и расчётливыми не по годам. Каждый боялся его и потому уважал, зная о происхождении. Его лидерский нрав подавлял, заставляя добровольно подчиняться и молча следовать за ним каждого, кто хотя бы осмелится подойти поближе. Эта девочка, как бы ни боялась, не показывала этого никому, скрывая страх за своей лучезарной улыбкой. Он не обращал на неё внимания поначалу, что подстегивало ее на дальнейшие попытки задеть его для начала разговора. Она была первой, кто не побоялся ответить ему на прямые указы. -Оставь меня в покое, ты лишь позоришься перед всеми, так жалко пытаясь заинтересовать меня. Если ты ещё не догадалась, что очевидно по твоему глупому виду, в тебе нет ничего особенного, на что я мог бы обратить внимание при выборе друга, - с ранящей сердце усмешкой и растягивая слова произнёс он. Тогда, вздёрнув подбородок вверх, она посмотрела прямо в глаза этому маленькому мальчику, который как и она лишь слепо следовал законам его рода. Так же был бессилен перед тем, чего изменить не мог бы никогда. -Стать твоим другом? А разве у тебя есть хоть один настоящий друг? Я вижу лишь безмозглых идиотов, головы которых пусты, как и твои глупые попытки хоть как-то задеть меня. Они стояли так, сверля друг друга взглядами, разделенные несколькими метрами теперь зарастающей пропасти, пролёгшей между ними однажды. Это было странным для неё, но тогда он только нахмурил брови, произнеся: «Да как ты смеешь», на что тут же получил отражение собственной, но очень неумелой ухмылки. Искренне рассмеявшись на столь жалкие попытки казаться грозными, эти мальчик и девочка стали настоящими друзьями с того дня. Драко был чересчур флегматичен, а Пэнси - вспыльчива, потому ругались они почти из-за всего. Порой его раздражал ее бесконечный щебет, а она не могла выносить его равнодушия. С годами ей все тяжелее было ухватить хоть одну эмоцию, отражающую то, что у него внутри. Но им было интересно в обществе друг друга, хоть они никогда и не произносили этого вслух, они дорожили этой дружбой. Тот факт, что они однажды попробовали себя в качестве пары, был ожидаемым. Им было интересно, какого это, ведь сверстники уже давно обзавелись объектами воздыханий, так что Пэнси и Драко решили, что попробовать именно друг с другом было бы не так ужасно, нежели с кем-то другим. Так же ясно было, что ничего из этого не выйдет. Между ними не возникало ничего, что можно было бы назвать хотя бы подобием хваленой влюбленности или страсти. Отстранившись от него после первого поцелую, она поморщилась, заявляя, что это точно не для них. И он был абсолютно с этим согласен, хотя все же закатил глаза, ухмыляясь на ее уже наигранное недовольство от произошедшего. Толкнув Пэнси локтем в бок, он самодовольно вынес ее испепеляющий взгляд, заворачивая за угол коридора. На шестом курсе Теодор Нотт стал ненавязчиво изъязвлять желание с ними подружиться. Они были сокурсниками, а потому уже достаточно знали друг друга и общались. На одной из вечеринок факультета Пэнси даже поцеловала его, прижав к стене, но это длилось совсем недолго и объяснялось количеством алкоголя в организме и ее злобой на Драко после очередной ссоры из-за того, что тот не хотел делиться с ней причинами его ужасного состояния, которые были уже слишком очевидны. Так что она думала, что, может быть, тот поцелуй является причиной его особого внимания, но не хотела даже знать. В то время начались волнения среди чистокровных семей, все начинали заключать союзы между благородными семьями, дабы усилить своё положение. Пэнси, вернувшись домой на Рождество, увидела знакомый усталый и подавленный вид, но уже на лице своего отца и сгорбленные плечи матери, что было совсем несвойственно им. Она все больше чувствовала грозящую, нависающую над каждым опасность, и с немым гневом осознавала своё бессилие. Изначально Драко и Пэнси с должной холодностью сторонились Нотта. Но уже вскоре она стала реагировать на его краткие реплики и отвечать колкостями на шутки, что заставляло Тео удивленно вскидывать брови на внезапное проявление «дружелюбия». Драко, смотря на это, лишь кинул ей в лицо: «предательница», после чего стал ещё больше хранить молчание, ведь Нотт все чаще подсаживался к ним в Большом зале и заговаривал в общей гостиной. В один вечер, когда Малфой ужасно напился где-то, так что почти не мог устоять на ногах, Пэнси попросила Теодора о помощи. Они оба, взяв его под руки, довели Драко до гостиной Слизерина, укладывая там прямо на диване. Малфой что-то безостановочно нёс, злобно рыча на Тео. В ту ночь он и Пэнси стали первыми свидетелями проявленной Драко Малфоем слабости, ведь тот, не сумев справиться с ботинками, закрыл глаза, судорожно сглатывая. Они подумали, что тот уснул, пока не заметили безостановочные слёзы, змейками струящиеся по лицу Драко. В ту ночь он раскрыл им свою метку, рассказывая о безвыходности своего положения, после чего Пэнси обняла Драко, позволяя уткнуться в плечо, а Тео просто стоял рядом, поддерживая ее отдающим горечью взглядом. После той ночи Драко был намерен угрожать Нотту, грозясь убить, если тот раскроет его тайну, на что Тео оттолкнул его, выплюнув: -Ты просто идиот, Малфой, если думаешь так обо мне! Я не сказал бы никому и без твоего пустого сотрясения воздуха! - серьезно смотря в глаза собеседнику, сказал Тео. - Я не враг тебе. Уж поверь, я понимаю тебя. После затянувшейся потасовки Драко и Тео вернулись в общую гостиную, признавая друг в друге что-то вроде «приятелей». На подчеркнуто-вежливое общение Малфоя Пэнси лишь фыркала, видя, что на самом деле он стал уважать Тео после произошедшего. Какой бы на самом деле между ними не состоялся разговор, он полностью изменил их отношение друг к другу. Эти двое в какой-то момент стали дороги ей. Все они начали столь странную дружбу между собой очень неординарным образом, но это вылилось во что-то крепкое и необходимое для каждого. Война принесла с собой много горя и потерь - друзей, родных, самих себя. Но хуже всего был страх, не покидающий ни на миг. В то время пути этой троицы разошлись, вынуждая сделать выбор в пользу защиты семьи. Но Пэнси часто задавалась вопросом, был ли у них хоть когда-то настоящий выбор, а не его призрачная иллюзия, мираж. Наверное, чтобы банально справляться с происходящим, все придумывали себе эту идею собственной возможности принимать решения. Война разделила их, но они продолжали упорно искать помощь и спасение друг в друге. Именно поэтому в тот день, когда отца Пэнси убили за проступок Пожиратели смерти, а ее мать бесследно исчезла, не попытавшись забрать свою дочь с собой, девушка находилась с двумя самыми близкими людьми, которые были у неё. Эти двое, словно каменная стена, ограждавшая ее от внешней опасности, поддерживали ее в собственном отчаянии, разделяя его. В тот день, в перерывах между безостановочными рыданиями и криками боли, Пэнси севшим хриплым голосом сказала им: -Вы все, что у меня осталось. Никогда не оставляйте меня. Понимающе переглянувшись между собой, они синхронно кивнули ей, давай молчаливую клятву.

***

Как только Пэнси получила и с распахнутыми в шоке глазами прочитала письмо, она тут же покинула свою комнату, наспех накидывая халат на плечи. Быстро достигнув необходимую ей дверь, девушка столкнулась в коридоре с Тео, который смотрел на нее с тем же немым удивлением. Они оба вошли в комнату, видя то, что и так ожидали. Драко стоял к ним полубоком с тем же пергаментом в руках, что держали сейчас Пэнси и Тео. Троица безмолвно переглянулась, обдумывая, что дальше скажет каждый из них и уже зная весь разговор наперёд. -Нет, Пэнси, даже… -Драко, - предупреждающе прищурилась она. -Не стоит тратить время на свои ничуть не страшащие угрозы, мы прошли это уже на первом курсе, - закатил глаза Драко. -И мы продолжим, пока я не выбью из тебя этот пренебрежительный тон. -Тео, забери ее, пожалуйста, сегодня я не в силах бесцельно препираться, - Драко потёр пальцами переносицу, кидая своё письмо в горящий огонь камина, который тут же поглотил бумагу, вспыхивая с новой силой. -О, будь уверен, если продолжишь в том же духе, то удостоишься ещё и парочки проклятий, - предупредил Тео, ухмыляясь при виде в мгновение разозлившейся Паркинсон. Вдруг ей пришла в голову одна мысль, заставившая ее сменить тактику и успокоить дыхание. -Налей нам выпить, Драко, - протянула Пэнси, медленно подходя к дивану перед камином и удобно усаживаясь. Тот посмотрел на Тео, приподнимая брови. -Она уже уверена в своей победе, не так ли? -Да, по одному довольному виду можно сказать сразу, что у тебя нет шансов, - Тео похлопал друга по плечу, тоже присаживаясь. -Терпеть не могу эту ее уверенность в себе, - мрачно произнёс Драко, разливая огневиски по бокалам. Они сели втроём перед теплом огня, отражающимся ломанными лучами в их стаканах. Драко безучастно смотрел перед собой, наверняка обдумывая поспешно принятое решение. Пэнси же была намерена убедить его и Тео в очевидной необходимости принятия столь удачно сложившихся для них обстоятельств. Глубокая ночь за окном кабинета, в котором Драко работал до их вторжения, нарушалась спокойным завыванием ветра. Глубоко вдохнув и приготовившись к дальнейшему, Пэнси начала: -Я лишь хочу, чтобы вы оба сейчас напряглись и подумали наконец о необыкновенно удачно сложившейся ситуации, - она серьезно посмотрела на них. -Не лучшее начало, если ты хочешь склонить нас к правильному решению, - едко выделяя последние слова, сказал Драко. -Просто услышьте меня, - проигнорировала эту реплику Пэнси. - Последствия войны ещё не проявились в полной мере, но это уже начинается. Пожиратели бегут, забирая с собой всевозможных союзников. И вы прекрасно знаете, что делают с теми, кто не следует за ними. Их тяжелое молчание помогло ей ещё больше убедиться в собственных словах, заставляя почувствовать себя увереннее. -Ну а победившая сторона, которая считает нас такими же? Мы не знаем разве что степени их злобы, которая уже обращена на нас. Это общество ни за что не оставит нас в покое, если мы не предпримем что-нибудь для восстановления своего места в нем, - она делала долгие паузы, обдумывая каждое слово и заискивающе глядя в отвернутые от неё две пары глаз. - Это, - Пэнси подняла в воздух письмо, все ещё зажатое в руке, - только нам на руку. МакГонагалл лично обещает нам защиту во время учебы там. Конечно, вы считаете все это бредом и пустыми словами. Но если есть хотя бы небольшая надежда на спасение от наших «союзников»… Если есть шанс ненадолго укрыться от всего происходящего, обезопасив себя и вас, я согласна на это, - твёрдо заявила девушка. Она с глухим ударом поставила бокал на низкий столик перед собой, расплёскивая алкоголь на тёмное дерево, чем привлекла наконец к себе их взгляды. Все это время Драко хмурился, выслушивая ее. Лицо Тео было расслабленно, он посмотрел на неё с отсвечивающими искрами пламени в глазах. -Я с самого начала не думал отказываться. Я с тобой, - произнёс он, после чего выжидающе взглянул Драко в глаза. Пэнси видела по плотно сжатым губам, не нашедшим выхода эмоциям, что он уже принял неприятные ему факты. Потому, измученно приподняв уголки губ, она кивнула им обоим, покидая комнату, чудом выдержавшую этот наполненный молчаливым принятием момент.