Сны в канун Самайна

"Было все очень просто: К горлу—острая сталь, “Велено на допрос нам Отвести тебя, шваль” ". (с) -Сегодня, Ваша Милость, снова ведьма!.. Кхм. Точнее ведьмак. Проклятый колдун творящий свое злое чародейство и сеявший ересь в хр... Молодой инквизитор оторвался от чтения священного писания и строго посмотрел на вошедшего прислужника пресекая поток пафосного красноречия. -Ведите! Устало потерев глаза он отложил книгу и встал. Пройдясь по келье остановился у окна. Поздняя осень сырая, с пронизывающим холодным ветром, с короткими, пасмурными днями и длинными беззвездными ночами. То самое темное время когда зло без опасения ходит по земле. Дэмонтаниэль Келлерман-молодой инквизитор. Слишком молодой для того что бы занимать подобный высокий чин. Родом из знатной и богатой семьи. Он не знал ни бедности, ни голода, ни нужды. Семинария с отличием. Невиданное рвение в учебе. Слепая вера граничащая с фанатизмом. Тексты любого священного писания мог процитировать наизусть. Ни разу не подвергал сомнению истины изложенные в этих писаниях. Ни разу не колебался в своих решениях. Ни разу не оступился на своем пути. Ни разу не поддался соблазнам. Не свернул на темную тропу. К тому же невероятно красив. Темные и длинные одежды служителя света шиты из дорогой ткани, выгодно подчеркивают идеальное телосложение и аристократическую осанку. На поясе крупные четки из красного дерева и мешочек с солью и травами-оберег от злых чар. Изящные руки незнавшие тяжелой и черной работы. Светлые волосы с русыми прядями до самых плеч. Правильные, аккуратные черты лица. И глаза небесно-голубые, как весеннее небо. Шаги и лязг цепей за спиной заставили Келлермана обернуться. Двое стражников грубо вволокли в зал и бросили пред ним "ведьмака" закованного в кандалы. Пленник немедленно попытался подняться с пола желая взглянуть на того кто будет его судить. -Как смеешь ты осквернять своим взглядом Его Милость! Стражник, от души, пнул кованным сапогом, по ребрам и "ведьмак" осел на пол хватая воздух ртом. Впрочем это было наверное самое безобидное из того, что он перенес за время своего заключения. Пытки обычное дело... Не так ли?.. Молодой инквизитор поморщился разглядывая распластанное у его ног "тело". " Будто сломанная фарфоровая кукла" Совсем мальчишка. Точно не старше чем он сам. Высокий, худой и изможденный. В старой, с чужого плеча, истрепанной одежде не по размеру. Короткие, черные как крыло ворона, волосы. Бледная кожа. Руки все в ссадинах, синяках и ожогах...следы жестоких пыток. Пытки обычное дело... Не так ли?.. Разве зло по доброй воле сознается в своих грехах? Такой жалкий и беспомощный что возникал вопрос: как может вот он быть опасным чернокнижником, что творил злодеяния от рассказов о которых стыла кровь в жилах? Но для Дэмонтаниэля он уже был виновен во всех грехах. Ведь зло коварно и изворотливо, оно умеет принимать любое обличье дабы вводить в заблуждение неискушенные души. -Тэнэ Кёниг. Ты обвиняешься в отсупничестве, черном колдовстве и наведеньи порчи в деревнях! По воле Господа свершиться правосудье! Каждое слово инквизитора звонким эхом разносилось по келье, множилось, усиливалось десятикратно не давая ни шанса усомниться в истинности и подлинности обвинений. Все решено, доказано и дело лишь в простой формальности. -Обознались вы, право, я всего лишь поэт. Не искал себе славы. Не бранил божий свет. Я скиталец безродный, и на меч не похож, ни к чему не пригодный мой заржавленный нож. Молодой инквизитор вдрогнул не ожидая, что пленник осмелится заговорить. Речь была медленной, спокойной, голос тихим и хриплым будто шелест ветра в опавших, сухих листьях. Он завораживал и заставлял вслушиваться, ловить каждое сказанное слово. -Я вина не касался. Слушал птиц и листву. И вовек бы не взялся обучать ведовству. Старый плащ мой изорван и в карманах дыра... Кёниг зашелся в приступе кашля, сплюнув на каменный пол кровь. В келье повисла тишина. Келлерман тряхнул головой, нахмурился. Такого ведь просто не может быть! Посмел подать голос и отрицать свою вину, сеея смуту и сомнения в сердце! -Не хитри чернокнижник! Сделав шаг вперед молодой инквизитор наклонился, схватив за черные волосы рывком, резко и грубо, поднял голову колдуна жадно разглядывая обладателя этого хриплого и завораживающего голоса. -Ты купался в отраве! Ты летал по ночам! Ты приказывать вправе и зверям и мечам! Изящная щея. Острые, выпирающие ключицы.Выступающие скулы на узком лице. Глубокий порез на щеке, уже успевший покрыться толстой кровавой коркой. Сухие, бледные губы все в ранках и трещинах. Резкие черты лица. В них было какое то особое очарование. Ни тяжелые условия заключения, ни пытки не уничтожили эту внутреннюю красоту. И глаза...Серые и тяжелые как осеннее небо в самую плохую, дождливую погоду. -Ты девок красивых и свирепых врагов очаровывал силой своих клятых стихов! Их взгляды встретились. Будто порыв пронизывающего, холодного ветра разом задул все свечи, погрузив келью в полумрак. Мир сузился только до двух человек, что не могли отвести взгляд друг от друга. Дэмон интуитивно протянул вторую руку бережно коснувшись уродливо заживающей раны на щеке Тэнэ. Наверное я знал тебя целую вечность. Сердце пропустило удар, а потом принялось отсчитывать бешеный ритм в 320 ударов в минуту. -Как смеешь ты осквернять своим прикосновением Его Милость! Громкий окрик одного из стражника вырвал инквизитора и его пленника из наваждения в суровую реальность. Очередной пинок под ребра, будто побитую собаченку, отшвырнул Кёнинга в сторону. Завалившись на бок он зашелся в приступе надрывного кашля. Из угла рта потекла тонкая ниточка крови. -Ваша Милость не стоит марать руки об эту шваль! Стражник занёс ногу для очередного удара. - Не смей! Нет. Не трогай его. Келлерман поднес руку ко рту. Сквозь гулкий стук сердца до него донесся его голос? Дрожащий, неуверенный и такой тихий. Это действительно его голос? Эти слова будто сами собой слетели с губ. - Он...он невиновен. Немедленно освободите его! Инквизитор резко развернулся и схватил святую книгу со стола. Ту самую которую он читал ранее. Ту самую текст которой мог процитировать наизусть. Так почему же строчки расплываются перед глазами становясь черной кляксой? Почему он не может вспомнить ни фразы из святых писаний? Почему слова застревают в горле? Почему его его душа в смятении? Почему от его неистовой веры в один миг не осталось и следа? - Да вы околдованы Ваша Милость! Дэмонтаниэль не видел и не слышал как стража сделала шаг в его сторону. Как с пола, пользуясь тем что внимание стражи переключились на инквизитора, медленно поднялся Кёниг. Как на лице ведьмака заиграла усмешка не предвещающая ничего хорошего. Каким зловещим и недобрым стал взгляд серых глаз. От жалкого вида не осталось и следа. - Что мне стоит заклясть их?.. Стражи рухнули в пыль. Кандалы на запястьях растеклись словно гниль. Уверенной, ровной походкой Тэнэ подошел к молодому инквизитору, забрал из его рук книгу и откинул ее прочь. -Не думаю, что ты найдешь в ней ответ Дэмонтаниэль Келлерман. Легким движением провел бледной рукой по дорогой ткани инквизиторского одеяния, чувствуя дрожь и жар чужого тела под своей ладонью. Сорвал с пояса четки и мешочек трав... Такая бесполезная защита от злых чар. Кёнинг усмехнулся и потянулся к светлым волосам зарываясь пальцами в длинные пряди, сомкнув руку и резко дернув на себя притянул не сопротивляющегося инквизитора к себе так же как он совсем недавно это сделал с ним. Губы замерли в миллиметре от губ. -Ответь идешь ты или нет со мной в бессмертие и тьму?.. Горячее дыхание обжигало кожу. Дэмонтаниэль закрыл глаза. Его мир в одно мгновение разбился на миллион осколков. Предать очищающему огню чернокнижника? Найти в себе силы не потушить огня? А потом?.. Служить свету не имея более той слепой веры? До конца своих дней сожалея и сомневаясь? Да кто он такой что бы судить кому жить, а кому умереть? Кто добро, а кто зло? Или же... Если же им суждено будет взойти на костер, то сделают они это вдвоем. Легкий, чуть заметный кивок, едва слышный вздох и Келлерман сам подался вперед касаясь сухих, потрескавшихся губ своими губами.