Закрытая Империя

— Ты когда-нибудь думал, что это странно? — внезапно спросил Тео, не двигаясь. Он лежал на пирсе и даже с закрытыми глазами видел яркий солнечный свет, слабо согревающий своим теплом. Сейчас он в полной мере осознал, насколько сильно устал и соскучился по умиротворяющей природной тишине: лишь шелест ветра в ветвях деревьев, приглушённые всплески воды о берег и редкое пение птиц высоко-высоко в небе. Останься он сегодня в подземелье ещё на день, точно бы перегрелся и взорвался от всей этой рутинной суеты и бесплодных размышлений, не покидавших ни на минуту, — сейчас он напрочь забыл обо всех заботах. Вот только в голову не перестали лезть глупые мысли. — Что именно? — расслабленно отозвался Лиам, валявшийся рядом. — То, что сейчас сентябрь и всё должно желтеть и увядать, должно быть пасмурно и дождливо, но тут, наоборот, всё цветёт и распускается… А пару месяцев назад вообще был снег, когда по календарю было лето!.. Лиам добродушно усмехнулся. — Это обычное дело для южного полушария. Тут всё наоборот. — Знаю, но это всё равно кажется неправильным. — Со временем ко всему привыкаешь. Это уж точно… Прошёл ровно год с тех пор, как Тео очнулся подданным, волновался, не понимал, где он, что происходит и что от него хотят, ненавидел Макса и корил судьбу за то, что она сложилась именно так, не знал, как ему жить дальше в совершенно другом мире, обманчиво похожем на человеческий, но… теперь он привык к подданнической жизни и не мог представить себя где-либо ещё. Такая жизнь нелёгкая — слишком уж кардинальные изменения, — но, кажется, она подходит Тео. У него есть любимая и интересная работа, и, пусть она полна проблем и давления, это всё равно лучше, чем прежняя, в больнице: его больше не обременяют людские заботы — деньги, потребность во сне, еде и жилье, нет проблем со здоровьем и уж тем более невидимой гонки, во время которой нужно успеть сделать всё мыслимое и немыслимое, причём обязательно быстрее всех. Сейчас он занимался тем, что нравилось, пока время словно сломалось, разрушив весь уклад мира. Раз уж в середине июля была настоящая пурга, есть ли смысл пытаться воспринимать Империю в рамках человеческого мира и судить по привычным законам?.. Привыкнуть к совершенно новому оказалось гораздо легче, чем врать самому себе. Тео попросту привык быть подданным. Привык, что стал в разы сильнее и выносливее — и даже радовался этому, — привык к неуязвимости своего тела, привык к жутким и внезапным смертям вокруг него, привык к законам Империи, привык быть чуточку равнодушнее и менее эмоциональным и перестал пытаться напоминать себе, что есть плохо, а что хорошо. В какой-то степени стёр те шаблоны, которых придерживался раньше. Он больше не человек. Он подданный. И вокруг него — тоже подданные. И они живут совсем по другим правилам. Однако он всё ещё не привык объяснять это только что проснувшимся подданным. С Полом в этом плане было гораздо легче… Видеть чужие боль и страдания во время очищения и останавливать панику, иногда даже истерию, во время приготовления к полноценному обращению… это тяжело. Те два раза, когда Тео следил за обращениями новых подданных, сеяли в нём сомнения: правильно ли всё это? Всё-таки он больше годится исключительно для исследований, а самими обращениями должен заниматься кто-то более холодный. Например, Гас. Вот только тот исчез семь месяцев назад, словно в одночасье покинул Империю, решив больше никогда сюда не возвращаться. К счастью, у Тео в помощниках есть Призрак и Хели, которые сейчас дежурят в подземелье. …С Полом же всё будет в порядке? Каждый раз, когда Тео уезжал, он не переставал волноваться об этом: неприятно признавать, но сейчас на стороне Пола не было никого, кроме него, — Хели ненавидит Пола за убийство его господина и предпочитает с ним вообще не пересекаться, а Призрак по-детски ревнует и пакостничает, — так что сказать, что Пол в безопасности, даже язык не поворачивался. Ах, как же это выматывает… Всё-таки пробуждение Пола прибавило хлопот. Матеуш был прав: от него будет много проблем, точнее, мороки. Чтобы уследить за ним, требуется уйма терпения, и нужно постоянно держать его в поле зрения, не моргая и не отводя взгляда даже на долю секунды. Его поведение в самом деле слишком вульгарное и вызывающее, и, кажется, он этого совершенно не осознаёт и не чувствует границ дозволенного. Держать его в подземелье очень тяжело, но сейчас это единственный способ не позволить ему натворить кучу неприятностей. Благо, нет необучаемых. Последние семь месяцев Тео только и делал, что учил Пола: учил современному английскому языку, чтению и письму, учил не снимать с себя одежду, если только не собирается помыться или поменять рубашку, учил не касаться там, где не следует, и говорить то, чего не стоит, а ещё не делать того, что внезапно пришло в голову. Теперь хотя бы Пол понимает, что ему говорят и почему что-то запрещают, хотя с самоконтролем у него всё ещё большие проблемы. Но ведь и Тео не учитель… так что результатом можно гордиться. И всё же его не отпускало беспокойное чувство. Что-то творилось среди подданных — нет-нет, кто-нибудь да подойдёт, спросит о Поле или упомянет его в разговоре, а потом с каким-то подозрением посмотрит на Тео, словно тот что-то недоговаривает. А ведь он и правда недоговаривал. Хранил в секрете, что Пол очнулся, следуя совету Матеуша, но по Империи всё равно гуляли слухи. Кто-то что-то слышал, кто-то видел Пола, хоть и описывал его совсем иначе, кто-то даже разговаривал с ним, что совершенно точно невозможно. Только факт остаётся фактом: кто-то рассказал о Поле подданным. А этих «кто-то» не так уж и много. Сам Тео, Лиам, Призрак, Макс, Хели и Гас с его девушками-прислужницами, которые исчезли из подземелья так же внезапно, как и сам Гас. С чего бы?.. Разве это не подозрительно? — Боже, все эти мысли сводят меня с ума! — выдохнул Тео, резко сев и раскрыв глаза. Тут же сощурился от яркого солнца. — Что, если с Полом что-то случится, пока я здесь?.. Может, стоит вернуться? — И взволнованно посмотрел на Лиама. Тот тяжело вздохнул. — Знаешь, что я считаю странным? — спросил он, продолжая лежать. И тут же ответил: — Как твои мысли о погоде в сентябре перетекли в беспокойство о Древнем. У тебя помешательство на нём, или что? — Нет, это ответственность. Я же его опекун. — Да, но это не значит, что ты должен вечно за ним бегать и волноваться о нём. Он просто подданный, как и мы с тобой, — за нами же никто так не бегает. — Боюсь, ты ошибаешься, — робко запротестовал Тео. — Если б он был простым, я бы вряд ли отчитывался перед Максом о его состоянии каждые две недели. — В любом случае, сегодня твой день обращения, и я не позволю тебе забивать голову чепухой как минимум два дня. Просто ляг и наслаждайся природой. Наверное, Лиам прав: Тео слишком сильно печётся о Поле. К тому же спорить с Лиамом бесполезно — он совершенно непробиваемый, — да и не хотелось с ним ссориться. Пришлось покорно лечь обратно и, подложив руки под голову, снова закрыть глаза. — А на следующей неделе поедем в западную часть Империи. Я там знаю ещё парочку поселений подданных. — Хорошо, — тут же отозвался Тео и улыбнулся. Так удивительно и приятно знать, что кто-то есть рядом и поддерживает Тео. Кажется, он впервые стал с кем-то так близок. За последние месяцы он и Лиам стали проводить много времени вместе — за исключением тех случаев, когда Тео заботился о Поле в подземелье, — и путешествовали по Империи. Лиам отлично знал каждый уголок Империи и, кажется, был знаком почти с каждым подданным здесь, а ещё отлично разбирался в здешних законах и порядках. Словом, он стал для Тео гидом в совершенно другой, непонятный мир. Империя оказалась настоящей изолированной страной, в которой есть и собственная геополитика, и экономика, и хозяйство, и религия, и «Конституция», и правосудие, — и пусть во всех сферах жизни проглядывалось что-то до боли знакомое, родное, человеческое, воспринималось всё равно иначе. Ещё во времена, когда бушевала болезнь, Матеуш рассказал, что Империя поделена на пять частей: центральную, восточную, западную, северную и южную, — и большая часть подданных находится именно в центральной части Империи. Это основной район, где бывает очень мало людей. Крупные же людские поселения, за счёт которых существует Империя, находятся в остальных частях. Там живут люди, как и в любом другом месте на земле: сами обеспечивают себя едой и одеждой, ведут своё хозяйство, а в центр приезжают торговать товарами для подданных. Однако жизнь людей сильно связана с подданными. По закону Империи, люди очень ценны и неприкосновенны: на них нельзя нападать и убивать их по желанию. Если какой-то подданный нападает на человека, его тут же отлавливают и казнят без разбора и следствия. Для этого в Империи существует особый выискивающий отряд подданных — своеобразная местная армия. Впрочем, как объяснил Лиам, подобные преступления случаются довольно редко: на такое идут только те, кто начали гнить или сошли с ума. Остальные же не позволяют себе лишнего и следуют правилам: как-никак каждый подданный помнит свою человеческую жизнь, и у них рука не поднимается навредить человеку. Вообще, по рассказам Лиама, Тео понял, что тема смерти подданцев — так зовут людей, живущих в Империи, — очень тяжёлая и почти запретная. Большинству подданных тяжело принять тот факт, что они больше не люди, и не отождествлять себя с ними, а новообращённые подданные из раза в раз всколыхивают эту моральную проблему — видимо, потому-то подземелье считается закрытой территорией и туда не так уж легко попасть или выйти оттуда. Нет, конечно, есть те, кто давно отбросил своё человеческое прошлое и живёт другими взглядами, но их всё же меньше. Собственно, именно поэтому в Империи сформировались свои своеобразные религия и иерархия. В этой новой иерархии между человеком и Богом стоит подданный, то есть исполнитель. И люди должны подчиняться слову подданных. Так люди знают, что они всего лишь простые смертные и не могут быть лучше и выше по статусу, чем подданные, но стремятся быть похожими на них. Среди людей даже есть особая группа — избранные… правда, их избранность заключается в том, что они покидают свои семьи и деревни, переселяются в центр Империи и в скором времени умирают, став пищей для подданных. Вот такая тут система жертвоприношений. Однако быть избранным здесь очень почётно: для их отбора и проводов из родных деревень устраиваются целые церемонии. И как раз те подданные, которые менее сентиментальны и привязаны к своему прошлому, и занимаются убийством избранных. Особое отношение в Империи направлено на женщин. Здесь их очень ценят и уважают, ведь это основной источник людей в Империи, — поэтому избранными чаще всего становятся именно мужчины, — но не позволяют им лишнего. Женщины рожают детей, обучают их всему — особенно правилам поведения с подданными, — получают от подданных поддержку и разрешение посещать любую часть Империи, если это необходимо, а когда стареют, либо остаются в деревне за старших старост, либо тоже отправляются в центр, но уже как еда для подданных из трущоб, к которым обычные подданные относятся с презрением. И задачей их жизни считается не только рождение как можно большего количества детей, но и их безукоризненное воспитание, поддержание порядков и иерархии, которые существуют в Империи долгие столетия. Если же женщина не обучила своих детей подобающему поведению, то могут казнить всю семью. Тео до сих пор помнит, как посетил первую деревню людей. Пока шёл подле Лиама по главной улице, чувствовал на себе сотни пристальных взглядов, но стоило ему оглянуться, женщины, дети и старики тут же опускали глаза в пол и даже кланялись. В одном из гостиных домов им выделили комнату — там было просторно и уютно, вот только в самом доме стояла практически гробовая тишина. Люди изо всех сил старались не издавать лишних звуков и не попадаться лишний раз на глаза, так что даже Тео не всегда замечал их. — У них тоже много своих порядков, — объяснял Лиам. — И их тоже казнят, если кто-то ослушается, потому что они живут тут, а не где-либо ещё. Они основа Империи, но никак не её верхушка, так что и вести себя должны соответствующе. — Неужели они не против так жить? — А в этом есть что-то плохое? — Лиам пристально посмотрел Тео в лицо, а в его голосе промелькнула какая-то холодность. — Если углубиться в историю, такой уклад был всегда и везде, в любой стране, разница лишь в том, что там людьми правят люди, а тут подданные. К тому же, — выдохнул он, смягчившись, — здешние люди живут поколениями и попросту не представляют, каково это — жить иначе. И, как по мне, в этом нет ничего плохого. Чем меньше знаешь, тем счастливее живёшь. Тео не был согласен, но спорить не стал: так или иначе в Империи есть равновесие, потому что подданные обязаны соблюдать не меньшее количество правил, самое главное из которых — не сметь убивать. Более того, среди подданных тоже есть чёткая иерархия. Так как далеко не всем суждено стать подданным, в Империи выражают большое уважение так называемым «ветеранам» — подданным, которые прожили белее сорока лет. Так, например, Гас и Хели считаются ветеранами, поэтому они имеют достаточно большое влияние на подданных младше них. И по такой же логике строятся отношения всех подданных: кто прожил подданным дольше, тот и главнее. Поэтому, даже несмотря на то, что Тео стал очень близок с Лиамом, по закону он обязан слушаться его, как подмастерье своего мастера, ведь между ними разница почти в тридцать лет. На самом деле, законы для подданных очень противоречивы и имеют множество недочётов — в особенности это касается личной жизни и питания. По закону, подданным запрещено иметь романтические и сексуальные отношения с людьми, чтобы не сокращать людскую демографию Империи, но ведь подданные не лишены чувств и плотских желаний, поэтому закон разрешает находить себе партнёра вне Империи. Вот только лишь единицы подданных могут покинуть остров — Империя-то закрытая. Выход разрешён лишь для ещё одной специальной группы подданных — разведывательной. — В Империю чуть ли не каждый месяц попадают обращённые, — объяснял однажды Лиам Тео, — причём со всех уголков планеты. Ты думаешь, Макс сам этих людей ищет? Неа, это всё разведывательная группа. Мы всем этим занимаемся, — гордо постучал себя по груди. — Ищем тех, кто в тяжёлом положении, и кому уже нечего терять, взвешиваем все «за» и «против», думаем, согласится или нет, выискиваем биографию, ищем, с кем человек связан и будут ли его искать в случае чего, потом зовём Макса, он обращает человека, а мы потом этого мёртвого ещё хороним, а потом обходными путями привозим в Империю, причём так, чтобы никто ничего не заметил. Это настоящий экстремальный труд. Нам же тоже нельзя раскрыться, что мы не люди. — Мы?.. — не понял Тео. — Я туда тоже вхожу? Ну… в эту разведывательную группу. — Нет, туда вхожу я, — улыбнулся Лиам. — Я про себя и своих подопечных. Но… В мгновение его лицо стало невероятно серьёзным и задумчивым, и он пристально изучал Тео. Это смущало. Спустя некоторое молчание Лиам подался вперёд и приглушённо сказал: — Благодаря тебе я выздоровел и в декабре планирую вернуться к работе. Меня подолгу не будет в Империи, так что мы больше не сможем видеться так часто, как сейчас… Может, присоединишься к моей команде? У тебя есть все шансы пройти отбор. Я помогу… — Н-нет, я… — неосознанно перебил Тео. Поёрзал на стуле, чувствуя себя ужасно некомфортно и виновато. — Прости, но я думаю, что разведывательная группа не для меня… Мне больше нравится тут. Заниматься исследованиями. Да и Макс меня вряд ли отпустит. Я должен следить за Полом и другими обращёнными. Без Гаса теперь я тут за главного… Это большая ответственность… Лиам не стал уговаривать и переубеждать, хотя точно хотел — это читалось в его серьёзном взгляде, — зато начал заваливать нравоучениями, что нужно заботиться о себе и не сидеть неделями напролёт в подземелье. Так, собственно, и началось знакомство Тео с Империей и подданными. Благодаря Лиаму и его связям Тео смог ближе познакомиться с подданными из центральной части Империи, а потом и с теми, что из оставшихся четырёх. Всё-таки из-за голода и тяжёлой жизни в центре многие подданные из трущоб бегут в другие районы и живут в лесах. Чтобы выжить, они иногда нападают на деревни или людей, которые проходят по лесу. Увы, их жизни заканчиваются печально: иногда их вычисляют карательные бригады и казнят, но чаще всего подданные сами умирают через пару лет после второго обращения. Так Тео познакомился со множеством подданных, выслушал их истории и смог распределить все рассказы на несколько сюжетов развития: тех, кто становятся подданными с человеческой внешностью и живут долго; тех, кто становятся подданными уже с изменениями во внешности; тех, кто со временем претерпевают второе обращение, изменяются во внешности и умирают; и тех, кто умудряются пережить второе обращение и жить дальше уже в новом виде. В этом однозначно прослеживалась логика, но почему так происходит, у Тео нет ни единой догадки. Во время путешествий Тео заметил ещё одну довольно забавную деталь: подданные, в отличие от людей, почти ничем не занимаются. Да, кто-то по собственной воле от нечего делать решается помогать людям по хозяйству или же, как Лиам, присоединяется к особым группировкам, но в большинстве своём они паразитируют на людях и живут беспечной жизнью, веселясь и пьянствуя, пока дожидаются своей внезапной страшной кончины. Издержки иерархии. А ещё подданные частенько любят поболтать, причём не о каких-то пустяках, которые забудешь через пару минут, а о настоящих философских вопросах, полных откровения. Тео это очень чуждо. Когда был человеком, он не любил делиться со всеми подряд своими мыслями и уж тем более проблемами: всегда казалось, что так он обременяет собеседника и ставит его в неловкое положение. Однако Лиам был совершенно другой и вечно норовил распахнуть душу Тео, что невероятно смущало. — Знаешь, почему я тебя уважаю? — внезапно, как это часто бывает, спросил Лиам. В тот день Тео был невероятно уставшим и подавленным: слишком много проблем свалилось за раз. Призрак с самого утра дразнил Пола, постоянно крутясь вокруг Тео и вешаясь на него, и тот тоже начал крутиться и вешаться, и дошло всё до того, что они разбили почти половину образцов крови подданных, которую Тео собирался проверить. Он был так зол, что был готов кричать и ругаться до потери голоса, даже пару раз ударить негодников от отчаяния, но, подавив в себе это гневное желание, разогнал их по углам до конца дня. Изначально вообще хотел оставить их под надзором Хели, но тот наотрез отказался иметь с этими двумя какое-то дело. Впрочем, чёрт с этими образцами! Больше всего Тео расстроило, что один из спящих подданных вдруг очнулся и, словно озверев, пытался сбежать из подземелья… Оказалось, он гнил. Благо, Хели вовремя подоспел и расправился с несчастным, пока Тео был абсолютно бесполезен, застыв в исступлении, а потом ещё долго не мог прийти в себя, коря за халатность. Ему стоило чаще проверять каждого подданного, чтобы этого не произошло. Да, Хели сказал, что Тео не виноват — просто тому человеку не было суждено стать подданным, такое бывает, — и Тео сам это прекрасно понимал, но всё же… эта ситуация выбила его из колеи, напомнив о гейше, которая так же отчаянно и болезненно кричала и пыталась вырваться на свободу. От этих воспоминаний пробегал холод по всему телу. И даже сейчас, пока Тео бродил с Лиамом по почти безлюдным, ночным площадям и улицам Империи, его руки не переставали дрожать. Тео покачал головой на вопрос Лиама. Если бы он заговорил, его голос точно бы сорвался. — Ты гораздо сильнее, чем кажешься. Очевидно, выдерживая паузу, он ждал от Тео реакции, хотя бы озадаченного взгляда, но тот был слишком погружён в себя и не до конца понимал значение его слов. Лиам тихо вздохнул и, дотронувшись до культи на руке, приглушённо добавил: — Когда я заметил, что мои пальцы начинают гнить, сразу понял, что меня ждёт, и смирился. Мне, конечно, говорили, что ещё всё наладится, нас вылечат и всё такое, но когда я попал в одну из клеток, даже не сомневался, что там и закончу. А увидев тебя, обещанного врача-спасителя, ещё больше в этом убедился. — Это задело Тео, и он тут же обиженно посмотрел на Лиама, который лишь улыбнулся чему-то «смешному». — Ты же тогда был недообращён? — Да, — всё ещё обиженно ответил Тео. — Дааа, — Лиам уставился на иссиня-чёрное небо, — ты выглядел просто ужасно… Казалось, ещё чуть-чуть и сам сгниёшь прямо у нас на глазах. Невольно Тео вспомнил ещё более худшее время — когда понял, что хочет выпить человеческой крови и для полного обращения должен съесть кусок человеческой плоти…. Он чувствовал себя настоящим чудовищем и медленно, час за часом, начинал сходить с ума. — Но когда ты вернулся уже подданным и стал заниматься всеми нами… уже тогда я начал уважать тебя. Ты всё ещё выглядел ужасно измученным и подавленным, но в твоём взгляде было что-то… что-то, что заставило меня поверить в тебя. Если б я разбирался в медицине, то обязательно бы помог тебе. Тео мимолётно и скромно улыбнулся довольному Лиаму, но вскоре вновь посерьёзнел. Счастливые улыбки здоровых пациентов — это всегда приятно и бесценно, но… — Мне пришлось обратиться, чтобы остановить эпидемию. Если б не она, я бы предпочёл умереть. — Знаю. Мы ведь были предлогом, чтобы ты обратился и смог вылечить нас, да? — Тео кивнул, потупив взгляд. — Да… Гас пошёл ва-банк, чтобы спасти друга… Не очень хочется это признавать, но получается, в какой-то степени я и ему обязан жизнью, так что если смотреть с этого угла, то не такой уж он и плохой… Забавно, но Тео никогда не приходила такая мысль, в том плане, что у обмана Гаса есть и хорошая сторона. В самом деле, если так подумать, то, гонясь за собственной целью, он прибегнул к манипуляции и принудил Тео стать полноценным подданным, но в то же время спас десятки жизней и повлиял на прекращение эпидемии… а ещё, сам того не зная, сдружил Тео с Лиамом, самым лучшим в мире другом. У каждой медали есть две стороны — не зря же так говорят. — Видимо, он в тебе тоже что-то разглядел, раз решил рискнуть, — выпалил Лиам после изрядно затянувшейся паузы. — Ага, конечно… — Нет, я серьёзно! — перебил он, воодушевившись. Постучал пальцем по виску. — Он очень расчётливый. — Он просто знал, что я врач, вот и всё. — Если это было так, он бы мог выбрать любого другого врача, а не тебя. Но я знаю, что он настаивал именно на тебе. — Что?.. Тео замер, уставившись на Лиама. Сомневался, что именно значат слова, которые услышал, и не померещились ли они ему. Лиам тоже остановился. Обернулся. Хитро улыбнулся, пряча руку в кармане брюк. — Что слышал, — приглушённо ответил он, прямо-таки впившись в Тео взглядом. — Вообще-то, это секрет, но раз ты мой друг… — Выдержал очередную паузу, во время которой, казалось, Тео вот-вот потеряет сознание от напряжения. — Это Гас предложил твою кандидатуру Максу. Я слышал, как это обсуждалось в отряде и все были против, ведь это противоречит основному правилу Империи, но Макс решил рискнуть. В Империи начиналась эпидемия, и нужно было срочно что-то делать. — Значит… — Тео не смог договорить: слова застряли посреди горла. Снова. Тео изо всех сил пытался забыть о том случае, забыть о всех тех вопросах, которые мучили его в одиночестве, но они снова полезли наружу и накрыли его с головой. Убили его, чтобы спасти Империю? Но откуда им было знать, что Тео очнётся? Или Империя не вымрет к тому моменту, как он откроет глаза? И вообще, Тео хирург, а не эпидемиолог — с чего они решили, что от него будет хоть какая-то польза? — Почему именно я? — тихо слетело с его губ. — Не думай, что обращали только тебя. Нам пришлось искать сотни врачей, которые были мастерами своего дела. Просто тыкали пальцем в небо, надеясь, что кто-нибудь да очнётся и спасёт нас. Наверное, так Лиам пытался поддержать Тео, вот только легче не стало. Ему было ужасно обидно. Ему даже не дали выбора — попросту решили всё за него. Это нечестно. Всё было бы иначе, если бы ему всё объяснили по-человечески и попросили о помощи: он бы ведь не отказал. Зачем было так рисковать его жизнью? Словно он какая-то вещь. Звучно вздохнув, Лиам подошёл поближе и, крепко обняв за плечи, вполголоса с заботой сказал: — За свою жизнь я повидал много разных людей и сейчас с высоты опыта могу сказать, какие подходят для подданнической жизни, а какие нет. По крайней мере, по характеру. И вот ты… ты только не обижайся, я говорю, как есть, — ты слишком мягкотелый для всего этого, и такие, как ты, долго подданными не живут. И такая насмотренность есть у всех ветеранов, в том числе у Макса и Гаса. И пусть на вид ты выглядишь совершенно бесхребетным плаксой, я уверен, они в тебе тоже заметили что-то очень сильное. Короче говоря, у твоей личности есть двойное дно, о котором, наверное, ты даже сам не догадываешься. Но сейчас, когда ты подданный, оно начинает вскрываться — примерно так показывают настоящего себя люди в экстремальных ситуациях, когда попросту нет времени притворяться кем-то другим. — Хочешь сказать, что я притворяюсь бесхребетным плаксой? — Возможно. Просто ты этого сам не осознаёшь. Так что я считаю, что ты гораздо сильнее, чем думаешь, и сможешь со всем справиться. Сказав это, Лиам потряс его за плечо и, прижав к себе в удушающей хватке, повёл дальше по улице, перескочив на совершенно другую тему, будто этого разговора вовсе не было. Тео оставалось лишь поддаться, хотя в его голове ещё долгое время роились сотни мыслей. Может, всё не так уж и плохо? Возможно, такова была его судьба с самого начала, и не было никакого выбора, становиться ему подданным или продолжить человеческую жизнь? Тео не знал. Но всё же он был счастлив, что помог вылечить подданных, — это согревало душу и заставляло простить все обиды. И впереди у него ещё много дел, которыми следует заняться. Кто знает, как бы сложилась судьба Тео, не приди Макс к нему… С того разговора прошло несколько месяцев, но казалось, что это было только вчера. В голове Тео по-прежнему роилось множество мыслей, но он больше не придавал им большого значения. Он простил Макса. Перестал злиться на Гаса. С головой ушёл в заботу о Поле и в свои исследования. И радовался общению с Лиамом. Его жизнь теперь абсолютно другая, но и в ней есть что-то по-своему прекрасное. Тео и Лиам лежали на пирсе до наступления ночи, а потом неспешно пошли обратно в деревню, болтая обо всём, за что цеплялся глаз. Ночью всё выглядело по-другому: так тихо и спокойно. Вот только Тео отчего-то гложило беспокойство. Вернувшись в комнату, каждый занялся своим делом: Лиам уселся возле окна и что-то с любопытством высматривал на улице, а Тео впервые за долгое время лёг на мягкую кровать и читал книгу. Вот только взгляд то и дело сбивался с нужной строчки и запинался на словах — Тео совсем потерял нить сюжета. Так невозможно читать — мыслями он вязнул в тревожных раздумьях. Наконец, сдавшись и отложив книгу, сказал: — Думаю, мне всё-таки стоит вернуться в подземелье. Мне кажется, там что-то происходит. — Тебе кажется, Тео, — не отрывая взгляда от окна, отозвался Лиам. — Если что-то случится, тебе сообщат. Но сейчас… — Лиам замолк. С таким большим любопытством разглядывал что-то на улице, что сбился с мысли и чуть ли не лбом уткнулся в стекло, вытягивая шею. — Что тут делает Диего?.. Он ведь сегодня должен дежурить на площади. Любопытство взяло верх, и Тео тоже подошёл к окну, стал выискивать этого Диего. Впрочем, это оказалось очень легко. В стороне от их гостиного дома на краю улицы стоял щуплый и смуглолицый парень. И выглядел он очень встревоженным — то и дело взволнованно оглядывался по сторонам и подёргивал плечами. А возле него была девушка. Тео не видел её лица, так как она стояла спиной, но по стройной и довольно хрупкой фигуре, а ещё длинным чёрным волосам, сплетённым в замысловатую косу, было заметно, что она та ещё красавица. И, как ни странно, девушка о чём-то разговаривала с парнем. Конечно, она смущалась и то и дело нурила голову, но тем не менее не избегала его. — Интересно, что они делают, да? — не унимался Лиам, чему-то радуясь, и, тыкнув Тео в бок локтем, добавил: — Что, если мы наблюдаем запретную встречу тайных влюблённых? Ну Диего, ну дурак!.. — С ним ничего не случится, если будем держать язык за зубами, — сказал Тео, наконец, поняв, чему Лиам так поражался: если Макс узнает об их тайной встрече, то Диего могут казнить. — Он не слишком умён, так что рано или поздно все всё узнают. Пока они разговаривали, Диего вдруг заметил их обоих в окне и, подбежав к крыльцу дома, замахал руками. Усмехнувшись, Лиам тут же открыл окно и, высунувшись по пояс, крикнул: — Чего тебе, дурачок? — Тео надо в подземелье! Урхентементе! Хели просить помощь! Там подданный проснуться!