Закрытая Империя

Звук рвущейся бумаги эхом разлетался по всей комнате и оглушал. Это лучше, чем тишина. Раньше здесь было иначе: Тео вечно сидел рядом с ним, в комнате, и его голос никогда не умолкал. А если Тео уходил, то ненадолго. Сейчас всё по-другому. Теперь в комнате тихо — настолько, что Пол слышал, как по коридору гулял ветер, — и пусто. Пустой шкаф. Пустые стены. Пустой стол, под которым таилась Темнота. Чёрная, бесформенная и очень быстрая. Она вытягивала голову и когтистые руки, когда воцарялась тишина, — поэтому Пол продолжал рвать бумагу, не сводя с неё глаз, наблюдал, как она снова сжимается и прячется под столешницей. Рвал и рвал, и рвал. До тех пор, пока бумага не превращалась в мелкие ошмётки. — Это бесполезно, — жмурясь от звуков, хрипела Темнота. — Бумага скоро закончится, и тогда… — ЗАМОЛЧИ! — не выдержав, вскрикнул Пол, и швырнул остаток книги в Темноту. Та тут же прижалась к стене. Испугалась его крика… или далёких шагов в коридоре. Вновь упёршись спиною в кровать, Пол запрокинул голову и закрыл глаза. Зачем он сюда идёт? А может, ему в другую сторону?.. Но шаги становились всё громче, подходили к его комнате, чтобы вскоре затихнуть и разразиться стуком в дверь. — Пол, я войду? Пол молчал, не шевелясь. Но по ту сторону его ответа не ждали и сразу же открыли дверь. — …Ч-что здесь произошло? — Шаги осторожно приблизились к Полу, а потом быстро подбежали к столу. — Это что, книга Призрака? — Он сам её тут забыл. — Но это ведь неправильно… Призрак очень расстроится, когда узнает, что случилось с его книгой. — А что с ней случилось? — выпрямившись и раскрыв глаза, ядовито спросил Пол. Стряхнул с подола рубахи цветные обрывки с буквами и сгрёб их в одну кучу. — Вот она, пусть забирает. Я же её не съел, — и, отодвинув всю эту кучу в сторону Тео, исподлобья посмотрел на него. Тут же отвернулся. Он не хотел видеть Тео. И разговаривать с ним не хотел, тем более о какой-то глупой книге. Только она его волновала? Видимо, да, — иначе стал бы он так поступать? — У вас с Призраком вражда, я это вижу, — откладывая книгу в сторону, со вздохом произнёс Тео. Медленно, аккуратно подступал к Полу. — Но это неправильно. Ты взрослее и должен понимать, что Призрак — маленький мальчик, и тут неважно, сколько лет он уже прожил. «Зачем он это говорит?» — промелькнуло у Пола в мыслях, и он непроизвольно закрыл глаза, чувствуя, как подступают слёзы, а в груди начинает ныть. Ему и так было тоскливо одному, а теперь, когда Тео начал его отчитывать, всплыла и обида. А Тео всё продолжал говорить. Жаловался, что у него много работы, и он не понимает, почему Пол так изменился, а тот просто молчал. Это он не понимал Тео. И это не Пол изменился, а Тео — с каждым днём это становилось очевиднее. В последнее время кожа и одежда Тео стали тусклыми, выцветшими, а с его лица исчезли брови, глаза, нос, губы и все черты лица, словно их размазало и смыло водой, — и сейчас, как бы ни старался, Пол не мог вспомнить, как выглядел Тео в их первую встречу. Он стал никем. Чужой безликой фигурой, которая, казалось, даже не смотрела на него. А голос Тео становился невыносимым, словно монотонное жужжание мухи возле уха. Пол больше не мог этого терпеть. Вскочив на ноги с недовольным рычанием, он дернул за одеяло и тут же нырнул под него с головой. Это было его единственное укрытие. Каждый раз, когда Пол прятался там, Тео замолкал, — в этот раз это тоже сработало. Вот только Тео не спешил уходить. Помолчав, еле слышно произнёс: — Если ты меня правда не хочешь видеть, то я не буду к тебе подходить. Но… я всё же хотел бы знать, почему: я извинюсь, если чем-то обидел, и изменюсь, если сделал что-то не так. — Пол продолжал молчать. — Я сегодня снова уезжаю в южную часть Империи… на неделю. Так что… можешь не волноваться, что в ближайшее время я тебя снова побеспокою. И только сейчас, получив в ответ очередное молчание, Тео тихо ушёл. Звучно выдохнув, Пол повернулся на бок, прижал колени к груди и обвил их руками. Ему не хотелось вылезать из укрытия. Оно было единственным, что касалось и согревало его. Оно заменило Тео. Раньше всё было иначе: ни Пол, ни Тео не знали одного языка, но жестами, прикосновениями и взглядами понимали мысли друг друга, а сейчас, когда Пол понимал почти все слова Тео, он перестал понимать, что они значат. Раньше Тео всегда находился рядом, а сейчас приходил лишь раз в несколько дней, чтобы, как сейчас, сказать, что снова уезжает. А ещё Тео часто говорил о какой-то Империи, но Пол ни разу её не видел. Он давно это заметил. Обычно здесь, в подземелье, очень тихо, но иногда в коридорах раздавались чьи-то шаги и голоса: они играли и смеялись с Призраком, разговаривали с Хели и, таща что-то, спрашивали у Тео, где есть свободные комнаты. Это были другие подданные, такие же, как и Пол. Они приходили откуда-то, а потом снова куда-то уходили. А иногда новые голоса появлялись из ниоткуда — в такие дни Тео неделями всегда был где-то рядом на этаже, но совсем не заходил к Полу в комнату. Это просыпались новые подданные, которые через пару месяцев уходили в Империю и больше сюда никогда не возвращались. Пол всё прекрасно слышал и знал — Тео потратил много времени, чтобы это объяснить, — но не понимал, почему ему, Полу, всё ещё не дозволено уйти в Империю. Он пробыл здесь уже так много времени, но его по-прежнему держат в комнате, сторожат в коридоре и всё чаще запирают изнутри на несколько замков. — Так будет для тебя лучше, — говорил Тео, оставляя его одного. Но стало только хуже. Пол никогда не забудет тот день, когда появились его приступы. Всё началось с одинокого, давящего в груди чувства — Полу захотелось, чтобы кто-нибудь побыл с ним рядом, прикоснулся, согрел теплом, и когда Тео обнял его, погладил по голове и прошептал что-то на ухо, у Пола защекотало внизу живота. Пол знал это чувство — оно внезапно появлялось, когда Тео был совсем близко к нему или Пол видел своё оголённое тело в отражении, и так же внезапно пропадало, — но в тот раз оно было в разы сильнее. Полу захотелось большего, чем просто объятий. Невольно в памяти всплывали чьи-то прикосновения. Они щекотали его шею, спину и рёбра, гладили бёдра и живот, и его переполняла изнутри теплота. От неё приятно саднило в заднем проходе, становилось жарко, а по телу пробегала лёгкая судорога. Пол вспомнил то блаженное возбуждение, которое когда-то испытывал, и захотел снова окунуться в него, но для этого ему нужен был кто-то ещё. Партнёр, который разделит с ним это удовольствие. Единственным, к кому Пол мог тогда обратиться, был Тео. Но он отказался. Вскочил как ошпаренный и, вытаращившись с испугом в глазах, попросил Пола держать себя в руках. Но Пол не мог. Похотливое желание крепко засело в его мозгу, и ему было невозможно противиться. Пол просил, умолял, требовал ласки, которая всё отчётливей стояла у него перед глазами, — бесполезно. Тео просто ушёл, закрыв его одного. Пьянящее возбуждение превратилось в пытку. Пол видел вокруг себя тёмные мужские силуэты — они нависали над ним, осыпали его шею и живот поцелуями, гладили его по талии, бёдрам, устраивались между ног, — но не чувствовал их прикосновений, а собственные ощущались не так. Видел, как силуэты вводили в него налитые члены, двигались внутри него, но это была лишь мучительная иллюзия, которая не исчезала даже с закрытыми глазами. Чем дольше Пол лежал так возбуждённый на полу, тем больше в нём закипали новые чувства. Обида. За то, что Тео не помог ему. Гнев. За то, что Тео бросил его одного и не приходил, сколько бы Пол ни кричал и ни долбил по двери. Он не помнил, когда всё закончилось, но помнил ту беспомощность, переполнявшую его. Он был опустошён, а Тео делал вид, будто ничего не произошло: снова сидел за письменным столом, ковырялся в своих листочках и болтал с Полом о своих исследованиях. Это отвлекало, но не стирало из памяти его мучения. Тогда-то Пол и понял, что совсем одинок. Тео ушёл с головой в работу: чаще стал где-то пропадать и меньше проводить времени с Полом, словно тот перестал для него существовать. Полу пришлось бороться с собственными желаниями одному. Возбуждение накрывало его снова и снова, и со временем Пол научился предчувствовать его… но не контролировать. С каждым разом пошлые мысли становились всё назойливей, а иллюзии всё реалистичнее, и Пол уже не мог понять, где сон, а где явь, надеясь, что дверь его комнаты надёжно закрыта, потому что чем страстнее был секс, который он видел, тем в большую разруху превращалась его комната. Тео не знал, что с этим делать, поэтому просто ушёл: собрал вещи и сказал, что переселяется в другую комнату. — Так будет для тебя лучше. Но всё это ложь. Он просто бросил Пола. Раз так, зачем Тео снова и снова появляется ему на глаза? Словно нарочно, чтобы разозлить ещё больше. Пол даже помнил, как Тео помешал его сексу. Налетел сзади и начал оттаскивать от парня, практически доведённого до оргазма, — тогда Пол и выплеснул на него всю злость, которая сидела долгое время: с большой радостью топил в ругательствах и уродовал, рвя на мелкие куски. Вот только это был лишь очередной слишком реальный сон… Жизнь стала бы намного легче, если бы Пол выбрался отсюда. Тогда его фантазии стали бы реальны и больше бы не мучили его. А ещё он бы больше не видел Тео, этой пустой мрачной комнаты, этих холодных каменных стен и не слышал бы скрежет Темноты, которая всегда следит за ним и охотится на него. Но Полу не сбежать. Призрак следит за его комнатой и днём и ночью и позовёт Тео сразу же, как только Пол переступит порог, — а это новые причитания и назойливое жужжание под ухом. Всё, что Пол мог, — это продолжать сидеть в своей комнате и ждать чего-то. Это было не так уж и сложно. Иногда Полу казалось, что он и раньше жил так: сидел и ждал, а потом смиренно принимал свою участь, которая сама приходила к нему. Но… если тогда он будто бы знал, чего ждёт, то сейчас его окутывала тревога. Он не чувствовал себя в безопасности, и эти мысли не давали покоя, а идея самому пойти навстречу неизвестности звучала ещё ужаснее. Быть одному слишком страшно. Поэтому Пол покорно лежал в кровати и слушал отдалённые голоса в коридоре: Тео пришёл попрощаться с Призраком, а потом они оба ушли куда-то. Пол звучно выдохнул и закрыл глаза, укрывшись одеялом с головой. Слушал, как Темнота скребётся под столом, вытягивает шею, скаля зубы, черкает по каменному полу когтями и медленно, осторожно крадётся к Полу. Он чувствовал её ледяное дыхание и лишь потирал друг о друга босые ноги. Если она, наконец, настигнет его и поглотит, что тогда будет? Пол не хотел этого знать, но и бороться в одиночку тоже больше не мог. Внезапно что-то с силой ударилось о дверь комнаты и с железным бряцаньем упало на каменную кладку — Темнота тут же метнулась под стол и забилась в угол, а Пол выглянул из-под одеяла. Вслушивался, но не замечал чьего-то присутствия в коридоре. Кругом царила гробовая тишина. Встав с кровати, Пол с опаской подкрался к двери и приоткрыл её. В коридоре было пусто, даже Призрак не виднелся поблизости. Чуть осмелев, Пол сильнее выглянул сквозь щель, ища на полу что-то, что влетело в его дверь. Связка ключей. Такую всегда носил с собой Тео и вечно её где-то терял. Но… он ведь уже уехал, разве нет? Да и откуда она взялась? Упала?.. Пол взглянул на потолок. Нет, там нет никакой дырки. В голове промелькнула мысль, что эти ключи швырнул кто-то из-за поворота, а теперь стоял там и наблюдал за Полом. Невольно вздрогнув от всех этих размышлений, Пол снова тупо уставился на ключи. Ему совсем не хотелось к ним притрагиваться. Его совершенно не касалось то, что лежало вне его комнаты, но… почему-то же они оказались именно возле его двери… К тому же они могли принадлежать Тео. А раз так, то Тео их снова потерял, и потом снова будет повсюду искать, и, если Пол спрячет их у себя — в последнем месте, куда Тео заглянет, — поиски растянутся на целую вечность. Пола такой расклад вполне устраивал: так Тео не сможет снова его запереть. Воодушевлённый, Пол поднял связку с земли и тут же подскочил, громко вскрикнув, — дверь его комнаты с грохотом захлопнулась, а по ногам пробежался сквозняк. Пол тут же подёргал за ручку, но та не поддавалась: что-то крепко держало её по ту сторону. — Это что, ключи Тео? — раздался хрипучий голос Темноты, пока её бесформенное дымчатое тело просачивалось сквозь щели. — Но это ведь неправильно… Тео очень расстроится, когда узнает, что это ты забрал его ключи. Темнота сгущалась, росла в размере, скаля зубы и протягивая к Полу свои когтистые руки, а он не мог издать и звука. Не сводя с Темноты взгляда, медленно отступал. «Беги!» — промелькнуло в мыслях. Пол сорвался с места. Он побежал так быстро, как только мог, и не оборачивался. Чувствовал леденящее дыхание Темноты позади себя. Он не знал, куда спрятаться, — он впервые переступил порог комнаты, а сколько бы ни бежал, заворачивая то вправо, то влево, коридоры ничем не отличались, — но среди окутывавшей его темноты он видел тусклый тёплый свет и следовал к нему. Когда он сбежал вниз по лестнице и завернул за поворот, свет стал ярче, а Темнота — свирепее. Она кричала ему в спину, приказывала остановиться и тянула руки, пытаясь схватить за рубаху. С каждым шагом свет становился всё ослепительней, пока Пол не увидел высокую решётку с замком. Он сразу понял, что делать. Не мешкая ни секунды, принялся судорожно подбирать нужный ключ. Не тот. И этот тоже. И этот. Темнота уже нависала над ним, скрежеща зубами, когда очередной ключ с легкостью вошёл в замочную скважину и щёлкнул, легко провернувшись, — Пол тут же вбежал в ослепительный свет и закрыл решётку прям перед носом Темноты. Всё тут же затихло и погрузилось во мрак. Но Пол больше не чувствовал опасности: развалился на земле и звучно выдыхал, тщетно пытаясь осознать, что только что произошло. Он по-настоящему испугался, а теперь не переставал улыбаться, сам не понимая чему. Радость тут же улетучилась, стоило Полу бегло оглядеться вокруг. На него таращились две пары глаз. Двое парней, невероятно одинаковые, сидели в противоположном углу клетки и, не моргая, наблюдали за ним — один с испугом, другой с удивлением. Сами парни не казались опасными, пусть и выглядели странно: половины их тел были зелёными и пупырчатыми и их связывали какие-то красные нити, по одному глазу отливали желтизной, а ещё у них были длинные и тонкие хвосты. Пол тут же сел и заговорил первый: — Я просто бежал от Темноты… Она хотела схватить меня, потому что я взял ключи Тео, и я… — Решил закрыться в нашей клетке? — перебил один из парней. И, улыбнувшись, добавил: — Как мило. — Я не видел вас здесь. — Мы что, невидимые? — недобро проворчал второй, но первый тут же тыкнул его локтем в бок и, снова улыбнувшись, сказал: — Меня зовут Чак, а это Нил, — указал сначала на себя, а потом на парня рядом. — А тебя как зовут? — Пол, — машинально ответил он, внимательно разглядывая лица парней. Его окутывало странное чувство, что он уже видел что-то подобное раньше… — Почему вы одинаковые? — Мы близнецы, — не переставал улыбаться Чак. — Сначала мы были одним целым, но потом случайно разделились у матери в животе, и вот нас двое. Пол лишь молчаливо кивнул головой. Он не знал, что сказать, но и в воцарившейся тишине сидеть не хотел. Чувствовал на себе цепкие и пристальные взгляды братьев, отчего было немного не по себе, но Пола всё равно медленно наполняла робкая радость: теперь он хотя бы не один. — Ты знаешь доктора Тео? — вновь заговорил Чак, и Пол снова кивнул. — Он тоже держит тебя взаперти? Пол, вновь кивнув, помрачнел. Держит взаперти?.. Да, так и есть. Закрыл и бросил одного… А ведь Пол не делал ничего плохого. Всё снова сжалось в груди, и Пол закрыл лицо руками, чувствуя, что вот-вот заплачет. Чак тут же переменился в голосе — заговорил приглушённее, нараспев — и, приблизившись к Полу, крепко обнял его. Бережно гладил по волосам, похлопывал по спине, покачивал из стороны в сторону и убаюкивающе твердил, что теперь всё хорошо. Пол не верил. Крепко обнимал в ответ и сумбурно рассказывал всё то, что накопилось в нём за эти полгода. Рассказывал, как боялся открыть глаза и пошевелиться, когда очнулся, как все его отчего-то невзлюбили, как подружился с Тео и как потом Тео оставил его одного — рассказал всё-всё-всё, и Чак внимательно слушал его, не перебивая и не выпуская из объятий. Когда Пол выговорился, ему стало в разы легче. Чак выслушал и пожалел его, а потом рассказал, что пережили он и Нил. Им тоже было тяжело. Им тоже было страшно и одиноко в этих клетках. — Но теперь мы будем держаться друг друга, и нам всем будет легче, да? — предложил Чак, взглянув Полу в глаза. Тот добродушно улыбнулся и снова кивнул.

***

Пока Нил наблюдал за всей той сопливой сценой, что разворачивалась в шаге от него, внутри него всё клокотало. Чак так добр к этому мальчишке… Какая глупость. Совсем ума лишился, ведя себя как мамочка с ребёнком? Неужели не понимает, кто перед ним сидит? Сумасшедший. Озабоченный, который однозначно изнасиловал бы Нила, если бы не доктор Тео. Настоящий чокнутый, чей бессердечный жестокий взгляд Нил запомнил на всю свою жизнь. Помешанный псих, который бестактно домогался до Нила и своими прикосновениями оставлял на теле скверну. А теперь имел наглость цепляться своими ручонками за Чака и делать вид, будто ничего не было, строя из себя бедного и несчастного. Впрочем, Чак не лучше. Ему было словно всё равно на чувства Нила. — Но теперь мы будем держаться друг друга, и нам всем будет легче, да? — вдруг сказал Чак. Это стало последней каплей. — С чего ты решил, что здесь все ему рады? — едко прошипел Нил по-испански. Чак тут же оглянулся через плечо, не выпуская Пола из объятия, ответил тоже по-испански: — Не будь таким злым. Мы тут все в одной лодке. Вот только в его взгляде читалось совсем другое: «Я не собираюсь говорить с тобой об этом сейчас». От этого взгляда сквозило высокомерием. К тому, кто роднее Чаку всех на свете. Нил лишь недовольно фыркнул и скрестил руки на груди. Он отлично знал такого Чака — выяснять с ним отношения просто невозможно. Следующие несколько часов Чак смотрел только на Пола и разговаривал тоже только с ним, пока Нил сидел одиноко в стороне и с мерзким чувством невольно наблюдал за ними. — Лучше тебе так не сидеть, — заигрывал Чак, не переставая улыбаться, и указал на подол рубашки Пола, который весь собрался на бёдрах, — а то всё видно. Пол ни капли не смутился: вытянул ноги и поправил рубаху. Нил совсем не понимал его. Да, за всё это время он не заметил ни капли того Пола, который домогался него, но всё равно, сколько бы Нил ни наблюдал, всё равно чувствовал, что с этим парнем что-то не так. Пусть и не знал, что именно. Что-то в его внешнем виде — возможно, лице, взгляде, одежде или манере двигаться, — настораживало, казалось неправильным. Отчасти это было из-за эмоций Пола. Они были слишком… стихийными: за короткое время он уже успел и испугаться, и погрустить, и поплакать, и посочувствовать, и посмеяться, и повитать где-то в своих мыслях, — и они менялись словно по щелчку пальца. Это казалось неправильным. И опасным. То, что он безобиден сейчас, не значит, что он будет таким всегда. Но страннее всего то, что никто словно не искал Пола. А ведь он фактически сбежал. В прошлый раз его повсюду разыскивали, и доктор Тео был очень обеспокоен, а сейчас в коридорах стояла гробовая тишина, будто здесь не было никого, кроме них троих. И эти ключи… Нил вгляделся в ключницу возле Пола и насчитал на ней около десяти ключей. Откуда она у него? В прошлый раз никаких ключей у Пола тоже не было, да ещё так много. И от каких замков эти ключи? Нил покосился на Чака и Пола — они сидели к нему спиной и совсем не замечали, — а ключи лежали возле них без присмотра. Помедлив и поджав губы, осторожно придвинулся к ним и потянулся рукой. Ему оставалась буквально пара сантиметров, когда Пол заметил его и, тут же схватив ключи, прижал их к груди и вытаращился на Нила так, словно тот совершил мерзкое преступление. — Я просто хотел посмотреть, — пожал плечами тот, словно ничего не случилось. — Откуда они у тебя? — Нашёл, — не колеблясь, ответил Пол, вот только по его интонации не было понятно, говорит он чистую правду, что маловероятно, либо безбожно врёт прямо в глаза. — И ты не знаешь, чьи они? — У Тео были такие. — Доктора Тео?! — невольно выкрикнул Чак, явно ошарашенный. — Ты украл их у доктора Тео? Серьёзно? — Нет, нашёл, — упрямился Пол, мотая головой. — Они ударились в дверь моей комнаты, я вышел, поднял их, и за мной погналась Темнота, и я прибежал сюда, потому что тут было светло. Нил звучно выдохнул, потирая переносицу. В этом потоке слов не было никакого смысла… — И ты никого не видел по пути? — продолжил расспрос Чак. Пол мотнул головой. — И доктор Тео даже не ищет свои ключи? Они не такие уж и важные? — Не знаю… — Пол понурил голову. — Он их всегда теряет. Но сейчас он уехал… Нил тут же выпрямился и переглянулся с Чаком, явно подумав об одном и том же. Доктор Тео уехал, а к Полу в руки чудесным образом попали его ключи, которые никто не ищет, как и самого Пола, — это точно подстроено. Кто-то специально свёл их троих вместе и дал ключи… чтобы что? Может ли один из этих ключей выпустить их на свободу? Не сводя с Нила глаз, Чак отрицательно помотал головой. Он прав. Это может быть ловушка. Не стоит делать поспешных решений — лучше всё разузнать и обезопасить себя, чтобы не распрощаться с жизнью, как когда они ещё были людьми. — Эй, Пол, а ты покажешь нам свою комнату? — улыбчиво протянул Чак, разогнав воцарившуюся в клетке тишину. Решил вернуть Пола на место? Разумно. Вот только оказалось, что Пол знать не знал, как вернуться обратно. Пришлось идти наугад. — Запоминай дорогу, — прошептал Нил Чаку на ухо, идя позади. Шёл медленно, осматриваясь и выглядывая в тёмных каменных коридорах хоть что-то особенное или необычное, но ни один поворот ничем не отличался от другого. Это настоящий лабиринт. Мрачный, промозглый и настолько пустой, что каждый их шаг отдавался эхом. Если они завернут не туда или забудут, куда шли, то наверняка застрянут тут надолго. — Думаю, нам нужно искать лестницу, — подметил Нил на очередном перепутье. — Если Пол говорит о той комнате, где мы его впервые увидели, то это точно этажом выше. Но это оказалось не так уж и просто: они плутали словно слепые котята, не зная, где эта лестница и как далеко они вообще от неё, — но это нисколько не напрягало. Пока Пол не встал как вкопанный. В его бегавших глазах читался страх. Чак спросил, что случилось, но Пол будто не слышал его, с опаской оглядываясь по сторонам и вслушиваясь, пока не вцепился им с Чаком в запястья, притянул к себе и прошептал: — За нами кто-то следит. — Да что за чушь? — возмутился Нил и дернул рукой, чтобы высвободиться. Бесполезно. Пол держал мёртвой хваткой. — Нет тут никого!.. Замолк. В другом конце коридора заметил силуэт, проскользнувший мимо… Или ему показалось? — Кажется… я тоже слышал чьи-то шаги… — приглушённо сказал Чак и указал в ту же часть коридора. Невольно по спине Нила пробежались мурашки. За ними правда следят? Но не успел Нил получше вглядеться в темноту, его с силой дернули и потащили за руку. Пол рванул с места и тянул их с Чаком за собой. Не слышал, как его просили остановиться и успокоиться, и был чертовски силён. Только когда они вышли к лестнице, братья перестали сопротивляться и доверились Полу. Возможно, он всё-таки знал обратный путь? С каждым шагом Пол ускорялся, братья догоняли его, и он ускорялся ещё сильнее, пока не перешёл на бег. Напрочь забыл, что впился пальцами в чьи-то руки. И не сбавлял скорости, пока не вышел в длинный коридор. Теперь Нил узнавал это место. — Это здесь, — выдохнул он, не веря своим глазам.

***

— А здесь довольно… уныло, — оглядывался Чак кругом. Комната Пола оказалась небольшой, но богатой на мебель. Незаправленная постель, рядом тумба и зеркало в полный рост, а у стены напротив — пустые письменный стол и книжный шкаф. И эта пустота угнетала. Казалось, раньше здесь кто-то жил, отлично обустроившись, а потом ушëл, оставив ненужное Полу в пользование. Только он даже не притрагивался к этим вещам — всë запылилось. Единственным, чем Пол точно пользовался, была его кровать: стоило им влететь в комнату, он тут же нырнул под одеяло и добродушно пригласил сесть рядом с ним. Чак с радостью согласился — давно он не чувствовал мягкости матраса, — а Нил предпочëл стул, предварительно смахнув с него пыль. — Важнее всего то, что нам делать дальше, — серьëзно сказал он. — Ничего? — пожал плечами Чак и обнял в ответ Пола, прильнувшего к нему, словно щенок, провëл рукой по его пушистыми и мягким волосам. Такой ласковый и беззаботный… — Кто бы за нами не следил, он наверняка знает, что мы здесь. Если ему важно разлучить нас, то он придëт и сделает это, а если нет… то нам ничего не будет. Логично? Нил поджал губы: он не был в этом уверен, но и отрицать тоже не мог. — Лучше давайте решим, что делать с ключами, — Чак коснулся запястья Пола, на которой браслетом висела связка, и, взглянув ему в лицо, спросил: — Что думаешь? — М? — непонимающе вытаращился тот и похлопал длинными ресницами. Полу было плевать. Сейчас он выглядел и вёл себя, как ребёнок, который не отлипая сидел рядом со взрослыми, но совершенно не слушал их серьёзные разговоры. «За меня всë решат», — вот что читалось в его бездонном сером взгляде. И на это было невозможно ворчать или злиться. — Давай их спрячем, — предложил Нил, и Чак хитро глянул на него, уложив голову Пола себе обратно на грудь. Крутил из мягких волос завитки, продумывая детали плана. Нил прав, нужно действовать осторожно. Не исключено, что эти ключи бесполезны — вдруг они могут открывать лишь замки клеток и пустых комнат, — да и где выход отсюда, они тоже ещë не знали. Разумнее сперва всë проверить, а уж потом действовать. Так и решили. Недолго думая, спрятали ключи под тумбочкой у Пола и, посидев с ним ещë немного, пошли обратно к себе. Не прощались — теперь они будут держаться вместе. — Ты бы ещё его в зад поцеловал, — проворчал Нил после продолжительного молчания. Чак тут же расплылся в улыбке. — Со временем и до этого дойдëт, — просто ответил он, неспешно шагая по коридору. — Не знал, что ты можешь быть со мной настолько жестоким… — Он тебе не нравится? — прямо стросил Чак и пристально взглянул Нилу в глаза. Это было очевидно, но Чаку хотелось, чтобы Нил это сам сказал, а не ворчливо дулся в стороне и пытался манипулировать. Хотел, чтобы между ними не было недосказанностей. И, остановившись, Нил прямо ответил: — А должен? — Его холодный недружелюбный голос эхом разлетелся по коридору. — Он меня пугает, и я не хочу ему доверять. Я его не знаю. И ты не знаешь. И я не понимаю, как он может вести себя так глупо и ласково, когда я собственными глазами видел его одержимый, пошлый и жестокий взгляд. Значит, всё это притворство, разве нет? — Нил всплеснул руками. — Но я не вижу в нём фальши… — Давай не будем забывать, — перебил Нил, — что ты плохо разбираешься в людях. Ты не видишь в нём плохого, потому что ищешь в нём хорошее и жалеешь его. — Чак тут же замотал головой, намеренный всё отрицать, но Нил не дал даже слова сказать. — Нет, жалеешь, потому нянчишься с ним. А я не хочу думать ещё о ком-то, кроме нас с тобой. Мне нужно привыкнуть к этому месту и новому себе и знать, что мы доверяем друг другу так же, как и раньше. Всё. Чак еле слышно вздохнул и закивал в знак того, что всё понимает. Так всегда с Нилом. Он никогда не любил сильных изменений, а если они и случались, то он всегда отстранялся и закрывался в себе, чтобы разобраться в чувствах. Так он переживал смерть Конрада и смену дома, долго принимал их новый образ жизни и то, что они зависели от махинаций Долорес. А теперь привыкал к этому подземелью и всему тому, что тут творится. И как бы усердно ни скрывал свой страх, все его мысли читались по лицу. Вот только Чак не такой. Да, он, как и Нил, ничего не понимал, но именно для этого он и действовал: чтобы разобраться. Пока Нил замыкался в себе, он искал выход, и сейчас Пол мог помочь ему продвинуться дальше. К тому же что плохого в том, чтобы общаться с Полом и заботиться о нём? Он такой же, как и они. Он тоже заперт в этом подземелье и ужасно напуган, и хочет выбраться на свободу не меньше Чака. И у него есть ключи. Втроём они будут сильнее, чем по отдельности. — Я понимаю, — с нежностью в голосе произнёс Чак и приблизился к Нилу. Взял его за руку и посмотрел ему в глаза. — Но я хочу поближе узнать Пола. Он здесь уже полгода и может знать что-то, чего не знаем мы… Нилу такой ответ не понравился: он звучно выдохнул, поджав губы, и отвёл взгляд. — Делай, что хочешь, но меня в это не втягивай. — Спасибо, — тут же улыбнулся Чак. Крепко обнял Нила и осыпал его щёку поцелуями до тех пор, пока тот не заулыбался в ответ от смущения. Это был лучший компромисс, который мог быть сейчас: Нил разбирается в себе, а Чак его не трогает, заострив большую часть внимания на Поле. Так их расплывчатый план обрёл первые черты. Основное, что волновало Нила, было его тело, точнее — внешний вид. Он был уверен, что можно вернуть свой прежний облик, потому что все остальные — Пол, доктор Тео, Однорукий и Индус, — выглядели как обычные люди: так Нил по нескольку часов кряду проводил в тишине и с закрытыми глазами, детально вспоминая своё лицо и тело, мысленно превращаясь обратно в себя. И Чак представлял это вместе с ним. А потом они уходил к Полу… или же Пол приходил к ним. Он бродили втроём по коридорам, запоминали пути со всеми поворотами и подбирали ключи к встречавшимся замкам. Как и ожидалось, большинство ключей были именно от клеток и пустых комнат. Причём всё подземелье делилось на условные зоны, и ко всем дверям каждой из зон подходил один общий ключ. Но был один ключ, который не подходил ни к одному из замков: длинный, резной, очень выбивавшийся из всей связки. Это и был ключ от выхода. Сами же комнаты ничем не отличались от той, в которой очнулись Чак и Нил, — там не было буквально ничего, кроме одной кровати и нескольких вёдер или тазов, — что только сильнее выделяло комнату Пола. Это что-то да значило. Он особенный, раз жил в особенной комнате. И Чак делал всё возможное, чтобы в этом разобраться. Изначально он не планировал влюблять в себя Пола, хоть и испытывал сильную симпатию к нему: собирался просто сблизиться с ним и, разговорив, узнать всё необходимое, — но получилось всё ровно наоборот. Кажется, Пол не врал, что ничего не помнил. Кто он, кем был, как тут оказался, как умер — ничего. И это его волновало. Чаку тоже было бы некомфортно, забудь он о себе абсолютно всё. Но с другой стороны потеря памяти развязывала Полу руки: он вёл себя, как чувствовал, и делал то, что взбредало в голову, поэтому по его словам, действиям и взглядам было понятно, что он ужасно жаждет ласки, любви и заботы. И Чак давал ему это. Проверял, как Пол отреагирует, если коснуться его талии или бёдер, обнять так, как обнимаются только любовники, и говорить то, что можно неправильно понять. Эта игра распаляла Пола, а в его блестящем взгляде читалось, что ему нужно больше, чем заигрывания. В такие моменты в его сером взгляде и правда появлялось что-то жуткое и одержимое и заставляло Чака остановиться… — Что это? — утробно смеясь и подергивая плечами, из раза в раз повторял Пол, а Чак снова и снова водил пальцем по его оголëнной шее, рисовал фигуру. — Угадывай, на что похоже. — Не знаю… — упрямо твердил Пол и снова гоготал. — Давай где-нибудь ещë? Он даже не пытался угадывать, лишь смеялся, заставляя Чака менять места: то ладонь, то спина, то щека, то шея. Казалось, Пол играл в собственную игру, и Чаку стало интересно, как далеко она может зайти. — Ладно, — выдохнул он. — Закрой глаза. Пол послушно исполнил приказ, и Чак замер, оглядывая его с ног до головы. Рука сама потянулась к ляжке с до неприличия задравшейся ночнушкой и вновь нарисовала шестëрку на бледной нежной коже. — Ещë. Чак повторил рисунок. — Ещë. Повторил. — Ещë. Рука замерла в воздухе. В этом нет никакого смысла: игра может продолжаться бесконечное количество времени… если ничего не изменить. Положив ладонь Полу на колено, Чак скользнул рукой вверх по бедру, под подол рубахи, и ощутимо сжал упругую ягодицу. Поднял взгляд — Пол пристально смотрел на него широко распахнутыми глазами, и его настроение и взгляд полностью изменились. В серых бездонных глазах блестела похотливая жадность. Невольно Чака пробрала дрожь — он чувствовал себя добычей. Это точно тот самый взгляд, который напугал Нила, — Чак был в этом уверен. Только у Чака не было права отступать: он ведь спровоцировал Пола. Убрав руку и еле заметно улыбнувшись, произнëс: — Это новая игра. — Потом отвëл взгляд в сторону Нила, который всë это время сидел за столом и, подпирая кулаком подбородок, дремал, а сейчас в воцарившейся тишине с легкой тревогой наблюдал за разворачивающейся сценой. — Ты… будешь играть с нами? — Не думаю, что это хорошая идея. Чак согласно кивнул. Вновь взглянул на Пола — неподвижного и напряжëнного, готового в любой момент наброситься на Чака. — Тогда мы играем вдвоëм. Не дожидаясь начала, Нил шумно встал, грохнув стулом. Он разозлился на Чака, потому что волновался за него, но они ведь всë решили, так что Нилу ничего не оставалось, кроме как демонстративно уйти прочь из комнаты, недовольно цыкнув. Стоило двери закрыться, Пол тут же подался вперёд, сел ближе и пожирающим взглядом осматривал тело Чака. — Можешь коснуться, где хочешь. Два раза предлагать не пришлось: не мешкая ни секунды, скользнул обеими руками по бёдрам Чака к паху. Гладил и прощупывал сквозь ткань наливающийся кровью член и уже только от этих прикосновений явно испытывал невероятное удовольствие. И Чак тоже. Спустя мгновение прохладные руки нырнули Чаку в штаны и играючи с ощутимой силой гладили затвердевший ствол — из Чака вырвался первый расслабленный стон. Как давно он не испытывал этого блаженного чувства? Кажется, с тех пор как проснулся в этом проклятом подземелье. От этого осознания нахлынуло ещё большее удовлетворение — после столь долгого воздержания умелые прикосновения Пола кружили голову. А когда Пол склонился к члену и, лизнув от основания до головки, взял в рот, Чак практически выл, запрокинув голову. Пол точно делал так далеко не в первый раз: мастерски орудовал языком, не давясь и не сбиваясь с нараставшего ритма, — и по-настоящему наслаждался процессом. То, как он сам извивался, мыча и постанывая, закрывал глаза, а потом гипнотическим взглядом глядел на Чака снизу вверх, сводило с ума. И сейчас Чак ни капли не жалел, что переступил черту. Чем больше Пол самозабвенно ласкал Чака, уверенно приближая к оргазму, тем труднее ему становилось расслабиться. Начала болеть голова. И эта боль нарастала с невероятной скоростью, заставляла забыть обо всём удовольствии. Только не сейчас… Чак терпел, старался отвлечься, но быстро сдался: болезненно застонал, почти срываясь на крик, и схватился руками за голову. Эта боль оказалась в разы сильнее той, что мучила раньше. Казалось, что его голова набухала и вот-вот с грохотом взорвётся. — Что с тобой? — раздался озадаченный голос Пола сквозь звон в ушах, но Чак не мог ответить. — Твои нитки… они сейчас порвутся!.. Вникать тоже не было сил. Впрочем, Пол и не пытался ничего объяснить: вскочил с кровати выбежал в коридор. Решил позвать на помощь? Кажется, это лучшее, что он мог сейчас сделать. И как только прошло буквально ещё несколько мучительных секунд, боль внезапно начала отступать. Показалось? Нет, Чаку в самом деле стало легче. С грохотом распахнулась дверь, и в комнату вошёл Пол… с плеч которого свисал такой же беспомощный и измученный Нил. Стоило им оказаться на одной кровати, голова и вовсе перестала болеть, зато Чака тут же бросило в жар, и тело заныло от боли, словно при высокой температуре. Но от слышал стоны и тяжёлое дыхание Нила, чувствовал, что ему так же плохо и больно, и, схватив его за руку, держал так крепко, как мог. А потом всё прошло, словно и не было. — Какого чёрта? — недоумевал Нил, не в силах отдышаться. — У меня внезапно заболело в груди, что аж всё в глазах потемнело. — А у меня чуть голова не взорвалась, — усмехнулся Чак, пока в мыслях крутился один-единственный вопрос: что это только что было? — Почему ты принёс сюда Нила? — спросил у Пола, затихшего в стороне. — Откуда знал, что это поможет? — Ваши красные нитки… они начали рваться. Они недлинные. — Да что ты вообще несёшь? — начал закипать Нил, готовый уже вцепиться Полу в грудки. — Это ты всё подстроил, да? — Я думаю, — вмешался Чак, придержав Нила на месте, — нам не стоит уходить далеко друг от друга, чтобы эти странные боли быстрее прошли. Ну, если они снова появятся. Нил ничего не ответил. Он был уже сыт по горло всем, что вокруг творилось, и даже не пытался этого скрыть. Поджав губы и свирепо зыркнув на Пола, схватил Чака за руку и потянул к выходу… но, запнулся, так и не выведя в коридор: Пол схватил Чака за вторую руку и, не давая дёрнуться с места, посмотрел ему прямо в глаза. — Если ты снова в порядке… давай продолжим?..

***

— Ты на меня злишься? — Чак жалостливо взглянул на Нила. — Нет, я за тебя очень рад, — съязвил тот в ответ. — Надеюсь, тебе всё понравилось. Чак звучно вздохнул. — Просто было бы неправильно оставить его в таком состоянии… — Конечно. Эта глухая агрессия уже начинала надоедать. Снова вздохнув, Чак выпалил: — Если дело в ревности, то не надо меня винить. Я два раза предложил тебе присоединиться. — Дело вовсе не в ревности, а в безопасности, — не сдержался Нил и бегающим взглядом посмотрел Чаку в лицо. В его глазах читались взволнованность и разочарование. — С ним небезопасно. Я говорил это кучу раз, но раз тебе плевать на мои слова… Нил, не продолжив, отвернулся. И недовольно дёрнул рукой, когда Чак коснулся его руки. Пусть нечасто, но у Нила включался этот «режим родителя», который раньше был у Конрада, если близнецы не слушались или хулиганили… и пусть Конрада уже давно нет в живых, эта манера ворчать и язвить осталась у Нила, считавшего себя старшим и ответственным за них обоих. Он всеми силами пытался огородить Чака от опасности, но не смог, и теперь, возможно, злился не столько на Чака, сколько на самого себя. Чак прекрасно это понимал, и ему сейчас было искренне стыдно перед братом… …зато теперь он всё осознал. Поджав к себе ноги и невидящим взглядом уставившись куда-то в темноту клетки, сказал: — Ты прав, он очень опасен. Сейчас я это знаю. Пол потрясающий. Его гибкое стройное тело, гладкая светлая кожа, умелые и уверенные движения, распалённое лицо, блестящие довольные глаза и возбужающие протяжные стоны — Пол приковывал к себе взгляд, забирал всё внимание, затягивал в омут похоти. Чак не сопротивлялся. Позволял Полу управлять собой, чувствуя при этом всеобъемлющую власть над ним: двигался внутри него, осыпал шею, плечи, грудь и спину поцелуями, с упоением наблюдая, как Пол запрокидывал голову, закатывал глаза, выгибался в пояснице, цепляясь за Чака, и в потоке блаженных стонов умолял его не останавливаться. Это нравилось Чаку. Это был один из самых лучших сексов в его жизни… Но всему должна быть мера. Неудержимая страсть не может длиться вечно: вспыхнув, после нескольких пьянящих оргазмов она постепенно затухает, сменяясь на более спокойную, даже романтическую атмосферу, когда хочется лежать в обнимку, разглядывать лица друг друга, находя в них то, что не замечал раньше, и просто болтать о всяких пустяках — так видел их секс Чак. Но не Пол. Он словно не мог остановиться, желая быть в экстазе каждую секунду, и категорически отказывался передохнуть. Чак оказался менее выносливым? Возможно. Но продолжать в прежнем темпе он уже не мог — эйфория и возбуждение, пьянившие минуту назад, испарились, и теперь удовлетворение Пола казалось настоящим испытанием, тяжёлой работой, — а стоило Чаку замедлиться, Пол тут же начинал просить двигаться сильнее или быстрее. Но Чак всё равно остановился и, нависнув над разгорячённым, ещё подрагивающим телом, поцеловал шею Пола, давая прийти в себя. Не открывая глаз, тот обвил шею Чака руками и, притягивая к себе, с придыханием протянул: — Нет, я хочу ещё… — Мы продолжим чуть позже. — Я хочу сейчас… Чак не послушался, грубо вышел из Пола, заставив его тут же раскрыть глаза и с недовольством зыркнуть на него. Казалось, ему было абсолютно всё равно, кто был внутри него, главное — что трахали, и… если бы Чака подменил кто-нибудь другой, Пола, наверное, это бы вполне устроило. Но Чак был один. Точнее, его член. Не в силах оторвать от него взгляда, Пол предложил оседлать Чака и двигаться самостоятельно… Категоричное нет. Чак не хотел задействовать свой член. Как и Пол. Он отказался от ласк так же, как отказывался в пылу страсти, не давая даже пальцем дотронуться. Это была его принципиальная позиция, которая взялась не пойми откуда. Приятное впечатление от по-настоящему горячего секса было на грани срыва. Без большого желания Пол всё же согласился просто полежать вместе, но назойливые мысли о прошедшем сексе не давали покоя и он всё норовил его поскорей возобновить. Это начало раздражать. По итогу, всё закончилось плохо: Пол так и не успокоился, и Чак был вынужден уйти и дать ему прийти в себя. — Ты помнишь Люсию? — спросил Чак у Нила после затянувшегося молчания. Тот, немного подумав, кивнул. — Думаю, они с Полом похожи. — Тем, что оба законченные проститутки? — усмехнулся Нил, прекратив дуться. — Да… Пол… очень хорош в постели, и если он зарабатывал себе этим на жизнь, то это многое объясняет. — Не все проститутки хороши в постели, как и не все, кто хорош в постели, проститутки, — с интонацией мудреца произнёс Нил. — Для многих продажа своего тела крайняя мера отчаяния, но всегда найдутся такие, как Пол или Люсия. И тут либо у них большие беды с головой, либо это правда их место, где они чувствуют себя лучше всего… но в случае этих двоих явно первое. Для них секс — наркотик. Наркотик?.. Если помешанность Пола и правда сексуальная зависимость, то Чак сделал ему только хуже: дал то, чего не следовало. Возможно, для того Пола и держат в этом подземелье, пытаются вылечить, но… он ведь явно не знает об этом. А другие знают? Доктор Тео, например. Впрочем, Чака это не касается. Не касалось. До сегодняшнего дня. — Нил… — Чак пристально посмотрел брату в глаза, — ты поможешь мне поговорить с Полом?

***

Прислушавшись к тишине и постучав в дверь, Чак заглянул в комнату. — К тебе можно? Пол лежал на кровати, укрытый с головой, и только его лицо виднелось в щели между одеялом и матрасом. Сейчас он выглядел совсем не так, как вчера, — слишком тихий и пассивный… — Ты заболел? — Былой настой, с которым Чак шёл, мигом улетучился, сменившись на лёгкую тревогу. — Что-нибудь болит? Подошёл к кровати, приложил ладонь ко лбу Пола — нет, не горячий. Даже наоборот. — Не знаю… Что-то тут не так. Пол покорно дал осмотреть себя с ног до головы, и Чак не заметил ничего, что бы выдавало признаки болезни, но всё равно смущали вялость и подавленность Пола, словно у него иссякли все силы, хотя ещё вчера энергия так и била из него ключом. — Вчера… Ты обижаешься за то, что я ушёл? — Вчера… — задумчиво повторил Пол и, снова укрывшись одеялом, уставился в пустоту, замолк ненадолго. — Вчера было хорошо. — Тогда почему ты сегодня грустный? Чак сел на крою кровати и поймал на себе взгляд Пола — настолько пристальный и пустой, что Чаку даже стало не по себе. — Так всегда бывает, — монотонно ответил Пол. — Скоро придёт Тео и закроет меня здесь. — Не закроет! — усмехнулся Чак и подбадривающе похлопал Пола по ноге. — Его ключи теперь у тебя, помнишь? — Я не нравлюсь Нилу? Резкая смена темы ввела Чака в ступор. Он не ждал такого вопроса. И не знал, как ответить. Сказать правду? Это точно ранит Пола. Соврать? Рано или поздно правда всё равно всплывёт наружу. — Просто Нил… он такой человек. Ему нужно больше времени, чтобы познакомиться и сблизиться с кем-то. Так что дело вовсе не в тебе. Пол никак не отреагировал. Ни слова не сказал, не кивнул, даже не моргнул: глядел в сторону Чака, но, кажется, совсем ничего не видел. Такой настрой не годился — это хуже, чем если бы Пол был снова был возбуждён, — но с другой стороны… сейчас он мог бы осознать слова Чака лучше, чем когда-либо. — Я, кстати, хотел с тобой кое о чём поговорить… — Чак, понурив голову, уставился на свои руки, переминая фаланги пальцев. Ему было некомфортно о таком говорить, но всё же он должен был это сказать. Ради Пола. — Я вчера много думал о тебе и вспомнил одну девушку, которую раньше встречал. Она была очень красивая, и одежда у неё была лучше, чем у жителей в наших трущобах. Её отец собирался заняться нашим районом, что-то там снести или построить… в общем, не важно. Важно то, что та девушка была очень… любвеобильной и в ссоре с отцом. И однажды, когда она с ним снова поссорилась, она ушла к нам в трущобы и познакомилась с компанией ребят. Они хорошо сдружились, потом к ним присоединились местные проститутки, и они все повеселились, сам знаешь как, и ей так всё это понравилось, что она стала ходить к нам в трущобы чуть ли не каждую ночь. И даже когда её отец об этом узнал, она не остановилась. Она хотела переспать буквально с каждым, словно помешанная, и умудрялась сбегать из дома, когда её там запирали, — в общем, многие начали считать её сумасшедшей и уже не хотели иметь с ней что-то общее. Но она всё продолжала на всех вешаться и ходить там, где даже местные боятся ходить… И однажды она пропала. Её не было ни дома, ни в наших трущобах, и долго не могли найти… а когда нашли, она была мертва. Чак замолк, и в комнате воцарилась гробовая тишина. Чак думал, как бы ему аккуратней подвести всё это к тому, что он хочет сказать, но ничего толкового не получалось. — В общем, я надеюсь, что очень сильно ошибся в своих вчерашних выводах, и ты не будешь, как та девушка, а я не буду, как те парни, с которыми она познакомилась. Потому что… я видел много таких девушек, и в такой их жизни мало хорошего. А я бы не хотел, чтобы у тебя была печальная жизнь, потому что ты неплохой парень, так что… да. Пол молчал, продолжая глядеть в сторону Чака. Глядел задумчиво, словно ушёл весь в себя, и это делало воцарившуюся тишину ещё более неловкой: Чак ожидал получить более… бурную реакцию. — Если что, я не хотел тебя задеть или обидеть… — Я тоже хочу, — внезапно перебил Пол и посмотрел на Чака глазами, полными осознанности. Резко сел на кровати, скинул с себя одеяло и, прогнувшись в спине, наклонился к Чаку, произнёс на выдохе: — Хочу обняться. И, не дав Чаку даже секунды на осмысление своих слов, сцепил руки у него на шее и с силой завалил на себя. — Что ты делаешь? Как минимум, Чаку не было удобно, как максимум, это было слишком внезапно и необъяснимо, но как бы Чак ни пытался исправить положение, ничего не получалось: Пол цепко держал его прижатым к себе и, закрыв глаза, с расплывшейся на лице улыбкой тихо и утробно посмеивался. — Я не знаю, как это произошло, — послышался вдалеке чей-то низкий голос, а вслед за ними быстрые несинхронные шаги. — Я проверял клетку десять минут назад, и они были там. — Боже, лишь бы Пол не был с ними, — тут же протараторили в ответ. Это был доктор Тео. — Чёрт возьми!.. — прошипел Чак, наконец осознав, что сейчас будет.