Сломанная кукла

      Тёдзи так и уснул на мне после ужина, положив голову на колени. Как он поделился, пока кушал, — глаз не мог сомкнуть, пока не было новостей, а как только явился посыльный, то поспешил сюда, чтобы убедиться, что все хорошо.       Получалось, что ребенок больше суток нормально не отдыхал и почти ничего не ел от волнения. И, только удостоверившись, что все в порядке, сразу расслабился и отключился.       А Куникудзуси оставил нас, еще когда принесли еду, выглядя очень взвинченным, уходя из комнаты в компании с подчиненным.       Все настроение ему испортили… а он и так уставший после всех приключений…       И вернулся он не скоро. Я так и сидела неподвижно, пока мальчик посапывал, лишь положила руку на его плечо, не давая в беспокойном сне скатиться на пол.       — Пойдем, — тихо обратился юноша, остановившись рядом со мной и задумчиво прищурившись.       После пригнулся и ловко подхватил ребенка на руки, аккуратно придерживая за спину. Я осторожно поднялась, ощущая слабость в ногах, и медленно направилась за Куникудзуси, который двинулся к одной из стен. Подойдя, он кивнул на нее, и я, окинув ту недоуменным взглядом, обнаружила на панели засечку, за которую удобно ухватилась и дернула в сторону, открывая проход в маленькую комнату с низкой кроватью и полкой у нее.       Было заметно, что комнатой не пользовались, но явно содержали в чистоте.       Куникудзуси уложил ребенка и накрыл одеялом, пока я мялась на пороге, после чего вышел и несильно задвинул дверь, оставляя щель, откуда проникал свет и линией ложился на край кровати.       Я следовала за юношей по пятам.       Не знаю, куда он вел меня, но пришлось пройти по длинным коридорам и несколько раз подняться на лифте наверх.       — Когда-то здесь было укрепление, где располагалась армия Сёгуната, — спокойно говорил Куникудзуси, пока я вертела головой и осматривала мрачное строение. — А потом здесь долгое время жили пираты и контрабандисты. Нам… не составило труда забрать укрепление в свое пользование, — фыркнул он и остановился. — Пришли.       У двери стояли двое людей, один из которых распахнул вход перед нами, пропуская в просторное помещение, где также на страже находились еще несколько человек. Пока я растерянно осматривалась, Куникудзуси выпроводил всех вон.       Вдоль стен тянулись решетки, за которыми в полумраке сидели люди — напуганные, потерянные или с безразличием на лице. Отдельно выделялась женщина в бело-красных одеждах, которая находилась в одиночестве. И стоило ей увидеть нас, как она подскочила со стула и с самым решительным видом подошла к толстым прутьям.       Наши взгляды пересеклись.       И если на ее лице сначала было возмущение, то, увидев меня, она растеряла весь пыл, недоуменно заморгав с приоткрытым ртом.       За спиной раздраженно фыркнул Куникудзуси и положил руку на плечо, отвлекая.       — Тебе сюда, — потянул за собой к дальней клетке.       И я бы не заметила там человека, если бы юноша не указал на того, сидевшего в темном углу и всего трясущегося.       Но я узнала его. И в удивлении повернулась к Куникудзуси, который криво усмехнулся.       — Это он сдал тебя армии Сопротивления.       Тот самый шахтер, о котором говорили те бойцы?       Растерянно обернулась на ряды камер вдоль стены. Многие с подозрением и опаской следили за нами. А потом снова посмотрела на шахтера, который всегда громче всех кричал и грубо отзывался об армии Сёгуната, что те ничего не делали, из-за чего народ страдал, и высказывался, что я не хотела помогать людям, отказываясь восстанавливать обереги.       Но как так?..       Я оторопела и с непониманием глянула на Куникудзуси, который стоял, скрестив руки на груди.       — Человеческая тьма, — хмыкнул юноша. — Помани перед их носом возвышенными словами и наградой, и их алчность возьмет вверх. Люди всегда думают только о себе. Я ведь тебя уже предупреждал, что никому не нужна твоя помощь, — и он взмахнул рукой, смотря мне в глаза. — Вот и результаты твоих стараний.       Я расстроенно поджала губы и отвернулась, глядя на запуганного шахтера, который трясся и смотрел на нас огромными глазами. Он явно прошел через свои испытания, и был избит, судя по травмам.       Я ведь только хотела помочь…       — Всегда есть две стороны. Либо ты смотришь, как страдают другие. Либо страдаешь сама, — тихо за спиной говорил Куникудзуси. — И подумай… понравилось ли тебе там, в темноте и одиночестве?..       Снова обернулась на юношу и вскинула брови с сожалением.       Я… делала это для Тёдзи. И… будь я сильнее, то все могло быть иначе. Смогла бы защитить и себя, и мальчика.       Но… я… всего лишь сломанная кукла, которая может только убегать.       Сжала кулак и опустила голову. А в мыслях тяжело вздохнул Оробаси.       — Оно действительно стоило того? — продолжал говорить юноша. — Чинить оберег, чтобы потом… пройти через все эти испытания? Ощутить боль и горечь предательства от людей, ради блага которых ты и старалась?       Я проморгалась и подняла тоскливый взгляд на Куникудзуси.       — Пойми, Аи, не стоит растрачивать свою жизнь ради тех, кто не ценит тебя.       Ценит…       Меня охватила печаль.       — Этот мир… слишком жесток для тебя, — с пониманием произнес юноша.       Я тяжело выдохнула и оглянулась на измученных людей за решетками.       Все они… всем им я не угодила только из-за того, что нарушила их планы желанием помочь мальчику, который был добр ко мне, приняв в свой дом. Они заставляют простых людей страдать своими войнами, а тем, кто хочет помочь, делают больно.       Это… так несправедливо.       «В чем-то твой брат прав», — устало выдохнул Оробаси. — «Ты слишком чис-ста для этого мира. И мир в ответ с-стремится с-стереть твой с-свет».       Я не хочу больше боли, но и не хочу, чтобы страдали обычные люди.       Что мне делать?..       «Учитьс-ся», — последовал тихий ответ змея. — «Первый шаг вс-сегда с-самый с-сложный. Но в знаниях хранитс-ся с-сила. Ес-сли ты ис-скренне хочешь помогать, то они тебе нужны. Не с-сразу, но ты добьешься с-своего».       Приоткрыла рот, но снова закрыла, нахмурив брови и решительно кивнув.       Значит… надо учиться. И со временем смогу защитить, как и свое желание, так и светлые желания других людей? Если это так, то… так и будет.       «Хм-м», — нотка веселья скользнула в хмыке бога. — «С-судья».       Судья? — я недоуменно моргнула и отвела напряженный взгляд.       «Божес-ственные с-создания имеют право с-судить людей за их пос-ступки и прос-ступки. Это ес-стественно и правильно», — объяснил Оробаси. — «Я ведь тебе уже говорил».       А я с пониманием вскинула брови.       Вот как.       — Наболтались? — Куникудзуси раздраженно вздохнул, заметив, что я погрузилась в задумчивость. — Пойдем тогда. У нас еще много дел.       Я дернулась и помотала головой, оборачиваясь к шахтеру.       Значит… судить.       Возможно, юноша уже как-то наказал его, и мужчину ждало что-то еще, но…       Чем бы написать…       Осмотрелась по сторонам, показывая затруднения, а Куникудзуси, поняв, отошел к двери, где у подчиненного выхватил лист и какой-то тонкий прибор.       — Пишет как кистью, но тверже, — протягивая, объяснил он. — Это карандаш.       Кивнула и сосредоточенно вывела по подсказке Оробаси иероглифы.       — Море… рассудит? — юноша удивленно вскинул бровь, смотря то на меня, то на шахтера, а потом с подозрением прищурился. — Это… он тебе так сказал?       Я помотала головой и решительно нахмурилась, смотря в чужие глаза.       Куникудзуси криво усмехнулся и кивнул.       — Я понял тебя. Значит, их всех судить будет море, хах. Так даже лучше.       Кажется, у него еще и настроение поднялось, отчего я слабо улыбнулась.       — Теперь идем, — он махнул рукой и первым пошел на выход.       Я снова окинула взглядом испуганных людей, которым вынесла приговор, тяжело вздохнула и поспешила нагнать Куникудзуси, который у двери раздавал приказы подчиненным.       «Напомни потом рас-сказать, как в Энканомии и на Ватацуми раньше приговаривали и с-судили людей», — тихо сказал Оробаси. — «Я понимаю твою тяжес-сть, но тебе еще не раз в жизни придетс-ся решать чью-то с-судьбу. Это нормально. И нормально то, что ты ис-спытываешь из-за наказания этих людей. Они виноваты. На них вина за разрушение оберегов и разорение Яс-сиори. Они напали на тебя, божес-ственное с-создание и мой с-сосуд. Незнание не ос-свобождает от ответственнос-сти».       — Приведите жрицу. Если будет снова закатывать истерики, то знаете, что делать, — холодно произнес юноша, убедился, что я стояла рядом, и пошел по коридору к дальней комнате.       Только мы сели у столика в пустом небольшом помещении без странных и подозрительных стен, как дверь открылась, пропуская троих подчиненных юноши и женщину между ними. Та с возмущением взглянула на сопроводивших ее, а потом гордо вскинула подбородок и самостоятельно прошла к столу, сев на колени напротив нас. На этот раз Куникудзуси устроил меня рядом с собой, поэтому мы оба смотрели на жрицу.       Как только дверь закрылась, Куникудзуси прищурился.       — Надеюсь, за это время ты хорошо подумала над моим предложением.       — Вы меня похитили! — жрица поджала губы.       А вот юноша остро, с угрозой смотрел на ту.       — Время вежливых переговоров закончилось в прошлый раз. Сейчас я дал тебе последнюю попытку. Ты сопровождаешь мою сестру в Храм Наруками или остаешься в стенах клетки надолго, — твердо сказал Куникудзуси, отчего и мне стало не по себе от его тона.       Повела плечами.       Юноша снова выглядел и звучал жутко.       А вот жрица сначала напряглась, а потом живо удивилась, смотря то на меня, то на него.       — Эта девочка… ты о ней говорил в тот раз?       — А о ком еще? — Куникудзуси махнул рукой, с презрением глядя на женщину.       — Но… — она все еще недоуменно рассматривала нас.       Юноша насмешливо хмыкнул, видя, как жрица растеряла весь боевой настрой.       — Как вы… да как такое… как вы вообще тут оказались! — растерянно выпалила женщина.       Куникудзуси улыбнулся, наблюдая потерянный вид жрицы.       — Поэтому твой долг доставить ее до Храма Наруками лично к Гудзи Яэ, — удовлетворенно говорил юноша и легко прищурился. — На нее уже напали бойцы из армии Сопротивления. Как раз те самые, что сидели в клетках по соседству с тобой, и которых ты пыталась в своих жалких попытках защищать.       — Это… возмутительно! — жрицу охватило негодование, и она сжала в эмоциях кулаки.       Я удивилась такой резкой смене ее настроения.       Вот она ругалась за похищение, а тут уже…       Растерянно посмотрела на Куникудзуси, который имел очень довольный вид.       «Твой брат время зря не теряет», — отметил Оробаси с одобрением. — «За эти дни он многое с-сделал».       То есть…       Я удивленно моргнула — слова змея только дошли до меня.       Все эти дни… он не только приходил к нам в деревню в гости, но и… организовал расследование, чтобы разобраться, что произошло с мамой Тёдзи, нашел как-то эту жрицу и привел сюда, чтобы она сопроводила меня до Храма, договорился о корабле до Рито, а после и вытащил меня из пещеры…       Он… так много сделал для меня.       А я… я ничего не сделала ему. Только принесла проблемы…       — Аи? — Куникудзуси обернулся и слегка опешил. — Что случилось? Почему ты… — он растерянно вскинул брови и стер с моей щеки набежавшие слезы.       Подалась вперед и уткнулась носом ему в шею, хватаясь за ткань одежд. Ощутила, как он вздохнул и обхватил рукой за плечи, а второй мягко погладил по голове.       — Не расстраивайся, — тихо говорил он, как-то по-своему расценив мое поведение. — Ты ведь сама знаешь, что тебе надо в Храм. Только там тебе могут помочь. А потом… потом мы обязательно еще встретимся. Я ведь сказал, что не брошу тебя. Ты мне веришь?       Я покивала, сильнее цепляясь за чужую одежду.       — Не надо плакать, — мягко произнес он.       Но это так странно.       Мне… не хотелось, чтобы он был где-то далеко. Я, как только представлю, что уеду, а он больше не придет навестить нас и провести целый день просто сидя в саду или на рыбалке, или просто за каким-нибудь бессмысленным делом, и так…       Грустно становится.       «Ты будешь с-скучать по нему. Это нормально», — успокаивающе заговорил Оробаси. — «Но пока он рядом. И этому надо радоватьс-ся, что у вас-с еще есть время».       Но его так мало осталось! Какой-то день…       И это чувство? Словно ком в горле… и больно в груди.       «Тос-ска», — по-доброму усмехнулся змей. — «Как правильно с-сказал тот раз Тёдзи — вы ес-сть друг у друга».       Я отстранилась и заглянула в глаза Куникудзуси, такие же, как у меня. Он слабо улыбнулся, чуть прищурившись.       — И что на тебя нашло? — хмыкнул он и качнул головой.       — Похоже, она будет скучать из-за отъезда, — влезла жрица, о которой явно успели забыть за этой сценой.       Юноша резко с мрачным взглядом обернулся на нее. Он хотел что-то сказать женщине, но я просто улыбнулась и покивала, подтверждая чужие слова.       — Ха? — Куникудзуси порядком удивился, посмотрев на меня. — Хм, вот как.       И положил ладонь на мою макушку, мягко растрепав волосы, отчего я зажмурилась и мотнула головой, под его веселый фырк пытаясь стряхнуть руку.       — Значит, мы поняли друг друга, — закончив издеваться надо мной, Куникудзуси вернул внимание на жрицу, которая с улыбкой следила за нами.       На его неожиданно резкие слова она дернулась, но кивнула.       — Я сопровожу твою сестру до Великого Храма Наруками. И поспособствую ее встрече с Гудзи Яэ Мико, — гордо выпрямившись, произнесла жрица.       Юноша хмыкнул.       — Не разочаруй меня, жрица.       — Я — Куки Миюки, и я родом из древнего клана Куки, который поколениями служит Великому Храму Наруками и Ее Превосходительству Наруками Огосё. Уж я-то знаю свой долг! — возмутилась женщина и вздернула нос.       — Тогда ты свободна. Тебя позовут, когда придет время, — бросил Куникудзуси.       Миюки поднялась на ноги, окинула нас непонятным взглядом, поколебавшись у двери, будто хотела еще что-то сделать или сказать, но передумала и покинула комнату.       Куникудзуси тяжело вздохнул и обернулся ко мне, задумчиво разглядывая. Я в ответ с легкой улыбкой смотрела на него.       — Когда… взойдет луна, я отведу тебя в одно место, недалеко отсюда. Там открывается хороший вид на звезды и море, — тихо заговорил юноша.       Я в нетерпении поерзала — еще ведь полдня ждать!       Он мягко улыбался.       — Я тоже буду скучать по тебе, — он обхватил мою ладонь и крепко сжал пальцы, — сестра. И я приду за тобой.