Исключение

Чёрный предпочитал не разделять компанию других людей, когда дело касалось миссий. Работать одному было удобнее и легче. Никто не отвлекает, ни копошиться под боком, не выносит мозги, надоедая бесполезной болтовнёй в перерывах между заданиями.       Всего вышеперечисленного он благополучно избегал, разворачиваясь на 180 градусов, и мимолётно, словно ветер, покидал командирскую рубку, пропускал мимо ушей решения полковника Мельника, вечно запихивающего ему палки в колёса.       «Артём, сегодня тебе будет помогать Анна», «Чёрный, отправляешься на задание с Алёшей» — постоянно твердил он набатом. Предложений и отговорок не принимал, на что Артём матерно ругался, нехотя соглашаясь с железобетонной позицией командира.       Отправляюсь на задания в компании других, он предпочитал решать это как можно быстрее, без лишней болтовни. Но кого вообще волновали его хотелки? С кем бы он не ходил в рейды, каждый считал своим священным долгом присесть ему на голову, осыпая бесконечной чередой вопросов об их разлуки с Аней. Хотелось только послать их всех подальше, но воспитание не позволяло ему поступить так. Всё-таки эти люди — его команда, какими надоедливыми они не казались.       Но больше всего бесил полковник, выражая вечное недовольство на любое действие Чёрного, будь это желание найти связь с другими уголками России, или за пылкий характер Артёма по любому случаю. Доставалось буквально за всё. Подливала масло в огонь вся ситуация с его дочерью. Он ненавидел Артёма за это. Но положение, в котором они оказались на данным момент, не позволяло размахивать руками в желании набить друг друга лица.       С тех пор как их команда успешно покинула Москву, держа путь на Урал, прямиком в бункер правительства России, неожиданно для всех, в том числе и для Артёма, к ним присоединился бывший офицер Красной Линии, и по совместительству его товарищ Павел Морозов. Как это вышло? Никто не успел понять. Всё произошло спонтанно и неожиданно.       Москва, плен, погоня на поезде.       И вот Павел оказался рядом.       Команда с насторожённостью приняла факт нахождения красного офицера подле себя, но не подавала виду.       Чёрного же успокаивало присутствие Павла рядом. Как-никак, вместе они прошли через многое, оставляя в прошлом все размолвки. Подумаешь, чуть не убили друг друга. Много воды утекло с тех пор.       Сработавшись ещё в далёком прошлом, как настоящие мушкетеры Павел частенько присоединялся к Артёму на заданиях, а тот не возражал. Только рядом с ним, Чёрный мог чувствовать спокойствие, ощущая себя в вакууме абсолютной безопасности. Оба идеально сражались в бою, дополняя друг друга, как Инь и Янь. Оба чувствовали на периферии каждое действие, маневрируя между противниками.       Чёрный знал, что Морозов всегда прикроет его плечо, никогда не подведёт в пылу сражения. Вместе они составляли беспроигрышный дуэт, готовый разделаться со всеми недоброжелателями. Будь это фашисты, бандиты или параноики с Волги.       Общество Морозова никогда не раздражало Артёма, словно Павел был его личным исключением.       Во всём.       Артём был готов простить Павла за любой прошлый поступок, сводя к нулю все их разногласия. За всё время внезапного «путешествия» Морозов, как никто другой поддерживал Чёрного по-любому поводу и без; на всех собраниях и сходках, он соглашался с ним, какой бредовой идея бы не казалась. Остальные же с неприкрытой враждебностью оглядывались на Павла, стоило тому открыть рот.       Никто не доверял ему, но Артёма это мало волновало.

***

Очередной день на Волге, и очередное задание. Чёрного отправили на разведку базы сектантов, неподалёку от церкви на воде. Обшарив местность вокруг, Артём не заметил ничего странного по периметру, и занял непримечательным полуразрушенный сарайчик, некогда служивший складом чего-либо.       В этот раз, на ежедневной сходке экипажа Авроры, Мельник устроил разбор полётов Артёму, только потому что тот не захотел взять Анну в качестве компаньона на миссию.       Старик до сих пор питал надежды на воссоединение их пары. Смешно.       Так и не придя к единому решению, Артем ушёл, громко хлопнув дверью. Не важно, что подумают о нём другие, ведь вся его команда, включая Пашу находились там, выслушивая личные разборки двух мужчин, но никто из них не проронил ни слова.       На этом и решили. Артём идёт один, Анна занимается другой задачей.       И как же не вовремя все навалилось. Бегство из Москвы под крики Мельника, ловушка сектантов на Волге. Все это приходилось расхлёбывать именно Чёрному, ведь он единственный виновный в их положении.       Никто так и не выразил благодарности за свежий и чистый воздух, которым они могли дышать без противогазов. Только Павел, как бы невзначай вошедший ночью в его личную комнату, уселся рядом и похлопал по плечу. Дружески. С теплотой.       — Прав ты оказался, Тёмыч. Зря они с тобой так, — с хрипотцой в голосе, выразил поддержку Павел. — Я знал, что у тебя всё получится, — тот заглянул Павлу в глаза и улыбнулся.       — А помнишь, как ты лелеял об этом, всю голову мне забил рассказами о жизни за пределами Москвы, когда из плена выбрались? Ох, просто не замолкал, пацан. Как знал.       Артём лишь кивнул.       «Выбрались из плена», казалось, это произошло совсем недавно. А что сейчас?       За окном поезда февральская ночь, колеблющееся пламя лампады освещал комнату. Он и Павел сидят в купе Авроры, далеко от Москвы.       Артёму казалось, что Павел всегда был рядом, несмотря на их долгую разлуку.       «Как давно это было», — подумал Артём.       Ненадолго погрузившись в былые воспоминания, Чёрный не услышал щелчка рации на поясе. Кто-то вызывал его.       Он нехотя достал прибор и выкрутил кнопку включения.       — Чёрный на связи, — с натяжкой пробунил он. Лишний раз вступать в диалог с кем-то из членов группы не было желания. Ему необходимо сосредоточиться на поставленной задаче, охладить разум от недалёких разговоров его бывшего зятя.       — Тёмыч, это я, Тёмыч, — ну конечно Паша. — Ты резко умотал за горизонт, я не поспеваю за тобой.       — Не стоит, Паш. Я справлюсь сам, это всего лишь разведка, — смягчил тон Чёрный. — К тому же, здесь полная скукота.       — Ну вот и тем более, а со мной точно не заскучаешь, д’Артаньян. Назови координаты по карте, я тут же метнусь к тебе на подмогу, — он улыбнулся. Артём почувствовал это сквозь помехи связи.       — Я в старом сарае, прямиком параллельно церкви. Ты не промахнешься, — Чёрный встал с пола, начиная расхаживать по помещению, в попытках организовать удобные места для двоих.       — Понял, товарищ. Жди меня, — Павел отключил рацию.       Спустя пару минут, Черный услышал скрипящий звук двери и матерный бубнёж Паши.       — Лихо ты добрался. Обстановка тихая?       — Здорóва, Темыч. Вокруг тишина и покой, — он прошёлся чуть дальше в полукомнату. — А ты отличное место нашел для наблюдения. Вряд ли кто сунется сюда, — он снял с ремня Калаш и поставил к стене.       — Думаю, мы надолго застряли здесь. Нам необходимы любые сведения о перемещение фанатиков по округе, но пока их не видно, — Чёрный так и остался стоять в проходе, разглядывая Павла, а тот словно рыба в воде, во всю располагался на приготовленных местах, будто это его задание.       — Ха, нам не привыкать подолгу отсиживаться в укромных позициях.       — Да уж, в этом мы с тобой преуспели достаточно, — он подошёл ближе к Паше и сел рядом. — Чего уж стоит наш побег из тюрьмы Рейха. Тогда мы немало времени провели в темноте, скрываясь от фашистов.       Воспоминания о прошлом способствовали атмосфере покоя, простоты и невмешательства, подбивали на спокойный лад.       Рядом с Пашей, Артём чувствовал блаженное спокойствие.       — Ты как, Тёмыч? — прервал стоящую тишину мужчина. — Выглядишь хреново.       Последние пару недель действительно не задались, чего скрывать. Большой поток сменяющихся событий, словно волной окатили парня. Побег из Москвы, развод с Анной оставили отпечаток на моральной составляющей, а постоянный стресс плохо сказывается на его физическом состоянии.       Только никто не придавал этому большое значение. Его собственная команда будто не хотела замечать перемену в настроение Чёрного, исподтишка глядя на него непонимающим, порой сочувствующим взглядом.       Они злились на него. Этого не скрыть.       Павел оставался единственным человеком из команды, поддерживающий Артёма и тот был благодарен ему за это.       — Всё из-за ситуации с Анной? — он одарил Артёма своей улыбкой, по-дружески протянув к плечу и ухватился за него, обнял. — Расставание — это всегда тяжело, д’Артаньян. Но вы ведь оба этого хотели? Ты поступил правильно, что сделал первый шаг к этому. Со временем боль утихнет, и придёт облегчение. Я буду рядом.       Хоть Чёрный и устал от постоянных вопросов о его личной жизни, он просто не мог ответить Паше грубостью. Точно не с ним. Тот изо всех сил старался поддерживать его в трудные минуты жизни.       Артём был благодарен всем Богам за то, что ему посчастливилось встретиться с Павлом вновь. Для него этот человек словно яркий проблеск света в непроглядную тьму.       — Знаешь, Паш. Я так давно мечтал об этом. Мечтал, что когда-нибудь, мы снова заживём человеческой жизнью. Будем дышать чистым воздухом, воспитывать детей, вести хозяйство. Просто, блядь, пытаться вернуться к мирному существованию, — объятия Павла прожигали, словно лава. Артёму было комфортно сидеть вот так, в обнимку с мужчиной, и пропади пропадом это задание и чёртов Мельник.       Паша благоговейно слушал и молчал, крепче обнимая Чёрного.       — Я хотел большего для себя и близких мне людей. Каждый день я выходил на поверхность, глотая радиацию, только с одной целью: чтобы в один единственный день услышать не убивающее молчание по другую сторону линии, а человеческие голоса и доказать каждому — мы не единственные выжившие. И… это случилось в одночасье, резко и внезапно, что я не был готов к этому, — Артём замолчал, будто подбирал правильные слова.       Он будто прожил тот день побега из Москвы. Снова и снова.       — Это давит. Эти люди здесь из-за меня. Их жизни и благополучие теперь в моих руках и мой долг нести ответственность за них, защищать и оберегать.       — Тёма…       — Нет, Паша. Не надо. Я знаю, что это не моя вина, но… — он оступился, когда почувствовал согревающие руки Павла, обвивающие его шею.       — Понимаю, что я самый большой лжец из всех. Я всем говорю держаться, что в конце есть свет. Что всё будет хорошо до тех пор, пока ты продолжаешь верить. Что им нужно продолжать пытаться, потому что ещё слишком рано сдаваться, что всегда есть то, ради чего стоит жить. А ещё есть я, и я еле держусь.       Оба молчали. Лишь через тонкие стены помещения долетал лёгкий шум зимнего ветра.       — Тш-ш… Я понимаю, Тёма, понимаю. Ты самый прекрасный и целеустремлённый человек которого я знаю.       Артём положил голову на грудь мужчины и услышал, как гулко и мощно бьётся его сердце.       — Благодаря тебе мы все здесь. Выбрались из чёртовой Москвы, держим путь дальше. К лучшему будущему. Разве это не твоя мечта?       — Моя, но к чему это привело? — Артём прикрыл глаза и растворился в тёплых объятиях мужчины.       — Если думаешь, что мы не справимся с кучкой местных фанатиков и не тронемся дальше, ты глубоко ошибаешься. Куда же ты растерял весь азарт, д’Артаньян? — в голосе Павла чувствовались нотки заботы. — Расслабься, я всегда буду рядом.       — Спасибо, Паша, — щёки Артёма вдруг залились пунцовой краской.       — Мы же с тобой как мушкетёры, — вдруг Павел произнёс свою коронную фразу.       Артём усмехнулся.       Паша не изменился за всё время их разлуки. Всё тот же преданный и верный делу.       — Я рад, что ты присоединился к нам. Без тебя я бы точно сошёл с ума.       В комнате повисла тишина.       Не размыкая объятий, Павел вдруг нежно поцеловал Артёма в макушку, вдыхая аромат его волос.       Артём встрепыхнулся, явно не ожидая такого действия со стороны мужчины.       — Артём, я…       Сейчас ему жизненно необходимо поцеловать Пашу.       Не давая проронить мужчине ни слова больше, Артём крепче притянул Пашу к себе, соединяя их губы в неловком поцелуе, пробуя на вкус. Полустон-полувздох срывается из уст Чёрного, когда Павел отвечает на поцелуй, глубоко и безжалостно, проникая языком в рот, выбивая из Чёрного довольное мычание, когда его член судорожно сжался в штанах.       Дерьмо.       Павел целовался лучше, чем Артём мог представить. Это было чертовски горячо.       Блуждающая ладонь Морозова беспорядочно обхватила острый подбородок Артёма, углубляя поцелуй, притягивая ближе к себе, чтобы их беглые взгляды пересеклись. Глаза Павла блестели, словно алмазы и Чёрный на мгновение потерялся в них, а их губы переплетались в жарком поцелуи, не оставляя ни шанса на отступление.       Артём глухо выдыхает, когда Павел не спеша отрывается от покусанных губ и замирает на мгновение, будто смакуя их вкус; перемещаясь к бледной шеи осыпая её поцелуями, прижимаясь разгоревшимися губами к пульсирующей жилки, облизывая и покусывая венку; когда пальцы Морозова прикоснулись к мокрому укусу, обвивая подушечкой пальца влажную кожу, Артём выгнулся от удовольствия, застонав. Контраст температур на теле не давал ясно думать, а податливое тело само извивалось под волной ласк.       Мужчина не спеша опустился к ключицам, медленно провёл по шёлковой коже пальцами, и оставляя горячий след за собой двинулся ниже прямиком под куртку, захватывая во внимание напряжённые соски, играясь и покручивая их, на что Чёрный отвечал лёгкими стонами. Тело растворилась от ласк, не в силах остановиться.       Это была их точка невозврата.       Затем Павел поцеловал его с новой силой, продолжая дразнить Артёма, дотрагиваясь до твёрдых сосков, водя по ним подушечками пальцев, вгоняя того в агонию.       Не разрывая поцелуя Артём переместился на мужчину, оказавшись сверху, соприкасаясь ногами вдоль бёдер Паши и медленно двигался, пока не почувствовал напряжённую плоть мужчины под собой.       Первые соприкосновения их промежностей заставил мужчин отпрянуть друг от друга, когда голова Павла откинулась на стенку с удивлённым сладким стоном, слышать который Артём жаждал снова и снова.       — Черт, Тёма…       Этот голос, звучавший так с придыханием, заставил член Артёма затвердеть.       Чёрный сразу же впал в этот ритм, сцепив руки за шеей Павла опрокинул голову на плечо к Морозову, окатив горячим дыханием спину и в то же время мимолётно вздрагивая, когда Павел толкал его на себя. Каждое прикосновение их членов сквозь одежду заставляли стонать от возбуждения, а живот сжиматься в тугой узел, когда его воображение разыгралось о следующих действиях Павла.       Его мысли подтвердились, когда руки мужчины потянулись расстёгивать штаны с такой чувственной медлительностью, нашёптывая слова нежности на ухо от которых сносило голову.       — Блядь, — выдохнул Артём, его сердце колотилось в груди. — Паша… пожалуйста…       Артём не успел договорить, когда почувствовал, как пальцы мужчины коснулись чувствительного бугорка сквозь ткань боксеров, обнажая пульсирующий член, чтобы начать поглаживать неторопливыми движениями, водя по возбуждённому стволу, задевая истекающую от предэякулята головку и нежно размазывая прозрачную жидкость по всей длине ствола, от чего Чёрный едва не сорвался на стон. Ощущение мужских рук на его чувствительной плоти было чем-то новым и чуждым, но довольно приятным.       — Умоляй, — приговорил Павел, прежде чем усмехнуться обольстительной улыбкой, которая контрастировала с тем, как его рука искусно двигалась вверх и вниз вокруг его члена, заставляя Чёрного закрывать глаза с каждой накатывающей волной удовольствия. — Ты ведь в нетерпении…       Артём невольно вздрогнул, когда Павел закончил последнее предложение бархатистым, многообещающим тоном. Тело ломало от едва заметных ласк. Хотелось большего.       — Я хочу…       Чёрный распахивает глаза, когда чувствует, что Павел отступил, выпуская его член с рук, а затем ловко приподнимает его бедра, принуждая слегка откинуться назад. Паша на момент отвлекается от Артёма, поспешно расстёгивает пряжку ремня и приспускает штаны вместе с бельём.       Облегчённый, нуждающийся выдох Павла заставляет пальцы Артёма впиться в шею мужчины, когда почувствовал прикосновение не менее разгорячённой плоти к его. Блаженные ощущения волной пробежались по телу сладкой пыткой. Сердце в груди заколотилось как бешеное, стоило Павлу обхватить своей рукой два члена, равномерными движениями принявшись тереть их друг об друга, размазывая смазку между ними.       — Бля… чёрт … чёрт, Паша…       Павел раскрылся в улыбке, когда услышал вздохи Артёма. Он приподнял свободной рукой Чёрного за подбородок, чтобы восхититься зрелищем, которое представил Артём: его полуодетое и растрёпанное состояние, сжатые челюсти, когда он произносил бессвязные слова, следы от зубов на его шеи, украшающие слегка вспотевшее лицо, слегка притянув к себе, чтобы прижать его рот к своему.       Артём застонал в экстазе, разрывая поцелуй и уткнулся на плечо мужчины.       — О, блядь… — безостановочно срывалось с губ Артёма, выражая вслух удовольствие, когда Павел ускорил темп трения.       Артём забылся в ощущениях. В один момент ему вдруг стало всё равно на задание, на полковника и их побег. Он только и мог что бессвязно стонать, прижимаясь ближе к бёдрам мужчины, выкрикивая его имя и подталкивая Пашу к оргазму первым.       — Блядь, Тёма — прошипел Павел, и парень почувствовал, как дрожь окутала тело мужчины.       Артёму хватило пару толчков о мокрый член Паши, пока взрывная волна чувств не превратилась в оргазм. Он кончил, изливаясь прямо на куртку мужчины.       Разгорячённые от яркого оргазма парни тяжело дышали. Чёрный прильнул к губам Павла, целую его как в первый раз. Руки мужчины нашли опору на бёдрах Артёма, отвечая на поцелуй, который становился все медленнее и интимнее.       Теперь Павел сопровождал Артёма на всех миссиях.