Зимнее утро

Когда в Петербурге только выпадает первый снег, Саша еще спит в теплой постели, нагретой двумя телами, держащими друг друга в нежных объятьях. Он еще не начал возиться, как ужаленный, со всей этой зимней суетой, чтобы сменить одежду на более эстетичную, заварить им с Мишей согревающий чай из мандаринов и розмарина. Саша лишь тихо сопит, удобней устраиваясь на плече своего мужа. Москва давно проснулся и мягко, почти невесомо перебирает пряди своего Сашеньки, а в груди так и щемит от любви к тому, кто когда-то был для него главной угрозой. Сейчас он сам готов устранять любые угрозы Петербургу, пусть и в ущерб себе. От нахлынувших эмоций хочется зажмурить глаза и так неимоверно счастливо улыбаться. Чтобы эта сверкающая улыбка смогла затмить даже снег, столь любимый его мужчиной. Уже мужчиной... но Москва навсегда запомнил в нем того мальчика, который ловил каждый его взор и стремился всюду следовать, угождать. А Миша его отталкивал, ругал и не подпускал близко. Молодой дурак! Сейчас он лишь уютно прижимает Сашеньку ближе к своей груди, чтобы чувствовать его теплое мерное дыхание. Чтобы Саша, хоть и спящий, слышал как неровно бьется его сердце, замирая при каждом долгом взгляде на изящные черты любимого лица. Как же Миша был влюблен! И как же сильно он любил сейчас. Не тем юношеским неокрепшим чувством, а взрослой осознанной любовью. Та, что на многие века, на всю оставшуюся жизнь. - Доброе утро, Душа моя,- ласковый поцелуй в уголок губ Петербурга, задержаться на пару секунд, чтобы просто насладиться моментом. И быть вовлеченным в утренний полусонный поцелуй. Ах, его волшебный Сашенька... - Там снег выпал, иди посмотри какие сугробы уже намело. А я тебе пока свитер достану с верхней полки Но Сашенька лишь улыбается и чуть заметно головой качает, а после обнимает крепко, скрещиваю руки на спине Миши, но так и не вылезая из под пухового общего одеяла. Так хорошо, что дурно немного. - Не хочу, все потом, Миша. Никуда этот снег не денется до весны Тихий смешок и поцелуй в грудь, прямо около быстро бьющегося сердца, а после слушать. Слушать стук сердца и осозновать, что они все еще живы, что они пережили столько тяжких веков, но все еще вместе и любят. - Ты же хотел станцевать на снегу, когда он только выпадет?- рука в руке и мягкие поглаживания по ладони, как всегда нравилось обоим. - Да ну его, с тобой теплей,- сонный зевок и мутные серые глаза, которые все сложней держать открытыми. Миша знает, что потом Сашенька будет сожалеть об упущенной возможности. Поэтому бодро встает с кровати, накидывая на обнаженное тело теплый халат в пол. Питер недовольно сопит, потому что его объятьями пренебрегли ради какого-то там снега, будь он неладен. Сопение переросло в негодующее мычание, когда его укутали в объемное пуховое одеяло, даже не дав одеться, и подхватили на руки, попутно целуя в ключицы, так притягательно обнажившиеся. - Ты что надумал?! - Потом сам сожалеть будешь, Душа моя. Двери на балкон легко отворяются, впуская в помещение еще больше белого света и морозного воздуха. А Мише словно и нехолодно, он лишь с безграничным счастьем смотрит в глаза любимого, кружа его в воздухе и легко хихикая на возмущения Сашеньки. Теперь и у Саши в груди защемило от вида такого домашнего и уютного Москвы. Москвы, который руководит целой страной и который считается жестким, черствым и бессердечным всем остальным. Но нет, сердце есть, Саша сам слышал его биение, чувствовал под своими ладонями, когда касался обнаженной кожи. Мишу хочется поцеловать. Поцеловать так крепко, как только возможно, чтобы знал как он любим и как нужен своей нежной, но стойкой Северной столице. И Саша целует, зарываясь в светлые, чуть кудрявые ото сна волосы Москвы и массируя вечно болящую голову. Не верится, что его мужчина сейчас рядом с ним, в спокойной и мирной обстановке, в его родном дворце. Саша благодарен судьбе за то, что в один момент Михаил Юрьевич стал для него родным домашним Мишей, любимым мужчиной и в конце концов мужем.