Плач Канарейки

Дыхание сбивалось с каждым новым отжиманием, отчего небольшая спортивная зона заполнялась запахом пота и звона с небольшого датчика, что на данный момент висел на предплечье шатена, что продолжал свое упражнение, пока из-за его спины виднелись поблескивающие искры от пота и золотого блеска тату, которые появлялись с каждым годом в большем количестве, чем то было раньше. На фоне дребезжал звук из телевизора, что вещал о новом прорыве в науке, политических и экономических новостях. Бред. Пустой и бессмысленный, ведь все сплошь и рядом контролировалось государством. Большинство представляемых разработок были созданы еще пару десятилетий назад компанией отца, что сам выступал против утаивания информации от народа, будь то создание нового кардиостимулятора для сердечной мышцы или угрозы атомной войны из-за ранее упомянутой на телевиденье атомной бомбы с широким радиусом действия и разрушительным потенциалом. Было просто глупо утаивать от мирного населения то, что может их убить. Те же клинические испытания, что проводятся по сей день над солдатами, военнообязанными или простыми добровольцами с подписанием контракта о нераспространении государственной тайны, под угрозой смертной казни. Ха, демократия. Любая демократия — это тщательно скрытый авторитаризм, а то и хуже тоталитаризм, где граждане из-за своей бессознательности и осознанности, даже частичной, будут тонуть и умирать, погружаясь в большее количество лжи и обмана, до своей смерти или простого вскрытия личины правящей ветви. — «Какая мерзость.» — Наконец закончив с упражнениями, Хаус принимает сидячее положение, доставая пульт и полотенце и, пока вытирает шею и грудную клетку от обильного количества пота, меняет канал на какой-то музыкальный, чтобы просто не думать, а послушать нечленораздельные вопли еще одного кабеля или сучки которые, в погоне за деньгами, делают из себя последних блядей, подсосами у папиков, олигархов, а что и хуже — у государства. — [Господин, вы закончили с вашей утренней рутиной? У вас запланирована встреча с главой семейства и еще парой представителей Falcio&Co. на двенадцать дня. ] — Мягкий роботизированный голос прерывает эту идиллию, заглушая завывания с тв, попутно включая свет в ограниченной комнате с панорамными стеклами, отчего Хаус недовольно жмурится и матерится под нос. Полутьма была приятнее этого белого холодного света, что резал глаза. — …Надо будет распорядится о замене освящения в моих комнатах. Ненавижу. — Выдыхает тот недовольно. — А нахер я им там нужен? Как будущий управляющий директор? Если да, то я не приду. Уже во все посвящен и вовлечен настолько, насколько это только возможно. Так что съеби, будь добр. — Шипит шатен ядовито, утробно порыкивая периодически, да взгляд бросая на детали проклятых динамиков, хмуря брови при том и иногда вздыхая чуть шипя. — Отменяй встречу. Я отказываюсь присутствовать. — [Но..] — Не успевает дикторский голос закончить, как парень отключает пультом последующую тираду со стороны ИИ, что был выдрессирован отцом, подготовлен и собран по деталям и схемам. Такое же гнилое творение, как и вся система внутри их государства, что решило главной целью поставить рост капиталов и военной силы. Какая мерзость. Чертова бюрократия, что заставляла часть населения атрофироваться и постепенно подохнуть в закоулках из-за «отсутствия потенциала», на которых просто не надо было тратить никакого времени и средств. Хватит ему рассиживать на одном месте. Полотенце перекидывается через плечо, а ладонь правой руки сжимает прочный телефон, что был спроектирован только из-за его «пылкого нрава». Папенька усердно старался показать своему сыну, сколько всего было вложено в то, чтобы получить хотя бы малейшую возможность построить крупицу той самой империи, что сейчас властвовала над рынком и была крупнейшим поставщиком нужной техники для государства, будь то просто средства подслушивания, чипы или что-то более масштабное. Более опасное для народов. Мужская поступь эхом отдавалась по коридорам, пока тот следовал в свой «отсек», куда он забирается под характерный голос ИИ, который вновь приветствовал и напоминал о назначенных встречах, которые парень, как обычно, отметал и выкидывал из головы. Договоренность обеих сторон это одно, назначение без капли согласования графиков уже другое. Приняв душ и переодевшись, Фальш в привычном жесте открывает окно, выбираясь на подоконник. Тринадцатый этаж? Не беда. Он разворачивается к разъему спиной, прикрывая глаза и скалясь, в попытке выдавить хоть какую-то улыбку, а после падает назад, тазом прокатываясь по поверхности подоконника и срываясь ниц. Стабилизировать дыхание, сфокусироваться и досчитать до тридцати одного. И из-за спины появляются два полупрозрачных золотых крыла, отчего мышцы растягиваются, буквально стонут от боли, но он улыбается и делает взмах, маневренно замедляя свое падение, а вскоре и вовсе приземляется в темном углу, тут же возвращая минутную иллюзию на свое место. Не хотелось бы, чтобы кто-то увидел. Не стоит афишировать это.. настолько рано, когда все слишком стабильно и хорошо. Время потрясений еще не началось. Еще слишком рано. Так тихо и спокойно в подворотнях, в самых закоулках столицы, где процветает подполье. Именно в таких местах находится было интереснее всего. Наркотики, органы, оружие и, самое главное, информация, которую можно заполучить лишь вкусив безумный азарт, выиграв в играх за жизнь и собственную независимость. В стране это было главным достоянием и честью, которую нельзя опорочить и предать. Страницы жизней в таких местах были запятнаны настолько, что единственным достоянием и богатством являлись воля и свобода, что вживлялась гражданам под кожу, в область возле загривка, с использованием чипа. Еще одна мелкая тайна Фарсайта, которую знают лишь единицы. Блюстители всегда придут в случае нарушения контракта между его участниками, а тех, кто станет виновником, казнят прилюдно как предателя моральных устоев, того, кто оскорбил честь, дарованную им в данном государстве. Очень интересная концепция, которая давала богатеям тот самый драйв и ощущение реальной жизни. Удовольствие, экстаз, адреналин. Пятнадцать ступеней вниз, тринадцать шагов направо, три шага налево, девять вперед и один вновь направо. Желанная дверь сразу образуется перед ищущим человеком, которым оказался на этот раз Хаус, что ступает в бар величественно, вскинув гордо подбородок, смотря на каждого подходящего с омерзением. Встречает его первым Хостес, которая задает простой вопрос: — Здравствуйте, где был заказан столик? Если вы не заказывали, то мы можем посадить вас за барную стойку на незанятое место. — Голос был слащавым, мерзким и неприятно-пустым, отчего невольно воротит, потому Фальш приближается поближе и шепчет ей на ухо, тихо-тихо, код, нужный для допуска к особой зоне, что ему на данный момент была нужнее всего. — Ох, я вас поняла, пройдемте со мной в особую вип зону для почетных гостей. — И они идут вдоль стены к обветшалому бару, что стоял отдельно, в стороне, и никем не использовался. Еще десять минут ходьбы и перед ними предстают двери лифта, такие же занюханные как сам бар, отчего тот фыркает с омерзением, доставая из кармана кошелек, а уже после пару монет, которые отсыпает мерзавке. — Сгинь. Я знаю куда ехать. — С этими словами шатен заходит в лифт и нажимает нужный этаж. Самый нижний. Именно там люди играли не на деньги, а на собственные души, свободу и информацию. Потребовалось только шесть минут, чтобы добраться до пункта назначения, а как двери открываются, перед ним предстают два стула, на одном из которых уже восседала неизвестная фигура в мантии и маске, что скрывала внешность и просто идентификационные черты, по которым информатора могли найти. Скорее всего и голос будет скрыт, но оно и к лучшему. Приходится пройти двадцать шагов вглубь, чтобы наконец сесть на украшенный стул со спинкой, протянуть ноги и голову откинуть. — «Это не массажное кресло конечно, но и так пойдет.» — Приветствую вас. — Как и было ожидаемо, голос и вправду был искажен до безобразия, звуки разных переводчиков, понижение тембра и тональности, все вместе. Неплохо. — Что вы желаете получить и за какую цену? Здесь вы имеете право диктовать правила игры, стоимость проигрыша и последующую награду за победу. — Мне нужна информация о том, какие планы строит правительство страны на эти десять лет. Ставлю свою независимость. — Он усмехается, начиная стягивать с себя водолазку, что скрывала рельефную грудину, спину и руки, которые раньше выглядели не настолько массивными, какими они оказались на самом деле. — Сыграем в жеребьевку. Я знаю, что здесь она не смертельна, все сделано так, чтобы каждый получил удовольствие и испытал контраст между жизнью и смертью. — Водолазка вешается на спинку за пару коротких движений, а после парень скрещивает руки на груди и добавляет: — И, я еще кое-что хочу. Чтобы ты показал мне свою внешность в случае моего проигрыша. Фальшу не была интересна внешность оппонента, настолько был уверен в своей победе, что добавил это условие для дополнительного козыря в рукаве. Здесь клиент ставит условия, что будут стоить риска, который переживают оба противника в погоне за своей целью. — Хорошо. — Механический голос отвечает ломано, как только выходит человек с тридцатью шестью палочками, которые находились в стакане, но перед тем, как он ставится на стол, неизвестный протягивает руку перед ответственным за контролем над их «игрой» в знаке «стоп». — Единственное мое условие при игре — Оденьтесь. Я знаю, что вы сделали это не просто так, потому имею право требовать от вас честной игры, где на первом месте будет животный азарт в погоне за победой. — «Подловил, мразь.» — С уст парня срывается недовольное цыканье, после которого он вновь одевается, не без недовольной мины. — Моя вина, что тут жарко? Давай, начинай, ничтожество, а потом принеси мне импортных сигарет. — И человек покорно склоняется, наконец поставив нужное для игры оборудование, а именно стакан с жребием, что накрывается другим, с пробитым дном, дабы никто не смог сжульничать и увидеть цвет помеченной, а после удаляется в подсобную комнату, откуда выносятся два свертка и свеча, об которую можно было прикурить. Игра может закончится как в самом конце, так и в начале. И второй вариант больше устраивал обоих, иначе в чем бы выражался азарт? Да начнется игра. Проигрышное число — Тринадцать. Первый кто вытягивает его — проигрывает партию, которая будет одной единственной. Шуршание одежд на миг привлекает внимание Шатена, пока он закуривал сверток. Рука, что выглянула из-под множества тканей, была облачена в перчатки до самого локтя, причем не одни, отчего понять, кто именно обладатель по половому признаку, было невозможно. — Вытягивается цифра три, оппонент, вы можете ходить. — и он покорно протягивает свою руку, доставая вскоре цифру один. — Два выбыли, осталось тридцать четыре жребия. — Игра была затяжная, цифры рознились на два, всегда, и вот остаются последние две.. Ход этого непонятного человека. Главное, чтобы он вытянул нужную для проигрыша. Два косяка были быстро скурены шатеном, отчего на лбу проступали ели заметные капли пота. Обстановка накалилась еще в тот момент, когда на стол поставили небольшой пистолет времен начала образования государства, что был создан для перекодировки чипа на раба системы. Систему которого переделает выигравший для проигравшего. Ладонь тянется медленно, закрывая низ так, чтобы не было понятно, кто выиграл, ни ему, ни оппоненту. — Прошу, откройте ваш результат. — Секунды тянутся медленно, пока ладонь разжималась над столом. Сколько прошло времени? Десять секунд, минута, час? Он не понимал. В реальность его возвращает стук жребия о поверхность небольшого столика, что был усыпан пустыми жребиями без меток. И этот последний жребий тоже был пустым. Он проиграл. — Господин Фальш терпит провал. Заберите ваш честно выигранный приз. Хаус жмурится резко, как только к его загривку прижимают пистолет, слышно шуршание и лязганье метала о пол, а после и мелодичный женский голос. — Обернись и посмотри на свою новую хозяйку, Хаус. — Усмешка была в тон его, когда шатен только шел по улицам, направляясь в это проклятое место, когда шел с презрением мимо проигравших, кого считал жалкими и неспособными мердами. И он стал одним из них. Голова покорно поворачивается в сторону наглого человека, который осмелился его обыграть и, тот кого он видит, была юная девушка с небесно-голубыми волосами и красными глазами. Хрупкая, мелкая, ничтожная. И она победила его. — Хороший мальчик. — Этот оскал он запомнит надолго. Оскал, после которого он услышит щелчок и его воля и свобода больше не будут существовать в его руках, передавая способность контроля той, кто выиграла в этой маленькой игре на жизнь. И он падает в обморок, норовя вписаться своей мордой в пол, но Фальша обнимают со спины, прижимая к спинке стула, да умещая тонкую ладонь на его щеке, насильно поворачивая голову к себе, при том наклонившись к самому уху парня и шепча: — Теперь ты принадлежишь мне. Все, что ранее было твоим — стало моим по праву. Ты проиграл мой новый коллекционный лот. . . . Ты проиграл, Н и ч т о ж е с т в о.