Вспять

Прошла неделя с тех пор, как Руна неведомым образом оказалась в школе. Всё стало казаться менее бредовым, ведь жизнь тут протекала планомерно, как когда-то в её времени. Ученики были вполне вежливы по отношению к ней, но всё же осторожничали, ведь время было непростое, никто не мог знать наверняка, что она не представляла опасности. Только староста Когтеврана любезно разделила с ней свою комнату. Всё было словно подготовлено к её приходу. И это была одна из тех вещей, которые смущали девушку. Но мысль в её голове никак не могла отпустить Тома Реддла. Она видела его каждый день на занятиях, за столом в Большом Зале, в коридорах Хогвартса, расхаживающим и улыбающимся всем. Гарднер воротило от его натуры. Каждый взгляд на него был наполнен ядом и горечью утраты. Он был такой идеальный, такой неуязвимый, такой восхвалённый. В её белокурой голове не было никакого плана. Она абсолютно не знала, что будет делать. Перед ней был белый холст. Не было даже наброска, который бы составил картину. Убить его или заставить изменить решение? Из этих вариантов, как бы глупо не звучало, легче был первый. Но девушка не имела ни малейшего понятия, как это сделать. Что более важно, она не была уверена в том, не создал ли он уже крестражи. «Куда могла деться моя бабушка?» — проносилось в её голове, пока она сверлила дырку в затылке Слизеринца. Являлось ли это делом рук Реддла? Или же это являлось чем-то другим. Как-никак Альянс Грин-де-Вальда ещё не был повержен, а в мире не магов была война. Слишком много тонкого льда, по которому так несмело шагала Руна. Если бы у неё был хоть какой-то шанс выяснить всё, не вызвав при этом подозрения… Она осознавала важность своей миссии, которую дала сама себе, но никак не могла свыкнуться с тем, что ей придётся делать это одной. Гарднер была готова умереть за правду, сражаясь рука об руку с друзьями. Но их нет. В этих раздумьях Руна не обратила внимания на то, как скоро кончился урок. Соседка по комнате пихнула её в плечо. — Кажется, кто-то влюбился. — с ухмылкой сказала Аделаида. Девушка встряхнула копной каштановых волос, чтобы поправить их. — Кто? — довольно напугано ответила Руна. Грубоватый, но громкий акцент её подруги быстро привёл в чувство. Она уже привыкла к лицу Адель. — Ты. Кто же ещё? Весь урок Реддлу затылок выжигала. К концу, я было подумала, что его волосы загорятся. — Что? Он? Нет, ни в коем случае! — Руна резко встала из-за парты, с грохотом ставя на неё сумку. — Ни за что в жизни, нет, даже не думай. Он же… отвратительный. — Но лицо у него милое. — Адель снова улыбнулась, и на её щеках появились ямочки. За неделю, эта улыбка стала для Руны чем-то тёплым. Сокурсница не давала ей чувствовать себя одиноко, Блумфильд напоминала ей обо всех её друзьях, по которым она скучала сильнее, чем когда-либо могла себе представить. Они являлись её семьёй, а не тот, кто предал всех, ради своих благ, ради корыстных целей. Хоть Руна и не была с этим согласна, но она всё же улыбнулась своей новой знакомой. — Нет, не милое. Меня он наоборот пугает. Нельзя же быть таким… таким, как он. — Таким идеальным, имеешь в виду? — Блумфильд вышла из кабинета, утягивая за собой свою подругу. — Все учителя в восторге от него, словно им промыли головы. Вот это реальная жуть. Но он действительно умный… Как-то мне довелось работать с ним в паре. Клянусь, я не успела даже открыть нужную страницу, как он готов был сдать всю работу. — Да не может такого быть. — Руна усмехнулась, закатывая глаза. «Это будет сложнее, чем казалось…» — подумала волшебница. — Могилой Мерлина клянусь! Однако, есть кое-кто, кто вечно пытается всем насолить. Ему в особенности. Ты не была ещё на уроке по Защите от Тёмных Искусств? Руна покачала головой. За всё своё время она видела много разных учителей, но каждый год менялся лишь один: преподаватель по Защите от Тёмных Искусств. Каждый год новый. Какие-то из них заставляли расплыться в улыбке — Римус Люпин, Златопуст Локонс. Какие-то заставляли покрыться кожу мурашками — Квиринус Квирелл, Долорес Амбридж и Аластор Грюм, который им не являлся. Но больше всех ей запомнился профессор Северус Снейп, который сколько бы не претендовал на место, никогда его не получал. Только под самый конец, когда деваться уже было некуда, он ступил на эту должность. Чем, несомненно, пугал многих. Руна никогда бы не могла подумать, но ей больно было осознавать, что он погиб ради спасения Гарри Поттера… Очень жаль, что погиб он напрасно. Иногда Руна задумывалась, что становясь Пожирателем Смерти, он жертвовал собой, в каком-то смысле. Иногда что-то плохое делалось во имя хорошего. Девушки вошли в кабинет. Там за партами уже сидели ученики. Казалось, что они боялись сделать пару лишних движений. Руна нахмурилась, оглядывая помещение. Идеальный порядок, все были построены по линеечке. — Ты прости, но я на ЗоТИ сижу с Бетти. — Адель кивнула в сторону кудрявой рыжеволосой девушки. Та обернулась и мило помахала обеим. — Ничего… — неуверенно ответила Руна, ища свободное место взглядом. Единственное место было рядом с неизвестным ей блондином, но его лицо казалось ей знакомым. Она видела его несколько раз на обедах и не была уверена в том, как его звали. Подойдя к парте, девушка уместилась рядом с ним, доставая учебник. Боковым зрением, Гарднер почувствовала, как тот парень смотрел на неё пристально и, даже казалось, не моргая. — Вообще-то здесь сидит Лестрейндж, но раз так... То меня зовут Леон Гарднер. Я слышал, что мы однофамильцы. — словно змея на его лицо наползла улыбка. Он выглядел очень ухоженно: на вид мягкие волосы, зачёсанные назад, но одна прядка всё-таки выбивалась, свисая над лбом, матовая, словно белый лист бумаги, кожа, розовенькие щëки. Слизеринец протягивал руку, чтобы поздороваться. «Дед», — с отвращением подумала блондинка, делая глубокий вздох и закатывая глаза. Она никогда не любила своих родственников, ни одного. Все они были либо злые, либо слишком отстранённые. Единственным человеком, с которым можно было общаться — была тётя. Но она была немножечко «не в себе». Руна не могла вообразить, что Леон уже с молодости смотрел на всех с высока. — Руна. Фамилия, думаю, значения не имеет. — она пожала руку слизеринца, хоть и делать ей этого совершенно не хотелось. Да, её дед, несомненно, был достаточно знаменитым в её времени магом. Всё же, выпуск сладостей под собственной маркой был семейным бизнесом. Девушка чётко помнила, как заходя в «Сладкое Королевство» каждый раз видела стенд, посвящённый молочной карамели, выпускаемой под её фамильным гербом. Именно поэтому Гарднер предпочитала посещать лавку крайне редко, чтобы не стопорить на себе лишние взгляды. — Думаю, она бы не имела значения, не будь ты взявшейся из ниоткуда. — Леон продолжал пожимать её руку, сильно сдавливая. Обычно в этом замке ни одна новость не ускользала от него, а о прибытии новой ученицы с идентичной фамилией он бы узнал ещё до приезда в школу. Совсем слегка переместив большой палец, парень обратил внимание на то, что правая кисть девушки имела странный рельеф. Трудно было не заметить шрам на тыльной стороне ладони, рассекающий её. Рука девушки в целом показалась ему неприятным, сухим обрубком. Девушка вырвалась, вытерев ладошку об мантию. Ей не доставляло особого удовольствия сейчас отвечать на вопросы выскочек. — Да, мне тоже с тобой очень приятно познакомиться. В этот момент в классе настала звенящая тишина. Даже, возможно, пыль, летающая в воздухе, застыла на мгновение, чтобы позволить выйти из дверей маленькой комнаты высокой темноволосой девушке. Её молодое лицо было суровым, идеально точёные скулы заставили дыхание сбиться, а сверкнувшие в сторону Руны зелёные глаза вызывали тревогу. Она была одета очень стильно для своего времени. «Впечатляюще…» — подумала Руна, не в силах отвести взгляд от преподавательницы. Чёрный атласный плащ свисал с её плеч, совершенно точно сочетаясь с рубашкой и юбкой, которую насквозь пронизывали кружева. Серебряный перстень с большим изумрудом украшал её большой палец. Он будто дополнял волшебную палочку женщины, ведь в её руках она была подобна стальному ножу. Лучи заходившего солнца полностью окутывали её, заставляя сиять, точно чёрный бриллиант. Тут же по классу разлился её бархатный низкий голос, который всё же заставил оправиться Руну от увиденного, ведь до этого дня ей не удавалось запечатлеть столь эпатажных женщин. — Я знаю, что среди нас есть новая ученица. Прошу, встань. — её тяжёлый, грубый взгляд упал на Руну. Несмотря на то, что это был всего лишь взгляд, блондинка сжалась, словно укрываясь от падающей стены. Она встала, чтобы, не приведи Мерлин, не разозлить эту женщину. — Я профессор Эстер Донован. Надеюсь, Ваши многочисленные друзья уже объяснили Вам, что находясь в моём кабинете на моих уроках следует соблюдать определённую дисциплину? — конец палочки она вложила в ладонь другой руки. Казалось вот-вот этот кусок дерева, украшенный серебром, превратится в розги. — Прошу прощения, мисс, но нет. Мне… не доводилось спрашивать об этом. Ни у кого. — кулаки, которые девушка спрятала за спиной, она сжала до такой степени, что костяшки побелели, ногти впились в ладони, доставляя дискомфорт. Но это было единственным, что могло бы спасти Руну от заметной дрожи. — Что же, можете присаживаться. А я напомню, что пока вы находитесь в приделах моего кабинета, вы все должны соблюдать вполне простые правила, поставленные мной. Не перешёптываться, не списывать и не пытаться пререкаться со мной. Даже не смейте прогуливать мои уроки, — женщина посмотрела на пустующее место. — ведь тогда в лучшем случае вас ждёт отработка в школьных туалетах. — Руне совершенно не хотелось знать, что было тогда худшим, если это была самая мягкая мера наказания. Женщина развернулась к доске, чтобы мелом очертить крупные цифры. Возможно, это был номер страницы, так как в эту же секунду все зашелестели. — На моём уроке никто не получит поблажек, ведь в сражении с монстром или тёмным магом вас жалеть никто не будет. Чтобы защищаться от Тёмных Искусств, нужно знать, против чего бороться. Страница сто двадцать пять, Гарднер. Оба подняли головы. Но это, очевидно, было адресовано новой ученице. Донован вскинула бровь, отмечая рассеянность Руны. Тем не менее, женщина приняла её, как и других. Профессор напомнила Руне Снейпа. Такая же строгая и исключительная. С первого взгляда могло показаться, что Донован пришла отыгрываться на детях за свою нелёгкую жизнь, которая заставила её стать такой. Однако, учила она прекрасно. Материал усваивался совершенно легко. Хотя, возможно, это было лишь благодаря тому, что Руна это уже проходила. Тем не менее у разных учителей разная подача. И можно было с уверенностью сказать, что профессор Донован раскрывала Защиту от Тёмных Искусств с нового ракурса. Учась первую неделю, Руна порой забывала, что находится здесь не с самого первого курса. Учёба высокой волной накрыла девушку. Но всё же Том Реддл не давал ей покоя. Как она могла подобраться к Волдеморту, чтобы ударить его в спину? Вынашивание плана длилось слишком долго, слишком мучительно. Время тянулось то медленно, то спешило с невероятной скоростью. Сосредоточиться было невозможно, как и расслабиться. Том. Том Реддл. Том Марволо Реддл. Трата воздуха. Трата жизни. Абсолютно бесполезное пребывание в этой чёртовой жизни. Просто кусок мусора. Отброс. Обманутые тобой люди не видят за твоей улыбкой ничего. Они не увидят, пока ты не покажешь им своё истинное лицо. Ты ошибка этого мира. Она не могла смотреть на него спокойно, зная всю правду. Не было возможности спокойно заснуть, не вспомнив тех страшных ночей, когда в дом вваливалась кучка Пожирателей, словно к себе в логово. Каждую ночь девушка будила свою соседку криками. Каждый, абсолютно каждый чёртов шрам отдавал гулкой, стонущей болью. Руна сбилась со счёту; Когда Волдеморт победил в Битве за Хогвартс, не прошло ни одной ночи, где бы над Руной не смеялись, пихая её от одного тёмного мага к другому. Полукровка. Отец был сам виновен в том, что влюбился в маггла. Он был виновен в этом сам. Он был виновен в её смерти. Теперь он был виновен и в смерти собственной дочери. Что он преследовал? Его мотивации будто бы не существовало. Нет ни единой причины оправдать его. Просто свихнувшийся. Он отнимал эти жизни, не осознавая их ценности. Ему ничего не стоило просто выкрикнуть эти два слова. В сравнении со всей семьёй, Адам был, очевидно, самым жестоким. Семя, взращенное на змеином яде, не получавшее тепла солнца. Мёртвый взгляд друзей. Она смотрела на мёртвое тело Гарри. Нет, он не встанет. Друг погиб. Единственная надежда была мертва, изуродована и закопана глубоко под землю. Настолько глубоко, насколько это был возможно. Растоптанные ногами Волдеморта мечты и желания обычных учеников. Они все были разбиты, так же, как и очки Поттера. Девушка почти могла слышать мысли других. И они кричали. Они все кричали. Боль, неиссякаемая и великая скорбь. Всё это превращалось в горячие слёзы, катящиеся по грязным щекам. Пророчество не сбылось. Этот террор. Запах земли с безымянных могил теперь ассоциировался только с ним. Дождь, тёмное небо. Нет шага вперёд, нет шага назад. Привкус метала на языке. Дни и ночи, проведённые в Поместье Малфоев, словно их домашний эльф, чья жизнь не стоила ничего… Собрав по крупицам последние силы, девушка трансгрессировала. Это было слишком смелым решением, ведь такое перемещение стоило Руне рассечённой лодыжки. Намного лучше было оказаться в полуразрушенных подвалах с большой раной на ноге, чем в доме, где время от времени появлялись приспешники Волдеморта и издевались над девушкой, но не убивали её. Хотя в таком положении она могла только лишь мечтать о смерти. Понадобилось пару дней, чтобы прийти в себя, отыскать тех, кто тоже прятался по подвалам бывшей школы, в лесу рядом. Нога всë ещё жутко болела. Среди них была Минерва, которая осушила последний пузырёк с бадьяном, чтобы излечить рану прибывшей девушке. Все они были никакие. Живые лишь снаружи. Какая боль родителей, которые так и не дождались своих детей с учёбы. Руна качала головой постоянно. Все вместе они выглядели как кучка сумасшедших. — Мисс Гарднер… — мягкая рука легла на плечо блондинки. Единственный, кто старался поддерживать собравшуюся компанию. Макгонагалл стала второй мамой для Руны за всё это время. Столько добрых слов, столько поддержки. — Я думаю сегодня стоит попробовать выдвинуться на запад. Становится небезопасно. Блондинка помотала головой. Ей сложно было говорить: горло ужасно пересохло. Очень хотелось пить, но Руна не могла сделать ничего без своей палочки. — Да. Минерва тяжело вздохнула. В руку юной волшебницы она вложила чью-то палочку. Руна растерянно взглянула на профессора, ведь она не могла колдовать чужой. — Я нашла её среди развалин. Возьмите, мисс Гарднер, вы не можете оставаться безоружной. Трясущимися пальцами, она взяла палочку в руки. От запястья до плеча разлилось странное тепло, отчего на мгновение девушка улыбнулась. Но её улыбка пропала так же быстро, как и появилась. Возможно, это была палочка погибшего ученика, возможно, погибшего Пожирателя. Макгонагалл знала об этой палочке ровно столько же, сколько и Руна. Тем не менее она была права: без оружия оставаться было нельзя. Этот вечер оказался последним в еë жизни. Не успевшие выдвинуться волшебники подверглись нападению. А визитом послужило исчезновение девушки. Сейчас она проклинала себя за то, что привела смерть. На её плечах лежал тяжёлый груз. Если бы она не пришла сюда, то сейчас бы им не пришлось бороться против нескольких Пожирателей, а Руне против собственного отца. Это была погоня. Как кот гнался за мышью. В бешеном действии Руна пыталась отражать заклинания отца. Как на зло, палочка не хотела нормально работать, но иного выбора не было. Щит за щитом, одно проклятье за другим. Осколки разбитого стекла полетели в Адама с невероятной силой, царапая его лицо. В ответ прямо по направлению в голову девушки полетел огромный обломок стены. — Редукто! — сил не оставалось. Ноги сами собой подкашивались, не в силах больше удерживать тело. Глаза закрывались, в ушах звенело. Выдерживать оборону становилось невозможным. — Авада Кедавра! — Бомбардо Максима! Огромная колонна под воздействием мощного взрыва рушится. Большие каменные обломки стремительно падали вниз, разрушая остатки пола и унося Пожирателя за собой. Его больше никто и никогда не увидит. Разве раздробленная на кусочки голова может думать? А разве поражённое зелёным лучом сердце может биться? Холодные пальцы ослабили хватку, но всё ещё держали палочку. Слёзы выступили на умирающих глазах. Это был конец. Старые руки обвивают цепочку вокруг шеи, в надежде на то, что это хоть чем-то поможет. Непростительное Заклятье нельзя было отменить, с ним можно было лишь смириться. Но тем не менее оборот за оборотом, пока каждый последующий уже становился невозможным. И вот, маховик завертелся, превращаясь в раскалённый металл. Дым повалил из него. В такие моменты уже казалось, что надежды нет. Она мертва вместе с героями Битвы за Хогвартс. Однако она открывает глаза. — Макгонагалл! — воскликнула Руна, вскакивая с дивана в гостиной Когтеврана. Конечно, девушке казалось, что это были не совсем её воспоминания, ведь она была мертва, но всё же именно эта вещь объясняла хотя бы то, что она странным образом появилась в Выручай Комнате. Видимо именно в это время и именно в этом месте она находилась. Но теперь возникал следующий вопрос: где тот самый маховик? Девушка не видела его, когда оглядывала помещение, но возможно он был где-то там. Воспоминания, возникшие ярким образом в голове девушки, заставили яркий огонь стремления загореться в глазах. Кровь бурлила внутри, сердце бешено колотилось. Она знала, что теперь во что бы то ни стало ей придётся столкнуться лицом к лицу с тем, кто отнял у неё всё. Это было не просто желание, это была прямая задача. И не смотря на поздний час, Руна была готова действовать.