Глава 6: Исправление
Каким-то образом они добрались до жилого комплекса. Это было негласное соглашение между ними двумя, которое заставляло их стремиться к 32С, Чимин рылся в кармане в поисках ключей, а Юнги обвил руками шею Чимина, притягивая его как можно ближе. Чимин был отвлечен влажными поцелуями Юнги на своих губах, настолько сильными, что прошла целая минута, прежде чем Чимин, наконец, нашел свои ключи, глубоко постанывая в рот Юнги, когда он, наконец, открыл дверь. Они ввалились в квартиру грудой рук и ног, хихикая и смеясь, когда вставали и швыряли свои вещи в кучу возле двери. Чимин потащил Юнги к своему дивану, толкнул на него, прежде чем схватить свою рубашку и стянуть ее через голову. Он наслаждался тихим вздохом, вырвавшемся из Юнги, и тем, как его лицо стало нежно-розовым. Как будто он не мог вынести разлуки с Чимином, руки Юнги уже тянулись к нему, пробегая по каждому дюйму кожи, до которого он мог дотянуться, скользя по его мышцам, прослеживая линию пота, бисеринки которого уже начали покрывать живот. Застонав, Чимин практически сорвал с себя остальную одежду, вскоре после этого стянув все с Юнги и закинув куда-то через плечо. А затем он сделал паузу, желая не торопясь посмотреть на обнаженное тело Юнги. Боже, Юнги был особенным. Чимин влюбился в этого человека еще до того, как увидел его, но теперь, когда это произошло, Чимин уже не мог остановиться. Больше нет. Бледная кожа Юнги задрожала под ним. Его соски были мягкими и чувствительными, заставляя Юнги стонать, когда Чимин трогал их большим пальцем. Чимин наклонился, чтобы попробовать их, застонав, когда мускус кожи Юнги смешался с соленым вкусом его пота. Чимин покрывал поцелуями каждую частичку Юнги, до которой мог дотянуться, потому что не было ничего, что Чимин не любил бы так же сильно. Скользнув между ног Юнги, он наклонился и обхватил руками спину Юнги, притягивая его ближе, чтобы он мог почувствовать тепло тела своего возлюбленного на своем собственном. Чимину был твердым и ноющим. Каждый раз, когда он опускал бедра, он вознаграждался самыми прекрасными звуками, которые он когда-либо слышал. Он мог чувствовать каждый стон в вибрациях груди Юнги, и он наслаждался ощущением того, как ногти Юнги царапают его спину. Во влажных снах, которые у него были, когда лицо и черты лица Юнги все еще были загадкой, он представлял, что тратит столько времени, сколько может, чтобы исследовать тело Юнги, чтобы узнать, какие звуки будет издавать Юнги, когда Чимин разберет его на части, кусочек за кусочком. Хотя Чимин пытался запомнить каждую деталь в своей голове, желая воспроизвести ее, когда все будет сказано и сделано, теперь он не мог замедлиться. Юнги становился милее с каждой секундой, и Чимин больше не мог этого вынести. Чимин был совершенно поражен каждой деталью тела своего возлюбленного, уделяя особое внимание члену Юнги, посасывая его и дрожа от удовольствия, когда другой мужчина схватил Чимина за волосы. Юнги приподнял бедра и выгнул спину, его рот открылся, когда Чимин пожирал его и съедал до конца. Член и дырочка Юнги были влажными и дрожащими к тому времени, когда Чимин, наконец, закончил, так же, как и сам Юнги, когда он лежал там, истекая предэякулятом. — Чимин, остановись, если ты продолжишь это, я… я не могу, — умолял его Юнги, когда Чимин легко просунул два, три пальца в дырочку Юнги. Он был загипнотизирован этим, скользя пальцами внутрь и наружу, только чтобы услышать влажный звук, издаваемый его пальцами, царапающими внутренности Юнги. Руки Юнги обхватывали член Чимина, его пальцы едва могли сомкнуться вокруг толстого, истекающего смазкой органа, который дергался и дрожал в хватке Юнги. — Давай, Чимин, дай мне это, — выдохнул Юнги, застонав от облегчения, когда Чимин, наконец, вытащил пальцы и подался вперед, чтобы коснуться головкой своего члена влажной и трепещущей дырочки Юнги. — Юнги, — простонал Чимин, полностью увлеченный тем, как Юнги, казалось, не мог закрыть рот, постанывая почти бесконечно, когда Чимин начал входить в него. И хотя Чимин едва сдерживал себя, не в силах справиться с тем, насколько тесно и жарко это было, он заставил себя держать глаза открытыми. Он хотел увидеть, как это повлияет на Юнги, хотел увидеть каждую вспышку удовольствия, промелькнувшую на лице Юнги. — Юнги, Юнги, Юнги, — выдохнул Чимин, его бедра неудержимо двигались вперед с каждым хриплым стоном имени его возлюбленного. Боже, это было все, что он хотел, и даже больше. Он был внутри, наконец-то внутри Юнги, и было трудно не кончить, просто думая об этом. — Юнги, т-ты сводишь меня с ума, — простонал Чимин, скользя так глубоко, как только мог. Смахнув с глаз мокрые от пота волосы, он облизнул нижнюю губу и откинулся назад, сжимая бедра Юнги и надавливая на его простату. Глаза Юнги закатывались, и боже, он издавал звуки, как будто умирал. — Я хочу… я хочу тебя так сильно, что это причиняет боль, Юнги, ты чувствуешь это? — Чимин, о боже мой, — сказал ему Юнги, поджимая пальцы ног и выгибая спину, когда Чимин ускорился, заставляя диван со скрипом двигаться вперед с каждым толчком. Чимин наклонился вперед, обхватив голову Юнги руками. Юнги почти сразу же схватился за руки Чимина, нуждаясь в чем-то, что удерживало бы его на земле, пока другой мужчина вбивался в него до потери сознания. — Я не могу, я не могу, я действительно умру, Чимин, п-подожди, подожди! — проговорил Юнги, снова вцепившись мертвой хваткой в предплечья Чимина, когда тот начал впадать в предоргазмическую агонию. Он попытался спрятать лицо в подушках, но Чимин не позволил ему, покрывая небрежными поцелуями его губы. — Подожди, подожди, подожди, я сейчас, Чимин — о боже, подожди… — пробормотал Юнги, его сердцебиение резко ускорилось, а в глазах начало двоиться. Но Чимин снова и снова шептал ему на ухо давай, давай Юнги, давай, и Юнги никак не мог ему отказать. Напрягая шею и сжимая челюсти, Юнги кончил со сдавленным, прерывистым криком, беспомощно подергиваясь, пока он приближался к своему оргазму. Когда его зрение начало темнеть, а хватка на руках Чимина ослабла, Юнги застонал, чувствуя, как что-то горячее и влажное выстрелило внутри него. — Юнги, Юнги, Юнги, я-я люблю тебя, — безумно повторял Чимин ему на ухо, сопровождая последние связные мысли Юнги, когда тот наконец потерял сознание.—
Когда Юнги в конце концов пришел в себя, это было самое блаженное чувство, которое он когда-либо испытывал в своей жизни. Хотя каждая часть его тела болела, это было приятное покалывание, которое заставило Юнги вздохнуть. Потянувшись всем телом, пока его суставы не захрустели, Юнги в конце концов открыл глаза. Вид потолочного вентилятора над ним не удивил его, так как точно такой же был и в его квартире. Что действительно удивило его, так это руки, которые обвились вокруг него, заключая в кокон объятий Чимина. Юнги сонно оглядел комнату, отметив в глубине души, что в какой-то момент его перенесли в спальню Чимина. Кровать Чимина была мягкой и манящей — совсем как ее хозяин, который свернулся вокруг него калачиком, как кошка. Юнги с нежностью посмотрел на мужчину, широкая одурманенная улыбка тронула его губы, когда он запустил пальцы в спутанную копну волос. Он повернул голову так, чтобы вдохнуть запах шампуня Чимина, удовлетворенно поглаживая теплую руку, лежавшую на его животе. И пока он лежал, окутанный любовью Чимина, Юнги захлестнула волна эмоций, которые он не мог описать. Это было ошеломляюще. Всеохватывающе. И от этого Юнги почти хотелось плакать. Он ограничился тихим смешком, прикрыв ладонью ухмыляющийся рот, когда почувствовал, что Чимин шевельнулся от шума. Тот пробормотал что-то бессвязное, прижимаясь ближе, мягко сопя в шею Юнги. Только из-за чрезмерно настойчивого мочевого пузыря Юнги в конце концов заставил себя покинуть постель Чимина. Чимин же свернулся калачиком на теплом месте, которое оставил Юнги, словно все еще пытаясь найти следы присутствия другого даже во сне. Юнги попытался, но не смог не улыбнуться как идиот, когда тихо на цыпочках вышел из комнаты. Это заставило его желудок перевернуться, когда он подумал о том факте, что никогда раньше не видел квартиру Чимина изнутри. До этого момента. Спальня Чимина была скромной, но чистой. То же самое можно сказать и об остальной части квартиры Чимина, которая так сильно отличалась от квартиры Юнги, но все же почему-то казалась знакомой. Он слышал, как Чимин каждый день ходил по эту сторону стены, взаимодействуя с вещами, которые Юнги сейчас видел впервые. Проигрыватель с целой башней из виниловых пластинок, сложенных рядом с ним. Кухонная плита, на которой Чимин всегда недоваривал макароны. Там был букет цветов, который Юнги не заметил, тот, который Чимин подобрал с пола в уборной, и теперь он задумчиво стоял в вазе на столе Чимина. Здесь был диван, на котором Чимин часами сидел, просто разговаривая с Юнги. То самое место, где они вчера впервые занимались любовью. А потом была сама стена. Некоторые ее части выглядели более изношенными, чем другие, как будто кто-то долгое время прижимался к ней. Ванную Чимина было легко найти, потому что планировка квартиры отражала его собственную. Он справил нужду, вымыл руки, а затем наполнил таз водой, чтобы плеснуть себе в лицо. Юнги остановился, глянув в зеркало и рассматривая свое отражение. Он выглядел счастливым. Это было нелепо говорить, потому что это… это то, каким он был. Юнги был счастлив. Счастливее, чем когда-либо. Счастливее, чем, как он думал, он когда-либо заслуживал. Но когда он посмотрел на себя в зеркало ванной комнаты Чимина, Юнги обнаружил, что тот, кого он увидел, был тем, кого стоит любить. Он нашел это, чем бы оно ни было. Возможно, его собственная самооценка. Повод улыбнуться. Потому что будущее было светлым, и дверь, которую он так долго оставлял закрытой, теперь была открыта. Под его кроватью не было ни монстров, ни злодеев, поджидающих, чтобы напасть на него, — просто люди, изо всех сил пытающиеся быть счастливыми. И это было все, не так ли? Правду, которую он так боялся узнать. И подумать только, что это заняло у него так много времени. Юнги широко улыбнулся. Он стряхнул с рук лишнюю воду и вышел из ванной. Когда он вышел, Чимин был там, в гостиной, стучал в стену и выглядел как побитый щенок. — Юнги? Ты злишься? Я сделал что-то не так? — спрашивал Чимин с таким сомнением, что Юнги захотелось заключить его в свои объятия и выбить это из него поцелуями. Так он и сделал, подкравшись сзади к мужчине и крепко обняв Чимина за талию. Он прислонил голову к его спине, закрыл глаза и улыбнулся, когда почувствовал, как мужчина шевельнулся. — А ты что, думал, я ушел? — мягко спросил Юнги. Чимин обернулся в его объятиях, его глаза подозрительно увлажнились. — Нет, — солгал Чимин и обнял Юнги в ответ. Они стояли так с минуту, наслаждаясь теплом и присутствием друг друга. Оба боялись отпустить, опасаясь, что если они это сделают, другой человек исчезнет, и они снова проснутся в своих кроватях, разделенные этой стеной. Но жизнь не всегда была такой жестокой. И сердце Юнги наполнилось. Поэтому он потащил Чимина обратно в постель, довольный тем, что показывает другому мужчине, как много тот для него значит.—
Жизнь Мин Юнги медленно менялась. Чимину потребовалось некоторое время, чтобы сделать это, но в конце концов он убедил Юнги обратиться к психотерапевту из-за его беспокойства. Поначалу было трудно обсуждать все с незнакомцем, но Юнги никогда не был по-настоящему один. Чимин всегда был рядом с ним, держа его за руку, если он в ней нуждался. Это не было чудодейственным лекарством. Юнги не сразу стало лучше. Было трудно избавиться от привычки, которой он придерживался столько лет. Но он научился открываться медленно, а Чимин, в свою очередь, научился позволять Юнги двигаться в своем собственном темпе. Маме Юнги понравилось это в Чимине. С другой стороны, ей все нравилось в парне ее сына, и всякий раз, когда она приезжала к ним двоим, она щипала его за щеки и говорила ему именно это — после передачи пакетов с неочищенными фисташками и нескольких контейнеров, полных домашнего кимпаба, конечно. Отец Юнги, с другой стороны, был более сдержанным. Но однажды, в поступке, которого Юнги не ожидал, его отец тихо признался Юнги, что гордится им. Доктор Ким тоже гордился им. По крайней мере, он сказал Юнги, что так оно и было, когда он приходил в прошлый раз. Для обычного осмотра более двух месяцев назад. Тогда Чимин впервые встретился с ним официально. Доктор Ким представился как Джин, с энтузиазмом пожимая руку Чимина с яркой улыбкой с ямочками на щеках. Старые друзья Чимина, Тэхён и Хосок, приветствовали Юнги похожим образом, смехом и ехидными ухмылками, когда они наконец встретили «любовь всей жизни Чимина». Юнги было тяжело с ними вдвоем, но он все равно был рад, что наконец-то смог встретиться с ними, после всего, что он услышал. Они приходили чаще, теперь, когда Чимин уволился с работы. Он уволился несколько месяцев назад. Но это не было плохо. Он нашел работу в местном музыкальном магазине, и, хотя он не зарабатывал и вполовину меньше, чем бизнес-аналитиком, Юнги мог сказать, что это сделало Чимина счастливее. Он приходил домой с улыбкой на лице и пластинками в сумке, всегда взволнованный возможностью показать Юнги, какую новую музыку он открыл для себя. О, а потом был Намджун. Несмотря на пылкие заверения Юнги, что его дружба с Намджуном никогда не была романтической, Чимин по-прежнему отказывался называть Намджуна иначе, чем «Парень из UPS» в течение примерно полутора месяцев. Однако со временем они привыкли друг к другу, особенно когда обнаружили взаимный интерес к рэп-альбомам 90-х. Нередко можно было видеть Намджуна по выходным, пьющим пиво из холодильника и листающим коллекцию пластинок Чимина. Однажды, гораздо позже, уютно устроившись в постели Чимина и поедая китайскую еду на вынос, Юнги наконец сказал Чимину то, что хотел сказать уже несколько недель. Он хотел съехать. Сначала Чимин предполагал худшее, но, напротив, в этом не было ничего плохого. Юнги не хотел уходить — он просто хотел, чтобы они вдвоем переехали в какое-нибудь место вместе. Это было как раз вовремя, учитывая, что шкаф Чимина был полон одежды Юнги, а морозилка Юнги была полна тех маленьких чашек мороженого, которым Чимин любил перекусить. — Давай, Чимин. Живи со мной, — сказал Юнги, прислоняясь к теплому плечу Чимина. Чимин никогда не мог отказать Юнги.—
Была суббота. Поздний вечер. Наконец-то им удалось упаковать последнюю из своих коробок. Грузчики занесли все в грузовик, а уборщицы уже ушли убираться в квартирах. Все, что теперь оставалось — провести последнюю проверку. Было так странно — видеть то, что осталось. Две квартиры стояли бок о бок, такие же пустые, как в тот день, когда они оба сюда въехали. Они так много оставили здесь, и теперь нечего было упаковывать, кроме их самых теплых воспоминаний. И когда Чимин запер свою квартиру, вернувшись, чтобы встать рядом с Юнги, они оба в последний раз заглянули в открытую дверь 32В. — Ты готов? — спросил Чимин Юнги, соприкасаясь с ним плечами. Был ли Юнги готов? На всю оставшуюся жизнь. Это был вопрос, над которым он еще толком не задумывался, но вот он, был задан ему через открытую дверь. Хотя на самом деле это был не такой сложный вопрос, не так ли? Потому что он уже знал ответ, и знал очень давно. — Да, я готов, — сказал Юнги. Он подошел к 32В и закрыл дверь, заперев ее в последний раз.Blondie - Long Time