Снова вместе

– Гамзе, ты где? – кричу я как только оказываюсь на территории дома сестры. На улице никого не видно, так что я уверенно захожу во внутрь. – А вот и Ханде приехала, – говорит сестра, когда видит меня, – всё Джанер, Мави на тебе. Мы забираем бокалы, штопор, тарелки с сыром и фруктами, которые подготовила сестра, и отправляемся на улицу, где удобно устраиваемся на мягких креслах. – И? – произносит сестра. Я временно игнорирую её вопрос, открываю вино, наливаю в свой бокал, выпиваю залпом и реагирую. – И? – И кто твой партнёр по съёмкам, из-за которого ты вот так пьёшь вино? – Керем, – кратко отвечаю я. – Керем? – Керем. – Какой ещё Керем? Я что должна по одному имени всё понять? Может ты всё-таки скажешь фамилию? – Дорогая Гамзе, – я делаю ещё несколько глотков вина, – ты что знаешь много Керемов? Особенно тех Керемов, которые могут довести меня до такого состояния? – Даже не знаю, надо подумать, – я искренне удивляюсь поведению сестры. – Керем Бюрсин, – на выдохе произношу я и допиваю содержимое моего бокала. – Ханде, Ханде, помедленнее! – Плевать. – Так значит Керем Бюрсин. И что между вами произошло уже сегодня? – Что-что? Он оказался тем самым моим новым коллегой. Этого достаточно. – Напомни мне, пожалуйста, почему вы расстались? – Потому что у каждого была впереди своя дорога. – То есть вы мирно расстались, но сейчас тебя волнует, что вы будете работать вместе? Я тебе не понимаю, – мы вместе пьём вино, – что он сказал? – Он сказал, что я прекрасный кандидат, а я не готова вновь с ним играть. – Кто из вас был инициатором расставания? – Я, – невесело отвечаю я, делая очередной глоток. – То есть ты была инициатором расставания, а теперь ты же страдаешь от этого? Ханде, давай ты объяснишь всё по порядку. Ты же так ничего и не рассказала мне год назад о вашем разладе. – Просто нечего рассказывать. – Как это? – сестра выжидающе смотрит на меня. – Просто в какой-то момент мне показалось, что всё как-то неправильно. Не так, как должно быть. У него было много работы, какие-то проекты, поездки. А у меня только пару рекламных проектов. Он уезжал по работе, а я оставалась одна. Я пыталась придумать себе занятие, он возвращался уставшим, а мне казалось, что я что-то делаю не так. Раз у него всё прекрасно в карьере, а моё агенство только и твердило, что всё скоро будет. И в какой-то момент я подумала, что будет лучше, если мы продолжим по отдельности. – Ты сейчас мне правду рассказываешь или придумала это только что? – сестра смотрит на меня шокировано. – Просто я не хочу верить, что вы расстались из-за такой глупости. – Правду, – я наливаю вино и выпиваю залпом, – когда я завела об этом разговор, Керем не сопротивлялся. Наверное, он тоже чувствовал, что ничего не получается. Вот так мы и расстались. Просто решив пойти каждый своим путём. – А ты не думала о том, что он просто хороший актер? И что он сыграл, что он согласен с тобой. Чтобы ты не видела его разбитым и не винила себя. – Не думаю. С чего бы ему играть. – С того же с чего тебе его бросать. Что он тогда сказал? – Что уважает моё желание, отпускает и желает удачи, – сестра тяжело вздыхает и отпивает вино. – Ладно, объясни мне свою реакцию сейчас. Вы уже больше года не в месте. Так в чём тогда проблема? – Правда не догадываешься? – сестра молчит несколько минут. – Ты его не разлюбила? – Нет, – я отрицательно качаю головой, подтверждая свои слова. – Ты, – сестра смеётся, – я вспомнила, как ты мне запрещала есть шоколадку у тебя дома. Это же любимая шоколадка Керема, да? – Да. – Ты хранила дома его любимую шоколадку, в надежде, что он однажды вернётся? – Будто ты бы не хранила что-нибудь любимое Джанера. – А я так удивлялась, когда видела тебя утром в мужской майке. Искренне не понимала, почему ты спишь в майке Керема. А ты, оказывается, такая дурочка, бросила его, скучаешь и держишь всё в себе. – Сейчас это уже не важно, – я беру бутылку, но она уже пуста, так что я тянусь за второй. – Ханде, остановись. Нельзя пить так быстро. Ты же даже не закусываешь, сейчас плохо будет. – Это ты не умеешь пить, а я умею. Так что мне не будет. – Ты неисправима. Что произошло сегодня? – Представляешь, в новом сериале наши персонажи вновь станут парой. И его это совсем не смущает. То есть я уже молчу о том, что ему плевать на все то, что будет происходить в сети, когда там будут появляться наши новые общие фото. Ладно, я могу понять, это специфика профессии. Но его совсем не смущает, что мы будем играть влюблённых. – А почему это смущает тебя? Не думаешь, что тебе стоит не думать о чувствах, а в конце концов воспользоваться шансом подвернувшегося проекта? – Я не смогу играть с ним, Гамзе. Я его слишком сильно люблю. И он почувствует это при нашем первом сценическом поцелуе. Потому что, когда любишь, невозможно целовать по-актерски. Ты в любом случае целуешь по-настоящему. А я не хочу быть слабой в его глазах. Не хочу, чтобы он думал, что я всё ещё сохну по нему. – Ты не сохнешь, а течёшь по нему. Если ты понимаешь о чём я, – я кидаю в сестру виноградиной. – Сама будешь убирать, – кричит она. На крик появляется Джанер. – Вы в порядке? – Да, просто Ханде буянит. Мужчина задерживается на мгновение, но всё-таки возвращается в дом. Правильно, ему не стоит знать, о чём мы тут шепчемся. Ну как шепчемся. – Не важно, что именно со мной происходит. Но я скучаю по нему, и он это обязательно поймёт. А я не хочу, чтобы он знал. Или даже предполагал. – Бедная моя девочка. – Знаешь, что он сегодня сделал? Во-первых, непринужденно поздоровался, как будто мы старые друзья; во-вторых, сел на ближайший ко мне стул, хотя было много свободных. А в-третьих, там было открыто окно, оттуда дул ветер. И каждый раз, когда налетал порыв, до меня доносился одеколон Керема. – И что здесь такого? Мужчине что уже нельзя одеколоном пользоваться? – Гамзе, это тот одеколон, что покупала ему когда-то я. Он всё ещё пользуется тем одеколоном. Ну может другим флаконом, но тем же запахом. Почему? Зачем ему это? – Ханде, ты не думала, что вам стоило поговорить. Честно. Может он тоже всё ещё тебя любит. И вы могли бы вместе принять этот проект. – Он не может всё ещё любить меня. – Откуда ты знаешь, ты разве спрашивала? Мне кажется, ты сразу отписались от него, разорвав все связи. – Вот поэтому и не любит. Разве можно любить девушку, которая перечёркивает и избавляется от своего прошлого? – Почему ты так поступила? – Почему всё удалила? Слишком больно было видеть и вспоминать о нас. Не была готова видеть его красивый профиль и понимать, что он больше не мой. Да и сейчас не готова. – Ладно, не хочешь говорить, просто прими проект. А там будь что будет. – Ты правда думаешь, что мы смогли бы работать вместе? Очень смешно. – Ханде, послушай меня. Правда, поговори с ним, обсудите всё. Ты же сама говорила, что проект прекрасный. Не позволяй какому-то там бывшему влиять на твою карьеру. – Он не какой-то там бывший. – Тем более. Если в нем осталась хоть капля достоинства, то он должен понимать, что успех этого проекта очень важен для тебя. И Керем, которого я знаю, сделает в таком случае всё возможное и невозможное, чтобы успех действительно был грандиозным. – Не знаю. – Смотри, ты можешь мирно поговорить с Керемом, восстановить хоть какое-то доверие, согласиться на проект, наконец вернуться к работе и сотворить что-то прекрасное. А там, глядишь, вы поговорите по душам в его или твоём трейлере после того, как сыграете постельную сцену ваших героев и всё станет просто прекрасно. – Ты же знаешь, что в нашей кино-индустрии таких сцен не бывает. – Ханде, ты такая зануда. Ну после страстного поцелуя. Ты поняла о чём я, – я смеюсь с неё. – Или? – Или ты можешь убегать от своих чувств, от Керема, от себя; отказаться от интересного проекта и снова сидеть дома, пока он будет купаться в лучах славы с какой-нибудь другой актрисой, – сестра делает маленькую паузу, – ой, как представлю, такой ужас, не хочу видеть эту картину. – Ага, а потом у меня разовьётся синдром неполноценности, якобы меня зовут в проекты только потому, что мы с Керемом хорошо смотримся вместе. Не хочу такого. – Что за чушь? Ты только сама себе можешь такой синдром придумать, совершенно безосновательно. Ладно, я поняла, ты не хочешь признавать, что я как всегда права. – Я вообще больше не хочу об этом говорить. Давай включим музыку и будем танцевать, – я включаю рандомную песню, сбрасываю обувь и бегу танцевать босиком на траве, допивая своё вино. – Ханде, успокойся. – Гамзе, знаешь, Керем Бюрсин окончательно захватил мою жизнь. Даже первая рандомная песня у меня на телефоне – это песня, которая ассоциируется с ним. Он любил напевать её, когда готовил завтрак. Ненавижу это всё. – Гамзе, Ханде, у вас всё в порядке, что-нибудь нужно? – на пороге дома появляется самый заботливый человек в мире – муж моей сестры. – Да, всё в порядке, мы просто танцуем тут. И нет, нам ничего не нужно, – отвечает ему Гамзе. – Разве что ты сможешь стереть из моей памяти Керема Бюрсина, потому что я ни дня больше не хочу помнить наше прошлое. Тогда я хотя бы смогу принять новый проект без каких-либо внутренних конфликтов. – Джанер, не обращай на неё внимание, она слишком много выпила. – Не правда! – кричу я. – В моём состоянии виновато не вино, а слишком прекрасный бывший. Лучше бы я его ненавидела... Гамзе, где наше вино. – Ханде, успокойся уже. – А он называл меня Хандемий, скучаю по этому. – Так, родная, давай ты как-нибудь начнёшь приходить в себя. Я переключаю песню на телефоне и продолжаю танцевать. – Сестра, знаешь, кого ты мне напоминаешь? – я отрицательно качаю головой на вопрос любимой сестры. – Своего персонажа Эду. Она тоже так головой трясла, когда танцевала в машине. – Неет, ну зачем ты мне это говоришь. Я же сейчас начну вспоминать, как прекрасно было с Керемом на съёмках. И как уже точно не сможет быть в этот раз. – Всё в твоих руках, малышка, всё ещё может быть также прекрасно, а может даже лучше. – Гамзе, перестань, я не хочу больше слышать о нём. Дай мне ещё вина. – Нет, хватит тебе уже. – Где Мави? Хочу обнять свою малышку. – Это моя малышка. Хочешь свою, надо было заняться этим делом с Бюрсином. И вот бы уже не было так одиноко сидеть дома. А Мави спит. Во всяком случае должна, может ты уже её разбудила своими танцами. – Гааамзе, зачем ты это сказала. Чтобы я ещё больше страдала, вспоминая, как он хорош в постели? – Я падаю на траву, ложась звёздочкой и смотря в небо. – За что мне это всё? – Ни за что, – сестра ложится рядом, – а для чего. Для того, чтобы дать вам обоим ещё один шанс. – Я устала, я посплю тут. – Тут ты замёрзнешь, пошли хотя бы до дивана дойдем. – Неа, я уже не встану. – А говоришь, что не пьяная. – Я не пьяная, я просто не хочу вставать. – Ага-ага, давай уже, – сестра поднимается сама и поднимает меня, – пойдем, поспим, а потом обсудим всё на трезвую голову. – Нечего тут обсуждать. Я уже всё решила. – Что ты решила? Угробить свою карьеру просто потому, что твой бывший слишком хорош? – Ты очень странно это формулируешь. Я решила отказаться от проекта, в котором играть мне будет не комфортно из-за моего партнёра. – Который хорош во всём, особенно в постели, но ты такая дура его бросила, а теперь сама страдаешь. – Заткнись, я сплю. – Ой, госпожа Эрчель, вы решили успокоиться? Ты спи, а я пока подтвержу твоё участие в проекте. – Только попробуй. Я проснусь и убью тебя. – Шучу, я тоже сплю. Но потом мы проснёмся и ты его подтвердишь. Потому что ты же не школьница, которая будет бегать от любви, не важно, взаимной или нет. Ты взрослая состоявшаяся девушка и актриса. Значит, сможешь справиться и с этим. – Гамзе, если ты сейчас же не замолчишь, то я тебя сброшу с дивана. Мы просыпаемся, когда уже темно. Не знаю, как сестра, но я с адской головной болью. Джанер заботливо разогревает для нас ужин и наливает воды. Но я забываю обо всем этом, когда на моём телефоне показывается входящий звонок. Сначала я ругаюсь от того, что кто-то звонит так поздно. А потом теряю дар речи, когда вижу, что это Керем.