Твоя и ничья

Марина очень быстро пытается покинуть офис, если было бы больше сил, она перешла бы на бег. Как много «бы»? Хочется спрятаться от реальности и забыть. Забыть абсолютно все. На улице снова холодно, как хочется тепла. Никотин снова отправляет тело. Затяжка. Еще одна. Она слегка покашляла, небрежно выкидывая недокуренную сигарету в белоснежное полотно снега. — Марин, постой, — увидеть его она сейчас точно не ожидала. — Вить, спасибо, что помог, — не смотря в глаза, произнесла дрожащим голосом девушка. — Но сейчас я не готова вести диалоги. — Слушай, ты на Сашу не обращай внимания, у него проблем по самые яйца, — Пчелкин поджег сигарету и выпустил клубок серого дыма, — плюс ты же знаешь, как он любит все контролировать. А твоя тайная свадьба и все дела… Ну, в общем, порядком разозлили его. — Да плевать, что его там разозлило, вот честно. В своем глазу он бревна не видит, но желает, чтобы бы все плясали под его дудку. Космос застрял в дерьме, которое поглощает его каждый день, а вам дела нет. Вы же друзья, блять, но дружбой здесь уже не пахнет. Деньги и власть затуманили рассудок и Белый это понимает. Я — Пас. Если он так хочет, я выхожу из игры, — Марина перевела свой взгляд на Белова, который все это время стоял за спиной Пчелкина, развернувшись медленными шагами, пошла к своему автомобилю. — А она ведь права, — Пчела хлопнул Белова по плечу и поднялся в офис. Два дня назад. Екатеринбург После неудачной поездки в Москву, чета Тухловых присела на алкоголь с удвоенной силой, Лидия каждый раз проклинала свою дочь при любом удобном случае. Денег практически не было, а вот выпить хотелось всегда. Олег смотрел в грязные окна, отмечая для себя, что все-таки вид с окна у них в квартире очень хороший. — Ну, что Олежка, — Лида зашла в квартиру и трясла в руке бутылку, — пришлось мне потешить нашего дворника немного, но зато у нас беленькая есть. — Вот, если бы ты была более милой со своей дочкой, то сейчас, как сыр в масле катались, — причитал Олег, что совсем не нравилось его супруге. — Ах, ты сыч проклятый, — Лидка дала мужу подзатыльник, — как ты смеешь свой рот поганый открывать. Бык помойный, палец о палец не ударил, чтобы хоть как-то меня содержать. Удавлю, суку! — Лидочка, Лидочка моя, погорячился, прости окаянного, — Олег припал к ногам жены, а она отошла от него и принесла два стакана. Разлив сивуху, протянула один стакан супругу, он только поднес граненую тару ко рту, но руки ослабли и стакан упал на пол, а следом Тухлов. — Ты «чё» совсем охренел, — причитала Лидия за пролитое спиртное, но Олег никак не реагировал на ее слова, тогда она подошла поближе к мужу и начала теребить его за рыхлые щеки. — Олежка, ты чего это? — женщина прилегла на грудь супругу, но его сердце уже не билось.

***

Москва. Так странно, у тебя есть деньги, много денег, но тебе некуда идти. Тебя никто не ждет, ты совершенно одинок в этом мире. Она пришла к дому Максима, но подниматься в квартиру не стала, присев на лавочку во дворе поглощала свежий морозный воздух. По холодной щеке текли горячие слезы, размазывая черную тушь по красивому лицу. — Я присяду? — к девушке подошел мужчина, который стоял, опираясь на трость. Марина обратила внимание, что у него отсутствует часть ноги, стало немного не по себе. — Конечно, — робко ответила девушка. — Сигаретку? — Не курю, — присаживаясь на лавочку, ответил мужчина. — Спортсмен я, правда, в прошлом, — опечаленно сказал мужчина. — Семен. — Марина, курящая и пьющая, — усмехнулась девушка. — А плачешь чего сидишь? Как всегда, мужики? — Долгая история, — убирая сигарету обратно в пачку, ответила девушка. — Знаешь, я научился жить без слез, — мужчина слегка поджал губы, — не смотри ты на меня так. Я не ревел, а выл от боли и непонимания. В один момент я лишился всего. Любимая работа, спорт. Разумеется, ушла жена, кому инвалид-то нужен, но я принял и научился с этим жить. А у тебя что? С чем справиться не можешь? Жива, а главное здорова, все остальное — мелочи жизни. — Верно, говорите, — Бельжо вытерла подкатившую слезу. — Сижу, жалею себя. Слабая. — Слабость, не порок, — мужчина аккуратно встал с лавочки и подкурил сигарету. — Все мы в чем-то слабые… Он ушел, но видя его, Марина поняла, что ее проблемы ничто, по сравнению с тем, что порой испытывают люди. Сколько боли было в глазах у этого мужчины, но он нашел силы жить дальше. Завтра у Максима операция, а она сидит и жалеет себя, пока он тоже проходит все круги ада. Карельская смахнула с лица ненавистные слезы и, достав ключи, пошла домой.

***

Наше время. Екатеринбург. В квартире Тухловых за последние десять лет, наконец, была идеальная чистота. Лидия помыла свои уже седоватые волосы, завязала их в крепкий пучок и надела черную повязку. Олег скончался в возрасте сорока пяти лет. Лида поставила стопку напротив фото супруга в черной ленте. Она трезвая, женщина забыла, когда в последний раз вообще находилась в таком состоянии. Порывшись в шкафах, она нашла фото маленькой Марины и ее отца, пройдя на кухню, взяла фотокарточку с собой. — Эх, Олежа, родненький, — смотря на фото супруга, женщина заливалась слезами, — на кого ты меня оставил? И как я без тебя? Маринка, меня знать не хочет, никому я не нужна. А ты? Всю жизнь мне испортил, — Тухлова смотря на фото бывшего мужа, обратилась к нему. — Делал все, чтобы доченька тебя больше любила. Добился своего, проклятый. Маринка, а ты прости мать свою, — Лидия налила себе полный стакан водки, — непутевая я. Женщина подошла к кухонной плите и на всю мощность включила газ: — Я вас всех любила. Скоро встретимся Олежка, скоро.

***

Москва С самого утра в Склифе врачи готовились к операции, Макс же в свою очередь практически ни с кем не разговаривал. Его снова осмотрели врачи, все шло по плану. Он устал быть сильным, он больше не хочет бороться. Пускай на все будет воля божья, хотя назвать Карельского человеком верующим, нельзя. От мыслей его отвлек стук каблуков и снова этот голос. Надоедливый до жути. — Опять не в настроении, — сделала Инга свои выводы, зайдя в палату. — Я проведать тебя пришла. — Я пережил бы, — небольшая пауза, — если бы меня не навещали, даже был бы счастлив. — Как можно быть таким холодным, — недовольно произнесла девушка в белом. — А ты ожидала, что я в улыбки буду расплываться при виде тебя? — Макс снова одарил девушку ледяным безразличным взглядом. — Ты пользуешься тем, что я прикован к кровати и вынужден терпеть твое присутствие, а видя тебя блевать охота, так ты мне насточертела, — впервые Карельский позволил себе тираду гадких слов, в адрес когда-то любимой девушки. — Лучше лежать и страдать каждый день по той, кому ты не нужен, — Инга пыталась подливать масло в огонь, ей хотелось, чтобы Макс страдал еще больше. — Действительно, думаешь, она будет тратить время на какого-то охранника, сама будучи приближенной Саши Белова. Наверняка спит с каким-нибудь бандитом, а может быть и с предводителем. — Ну, вообще-то она моя жена, — Карельский продемонстрировал кольцо на безымянном пальце, — а не Саши Белова. Не весь мир крутится вокруг него. — Я не поняла, вы женаты? — с обидой в голосе спросила Островская. Максим ничего не ответил Инге, так как в палату вошли врачи, и его необходимо было перевести в операционную. Медперсонал быстро переодели больного и положили его на кушетку. Впереди самое страшное. Боится ли он? Конечно. Страх пронизывает все тело, потому что за эти несколько часов, пока он будет под наркозом, решится его дальнейшая жизнь. — Макс, — услышав родной голос, он невольно улыбнулся и попросил медсестру остановить каталку. — Буквально минута, — показал он один палец на руке. — Прости меня, — Марина коснулась его губ. — Помни, я рядом… Мужчина прикрыл глаза, неважно, какой будет исход, она здесь. Она пришла, она рядом. Он чувствует ее всеми частями своего тела. — Через пару часов встретимся. Я. Тебя. Люблю. Яркий свет ламп бьет в глаза. Все идеально стерильно. Ходячие белые халаты. Их там много. Страшно. — Максим Александрович, сейчас я буду вводить вам наркоз и через несколько минут, вы почувствуете, как ваше тело расслабляется, — милая врач-анестезиолог, как можно мягче объясняла свои действия. — Я готов, скорее бы уже, — улыбаясь, проговорил Макс. — Ну, в добрый путь… — Три…два…один, — глаза мужчины закрылись. Марина измеряла шагами длинный больничный коридор. Прошел час. Время идет, так медленно. Она тихонько молится, если Бог есть, он поможет. А она верит, что он ее слышит. От мыслей Марину отвлек звук мобильного телефона, отчего она даже вздрогнула. — Слушаю, — тихим голосом ответила Бельжо. — Марин, привет, это — Оксана Смирнова. Ты меня узнала? — Оксана, — удивилась девушка, — конечно узнала. Случилось, что? — Мать твоя, Лидия Анатольевна, сегодня умерла...