Немое отчаяние

— Сяо?.. — до боли знакомый голос эхом отозвался в голове, а мышцы тут же напряглись, словно в ожидании удара. Сяо нехотя повернул голову к той, кого он не видел уже очень давно. К той, кто пусть и нанесла огромную травму в прошлом, но зато подарила возможность двигаться дальше и найти настоящее счастье, которое Сяо так отчаянно желал. — Кёка?.. — ее имя проскрипело на зубах так, что захотелось откашляться. Сяо почти не называл её имя после того дня. Он, если честно, почти забыл, как она выглядела, вот только сейчас, глядя на ее осунувшееся лицо, ему казалось, словно тот оставшийся в голове образ совершенно не был похож на то, в кого она превратилась. — Здрасьте, — брезгливо бросил Итэр и крепче сжал руку Сяо в своей, из-за чего последний почувствовал приливающее к щекам тепло. Они старались не держаться за руки в общественных местах, потому что даже несмотря на увольнение, показывать в обществе собственные чувства было страшно. Сяо не сомневался, что даже если они наткнутся на улице на тех, кто живет по другим законам, Итэр сможет защитить их обоих, но рисковать никто из них не хотел. Но сейчас, стоя посередине шумного торгового центра, Сяо был действительно благодарен за то, что Итэр схватил его за руку в то же мгновение, как Кёка появилась в зоне видимости. Наверное, хотел поддержать, а может быть, заявить собственные права, — значения не имело. Кёка была совершенно одна. — Это тот самый парень… — начала было она, но тут же оказалась грубо перебита. — Да, тот самый. Какие-то проблемы? Кёка поморщилась, неосознанно делая шаг назад. То, с каким непониманием она смотрела на враждебно настроенного Итэра, вызывало в душе Сяо почти детскую радость. Радость от того, что теперь у него получилось задеть ее ржавые струны души. Он честно старался на приемах избавиться от ненависти к ней. Старался простить ту измену и двигаться дальше. Но сколько бы он не пробовал — ничего не получалось. Сяо ее ненавидел, и сейчас, замечая отвращение в ее глазах, он ненавидел ее еще сильнее, потому что после того, что она сделала, она не смела смотреть на них подобным взглядом. — Я… совсем не ожидала встретить тебя здесь, Сяо… — она снова перевела взгляд, словно пытаясь игнорировать Итэра, и Сяо с огромным трудом нашел в себе силы ответить раньше, чем это сделал бы взбешенный Итэр. — Здесь собирается почти весь город. Совершенно не удивительно, что мы встретились именно здесь… Весь этот разговор был таким странным, таким ненужным, что хотелось уйти, скрыться, забрать Итэра с собой подальше от этого цепкого взгляда, которым она пробегалась по ним обоим в попытке принять тот факт, что Сяо сейчас вполне счастлив без нее. — Мы можем поговорить?.. Наедине… — выдавила из себя Кёка, спустя пару секунд молчания, и Сяо ощутил, как неприятно заколотилось сердце. Поговорить. Они толком не разговаривали последний год совместной жизни. Они не разговаривали после ее измены. Не разговаривали даже в самом начале, когда ссорились, просто замалчивая проблемы и на утро вновь и вновь делая вид, словно ничего не произошло. Зато теперь, когда мысли о ней, черт возьми, только перестали приносить жгучую боль, она предлагает поговорить. Как же ничтожно с ее стороны. — Нам не о чем разговаривать, — пусто отозвался Сяо, не желая выяснять прошлые отношения прямо на глазах у Итэра. Тот подозрительно притих, хотя Сяо был уверен — внутри него сейчас буквально кипела ярость, и если бы не факт, что Кёка была девушкой, тот, скорее всего, уже кинулся бы на нее с кулаками. — Сяо, прошу… Дай мне пять минут… Наедине… — глухо повторила она, снова бросая короткий взгляд на Итэра и после возвращая умоляющие глаза на Сяо, в которых действительно плескались боль и усталость, которых Сяо никогда не видел у нее раньше. Итэр нахмурился, крепче сжимая руку. Он явно был против этой затеи, потому что Кёка не просто бывшая — она буквально та, кто собственноручно подвела Сяо к первой попытке. Она та, кто спровоцировала и вторую попытку тоже, и такое не прощается. На такое нельзя закрыть глаза и просто сделать вид, словно ничего не происходило. С другой стороны — Сяо до сих пор безумно терзал вопрос о том, как давно она изменяла. Он не знал, зачем ему эта информация. Он был уверен, что ему не станет легче, но он хотел знать хотя бы для того, чтобы поставить огромную точку в этой неразрешенной проблеме. — Итэр, дай нам пять минут, пожалуйста, — со всей нежностью произнес Сяо и мягко провел большим пальцем по кисти, пытаясь этим жестом сказать, что все будет хорошо. Итэр нахмурился, посмотрел в ответ непонимающе, но руку всё же отпустил, терпеливо кивнув. Он был зол, но Сяо знал, что тот не станет относиться неуважительно к его решениям. Итэр всегда был понимающим. Итэр был самым лучшим. — Говори, — вновь холодно отозвался Сяо, когда Итэр скрылся в ближайшем отделе, кажется, с одеждой. Без его присутствия стало пусто, потому что Сяо слишком привык к его постоянному нахождению рядом. Без него как будто было неправильно. Стоять вот так посреди торгового центра и говорить с бывшей — черт… — Ему есть восемнадцать? — первый же вопрос неприятно попал в сердце, и Сяо поморщился, испытывая желание тут же уйти, не продолжая этот разговор. — Ему больше восемнадцати, но тебя это абсолютно не касается. Если не перейдешь к сути — я не стану даже слушать. Она вздрогнула от настолько холодного ответа и дрожащей рукой заправила выбившуюся прядь за ухо. — Сяо… Я совершила много ошибок в прошлом… — начала она сумбурно, и Сяо горько усмехнулся с подобной формулировки. — Я причинила тебе много боли, и я не прошу простить меня, потому что знаю, что это невозможно… Но я уже получила свое… С тем парнем… мы расстались почти сразу после того дня, и все эти месяцы я была совершенно одна… Меня уволили с работы, я чуть не осталась на улице… И тогда я поняла, что единственный человек, которого я по-настоящему любила, был ты… Знаешь… Я бесконечно жалею о том, как поступила с тобой, и я не прошу простить — я прошу начать всё с начала… Пожалуйста, дай мне ещё один шанс, я исправлю все ошибки… Сяо молчал, пусто глядя на то, как по щекам некогда любимой девушки побежали слёзы. Молчал, думая лишь о том, что все её слова — абсолютная ложь и манипуляция от человека, который отчаялся. Сяо не испытывал сочувствия. Он испытывал лишь странное чувство удовольствия от того, что она, черт возьми, все же получила по заслугам. Все это дерьмо, которое с ней случилось, она заслужила, и сопереживать он не хотел. Кому угодно, но не ей. — Ты сама себя слышишь? — с легким отвращением в голосе спросил Сяо. — Ты врываешься в мою жизнь в момент, когда у меня всё, наконец, наладилось, и говоришь мне забыть прошлые обиды и построить новые отношения с тобой? Ты бредишь? Она вздрогнула, и Сяо будто вновь оказался в том дне на ее корпоративе. Вот только тогда он стоял разбитый, униженный и раздавленный, а теперь все было наоборот, хотя сейчас он не хотел ее по-настоящему унизить. Он не знал, каких чувств в нем было больше, но что он знал наверняка, что этот разговор надо было заканчивать как можно скорее. — Это я брежу? Тебе тридцать лет, Сяо! Тебе бы уже семью строить, а ты встречаешься с каким-то школьником? — слова больно резанули по ушам. Сяо весь словно ощетинился и кинул почти взбешенный взгляд на чуть не плачущую девушку. — Я бы не отдалилась от тебя, если бы ты позвал меня замуж. Все было бы иначе, если бы ты был более внимательным ко мне тогда! Мне было одиноко с тобой… — Блять… — Сяо почувствовал, как пальцы свело мелкой судорогой. — Это я был невнимательным? Ты знала, что я был на грани смерти. Знала, что я лечусь и каждый блядский день борюсь с желанием выйти в ебаное окно. Ты знала! И что ты сделала? Что?! Поддержала меня? Попыталась поговорить со мной? Не смей обвинять меня в том, что ты отвернулась от меня в период, когда мне была необходима поддержка. Не смей оправдывать то, что ты просто хотела кольцо на палец, не важно от кого. Ты никогда не любила меня, просто признай это. Со мной было удобно только и всего… — Ты… Да как ты смеешь?! Стала бы я жить с тобой почти три года, если бы не любила тебя? — просипела Кёка, роняя крупные слезы из накрашенных глаз. — Как давно ты изменяла мне? — вопрос вырвался резко, словно плетью по коже, и напряжение, растущее все это время между ними, окончательно лопнуло. — Скажи, Кёка! Как давно? Она молчала. Смотрела своим отчаявшимся взглядом в самую душу, глотала слёзы и молчала, а Сяо уже не ждал ответа. Потому что знал, что ему это не понравится. Глядя в ее покрасневшие глаза и на смазанную тушь, он думал лишь о том, что сам он не плакал. Он, черт возьми, стоял сейчас с абсолютно пустым выражением лица и не мог выдавить из себя ни слезинки. И эта мысль была такой обнадеживающей. Такой радостной и счастливой, что хотелось даже засмеяться, ведь он так долго этого хотел. Так долго хотел ощутить себя свободным от собственного отчаяния и слез, что даже не заметил, когда наконец вырвался из этих оков. — Молчишь, — усмехнулся Сяо и отрешенно коснулся собственной переносицы. — Думаю, на этом нам стоит закончить. Знаешь, ты права, я никогда не задумывался о том, чтобы построить семью с тобой. Но я задумываюсь о том, чтобы построить эту семью с Итэром. С единственным человеком в моем окружении, кроме Венти, который принял меня таким — сломанным и раздавленным. Думаю, тебе тоже стоит найти такого человека, но это точно буду не я. Прощай, Кёка… Он не услышал ни слова в ответ, кроме тихих всхлипываний. Оставлять ее вот так, со слезами на глазах прямо посреди торгового центра было, вероятно, грубо, но ему было плевать. Нужно было вернуться к Итэру, и это было куда важнее, чем чувства той, о ком теперь хотелось забыть теперь уж точно навсегда…

***

Итэр всегда целует жадно, пылко, обжигающе. Он прижимается вплотную, обнимает до хруста костей и касается так, будто любит до беспамятства. И Сяо старается отдавать в ответ — целовать, кусать, сжимать… Вот только одно большое препятствие в виде полностью убитого либидо никак не дает ему продвинуться дальше, и это, если честно, сжирает изнутри. Они вместе уже почти год. Зима подобралась совершенно неожиданно, и Сяо не мог отделаться от мыслей, что его неполноценность точно Итэру однажды надоест. Он уже не пьет таблетки в таком количестве. Дозировку снизили почти до минимума после очевидного прогресса в состоянии, но сексуальное желание так и не возвращалось, что не могло не мучить трепещущее от любви сердце. Сяо Итэра хочет. Хочет его целовать, обнимать, хочет дарить ему нежность, удовольствие и настоящее блаженство, вот только сам Итэр — такой внимательный, трепетный и любимый Итэр — каждый раз не дает зайти дальше, потому что в этих ласках только он один останется удовлетворенным. И никакие разговоры о том, что Сяо получит моральную разрядку от того, что Итэру будет хорошо, не помогают. Но сегодня особенный день — новогодняя ночь, свечи, звуки фейерверков за окнами, а еще только они вдвоем, и Сяо, если честно, плавится в этой атмосфере с головой, напрочь потеряв счет времени сразу после курантов. Итэр сладко постанывает в поцелуй, чуть ерзает бедрами, скорее неосознанно, потому что Сяо сидит сверху и буквально физически ощущает его возбуждение, и в такой обстановке очень хочется зайти дальше. Хочется Итэра прижать к кровати, раздеть его полностью, пробежаться губами по пылающей груди, спуститься ниже, провести языком по всей длине и поймать слухом громкий вздох. Сяо помнит эти ощущения. Он помнит, каково это, ощущать возбуждение и даже оргазм, но сейчас он совершенно не думает о себе. Он просто хочет сделать приятно Итэру, а остальное — неважно. — Итэр, пожалуйста… — шепчет в поцелуй Сяо и чувствует волну мурашек по телу, когда замечает в ответ протяжный, полный желания стон. — А как же ты? Я так не могу… — дрожащим голосом шепчет Итэр, но послушно ложится на спину, когда Сяо давит ладонью на грудь. — То, что я не могу возбудиться, не означает, что я не хочу сделать тебе приятно, — выпаливает Сяо на одном дыхании и вновь припадает к губам в горячем, почти обжигающем поцелуе. Руки Итэра на шее ощущаются так правильно, что хочется заскулить от удовольствия. Сяо прижимается почти вплотную, скользит пальцами под футболку и касается, касается, касается… Тело у Итэра красивое — Сяо не раз видел его и каждый раз задерживал дыхание, потому что оно почти совершенно. По крайней мере Сяо не хочет думать иначе. Собственное, изуродованное шрамами кажется омерзительным, но он старается молчать об этом. Потому что Итэр, кажется, его по-настоящему любит. И то, с каким трепетом он сейчас притирается в ответ на простые ласки — прямое тому доказательство. От одежды Итэр избавляется быстро. Сяо до последнего не хочет раздеваться, но сдается под напором, когда Итэр нетерпеливо дергает его футболку вверх. На глаза мельком попадаются собственные порезы на руках. Сяо жмурится отчаянно, припадает губами к любимой шее и глушит эти мысли в себе, не желая сейчас испортить настолько интимный момент. И у него получается забыться — теплая кожа под пальцами, рваные стоны откуда-то сверху и, кажется, полная вседозволенность кружат голову, и этому не хочется сопротивляться, наоборот — хочется податься навстречу и утонуть в этом с головой… — Можно? — шепчет Сяо завороженно, замирая в каких-то жалких сантиметрах от пылающего возбуждения. Итэр кивает в ответ чуть нервно, и Сяо с восторгом касается горячего, возбужденного члена. Итэр красивый. Именно такой, как Сяо себе представлял, и это кружит голову, заставляя проваливаться в те ощущения, которые были давно уже стёрты из воспоминаний. Он не помнит, когда последний раз вообще делал подобное с парнем, но надеется, что не забыл все окончательно, потому что Итэру хочется принести максимум удовольствия. — Черт… — шепчет Итэр возбужденно, когда Сяо на пробу касается языком головки, и подобная реакция только раззадоривает. Сяо прикрывает глаза, сосредотачиваясь на процессе. Вбирает чуть глубже, прислушивается к давно забытым ощущениям тяжелого члена на языке и начинает медленно двигаться. Вверх-вниз, вверх-вниз… Итэр стонет высоко, практически скулит, и Сяо не останавливается — опускается так глубоко, насколько может, щекочет головку языком и полностью утопает в процессе. Ему кажется, что ничего правильнее с ним не происходило. После почти двух лет полного затишья в сексуальной жизни, делать нечто подобное непривычно. Сяо чувствует удивительный трепет в груди, а еще те самые чувства, которые копошатся внизу живота, но совсем еще слабо, не достаточно для того, чтобы возбудиться полностью, но даже этого хватает, чтобы сморгнуть одинокую слезу с уголка глаз. — Сяо… Всё в порядке?.. — с волнением спрашивает Итэр, когда Сяо отстраняется, смотрит поплывшим, покрасневшим взглядом и облизывает и без того влажные, припухшие губы. — Все прекрасно, — отвечает Сяо, не задумываясь, и сжимает член в ладони крепче. Итэр тянется навстречу сам, снова утягивает в долгий, переворачивающий все внутри поцелуй, и Сяо дрожит так, словно это его сейчас пытаются довести до оргазма. Он не перестает двигать ладонью по влажному члену, раз за разом задевает большим пальцем головку и пытается сохранить ровный темп. Поцелуи кружат голову, Сяо то и дело сбивается, то ускоряя движения, то почти останавливаясь, но Итэру, кажется, нравится, потому что он всё же достигает разрядки, спустя пару минут этих неловких манипуляций. И Сяо чувствует себя непомерно счастливым. Он растирает в пальцах вязкую сперму, смотрит в раскрасневшееся лицо напротив, а в мыслях думает лишь о том, что этот золотой парень за этот год стал ему невероятно дорог. Дорог настолько, что даже с почти убитым либидо Сяо не против найти альтернативу обычному сексу, чего никогда не пытался сделать в своих прошлых отношениях. С Итэром вообще все иначе. С Итэром будто чувства ярче, жизнь приобретает смысл, и Сяо с каждым месяцем действительно чувствует себя все лучше и лучше. — Это был лучший секс в моей жизни… — выпаливает Итэр, придя в себя, и Сяо улыбается искренне, потому что может сказать то же самое про себя. Он не знает, что ответить, потому что слова, вероятно, будут излишне в такой ситуации. Чуть позже Итэр выходит из душа в одной лишь футболке, нехотя накидывает куртку и тапки, потому что Сяо не хочет, чтобы тот заболел в новогоднюю ночь, и морозный воздух обжигающе врывается им в легкие. Под балконом мелькает тусклый фонарь. Сяо закуривает медленно, тягуче, смотрит в темноту неба дольше, чем обычно, а в голове крутится лишь одна единственная мысль — кроме секса в эту волшебную ночь он хотел сделать еще кое-что. Вот только сейчас, стоя на этом самом балконе, где случился их первый, болезненный поцелуй, он действительно боится совершить последний шаг в сторону их будущего. Итэр выглядит так красиво в ночном сумраке. Его светлые волосы небрежно откинуты на спину, а непослушные пряди заправлены за уши. Сяо засматривается любовно, даже не замечая, как заканчивается сигарета. Вопрос срывается с губ немного резко, разрушает повисшую тишину и заставляет их обоих вздрогнуть. — Итэр… Скажи… А ты бы вышел за меня, если бы мы жили в стране, в которой это возможно?.. Итэр удивленно вскидывает брови, поворачивается в неверии и смотрит пару секунд, кажется, не моргая. Обдумывает услышанное, возможно, не может поверить, а может, думает как лучше отказаться, но Сяо не боится. Он готов принять любой ответ, потому что даже то, что Итэр в целом встречается с ним — уже девятое чудо света, потому что восьмое — это само существование Итэра. — Конечно, почему ты спрашиваешь? Сяо выдыхает с облегчением, снова всхлипывает, скорее, по привычке, нежели от реального желания заплакать, после чего молча достает бархатную коробочку из кармана куртки, раскрывая ее дрожащими пальцами. — Тогда… выйдешь за меня? Такой неловкий вопрос повисает в воздухе без ответа. Итэр неотрывно смотрит на две золотых серьги с голубыми камнями, а Сяо смотрит на бледные веснушки на щеках, в которые влюбился будто подросток, и едва сдерживает рвущиеся наружу слезы. — Прости, я подумал, что кольца будут слишком банальными… — У тебя не проколото ухо… — сипит Итэр, спустя пару секунд, и Сяо в ответ тихо посмеивается. — Что мешает мне его проколоть? Итэр смотрит ошарашенно, а в глазах его заметны слезы, и Сяо не понимает, как реагировать. Он уже хочет начать извиняться, сказать, что на самом деле пошутил, но Итэр опережает — впечатывается в грудь резко, заходится беззвучным плачем и шепчет тихое «да, черт, да, конечно я выйду за тебя», и все окончательно теряет смысл. Сяо крепко обнимает в ответ. Он знает, что в этой стране они не смогут узаконить свои отношения, но даже так никто не помешает им создать свой мирок в маленькой, ставшей с недавних пор уютной квартире. — Люблю… — на выдохе шепчет Итэр, и Сяо шепчет то же самое в ответ, зарываясь ладонью в светлые волосы. Пусть от них отвернулась семья, пусть отвернулось общество — плевать. Главное, что они смотрят друг на друга с непомерной любовью, а остальное уже просто не имеет значения… — Знаете… последние годы мне казалось, что я просто не умею быть счастливым… Сяо теперь чувствовал себя невероятно уютно в этом светлом кабинете перед белым холстом и приветливым врачом, сидящим напротив. С каждым разом приемы становились все короче, а время между ними удлинялось, потому что надобность в сеансах становилась все меньше. Сяо больше не думал о смерти. Работать репетитором на дому и учителем в частной школе ему нравилось куда больше, чем в институте, и домой после работы хотелось спешить все сильнее, потому что теперь там были те, к кому хотелось возвращаться. Тецу заметно подрос за это время, отрастил себе пушистый животик и превратился в довольного, изнеженного кота, который с некой опаской каждый раз наблюдал за тем, как бесились Дазай с Чуей, которых Итэр полюбил так сильно, будто они всегда были ему родными. — Я правда считал себя неправильным… Ругал себя за то, что не ценю то, что имею… что я ною по пустякам, ведь у меня все есть… Я ненавидел себя за это… Сяо замолчал потерянно, глядя куда-то сквозь белое полотно. Чжун Ли на это лишь мягко улыбнулся. — И что вы думаете об этом теперь? Сяо почувствовал разлившееся в груди тепло. — Я больше не испытываю того отчаяния, которое было тогда. Теперь я просыпаюсь по утрам, смотрю на счастье, которое лежит со мной рядом, и думаю о том, что ради него я хочу продолжать жить… Даже не так… Я просто хочу жить… — Разве это не здорово? Сяо почувствовал скатившуюся по щеке слезу…