Vortex

Эллерин с трудом разлепила глаза. Все тело сковало тяжестью, сознание услужливо напомнило почему. Девушка слегка подвинулась на подушке, наклонила голову чтобы себя осмотреть и забыла, как дышать. Присутствие доктора Харви почти не ощущалось, он тихо сопел, положив голову на свою руку, а вторая держала ладошку Элли. Большая, тёплая и нежная ладонь доктора чувствовалась как продолжение своей собственной, кудри, в беспорядке после бессонной ночи, рассыпались по больничной простыни. Не желая будить, девушка разглядывала Харви, каким никогда его прежде не видела. Без очков, открытое и расслабленное лицо притягивало взгляд: Длинные тёмные ресницы подрагивали, на переносице до сих пор был след от очков, тёмные круги под глазами давно стали печатью многолетней усталости. Без извечных морщин на лбу, из-за постоянно нахмуренных бровей, мужчина выглядел гораздо моложе. Кончики пальцев зачесались от желания провести по растрёпанным волосам, погладить подушечкой край ушной раковины… Доктор недовольно шевельнул усами, отвечая чему-то в своём сне, и Элли улыбнулась. Ручка двери повернулась с характерным звуком, Эллерин вернулась на подушку и притворилась спящей, ужаленная внезапным стыдом. «Рассматривать спящего человека, отлично придумала! Надеюсь, хотя бы уши не горят…». Мару тихо подошла и положила руку на плечо Харви, заставив его встрепенуться: – Не хотела будить, доктор, но пришёл Марлон. – Мару кинула короткий взгляд на Эллерин, пока Харви тёр заспанное лицо. – Духи, стряслось что-то ещё? – доктор нащупал очки на тумбочке и мотнул головой, стряхивая крохи сна. – Нет, всё в порядке, хочет поговорить с Элли, выяснить что произошло и насколько опасно в шахте. – Пациентке нужен отдых, она ещё спит… - Харви повернулся к Эллерин как раз вовремя, чтобы увидеть, как она потирает глаза, изображая пробуждение. – Что ж, Элли, ты готова в ближайшее время поговорить с Марлоном? – Что? А, да, конечно. – Элли кивнула и опустила взгляд к опустевшей руке, которую минуту назад держал доктор. Чувствовалась прохлада. Доктор ушёл, чтобы привести себя в порядок и вскоре вернулся уже с Марлоном. Вместе они перевезли Элли на кресле в смотровую, чтобы осмотреть раны и сделать перевязку. В нос ударил удушливый запах спирта и хлорки, Эллерин закашлялась, Харви только сочувственно пожал плечами. Марлон не проронил ни слова, пока доктор готовил кушетку и пересаживал на неё свою пациентку. Глава искателей приключений сел на предложенный стул и задержался взглядом на укусах насекомых, видимых на здоровой руке Элли. – Насекомые обычные, не ядовитые, укусы лечить не сложнее чем комариные, разве что чешутся сильнее и проходят дольше. Линус рассказал мне все в двух словах, но что ты сама помнишь? – ни приветствия, ни улыбки, Марлон выглядел мрачно. – Не много, на самом деле… – Элли умолкла, пытаясь сосредоточиться. – Я была… не могу сказать точно на каком уровне, пришла просто за камнем. Когда я разбила очередной из них, земля стала расползаться под ногами, я упала в открывшуюся дыру. Пластины Клинта, не зря я на них потратилась, защитили мне спину, но я упала на бок и приложилась плечом о камень. – девушка перевела взгляд на правую руку, загипсованную и крепко зафиксированную. – Я смогла встать и достать факел, на свет тут же поползли монстры. Жуки и слаймы в основном, но им не было числа, не успевала я отбиться от старых, как их место тут же занимали новые. В какой-то момент мою ногу пронзила резкая боль, я рванулась вперёд и уронила факел… Потом только темнота. – Хм, покажи рану на ноге. – Марлон с хмурым видом потирал подбородок. Элли нерешительно сжала край больничной сорочки – она сама ещё не видела, что там, под повязкой. Доктор ободряюще улыбнулся Эллерин, принялся снимать с ноги фиксирующий бинт и следом стерильную повязку. От вида собственной раны Элли стало дурно: длинный разрез начинался в верхней части бедра и, обвиваясь вокруг ноги, уходил под колено; все вокруг шва залило бурым синяком, множество аккуратных стежков соединяли припухшие края раны, не давая плоти расползтись. Девушку пробила мелкая дрожь, но взгляд оставался прикован к ране, ей казалось, что боль должна быть нестерпимой, но благодаря лекарствам она ощущала лишь смутный отголосок тупой боли, вместе с мощным головокружением. Харви взял Эллерин за подбородок и повернул её лицо к себе, одними губами произнёс «не смотри». Элли вцепилась взглядом в спокойное, пусть и грустное лицо доктора, когда осознала: «Это ведь всё он сделал. Каждый стежок в этом шве, благодаря которому я не истекла кровью, и могу здесь сидеть. Он не спал ночь и собрал мою сломанную руку. Он обработал мою разбитую голову и забинтовал её. Если бы не Харви, то меня, скорее всего, уже бы не было.» Мысль прервал голос Марлона: – Кажется, я понимаю. Ты почувствовала острую боль здесь? – Марлон провёл ладонью над верхней частью бедра, где начинался разрез, не касаясь кожи. Элли медленно кивнула, стараясь не смотреть на рану. – Монстр был позади тебя и пронзил ногу когтем. Он должен был пройти насквозь и лишить тебя возможности двигаться, но твой рывок заставил коготь соскользнуть и пройти здесь. – Ладонь прошла вдоль всего шва. – Приход Линуса помешал напасть на тебя снова. – Как он умудрился вытащить меня, один, когда там все кишело монстрами? И как он сам остался цел? – Эллерин задумчиво почесала затылок. – Много лет назад один волшебник, уже почивший, подарил ему медальон, отпугивающий монстров. Слабым монстрам достаточно учуять этот медальон, чтобы пуститься в бегство, но для более сильных этого мало. Линусу пришлось разбить флакон внутри медальона, чтобы добраться до тебя и вынести на поверхность. – Оу… - «Плохо. Линус пожертвовал уникальной и важной для него вещью. Мне этот долг покрыть нечем.» – Вы знаете, что это за чудовище? – Голос Харви прозвучал глухо, словно горло сжимала невидимая рука. – Нет. – Марлон отвёл взгляд. – Но я соберу отряд, и мы обследуем шахту, чтобы узнать. – Глава искателей приключений встал со своего места. – Спасибо, что уделили мне время, мне нужно идти. До свидания, доктор, Эллерин – выздоравливай. - Так точно. – Элли слабо улыбнулась и прикрыла глаза, стараясь справиться с туманом в голове. Доктор Харви глубоко погрузился в мысли, перевязка и возвращение в палату прошли в молчании. – Харви! – Эллерин окликнула доктора, когда он уже собирался выйти из палаты. Мару подсоединяла очередную капельницу к катетеру на руке Элли и тоже подняла на неё глаза. – Когда я смогу пойти домой? – Хм, не в ближайшую неделю, однозначно. У тебя серьёзные травмы, и я до… - закончить Харви не дали. – Неделю?! Моя ферма за это время зарастёт бурьяном, вы что… - Харви прервал вспышку недовольства, подняв руку в знак молчания. – Ты помнишь, что было, когда ты вывихнула ногу? Ты клятвенно пообещала два дня избегать нагрузок, а на деле тем же вечером гнула спину в огороде. В этот раз ты не коленку ободрала, тебя покалечили монстры, и я не могу отпустить тебя из клиники, пока не буду уверен, что твоё здоровье в безопасности. – Я понимаю это, серьёзно, но как быть с фермой? Меня ждут мои коровы, курицы, Пикси в конце концов. Они умрут без еды и воды. – О, ты можешь об этом не беспокоиться! – Мару подала голос. – я ещё утром договорилась с Марни, она будет приглядывать за животными. Хлев и птичник навещать каждый день, собака же будет жить у неё до твоего выздоровления. Об этом я позаботилась. – Спасибо, Мару. – Элли с грустью улыбнулась. Животные под присмотром и это хорошая новость, но мысль, что кому-то придётся работать вместо неё, вызвала неприятный скрип в груди. Эллерин опустила голову, глядя на свои ноги, укрытые больничным одеялом. – вопросов больше нет.

***

Харви опустился на стул рядом с постелью своей пациентки. Эллерин лежала на спине, отвернув голову к стенке, и уныло сверлила взглядом обои. Прошло уже четыре дня с той ночи, когда Линус принёс её в клинику без сознания, все это время Элли отказывалась от посещений, лежала в кровати и становилась все более угрюмой и замкнутой. – Элли, что с тобой? – Как это понимать? Ты доктор, я думала, ты скажешь. – небольшая хрипотца в голосе добавила словам иронии даже больше, чем задумывалось. С того момента как Эллерин узнала, что в клинике придётся задержаться, она очень мало говорила. ¬– Я вижу, что тебя что-то тревожит, и, насколько могу судить, это не связано с твоим физическим состоянием. Я хочу помочь, но как, если ты не скажешь в чем дело? – Харви наклонил голову, стараясь заглянуть ей в лицо. Элли со вздохом к нему повернулась. «Сейчас снова лечить меня будет.» – Я не люблю больницы, ясно? Мне тяжело находиться здесь, лежать без дела, пока за моими растениями, птицами и собакой ухаживают другие люди. Торчать в четырёх стенах, оторванной от всех любимых дел и без возможности даже то туалета самой добраться. – Эллерин больно прикусила губу и отвела взгляд. «Я не хочу быть с ним грубой, не хочу, но в этих белых стенах все выводит меня из себя.» Харви молчал несколько секунд, пока новая мысль не проскочила в разуме. – Может быть, небольшая прогулка пойдёт тебе на пользу? Что скажешь? – Доктор мягко улыбнулся, глядя на оживившуюся пациентку. – А это возможно? – Элли приподнялась на здоровой руке и села, глядя на Харви. – Мы по-прежнему можем пересадить тебя в коляску и вывезти на улицу. Другого варианта пока нет, если не хочешь, чтобы у тебя швы разошлись. – доктор развёл руками, предчувствуя волну недовольства от своей пациентки. – На инвалидной коляске?! Я ещё смирилась что приходится передвигаться на ней по клинике, но на улице? Ну уж нет. – Элли сердито фыркнула. – А что с ней не так? – Харви устало потёр виски. «Я такими темпами скоро начну седеть…» – Не хочу я, чтобы все видели меня такой! Слабой и беспомощной, обузой, которую добрый доктор выкатил к ближайшей клумбе, воздухом подышать. Не хочу этих жалостливых взглядов и одинаковых вопросов. Мне хватает того, что вы с Мару надо мной вьётесь круглосуточно. – сломанную руку дёрнула боль, от случайной попытки сжать её в кулак, и вместо этого девушка покрепче сжала зубы. Эллерин подтянула к себе здоровую ногу и уткнулась лбом в колено. Вспышка гнева уже сменилась усталостью. – Элли, д… - Харви мотнул головой, пытаясь стряхнуть с языка едва не вырвавшееся «дорогая» - нет ничего постыдного в том, что ты восстанавливаешься после серьёзной травмы. Люди в городе и так знают, что ты пострадала, никто не ждёт, что ты через четыре дня выпорхнешь из клиники как птичка и полетишь дальше работать. И эти люди – доктор кивнул на окно, выходящее на площадь. – твои друзья. Пенни, Себастьян, Эллиот. Все они волнуются о тебе, дай им возможность проявить заботу и удостовериться, что ты идёшь на поправку. Не хочешь сейчас - пускай, я могу всех отбривать и говорить, что ты слишком устала для разговоров. Если стыд за коляску перед людьми – все, что тебя останавливает, то это легко решить. Тебе станет легче. Эллерин с грустью посмотрела на так старающегося доктора и перевела взгляд на окно, куда он указывал. «Даже от него терпеть сочувствие все равно что угли есть… Мне некуда от этого деться. Но больше никому не позволю. Невыносимо торчать в этой комнате, запертой в своей голове. Только бы встать уже на эту проклятую ногу.» – Мне станет легче, когда я смогу выйти из палаты на своих двоих. Когда смогу прополоть свой огород и поиграть с Пикси в мяч, поваляться на зелёной траве. Пробежаться по горам в поисках неожиданно понадобившегося Пенни цветка. Снова работать до звёзд в глазах и замертво валиться в кровать, чтобы ни о чем не думать, ничего не слышать, и не помнить снов. А сейчас, оставь меня одну, хорошо? – Эллерин повернулась к Харви, стараясь сохранять спокойное лицо, но внутри всё настойчиво сопротивлялось. «Нет, не уходи, отвлеки меня, пожалуйста, я так устала терзать себя воспоминаниями, но не могу прекратить». Мысль пролетела как комета, и отразилась в глазах Элли, которая усилием воли не позволяла себе протянуть к Харви здоровую руку. Отблеск кометы заставил Харви вздрогнуть и мурашками пробежал по коже. Доктора испугало затаённое отчаяние на лице Элли, совсем невяжущееся с просьбой оставить в покое. Где-то внутри, там, где сейчас у него скребли кошки, Харви знал, если попросит все рассказать – она расскажет. Но одни духи знают, что тогда ему придётся выслушать. Доктор поспешно встал, протараторив: – Тогда я вернусь к работе. Но моё предложение в силе, подумай об этом. После хлопка двери Эллерин стукнула себя кулаком по лбу, что мгновенно отозвалось тупой болью в раненом виске и заставило застонать сквозь зубы. Она запрокинула голову, глядя в ровный белый потолок. «Что бы ты сказала, если бы сейчас была здесь? Посмеялась над глупостью, уловками заставила сделать как лучше и осталась рядом? Или уже бы свалила по своим делам, оставив меня гнить одной, когда больше всего нужна? Мне все равно, я просто безумно скучаю…». Слезы затекали в уши и жгли глаза, но Элли продолжала смотреть в потолок, не позволяя себе издать ни звука. Сдерживаемые всхлипы драли глотку и вырывались наружу с каждым судорожным выдохом. Камень в груди ворочался, только добавляя боли измученному телу и разуму. Здоровая рука метнулась к воротнику больничной рубашки, оттягивая его, как будто это поможет от удушающего кома в горле. Рыдания вскоре кончились, но облегчение так и не пришло. Внутри, где-то под рёбрами, все ещё зияла дыра, слезы лишь омыли её края солью, заставив щипать, и истощили последние крохи сил. Эллерин сползла на подушку, забылась больным тревожным сном.

***

Харви сидел в холле, рядом со стойкой Мару, погрузившись в свои мысли. Кофе в кружке уже остыл и неприятно горчил, доктор со вздохом отставил её в сторону. – Почему это мы такие хмурые? Опять Элли наворчала? – Мару высунулась из-за стойки, допивая последний глоток из своей кружки. – Ничего нового, лежит, мрачнее тучи, и разговаривать не горит желанием. Я могу догадываться что с ней происходит, но на это ведь тоже есть своя причина… – Знаешь, меня интересует другой вопрос. – Мару посерьёзнела. – Почему тебя это так волнует? Джордж точно такой же, когда заболеет и даже в лучшие дни, но его моральное состояние ты оставляешь на Эвелин, и занимаешься только здоровьем. А с Эллерин все дни, что она здесь, ходишь вокруг и заглядываешь в глаза. Я тоже вижу, что-то у неё болит, и болит сильно. Вот только о таких вещах не рассказывают врачам. Ими делятся с самыми близкими, друзьями. – И что ты предлагаешь? Молча смотреть, как она злится, вспыхивает и тут же гаснет снова? – Харви всплеснул руками. – Нет. Я предлагаю подумать, что заставляет тебя так сильно желать узнать, что у неё под панцирем. Твоя врачебная привычка все лечить, любопытство или беспокойство о ней как о человеке. – Мару сложила руки в замок, пристально глядя на доктора. – Умеешь ты озадачить, Мару… - Харви нервно потёр шею. – Вспомни себя, Харви. Мы дружим уже давно, но, когда что-то случается, из тебя слова клещами тащить надо. Почему она должна так легко делиться? Я во многом могу ошибаться, но кое-в-чём уверена – если она доверит тебе своё больное, то она в праве рассчитывать на ответную искренность, как друг. А ты можешь себе позволить быть не только врачом для человека, которого едва знаешь? И хочешь ли узнать? – Медсестра забрала со стола кружку и направилась к уборной, оставляя Харви наедине с целым ворохом вопросов.

***

Короткое предчувствие вытолкнуло Эллерин из сна, полного попыток поймать что-то ускользающее и почти невесомое. Когда сердцебиение успокоилось, дверь палаты приоткрылась, впуская в вечерний сумрак полоску света. «Да, обед я точно проспала». Харви тихо позвал её по имени, опасаясь разбудить, но девушка отозвалась. – Хорошо, что ты проснулась, нам нужно перевязать твою ногу. Как себя чувствуешь? – Нормально. – Элли села на кровати и поморщилась. Смешанные сигналы боли по всему телу не давали понять даже где именно болит. Разговаривать не хотелось. Доктор кивнул и помог девушке пересесть в кресло, наблюдая как она угрюмо фыркает, когда приходится принимать помощь. «Много раз я это видел. Людей, которые не умеют отдыхать и не терпят собственной слабости. Этому горю не помочь, пока в её голове что-то не повернётся - так и будет злиться.» В смотровой было тихо и привычно пахло спиртом, пусть и не так сильно, как в первый день. Мару ушла домой пораньше, во всей клинике были только Эллерин и Харви. Доктор не стал выводить хмурую пациентку на разговор, и занялся своим делом. Аккуратные и умелые руки быстро снимали старые бинты и стерильные повязки, проверяли состояние кожи и обрабатывали край шва. Элли внимательно наблюдала за действиями врача, то и дело бросая взгляды на его лицо. «Слишком добрый. Слышу, как до позднего вечера сидит над работой, пациентов прибавляется. Я ему грубила, но все равно сам перевязывает и навещает, хотя мог бы скинуть на Мару, она тоже умеет. Вместо возможности отдохнуть выбирает возиться со мной, как с хрустальной. И зачем только?» Доктор уже закончил приводить рану в порядок и наложил свежую повязку, когда Элли его окликнула: – Эй, Харви, а предложение о прогулке ещё в силе? – Да, конечно! – взгляд доктора просветлел. – Завтра днём как раз должен быть перерыв между пациентами, успеешь погреться на летнем солнышке. – Эм, а мы можем пойти сейчас? – Элли отвела глаза в сторону, разглядывая медицинские принадлежности на столе. – Понимаешь, большинство жителей уже разошлись по домам, меньше шанс на кого-нибудь наткнуться… – Знаешь… - Харви всмотрелся в лицо Эллерин. – Думаю, можем.

***

Вскоре Харви уже стоял перед дверью на улицу и устраивал на плечах Элли плед, принесённый из своей квартиры. Девушка украдкой ткнулась в него носом и улыбнулась уголками губ. Приятно пахло стиральным порошком и немного парфюмом, как от самого доктора. Ей неоткуда было знать, что уже несколько дней к ряду у Харви нет сил забраться в постель и он засыпает в одежде поверх этого пледа, просыпаясь среди ночи от сна, где он слышит тот самый, оглушительно отчаянный, стук в дверь. Но вот доктор взялся за ручки инвалидной коляски и аккуратно выкатил её на улицу. В лицо бросился свежий ветер с запахом отцветающего кустарника птичьих ягод и остывающих после солнечного дня камней на площади. Губы сами собой растянулись в улыбку, взгляд девушки бродил по такому знакомому месту, где она бесчисленное количество раз пробегала, спеша на другой конец долины по очередным делам. «Да, бегать я ещё не скоро буду». – Куда хочешь пойти, Элли? – мягкий голос доктора прозвучал из-за спины. – Давай спустимся к салуну, там есть скамейка, на которой Пенни любит сидеть. Харви осторожно повёл коляску по вытоптанным камням площади. Смутное беспокойство, терзавшее его уже не первый день, отступило и доктор вдохнул полную грудь воздуха, наслаждаясь спокойной прогулкой. На улице было тихо, в большинстве домов горел свет, только из салуна доносилась музыка, сразу растворяясь в вечернем воздухе. Возле назначенного места Элли попросила остановиться, доктор поставил коляску рядом со скамейкой, а сам уселся на её краешек. Эллерин с лёгкой улыбкой молча рассматривала что-то впереди. Взгляд Харви скользнул по её профилю: в свете фонаря казалось, что лицо, обычно румяное и полное красок, похоже на выцветший лист бумаги. «В чём-то Мару права. Меня учили держать с пациентами дистанцию, не быть равнодушным, но и не принимать на себя каждую встреченную на пути боль. Почему же глядя на тебя мне хочется всё забрать себе, лишь бы больше не видеть то отчаяние в глазах. Узнать, что заставляет тебя замыкаться и чахнуть. И погладить по волосам. Может быть, я уже знаю ответ?» Эллерин почувствовала на себе взгляд и повернулась к Харви, вопросительно наклонив голову. Доктор кашлянул, неловко провёл рукой по своим волосам и выпалил первый пришедший в голову вопрос: – А какие книги ты любишь читать, Элли? – девушка рассмеялась в ответ, окончательно ставя в тупик стушевавшегося Харви. – Что смешного? – Совершенно ничего, Харви, ни-че-го. – Элли все ещё улыбалась. – А насчёт книг… Посреди длинного рассказа про самые разные произведения Харви поймал себя на мысли: «Это ведь первый её смех с той ночи». Где-то внутри потеплело, и сам доктор улыбнулся. – Харви, ты слушаешь? – Конечно, слушаю.