Ты заставляешь меня жить

Когда директор объявил, что будет Святочный бал, меня охватила радость, очень уж нравится все такое праздничное и веселое, потом мне стало страшно, от желания пригласить одного человека пойти со мной и от осознания, что он пошлет меня в пешее эротическое, ведь сам как-то сказал, что не любитель таких мероприятий. Да и если честно, мне самой с трудом удается представить его танцующим, не тот склад характера. Замок по тихому украшали, то тут то там, появлялись украшения, Хагрид даже елку принес, студенты совершенно не хотели учиться, у них праздник на носу и ЗОТИ им вообще не сдалось. Это бесило, очень, но приходилось мирится, все же от части я их понимала, как никто другой. Сама кое-как могла сконцентрироваться на занятиях, от неврозов, которые накрыли меня совершенно не ожиданно, пришлось отменять практические занятия и сделать упор на лекции. Как-то незаметно, я стала походить на Грозного Глаза — в моей сумке обосновалась фляга. В душе крепчал страх быть отверженной, не хотелось вывернуть душу и получить в нее плевок, но какая-то часть меня верила, что такого не будет, ну не такой же он человек. Или такой? Боролась со страхом с помощью покупок, красивое платье уже есть, а значит дело осталось за малым, но всю мою эйфорию сбил директор. Ну как сбил… снес, с размаху. Началось все с банального приглашения на разговор: чай, печенье, все по стандарту. Сначала все было неплохо, мы обсуждали мои успехи на новом поприще, студентов, но потом все пошла куда-то не туда. Я не любила когда директор звал меня на «чаепитие» и всячески отказывалась от этих встреч, но иногда выбора не было, приходилось ходить, что бы не вызывать подозрения. — Мари, я слышал, вы стали очень близки с Северусом? — спросил Альбус и громко отпил из чашки, леди во мне раздраженно закатила глаза. «Все таки Виктор был прав, уже все заметили, приукрасили и создали сплетни», — немного взвинчено подумала и сделала вид, что отпила из чашки. — Да, мы с ним сблизились. — Это хорошо, но… В этом «но» чувствовался огромный подвох, интуиция кричала, что он сейчас разобьет меня, сделает дико больно и она не ошиблась. — Не привязывайтесь и не питайте ложных надежд, Северус, он много лет любит Лили Поттер и вряд ли эту любовь и эту восхитительную женщину сможете вы затмить. Мария, не подумайте ничего плохого, вы красивая, образованная женщина, но до Лили вам ой как далеко, та была огнем среди мрака, а вы такой же мрак, — он говорил это с какой-то жестокостью, пристально смотря мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, надеюсь не боль, но больше ничего не сказал, лишь махнул рукой и велел идти. «Мари, ну что ты как дура? Ты же знаешь, директор та еще змея и у него какие-то планы на тебя и профессора Снейпа, поэтому не верь ему» — твердил разум, а сердце… Ему просто было больно. Я знала кто такая Лили, та самая мать-героиня которая закрыла собой своего сына, эту историю знают все, так же Снейп рассказывал про нее и в тот момент его глаза горели дикой нежностью. Это убивало меня, осознание, правдивости слов директора причиняло мне боль, ту которой я никогда не испытывала раньше. Она врезалась острием в сердце, пускала яд в душу и заставляла корчиться в душевных муках. Зайдя в комнату, с размаху упала на диван и горько ухмыльнулась смотря в потолок. Хотелось разорвать платье и выкинуть его к чертям собачий, вырвать себе волосы на голове и достать мозг из головы, что бы он перестал питать ложные надежды. В окно постучала сова, поэтому пришлось взять себя в руки и встать с кровати. Белый филин, от Малфоев. Я так и не смогла выбраться к ним, как-то все навалилось и сил не было никаких, но в одном из письме я дала обещание, что двадцать восьмого декабря буду и видимо в конверте приглашение на званный ужин, которая миссис Малфой устраивает по случаю праздников. Я не ошиблась, идти на самом деле никуда не хотелось, но обещание было дано, поэтому пришлось вписать поход на ужин в свой список дел. Святочный бал приближался, моя нервозность только крепчала, пришлось даже, под предлогом огромного количества дел, отменить вечерние посиделки, если мужчина что-то и заподозрил, то виду не подал, за что ему огромное спасибо. Я старалась по максимуму сократить наше общение, что бы не делать себе еще больнее. Хоть и понимала, что Альбус скользкий змей, но часть правды в его словах была, возможно он вывернул ее на изнанку, но почти не соврал. Мне пришлось признать этот факт, сердце от осознания разрывалось, мозг же кричал, что мы не должны быть уверены в словах старого маразматика, но его слова находили подтверждение в разных нюансах, которые происходили раньше, пришлось признать свое поражение. Наступил праздничный вечер, мне как преподавателю все же пришлось появиться и зеленое платье как раз выгулила и на красоту посмотрела. Северус тоже там был, стоял в стороне с недовольным лицом, когда я хотела к нему подойти, он отрицательно покачал головой, от этого стало еще больнее, видимо даже видеть меня не хотел. На балу я пробыла максимум два часа, посмотрела на Поттера и Чанг, чуть не засмеялась с этой парочки, потом заметила Виктора и Гермиону, он в своей парадной форме вызывал восхищение, да и Грейнджер не опозорилась, розовое платье ей очень шло, да и пара из них красивая. Луна Лавгуд, стояла в сторонке и мило всем улыбалась, нравилась мне эта девочка. Все видели в ней чокнутую, а я в перспективе отличную провидицу, которая с легкостью заткнет за пояс всех, только надо развивать дар, а не витать в облаках. Попытки найти Снейпа не увенчались успехом, он просто пропал, поэтому я тоже решила уйти, делать на балу мне больше было нечего. Платье всем показала, с директором Дурмстранга парой фраз обменялась. Игорь был неплохим человеком, но слишком замкнутым, выводить его на разговор было почти нереально, он старался отвечать одним словом, а я такое не любила. С Каркаровым мы были знакомы очень давно, я же первые годы училась в Дурмстранге, да и у моих родителей в гостях он был часто, они общались, почти дружили. Не могу сказать, что он мне шибко нравился, характер тяжелый, но человек он был интересный. Насколько я знаю на Виктора директор возлагал огромные надежды, как и на меня когда-то, и зная его мне было даже страшно представить, что будет если брат не оправдает ожидания. В темных коридорах замка не было и души, поэтому не стесняясь достала флягу и сделала несколько глотков. Обжигающий виски комом свалился в желудок, чем вызвал небольшой спазм. Все таки надо было хоть что-нибудь сегодня поесть, но от нервов ничего не лезло в горло. Кое как добравшись до комнаты и чудом не сломав ноги, уселась на диван и открыла бутылку. Мало кто знал о моей зависимости, я ее очень скрывала, мама и папа, да и брат, не обрадовались бы узнав, что их любимица алкоголичка, которая могла в одиночку выпить бутылку виски, поговорить сама с собой и пойти спать. Когда это все началось? Честно говоря, я уже и сама не помню, наверное после первого убийства. В царском батальоне не делали скидку на пол и возраст, женщины, девушки, мужчины и совсем еще мальчики были на равных позициях, в горячие точки бросали всех, задания распределялись по каким-то критериями, которые никак не относились к личности человека. Когда я только пришла туда, то романтизировала службу, думала, что буду бороться со злом. Но кто ж знал, что иногда зло — это ребенок, девочка двенадцати лет, чьи родители совершили преступление. Думаете ребенок за родителей не в ответе? Как бы не так, она получила удавку на шею вместе с мамой и папой. Она не плакала, лишь смотря пустыми глазами и крепко сжимала руку матери. Мало кто знает, что я служила в спец подразделение царского батальона «Коршун», там всегда не хватало людей, мало кто мог выдержать такое, поэтому и набирали совсем юных, тех кто только начинал учиться, считалось, что это их закалит, а контракт о неразглашении не даст открыть рот и они были правы — это закаляло, но и убивало одновременно. Даже после отстранения, когда контракт терял часть своей силы, мне было трудно говорить о событиях прошедших лет. Именно мне выпала честь убить совершить правосудие, над семьей Куликовых. Они не были супер богатыми, просто средние дворяне, которые могли себе кое что позволить, но они нарушили закон, пошли против короны. Хоть Российская империя развалилась раньше, но в магической России, была своя власть и там процветала монархия. Вот эти несчастные маги и совершили непоправимое, вступили в группу которая занималась продвижением идей социалистов, все могло бы пойти по другому, будь они чуть умнее, не стоило кричать о своих взглядах. Разумеется это считалось серьезным преступлением и каралось по всей строгости закона. До сих пор помню, как Светлана Куликова молила меня не убивать их, валялась у меня в ногах, она даже не стояла в группировке и не поддерживала социализм, Стас — отец семейства, предлагал деньги, он то как раз и втянул семью в это дерьмо, одна Екатерина — дочь, будто все понимала и не о чем не просила. В холодную, темную зимнюю ночь, я Мария Крам, затянула удавку на шеи каждого, они даже не могли сопротивляться. За это меня наградили, выписали премию, которую я спустила на водку. Пила много, курила тоже, пыталась забыть крики женщины, мольбы отца и пустые глаза ребенка. Корила себя, что не отпустила их, но за такое мне грозил трибунал, а жить мне хотелось. После месяца дикого запоя, меня силком привели в форму и отправили в горячую точку, что бы мозги прочистила. Я молилась, каждый день, что бы меня убили, но видимо даже высшие силы не хотели надо мной сжалиться. Вернувшись, я снова убила, другая семья — обстоятельства те же. Снова мольбы, крики, но уже не было сострадания, что-то внутри меня умерло. Потом еще раз убийство и еще раз, их было много, даже не помню лиц и имен, лишь цифры: 54, 45, 98, 101, 456 — личные дела. По словам штатного психолога мне не нужно было лечение, полностью здорова, в алкоголизме он не видел ничего плохого, пол мира так живет и ничего. А я жить уже без бутылки не могла, спать не могла — кошмары снились, руки по локоть в крови и шальная улыбка на губах. Во время заданий ничего не чувствовала, а вот после эмоции возвращались. Когда меня отстранили из-за травмы я радовалась как дитя, а потом пришлось уехать, вроде шанс начать все с нуля, но груз на душе никуда не делся. Временами казалось, что невозможно уже жить не убивая, наверное отсюда и желание вступить в Пожиратели. Я пила бутылку и плакала, размазывая косметику по лицу, перед глазами стояла первая семья, те с кого все началось, потом вспомнила слова Северуса: «Вы хорошая девушка Мари, очень добрая и чистая» Идиот, какая же чистая, я вся в крови, провоняла всем этим, да еще и зависимая. В приступе гнева начала громить комнату, в зеркало полетел стул, было невозможно видеть в нем свое отражение, убийца, пустая бутылка с под виски улетела в глубь гостиной и разбилась, громкий звук должен был отрезвить меня, привести в чувства, но этого не случилось. Стол был опрокинут, как и кресло, от чайного сервиза остались лишь осколки. «Жаль, матушка подарила, красивый был» — проскользнула последняя мысль и мой мозг заволокло черной пеленой. Очнулась лежа на полу, все руки в порезах и крови, ноги тоже, все-таки босиком ходить по стеклу, а потом руками его собирать идея так себе. Платье порвано, макияж растекся, красота… Вот оно безумие в его настоящей красе, а то все думали, что боевые маги только на врагов, да недругов его обрушают, нет, зачастую жертвы они сами и их самые близкие, именно по этой причины мы стараемся не заводить отношения и по возможности сокращаем отношения с родными. В дверь, громко постучали. — Идите нахуй, — громко крикнула и попыталась встать, у меня не получилось, слишком больно, слишком тяжело, невыносимо просто. В дверь постучали снова, опять послала, в итоге дверь просто снесли с петель. На пороге стоял Северус и ошарашено смотрел по сторонам, привыкнув к моей педантичности, ему было сложно поверить, что это сотворила я. Потом его взгляд упал в угол комнаты, где он увидел меня, сломленную и потерянную, лежавшую на осколках. — Мари, — тихо сказал, подходя ко мне. — Тихо, давай я тебе помогу, я не причиню зла. — Не надо со мной вести себя, как с бешеной собакой, со мной все в порядке и вообще иди вон из моей комнаты. Моя агрессия должна была отпугнуть его, но вместо того, что бы уйти, он подошел вплотную ко мне и встал рядом на колени, взял мое тело на руки и понес к себе, не обращая внимание на мою ругань, возможно и не понимал ее, материлась то я на русском. Спасибо, что хоть дверь на место вернул. Мне обработали порезы, напоили чаем, попытались накормить и начали допрос. Допросы я не любила, поэтому зло смотрела на зельевара и представляла как убиваю его, а из черепа делаю пепельницу. — Мария, прошу скажи, что случилось? — все не унимался. Вроде и понимала, что наверное стоит рассказать, облегчить душу, но я не могла открыть рот, было страшно увидеть его лицо, когда я открою ему правду, боялась увидеть отвращение в глазах. Нет он конечно не святой, пожиратель как никак, но сомневаюсь, что он убивал детей, совсем невинных и в таком количестве, поэтому я расплакалась, а потом начала говорить, не желая этого — выложила всю правду. «Сыворотка правды» — так неожиданно пришла эта мысль и она оказалась правдивой, он, человек которому я доверяла обманул меня и заставил рассказать, то о чем я планировала молчать до конца жизни.