Сто восемьдесят градусов

      Игорь услышал, что Петя вернулся в комнату сквозь дрему. Кровать рядом проскрипела и Петя аккуратно подполз ближе. Зевнув, Игорь убрал руку, которой до этого держался за люльку — так и задремал, укачивая ребятишек, и повернулся к Пете, обняв его и погладив по волосам. Сонно спросил:       — Ты поел?       — Да, спасибо, очень вкусно.       Игорь зевнул.       — Завтра сеанс в одиннадцать, триста восьмой кабинет.       — Спасибо, — прошептал Петя и ткнулся в его грудь лбом.       Игорь понял, что у Пети в самом деле бессонница, когда, каждый раз вставая на крик кого-то из детей, видел, что Петя наблюдал за ним уставшими глазами. Игорь нежно укачивал Дениску и напевал колыбельную, смотря то на Дениса, то на Петю, который, когда Игорь пел, прикрывал глаза, и Игорь думал: поет он ребенку или Пете? Казалось, что им двоим, только если ребенка можно было укачать, то Петю — нет.       В следующее пробуждение Петя проговорил:       — Есть хочет, давай сюда.       — Петь, уверен? — спросил Игорь, доставая кряхтящего Женьку, который недовольно замахал ручками и ножками.       — Да, давай.       Игорь неуверенно кивнул, но послушался. Он не думал, что Петя захочет их кормить. Хотя какое тут «захочет»? Петя вообще ничего, судя по всему, не хотел в последние месяцы, и все равно делал. Петя задрал футболку и приложил Женьку к многострадальному соску. Дети хоть уже и выучились спокойно висеть на груди, не стараясь оторвать у Пети соски, но порой кто-то из них начинал сильно тянуть или пытаться жевать.       — Накладка нужна? — спросил Игорь, но Петя покачал головой.       — Все нормально, Женька обычно не болезненно кушает.       Игорь кивнул и присел на край кровати, наблюдая за Женькой, а рукой автоматически начав укачивать спящего Дениску — его вообще надо заранее успокаивать, а то тот любил разреветься вообще в совершенно любой момент без причины. Из кроватки раздалось довольное агуканье. Игорь улыбнулся и заглянул в кроватку. Дениска спал.       — Говорун даже во сне, — мягко сказал Игорь, рассматривая детское спящее личико, а после перевел взгляд на Петю. Тот смотрел в сторону и молчал. Игорь покачал головой и подсел ближе, погладив его по плечу. — Кис?..       — Ничего, — Петя покачал головой. — Это просто ранит. То, что я смотрю на тебя и вижу, сколько в тебе любви к ним, а я… во мне нет ничего.       — Все хорошо, — мягко напомнил ему Игорь. — Слышишь? Все хорошо. Это не ты. Это болезнь в твоей голове. Это она заставляет тебя так думать. Твои чувства никуда не делись, но не заставляй себя, дай себе время. Ты чудесно справляешься.       Петя кивнул и тихо поблагодарил его. Игорь нежно поцеловал его в висок и опустил взгляд к Женьке, тот, схватившись за ткань футболки, пытался заглянуть Пете в глаза, но Петя смотрел в сторону. Игорь поджал губы, вспомнив, что, когда малыши научились вот так смотреть Пете в глаза — тот едва не ревел от умиления, и всегда смотрел в ответ, улыбаясь и тихо мурлыкая с ними.       — Петь? — позвал его Игорь. — Посмотри на Женьку.       Петя кинул безразличный взгляд на Игоря, а после посмотрел на Женьку. Их взгляды встретились и Игорь нежно погладил Петю по пояснице.       — Разве это не чудо? — спросил Игорь. — Когда человек смотрит на тебя твоими же глазами.       Петя вздрогнул и поднял на него взгляд. Он проморгался, чтобы сморгнуть слезы и улыбнулся ему.       — У меня не могло быть лучшего мужа, — выдохнул он и подался к нему, мягко чмокнув его в губы. — Спасибо за то, что ты делаешь.       — Нет. Это тебе спасибо за то, что ты делаешь. Ты очень сильный.       Петя не ответил, только увел взгляд и снова посмотрел на Женьку. Да, он не мог прямо в эту секунду снова отыскать в себе ту любовь, но Игорь прав: это в самом чудо. Ведь Женя смотрел на него Петиными глазами.       Игорь уложил сытого Женьку и понаблюдал за Дениской.       — Щас тоже захочет, — зевнул Петя.       Игорь кивнул и через пару минут Дениска и вправду заскрипел, так что Игорь сначала поискал накладки и после передал Дениску Пете, внимательно следя за ним. Петя сказал, что хотел убить и себя, и Дениса, вероятно… вероятно, к Денису привязан он был меньше. Господи, как же Игорь хотел, чтобы это прошло, чтобы к Пете вернулась одинаковая любовь к близнецам. Внешне, вот так, Игорь бы и не догадался, что что-то не так. Петя абсолютно так же взял на руки Дениску, помог ему взять грудь и, выдохнув, так же отвернулся, смотря в сторону. Игорь поджал губы. Сколько же всего было скрыто от его глаз? Если и сейчас, не зная того ужаса, он бы ничего не понял…       Игорь вновь подсел к Пете и обнял его, ткнувшись носом в его волосы, поглаживая, грея своим теплом, будто показывая: я рядом, все хорошо, вы в безопасности. Петя посмотрел на него с благодарностью во взгляде. Игорь нежно улыбнулся в ответ.       Петя ушел пораньше — Игорь настоял, чтобы тот позавтракал не дома. Петя не противился. Сцедил молока для малышей — хоть было ясно, что сегодня будет тяжелое испытание со смесью. Поправляя на себе топ, чтобы молоко, в случае чего, не запачкало одежду, Петя сказал:       — Не представляю, как сегодня день буду. Молоко почти что по часам щас идет.       — Возьми с собой бутылочки, где-нибудь сцедишь.       — Блин, да все равно пропадет же…       — Значит выльешь. Петя, это один день, и тебе очень нужен этот день.       Петя усталым взглядом обвел комнату и кивнул. Да, ему это нужно было. И прореветься у врача.       — И вина смогу выпить…       — И даже два бокала, — подмигнул ему Игорь. — с Юлей я тоже договорился.       — Спасибо… не знаю, что бы было, если бы не ты, — Петя улыбнулся ему и застегнул на себе рубашку.       — Все хорошо. Иди.       Петя кивнул и, наконец, вышел, закрыв за собой дверь. Игорь заглянул в кроватку. Он готовился к худшему. Ведь и Петя говорил, и даже соседка — детки очень беспокойные днем. Дело было не в зубах, и Игорь понятия не имел, в чем же проблема.       Но… ничего. Оба кричали только когда хотели есть. Игорь взял на руки Дениску и приложил бутылочку. Дениска тут же обхватил соску губами и поднял взгляд на Игоря. Тот улыбнулся ему. Вчера он впервые кормил дите сам и для него это был почти волшебный опыт! Такое чудо. Он лежит на твоих руках, смотрит на тебя внимательными, большими глазами… Игорь влюбленно вздохнул, и тут же у груди что-то больно кольнуло — понимание, что Петя сейчас этого не мог почувствовать. Игорь вздохнул и с нежностью снова посмотрел на Дениску.       После хорошей трапезы Дениска так же хорошенько на него срыгнул, и Игорь тупо уставился на пятно на своей футболке, а после рассмеялся. Денис поднял на него восторженный взгляд и тоже звонко, довольно рассмеялся, улыбаясь. Игорь с улыбкой протер его рот и снял с него слюнявчик — вот для чего Петя их так часто надевал во время кормления! Игорь, конечно, знал, что те срыгивают, но был уверен, что это история первого месяца.       — Культурщина из вас, конечно… Все в меня.       У Женьки же с бутылочкой был конфликт. Он плакал, хмурился и не понимал: а где теплая грудь?       Игорь вздохнул:       — Женек, я тебя абсолютно пониманию, я бы тоже возмущался, если бы вместо Петиной груди мне всунули силикон, но такова жизнь.       Женя не поддавался на его уговоры. Ревел, кричал, хмурился, и спустя полчаса укачивания, сюсюканий и голода, Женя все-таки взял в рот соску и смолк, принявшись есть.       — Ну слава Богу, — выдохнул Игорь, глядя, как Женька сосредоточенно ел. — Еще скажи спасибо, что это папино молоко. Следующий прием будет из смеси, готовьтесь.       Дениска, до этого облизывающий погремушку и издававший сотню разных звуков, резко поднял голову и удивленно посмотрел на Игоря. Кажется, даже для него это было слишком. Игорь рассмеялся. Денис — за ним. А после ткнулся носом в покрывалом и посмотрел на Игоря большими, довольными глазами. Игорь ощутил внутри приятную нежность и трепет, а еще — бесконечную любовь. Как же он хотел, чтобы эти чувства поскорее вернулись к Пете.       Петя тем временем отчитывался — Игорь очень попросил (а то мало ли сядет в парке и будет смотреть на траву весь день). Скинул фотку рецепта от врача, после — фото Юли на фоне кафехи. Игорь был доволен.       На смеси, как и ожидалось, были трудности. Женька хоть и поморщился, но, видимо, уже понял, что сопротивление бесполезно, и поел, а вот с Денисом пришлось повоевать.       — Так, Господи, это всего на день, — уговаривал его Игорь. — Потом придет папа и ты довольно повиснешь на сиське. По рукам?       В ответ Дениска только заскрипел, но вскоре и он сдался.       — Вот и умница, — улыбнулся Игорь, глядя в его недовольные глаза.       День прошел на удивление быстро. Правда Игорь искренне не понимал, как Петя успевал еще и готовить?! Игорь от детей почти не отходил! Укачивал, играл, разговаривал с ними, кормил и снова укачивал! Да, в этом отпуске он явно должен взять большую часть вообще всего на себя, чтобы Петя немного отдохнул.       После очередной борьбы со смесями, телефон зазвонил. Игорь поднял, прижимая телефон к уху, продолжая кормить Дениску.       — Привет, кис. Ты как?       — Намного лучше, — и даже голос у него был свежее. — Я решил остаться на ночь. Ты не против? Они ведь такие крикливые, с непривычки можно… охуеть.       Игорь не сразу ответил. Он удивленно посмотрел на чмокающего Дениску и понял: дети не кричали. Они вообще были золотыми и очень спокойными. Кряхтели, сопели, агукали и издавали другие прелестные детские звуки. Денис довольно смеялся, стоило поцеловать его в щеку, а Женька улыбался, глядя, как Игорь строил ему рожицы. Но Игорь бы ни за что ему об этом не сказал — иначе Петя может подумать, что причина была в нем, а она явно была не в нем!       — Петь, все хорошо, пожалуйста, отдыхай. Ты, думаю, знаешь: я привык быть в омежей компании!       Петя рассмеялся. О Боже, он смеялся… Какой прекрасный звук! И как Игорю его не хватало все это время!       — Да, ты прав. Ты у нас настоящий ловелас, никакая омега не устоит.       — Эт да. Так что отдыхай, Петь, мы справимся.       — Отлично. Спасибо. Тогда удачи. А я, может, даже посплю, мне снотворное прописали.       — Тогда удачно выспаться.       — Спасиб. Сладких снов.       Игорь выдохнул и дернул плечом. Телефон упал на кровать, вызов Петя сбросил. Игорь посмотрел в темные глаза и спросил:       — Значит, орали вы только с папкой? Ну и зачем?       Дениска, конечно, не ответил, только довольно причмокнул. А через минуту оставил на футболке новое пятно. Игорь вздохнул:       — Как хорошо, что я решил ее не менять… Столько автографов!       Дениска рвано засмеялся в ответ на громкую интонацию.       Ночь прошла достаточно терпимо. Наверное, секрет успеха Игоря был в том, что он не был тревожным папой, так что, заметив, что Дениска успокаивается только на руках, просто уложил его с собой рядом под бок. Дениска тут же успокоился, а Женька чудесно проспал в люльке один, так что ночью Игорь вставал всего пару раз — и то из-за кормежки или подгузника.       Петя пришел в десять утра. Игорь встал, услышав, как захлопнулась дверь и вышел его встретить. Петя улыбнулся ему. На удивление, он выглядел намного свежее! Улыбался Игорю даже.       — Привет, Петь. Ты как? — Игорь подошел к нему ближе и, когда тот снял обувь, тут же притянул его в свои объятья. Петя вздохнул и крепко его обнял, чмокнув в щеку.       — Намного лучше, —выдохнул Петя. — Спасибо, что отправил меня. Сначала было сложно, потому что… я тут, а они там! Но стало намного легче. Таблетки купил, пью.       — Умница, — Игорь нежно погладил его по пояснице. — У меня щас отпуск на неделю, я возьму все, что смогу на себя.       — Игорь, не сто…       — Петь, мы уже убедились, что из нас двоих голова щас работает у меня. Окей?       — Окей, — кивнул Петя. — Я постарался прийти к кормлению. Они еще не ели?       — Еще нет. Со смесью у них войны, конечно, те еще… Едят, конечно, но без удовольствия.       Петя кивнул и прошел в спальную. Оба лежали в центре кровати. Дениска что-то пытался добиться от Женьки, хватая его то за руку, то за ухо, а Женька рассматривал игрушку в своих руках. После чего с умным видом засунул ухо слоненка себе в рот. С тихим вздохом Петя присел на кровать и погладил Женьку по волосам и улыбнулся Дениске.       — Ну… как ощущения?.. — осторожно спросил Игорь, сев рядом с ним и обняв.       — Ну… я надеялся, что увижу их и тут же запищу от умиления, но нет…       — Полагаю, такое бывает очень редко после таких эпизодов.       — Да. Но нет и раздражения, нет злости, нет пустоты. Что-то есть. Не то, что было в первый месяц, просто… что-то спокойное. Что-то, что не отталкивает меня от них. Господи… — Петя тяжело вздохнул и прилег на кровать, посмотрев на близнецов, которые глянули на него. Петя потянулся и звонко чмокнул Дениску в нос. Тот рвано засмеялся. Петя улыбнулся, вслед за ним — Игорь. — Это не самое тяжелое. И я это понял сразу, и врач кивнул. Самое сложное — простить себя.       — Простить? — удивился Игорь, нежно гладя Петю по щиколотке.       — Да. Простить себя за то, что испытывал к этим беззащитным существам, которые любят тебя, эти ужасные чувства. Простить себя за то… — он прервался, было видно, что ему тяжело говорить. Он мягко подтянул к себе Дениску и, пропыхтев, выпрямившись, взял его на руки. Дениска снова засмеялся, довольный. Петя нежно поцеловал его в щеку. — За то, что я хотел… хотел оборвать его жизнь.       Игорь поджал губы. Да, такое себе не каждый сможет простить. Он взял на свои руки Женьку и тряхнул перед ним погремушкой. Женька издал довольный звук и протянул руку вперед, ухватившись за игрушку. Игорь похвалил его:       — Умница.       И поцеловал в щеку. А после перевел взгляд на Петю, который обнимал Дениса и тоскливо на него смотрел.       — Петь… Ты же помнишь, что это не твои мысли? Это не твое. Это болезнь заставила тебя такое о них думать.       — Какая разница? — тихо отозвался он. — Мне больно от одной мысли, что еще недавно я держал его на руках и хотел, чтобы его не было.       Игорь с грустью посмотрел на него. Да, звучало ужасно, но роль Игоря не соглашаться со всем, что говорит Петя, а помогать.       — Кис, это и вправду все тяжело, но, во-первых, самое главное — это всего лишь мысли. Ты никому из них не навредил. Ты продолжал делать то, что делал, даже несмотря на свое состояние. Второе… Знаешь, если… если какой-то омега сильно заболеет каким-нибудь вирусом и месяц не сможет быть с детьми, разве разумно его за это винить? Разве разумно ему себя винить за то, что ему было плохо? Это ведь болезнь, а не он. Тут то же самое, Петь. Нельзя себя винить за болезнь. Надо хвалить: да, было плохо, но ты справился, ты не причинил ему вреда. Они даже не знают о том, что там их папка думал! Они знают, что их папа вкусно пахнет, у него теплые руки и еще вкусное молоко. Они тебя ни в чем не винят. И тебе не надо винить себя за болезнь.       Петя неуверенно улыбнулся.       — Ну и зачем мне врач за пять тыщ, когда есть ты?       — Полагаю, врач сделал так, чтобы мои слова вообще до тебя дошли… — выдохнул Игорь. — Старайся не винить себя. Если ты будешь винить себя, то будет меньше места для любви к ним. Твоя вина им не нужна, а любовь — очень даже.       Петя посмотрел на него с благодарностью и, придвинувшись ближе, положил голову на его плечо, тихо вздохнув.       — Спасибо, Горь. Спасибо.       — И тебе, Петь, — он нежно поцеловал его волосы и прикрыл глаза.       Идиллия кончилась через пару минут. Дениска затребовал жрать, и Петя улыбнулся.       — Сейчас, маленький, — Петя принялся расстегивать рубашку и задрал топ, приложив Дениску к груди. Тот своему счастью не поверил. Грудь! Теплая грудь, а не силикон этот! Дениска тут же жадно присосался к соску и поднял взгляд. Петя улыбнулся ему.       — Ты гляди, соскучился по груди! Силикон им не очень зашел.       — Ну конечно. Тут и пахнет приятно, да?       — Петь, а… накладка?..       Петя покачал головой.       — В какой-то момент я стал их надевать просто на всякий. Иногда Денис просто кусал — но меня и это раздражало, вот я и их использовал. Он уже приловчился и не больно сосет грудь, просто… Тогда…       — Все хорошо, я понимаю, не продолжай, — Игорь обнял его за талию, погладив. — Ты молодец, что пришел к этому. И Дениска рад.       — Да, кажется, — Петя улыбнулся, видя, как довольно Денис ел, причмокивая и кряхтя.       Петя посмотрел на Игоря и вздохнул:       — Господи, будто камни с сердца свалились. Я думал, что уже не стану нормальным… Думал… все пропало.       Игорь с сочувствием на него посмотрел и нежно погладил по щеке, чмокнув в кончик носа. Петя улыбнулся.       — Ты большой молодец, Петь. Все будет хорошо.       — Знаю, — выдохнул Петя с облегчением. Да, теперь он в самом деле это знал.       Игорь старался взять на себя детей полностью — быт Петя забрал себе, и Игорь не возникал. Уют дома он всегда любил наводить, и сейчас делал это с особым удовольствием — когда не надо подрываться на крик ребенка. Все взаимодействие Пети с детьми было игровым. Все слезы и укачивания Игорь взял на себя, и он видел, что это давало свои плоды. Петя стал спокойнее, улыбчивее.       На улице, немного укачивая коляску, в которой ребята уже засыпали, Игорь глянул на Петю.       — Тебе лучше?       — Намного, — вздохнул Петя, откинувшись на спинку скамьи и прикрыв глаза. — Врач классно помогает и ты — тем более. Все на себя забрал и говоришь всегда очень нужные слова. Спасибо тебе за это.       — Это естественно, Петь, — улыбнулся Игорь и сжал свободной рукой его ладонь. — Хочу, чтобы ты снова смог смотреть на них так же, как и я.       — Оно уже, — Петя улыбнулся. — В голове будто стало яснее. И каждый раз я пугаюсь, вспоминая те месяцы… И понимаю, почему ты говоришь, что «это не ты, это болезнь». Я просто… сейчас я будто перестал воспринимать того себя — как реально себя. И рад, что дело не дошло до трагедии. Я просто… — он вздохнул и потер лицо руками. Заглянул в коляску и улыбнулся, глядя, что малыши почти заснули. Женька во сне забавно дул губы. И иногда пускал слюни. Да, точно — копия Игоря, хотя и лицом очень похожий на Петю. — Может быть, вина меня волнует теперь меньше всего.       — Значит, начало волновать что-то другое?       — Полагаю, то же, что и тебя.       Игорь посмотрел на него, вскинув бровь.       — Что же?       — Что было бы, если бы Денис не засмеялся.       — Что? — не понял Игорь, нахмурившись, на автомате продолжая качать коляску.       — Я остановился, потому что Денис внезапно засмеялся. Не знаю. Это был как удар под дых, я замер, испугался и расплакался от того, что хотел сделать. Но… Игорь, в тот момент… Мой мозг никогда не был таким. Никогда. Пустота, только боль и простое движение идти вперед. Я даже не осознавал, что в самом деле убью себя и ребенка. Я думал, что просто закончу это. Я не осознавал себя.       Игорь напряг челюсти и сильнее сжал руку Пети в своей, смотря на асфальт. Игорь об этом просто не думал. Отворачивался, будто этого не было. Он этого не видел — значит этого не существовало. Но порой он дергался. Играя с детьми или ужиная с Петей. Нежно гладя его по волосам, когда он кормил кого-то. Игорь вздрагивал, в ужасе думая: этого могло и не быть.       — Я не знаю, — отозвался Игорь сухим голосом. — Я не знаю, что я бы делал. Не будь Женьки — вышел бы в окно вслед за вами и не думал бы. А так… Это ад, Петь, это ад, в которой не верю и не хочу верить. Я благодарен Богу, не Богу, смеху Дениски, высокому ограждению на балконе — всему, что я пришел и все были живы.       Петя поднял на него взгляд и вдруг осознал: все это ранило куда больше, чем он мог представить. Да, каково это: жить дальше и знать, что все это ты мог потерять. Просто так. Потому что у твоего супруга крыша съехала, а он даже не смог тебе об этом сказать, а на все попытки помочь рычал. Петя подсел к Игорю ближе и сказал:       — Клянусь, теперь я всегда буду говорить, если что-то идет не так, как бы я не боялся и какие бы тараканы во мне не сидели. Этого всего могло не быть, если бы я только не боялся «не быть идеальным папой».       Игорь кивнул.       — Да, будет хорошо, если ты будешь говорить. Я… понимаю, что молодые папы думают по-другому, тем более в том состоянии, но проси о помощи. Чтобы не причинить вреда мне или детям. Раз о себе ты не хочешь заботиться, то позаботься хотя бы о нас.       Да, некоторые вещи не мог простить даже Игорь. Точнее, даже ему требовалось время, чтобы принять их, осознать и тогда, может быть, простить. Конечно Игорь ничего подобного не говорил вслух, но Петя все понимал и он был благодарен за это все. За то, что несмотря на эту боль, на обиду, Игорь и мыщцей не повел, поставил Петю на передний план и помог. И благодарен за то, что все-таки этой обиде было в нем место, и Петя смог осознать весь масштаб.       Осознать: что-то слишком даже для него.       — Клянусь. И прости, если сможешь.       Игорь покачал головой.       — Трагедии не случилось и я думаю только об этом. Хотя теперь…       Он резко смолк, и Петя понял, что он хотел сказать что-то очень важное.       — Говори, — настоял Петя. — Я на таблетосах, я не хрупкая ваза сейчас.       — Надеюсь, — вздохнул Игорь. — Мне страшно идти на работу. Страшно, что приду и… Даже если я знаю, что это не так, паранойя не отпускает.       — Понимаю. Я бы на твоем месте тоже боялся. Что бы ты хотел? Что бы могло тебя успокоить?       — Может быть… на месяц взять няню или просто помощника какого? Ну, чтобы с детьми был. И чтобы…       — Я на виду, — вздохнул Петя. — Ладно.       — Тебя это не обижает?       — Игорь, я чуть не укокошил себя и нашего ребенка. Нормально, что тебе страшно. Пусть будет. Мне и правда помощь понадобиться. И тебе спокойнее будет.       — Спасибо, — Игорь кивнул и подался к нему ближе, поцеловав в щеку. Петя тихо вздохнул и погладил его по руке.       Помощника они выбрали, и Петя был очень доволен — он вдруг понял, что ему в самом деле этого не хватает. Все-таки одному с двумя детьми… Да, это не каждый потянет — Петя не смог.       Но под вечер Дениска раскричался. Даже Игорь охерел от этого рева и кинулся к ребенку. Тот на руках ревел, орал, был весь красный. Петя заглянул в спальню, глядя на Игоря, сбитого с толка, который пытался укачать дите. Петя сказал:       — Теперь ты знаешь, как они орали, когда я был один.       — Прям… так?.. — удивленно пробормотал Игорь, тщетно пытаясь успокоить Дениску.       — Да. Целый день. С перерывами на пожрать.       — О Господи… — Игорь едва не побледнел. Ведь за эту неделю малыши были такие спокойные, с ними было так легко! А тут… — Я не знаю, Петь, как ты это вытерпел. Я теперь, знаешь ли, не удивлен, что ты в итоге захотел выйти в окно…       Петя хмыкнул, улыбаясь. На самом деле до этого его немного волновало, что дети рядом с Игорем были так спокойны! Ведь Игорь просто тогда не мог в полной мере понять, через что прошел Петя! А теперь, судя по его лицу, он чудесно понимал.       Петя взял следом и Женьку на руки. Тот, может, и хотел начать орать вслед за братом, но на руках у спокойного папы только тихо покряхтел, а после вцепился беззубым ртом в ворот его футболки.       — Дай-ка гляну… — сказал Игорь, сев на кровать. Дениску уложил на колени и полез к нему в рот. Вздохнул. — Поздравляю. У него режется первый зуб.       Петя моргнул. Сказал:       — Пиздец. Пойду спрошу у помощника, согласен ли он сидеть с младенцем, у которого режутся зубы.       Игорь кивнул, снова взяв Дениса на руки, стараясь укачать. Пока Петя договаривался с помощником, благодаря Бога, что тот согласился и на такие условия! А дальше пошли танцы с бубном. Дениске дали немного обезболивающего, дали игрушку для прорезывающихся зубов и принялись активно его укачивать, целовать и успокаивать. Пока Денис чуть не успокоился, Петя был с Женькой в детской — в конце концов, его волновал крик Дениса и он тоже начинал быть беспокойным.       Развлекая Женьку, слушая, что крики Дениски стали чуть тише и даже немного жалея Игоря, Петя перевел взгляд на улыбающегося Женьку. Смеяться тот все никак не мог научиться. Скорее улыбался и издавал звуки, похожие на смех, но не более.       — Смотрю, братец твой во всем тебя опережает! Смеётся уже во всю и даже вон, зуб начал резаться!       Женька глянул на него, улыбнулся с привычными пузырями слюны и протянул к нему ручки. Петя ласково взял его ручки и поцеловал в каждую ладошку. Женька издал звук, похожий на смех, и Петя улыбнулся. Он был рад, что к нему стало все возвращаться. Любовь и нежность к его детям будто снова делали его живым.       — Да? Нет у нас зубок, да? — и все-таки решил заглянуть к тому в рот. Женька, весело кряхтя, жадно обхватил его палец, посасывая и покусывая. — Что, кушать хочешь? Ну сей… Так, а эт че? Партизан ты мой, ну-ка… — с ловкостью рук он заставил Женьку приоткрыть рот и посветил в него фонариком телефон. Женька недовольно заныл. Петя убрал руку и, погладив его по волосам, глядя серьезно в глаза, сказал: — Женька, ты не Женька. Ты партизан!       И, подхватив его, понес в спальную. Там увидел, что Дениска кряхтел, лежа на животе, а под подбородок Игорь подложил ему свою руку — на удивление, странная поза работала, Дениска успокоился и совсем не плакал, только тихо кряхтел.       — Бедняжка, — сказал Игорь, нежно погладив Дениску по все еще темным волосам. — Прикинь, как ему больно?       — Да, — кивнул Петя и сел на край кровати. Дениска тихо проныл и Петя погладил его по спинке.       — Сейчас минут пять и должно полностью пройти.       — У Женьки два зуба.       Игорь замер и поднял ахеревший взгляд на Петю.       — Че?       — Два зуба. Режется третий слева. Я сам не поверил. Он реально партизан. Обосрался? Тишина. Зубы режутся? Тишина.       — Стой, но… ты же говорил, что он кричал весь тот месяц?       — Ага, спустя десять минут, как Денис начинал. Я бы на его месте тоже орал. Да и всю неделю он тихий, спокойный. Офигеть, да?       — Реально, — Игорь в шоке глянул на Женьку, который смотрел на Дениску, а после перевел свое внимание на игрушку, которую ему папка дал. — Партизан.       — Еще и в животе, наверное, именно он в два раза меньше пинался. Да, Женек? — он удобнее перехватил его в своих руках и и посмотрел ему в глаза. Женька улыбнулся и напускал слюней. — Так вот че ты такой слюнявый у нас… Зубки режутся, да? Зубки режутся, а мы молчим? — Петя взял салфетку и вытер его рот. Женька издал довольный визг. Петя нежно поцеловал его в лоб.       Игорь улыбнулся и взял Дениску к себе на руки. Тот уткнулся подбородком в его плечо и затих.       — Бедняжка Дениска, — вздохнул Петя, глядя на него. — И так теперь каждый день… Снова…       — С тобой будет помощник. Главное пиши мне о своем состоянии. И психотерапевту.       — Обещаю, — кивнул Петя. Да, теперь он понял.       Началось шоу сдохни или умри. Без помощника Петя бы в самом деле снова бы начал посматривать в сторону окна. К счастью, Петя додумался сказать, что у него послеродовая депрессия, попытка прибить себя и ребенка, и щас он на таблетках. Так что каждый раз, когда Денис расходился диким ревом, помощник отправлял Петю с Женькой на прогулку или просто в другую комнату. На самом деле, стало намного легче. Вместо истерик, слез и бессмысленного укачивания Петя вновь смог начать наслаждаться родительством. Сидя во дворе с Женькой на руках, листая ленту, когда ему попадалась реклама очередного милого комплекта для малышей, Петя с писком отправлял его Игорю с подписью: «нам надо!», а Игорь уже через пять минут присылал скрин, что все оплачено и скоро будет. Петя довольно вздыхал и, глядя на Женьку, говорил:       — Скоро с братиком будете в обновках щеголять, самые стильные и красивые. Хотя вы и так у меня такие…       И, сияя, делал с ним селфи, отправляя Игорю. Тот в ответ был щедрым на сердечки и признания в любви.       Дома он прибирался, готовил ужин, а после, когда помощник уходил, сидел с Дениской и с Женькой. Часто те валялись на коврике и удивленно смотрели за приходящим в комнату котами. Денис даже цапнуть пытался, но Рыжик был быстрее. К приходу Игоря двое уже спали, и с ними вместе, в одной люльку, кое-как вмещаясь — Рыжик.       — Ну, как день? — Игорь обнял Петю со спины, заглядывая в люльку. Дениска так и заснул с чесалкой для десен, и Петя аккуратно ее убрал.       — Хороший, — Петя кивнул. — Помощник отличная идея. Я все успеваю и не хочу повеситься. Намного легче. И… снова радуюсь всему. Снова мои дети самые прекрасные.       — Так будет всегда, — пообещал ему Игорю и нежно поцеловал в щеку.       — Надеюсь. Страшно… страшно вернуться к этому…       Игорь кивнул. Да, страшно. Очень страшно.       Петя был так благодарен, что в такой ситуации Игорь не растерялся, нашел нужные слова для Пети, понял, как надо действовать. Подумать только — если бы Игорь ошибся в одном лишь взгляде или слове, если бы Петя смог разглядеть в нем хотя бы каплю обвинения, все бы так хорошо не пошло. Пете было намного легче хотя бы потому, что в Игоре он увидел только понимание и желание помочь, и за это же хватался. Он догадывался, что без него к Пете бы не вернулась эта легкость, эта бесконечная любовь к их детям. Пете было так страшно остаться в том аду — в холодном и пугающем месте, где нет любви, а есть только отчаяние.       Но он снова тут и снова в нем пульсировала живая, настоящая любовь. Крик детей перестал вызывать нервный тик, он прекрасно теперь осознавал — Дениске больно и так он просит о помощи. И в Пете не оставалось места для злости, только для сопереживания и желания помочь. Но он трезво оценивал свои силы и теперь понимал: иногда лучшее, что он может сделать для Дениски — оставить его на руках помощника, а самому пойти на тихую прогулку с Женькой, чтобы к вечеру у них двоих был спокойный и счастливый папа.       Да, теперь было легче.       Еще час, пока дети спали, Игорь с Петей провалялись в кровати, обнимаясь. Игорь гладил его, целовал, и Петя жался к нему в ответ, ловя его губы своими. Петя тихо хихикнул, когда щетина защекотала шею и, скользнув ладонями к его лицу, притянул ближе к себе, целуя. Игорь улыбнулся в поцелуй, навалился на него всем телом и потерся бедрами меж его ног. Петя вздрогнул и посмотрел ему в глаза, закусив губу.       — Не хочешь? — шепотом спросил Игорь, гладя его грудь сквозь ткань домашней футболки — нащупал еще под ним ткань топа. Петя носил их, чтобы не запачкаться — молока у того все еще было много и, хоть Петя исправно отдавал часть на нужды чужого ребенка, это не спасало от редких подтеканий. — Ты ж щас на АД… Они либидо убивают вроде.       Петя тихо вздохнул и погладил его по шее и плечам.       — Игорек, мое либидо даже роды не убили. Я сосал тебе в день выписки.       — Да, но…       — Без «но». С ним все ок, — Петя подмигнул Игорю и глянул на то, как его ладонь ласкала грудь через ткань футболки не спеша его останавливать. — Знаешь, я просто до сих пор в шоке с того, какой ты. Не злись, просто… Такой, как ты — это один на десять мужиком, а то и на двадцать. Поэтому ждешь подвоха до последнего. Что ты не будешь помогать, будешь позже приходить домой, что тебя оттолкнет мой внешний вид или что ты, хотя бы, разозлишься на меня за то, что я… что я пытался сделать.       Игорь тяжело выдохнул, покачав головой. Злость в нем и правда была, но иррациональная и в какой-то мере естественная. Как не злиться от отчаяния в собственной беззащитности от того факта, что ты пришел домой, а твой супруг… пытался покончить с собой и с беззащитной жизнью? Игорь не мог просто взять и метлой вымести плохие мысли, которые появлялись в нем, когда он думал об этом. Конечно он никогда не скажет, что среди бесконечного страха, ужаса и желания защитить и Петю, и детей, злостью билось: «понимаю ты бы один пошел убиваться, но с ребенком?!» К счастью, Игорь чудесно научился контролировать свои эмоции, так что даже в пылу того ужаса он не додумался этого сказать Пете. Иначе он знал, чем бы этого могло кончиться. Тем, что дети бы остались без папы. Да, он это знал, поэтому ни за что бы не сказал, потому что он понимал: нет, и этого бы он не понял и не принял, и если бы Петя сказал только про себя — Игорь бы все равно ощутил неизбежную, животную злость. Как ты смел подумать оставить детей без папы?! Так что да, Игорь знал: животное в нем нашло бы виноватых, нашло, на что злиться, но он был выше этого и понимал, что все, что нужно было сейчас Пете: забота, поддержка и помощь.       И злость пропала, все пропало, осталось только понимание, что Петя, его чудесный мальчик, он очень сильный, и то, что он прошел через этот ад, и нашел смелости сказать об этом и попросить о помощи — только доказывает это. А Игорю просто следует быть настойчивее в вопросе помощи. Да, можно было стать в позу и сказать: ну Петя взрослый, сам должен все сказать. Можно, но кто от этого выиграет? Петя такой и Игорь это знает. Вот и все.       Игорь нежно чмокнул Петю в приоткрытые губы.       — Я не идеальный и даже у меня бывают темные мысли, но они ничто по сравнению с моей любовью к тебе и к детям, которых ты подарил нам.       Петя умилился.       — И… все это тебе во мне нравится? Волосатые ноги, растяжки и живот?       — Да. Абсолютно. Все это часть тебя, последствия того, как много ты сделал для нашей семьи. Понимаешь?       — Честно? Нет, — он улыбнулся. — Но главное, что понимаешь ты. Иди сюда.       Он притянул Игоря к себе и поцеловал. Рука Игоря стала настойчивее, уже забралась под майку и теперь мягко дразнила сосок сквозь ткань топа. Заревел Дениска. Игорь вздохнул:       — Что ж, надо всегда помнить, что на твои сиськи очередь…       Петя рассмеялся и поерзал, присев на кровать. Игорь достал Дениску и передал Пете, а после потянулся и за проснувшимся от крика Женькой, который сонно жмурился. Игорь умилился ему и всего расцеловал. Женька издал рваный звук, похожий на смех. Игорь замер, приподняв брови, и снова хорошенько его пободал. Женька рвано засмеялся. Петя вскинул голову, оторвавшись от Дениски, который, притихший, ухватил сосок, довольно закрыв глаза.       Игорь широко улыбнулся, глядя на Петю, и пощекотал Женьку. Он снова засмеялся — этим особенным смехом младенца, который едва-едва учился смеяться. Еще не звонкий, но уже похожий. Петя улыбнулся, глядя на довольное личико Женьки, слыша его смех.       — Знаешь… Когда впервые засмеялся Денис — я ушел плакать в ванную. Потому что ничего не почувствовал. Я думал… думал, что все кончено, я не создан для родительства, я плохой папа. Думал, что все упущено. А сейчас впервые засмеялся Женька — и мне реветь хочется от того, как это хорошо.       Игорь продолжал улыбаться, глядя на Петю и немного укачивая Женьку.       — Вот видишь, какой Евгений хитрющий? Он специально ждал, когда папе станет легче, чтобы показать ему свои навыки!       — Да, точно. Хитрющий, — согласился Петя, нежно улыбаясь и погладив Дениску по волосам.       — А насчет Дениса… Главное, что ты сейчас радуешься его смеху, что сейчас он многое для тебя значит.       Петя кивнул, глядя то на Дениску, то на Женьку. Да, самое страшное позади и он снова для своих детей — лучший папа. И тогда он был лучшим папой, ведь, несмотря на весь тот кошмар, они все равно его любили, несмотря ни на что. Ни на крики Пети, ни на его усталость, ни на то, как часто он пытался их игнорировать. Они все равно любили его. Всегда. И Петя теперь старался отвечать им тем же — бесконечной, искренней любовью. Он тихо всхлипнул, продолжая улыбаться, и Игорь поднял на него понимающий взгляд. Он ничего не говорил, просто дал Пете насладиться моментом. Сам он помнил, сколько чувств его затопило, когда Денис впервые засмеялся, а Петя тогда упустил это и от этого же страдал, так что пусть сейчас даже немного поплачет, ему это надо.       Игорь опустил взгляд на Женьку в своих руках. Такой крохотный и щекастый, такой довольный. Игорь улыбнулся. Господи, какое же счастье, что Петя признался в своей проблеме, что позволил ему помочь и что сейчас он снова мог наслаждаться всеми этими важными моментами родительства.       Дениска наелся, уставился на Петю большими, темными глазами и улыбнулся, параллельно напускав слюней. Петя рассмеялся и, взяв платок, нежно вытер его рот. Склонившись, поцеловал в лоб. Дениска рвано засмеялся — довольный. Петя улыбнулся, немного тоскливо, Игорь понимал причину. Да, как бы он сейчас Пете со всем не помогал, Пете придется пройти через многое, чтобы простить себя. Игорь нежно погладил его по пояснице и сказал:       — Знаешь, в видении Дениса, ты ведь в тот день ничего не сделал. Так, вышел на балкон и пошел обратно.       — Но я же знаю правду, — неуверенно прошептал он, смотря на улыбчивое лицо Дениса.       — Главное, что ты никак не навредил ему, — он мягко повернул его лицо к себе и крепко поцеловал. Петя прикрыл глаза, успокаиваясь. Да, Дениска вообще не знает, что что-то было не так, а сейчас все хорошо… Надо постараться думать об этом. Он крепче прижал Дениса к себе, будто боялся отпустить.       Минутой позже заныл Женька, и Игорь с Петей принялись развлекать уже двоих. На руках потаскать, на коврик отпустить, дать поползать, игрушкой потрясти, развивашку всунуть. В общем, полная программа, в которой Петя обычно забывался обо всем, увлеченной своими детьми, их пытливыми, темными глазами и довольными улыбками.       Еще он думал о том, что их смех, их улыбки — они стоили любой боли, любых испытаний. Каждый раз, когда кто-то из них улыбался на душе становилось светлее и радостнее. Петя очень ценил это чувство.       Загуляв обоих до того, что оба стали носом клевать, Игорь остался их укладывать, а Петя пошел готовить ужин. Если дома был Игорь, то он всегда давал Пете работу, не связанную с детьми, хотел, чтобы он мозг разгрузил. Да, у них был помощник, но это не отменяло того факта, что Петя все равно был с детьми большую часть времени, так что, вероятно, заниматься хозяйством, а не детьми, для него было почти отдыхом.       Уложив двух пыхтящих кабачков спать и еще немного постояв рядом, чтобы убедиться, что оба точно заснули, как всегда прижимаясь друг к другу — Игорь ждал самых настоящих истерик, когда их начнут укладывать в раздельные кроватки — захватив радионяню, он пошел на кухню.       Петя вздрогнул, когда Игорь прижался со спины и обнял.       — Спят?       — Ага, — промычал Игорь, целуя затылок и поставив няню на стол. Руками погладил живот и поднялся выше, к груди. Петя блаженно улыбнулся и откинул голову назад, на его плечо, закрыв глаза. Игорь внимательно посмотрел на него, продолжая гладить грудь и, выключив газ, чтобы ничего не пригорело, развернул Петю к себе, подхватив под бедра и усадив на кухонный стол.       Петя довольно улыбнулся, погладив его по волосам, а Игорь жадно впился в шею, расстегивая его рубашку. Та быстро полетела на пол, к ней — футболка Игоря. Петя огладил его тело, такое сильное, красивое, с нежностью погладил мышцы и старался не думать о том, что сам совсем не в форме. Игорь аккуратно стянул с него топ и тут же опустился головой ниже, лаская грудь губами, языком и руками. Петя тихо застонал, откинув голову назад и оперевшись руками позади себя о стол. Хорошо было — нереально. Игорь стащил с себя треники вместе с бельем и, сжав его за ягодицы, прижал ближе к себе, вжавшись своими бедрами меж его ног. Пете уже стало ни до чего. Все, о чем он мог думать, так это только о том, как ему хорошо, потому что рядом Игорь. Горячий, пахнущий так знакомо, а еще…       — Горь?..       — Да? — прохрипел Игорь, посмотрев ему в глаза, руками нежно гладя по бокам.       — Я сейчас подумал… подумал, что мне очень хорошо с тобой потому что ты — это ты. Что ты родной, знакомый, что я знаю, что ты никогда не сделаешь мне больно. На самом деле, я тоже уверен в том, что все изменения в моем теле тебя совсем не смущают. Уверен: будь на твоем месте кто-то другой, я бы не смог… вот так расслабляться. А с тобой могу.       Игорь внезапно так глупо, искренне улыбнулся, что Петя разулыбался в ответ.       — Кис, я очень рад это слышать.       — Правда?       — Да. Ты ведь та еще дикая, недоверчивая кошечка, особенно после родов. Я понимаю, не подгонял тебя: знал, что после родов вы себя очень уязвимо чувствуете. И я горд, что стал для тебя мужчиной, которому ты веришь априорно.       Петя тихо заскулил от умиления и крепко обнял его за шею, целуя. Игорь довольно промычал и подался вперед, валя Петю на стол и нависнув сверху. Приспустил с себя штаны вместе с бельем и потерся членом меж ягодиц. Было приятно-влажно, и Игорь тихо спросил в его губы:       — Готов?       — Боже, да, — выстонал Петя, откинувшись на стол и в блаженстве закрыв глаза.       Игорь оглядел его голодным взглядом, приласкал рукой его грудь и толкнулся вперед. Член вошел, хлюпнула смазка — Петя довольно замычал, выгнувшись в спине и улыбнувшись.       — Кайф, Горь… — прошептал он, шире разведя ноги. Игорь тут же вдохнул запах его возбуждения — приятно-терпкий, и начал толкаться. Взял его за талию, фиксируя, и склонился, целуя чувствительные соски.       Петя часто, громко задышал, бедра у него задрожали.       Стол скрипел под ними и шатался, а Игорь ускорялся, входя до шлепка яиц об ягодицы. Петя мычал, стонал, ерзал под ним и оставлял неглубокие царапинки на его плечах — Игорь обожал, когда Петя царапался, заводило ужасно. Игорь укусил его за плечо, крепче сжал за талию и ускорился. Петя замычал, заломив брови, выгнувшись под ним и тесно сжимаясь на его члене. Хорошо было нереально, внизу пульсировало возбуждение, стягивалось плотным узлом. Затылок вспотел, спиной Петя елозил по столу, несмотря на то, что Игорь старался удерживать его на одном месте, но хорошо было — нереально. Петя снова про себя поблагодарил Бога, что у Игоря именно такой член — идеальный, блять, для него член.       Игорь сверху пыхтел и тихо стонал, пахло от него нереально, а Петя думал только о том, что так хорошо не бывает.       — Господи, Игорь, еще… еще, да! Еще немного, я сейчас… Боже, да-да-да.       Петя выгнулся, вцепился ногтями в стол и долго застонал, сжав Игоря меж дрожащих бедер. Внизу прошлась приятная судорога, стало так сладко, так хорошо и расслабленно. Игорь плавно вышел и додрочил себе рукой, кончив на его живот. Петя проморгался, глянул на него осоловело и сказал:       — Мы что… без презиков?..       — Страсть глаза затуманила…       — Ну хоть вышел, — вздохнул Петя и откинулся на стол, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь.       Игорь улыбнулся, вытер его меж ног и живот, а после наклонился к нему ближе, целуя горячие, красные щеки и улыбающиеся губы.       — Люблю тебя, Петь.       — И я тебя очень люблю, — Петя потянулся к нему и крепко поцеловал.       — Красивый у вас муж, — улыбнулся помощник, укачивая на руках Дениску. После чесалки для зубов и обезбола он почти успокоился, а Петя обнаружил в себе новое чувство. Сострадание к своему сыну, что он так мучился, что ему было так больно, а Петя едва мог помочь. В последнее время он все чаще стал брать на себя Дениску, когда тот просыпался ночью из-за зубов. Игорь сначала волновался, но заметил, с какой нежностью, бережливостью и состраданием Петя относится к Дениске в эти моменты. Как старается утешить, успокоить, и он понял: все идет своим чередом.       Петя глянул на фото в рамочке. То самое, с дачи. Да, молодые, свежие и не потрепанные родительством… Петя потряс перед Женькой погремушкой, и тот радостно засмеялся.       — Ага, повезло мне с ним. Красавец не только внешне, но и внутри.       — Правда?       — Ага. Через такое говно меня вытаскивал… Да и с детьми помогает, как может, хоть и работает.       Помощник улыбнулся.       — Тогда вам очень повезло с мужем.       — Ага, — кивнул Петя. И подумал: а ему со мной? Он удивленно глянул на Женьку, который принялся грызть игрушку. Петя всунул ему чесалку для зубов, и тот ее начал грызть еще более усердно. Женя, конечно, почти не ныл из-за зубов, но десна, кажется, у него чесались ужасно.       Петя снова посмотрел на фото. Рядом стояло еще два — одно с выписки, где Игорь с Петей гордо держали два конверта с пышными бантами, а на второй фотка Дениски с Женькой, как они лежали, за ручки взявшись. Он улыбнулся.       Но все-таки…       Игорь пришел даже раньше — Петя помощника отпустил еще часа два назад, решив, что неплохо сам справляется, да и все больше и больше хотелось самому Дениской заниматься. Тот будто бы и орать уже так перестал — скорее ныл да мычал.       — Так, всем привет, — Игорь широко улыбнулся, первым делом поцеловав Петю, а после взял на руки Женьку. — Ну что, котята мои, хорошо себя вели?       — Отлично, — Петя чмокнул его в щеку и погладил по спине. — Ты сегодня рано, я еще за ужин не брался.       — Ничего, я пока с ними посижу. Щас руки помою, переоденусь и снова буду звездой среди омег!       Петя рассмеялся.       — Ты прям кайфуешь, что в доме три омеги?       — Честно? Да, — он широко улыбнулся.       — Обычно наоборот.       — Ну, это их проблемы. Как можно не ценить такое прелестное общество? Обожаю вас, — он чуть склонился, снова поцеловав его, и Петя с удовольствием ответил.       Готовя ужин, краем уха Петя слушал шум из спальной, улыбаясь. Игорь с детьми был очень активным. Подкидывал их немного и те громко смеялись, делал самолетик, активно говорил с ними и смеялся, так что из спальной доносился бесконечный смех, довольный визг и писк. Петя думал о том, что в самом деле дал своим детям лучшего отца, а себе — лучшего мужа.       Только вот…       Он прикрыл глаза и тряхнул головой, будто стряхнул морок.       Ужинать пришлось в спальной — дети явно не хотели спать, зато активно ползали в манеже, кусали игрушки и смеялись. Игорь следил за ними с нежностью, улыбаясь. Петя отставил свою тарелку и сказал, положив руку на его колено:       — Ты так их любишь.       — Конечно, — Игорь изумленно приподнял брови. — Разве можно не любить? Это мои дети. Я их обожаю.       — Да. Просто это ведь не так часто встретишь.       — Ага, в этом проблема. Любовь папы или мамы — априорна. А вот от альф на такое только надеяться остается… — он покачал головой. — Очень вкусный ужин, Петь. Спасибо большое.       — Пожалуйста, — Петя подался к нему, поцеловал в щеку и обнял за шею.       Первым на руки попросился Дениска и Игорь подхватил его, немного подкинув вверх, и Дениска звонко рассмеялся. Игорь поцеловал его в щеку и взял на руки, заглядывая в его глаза:       — Кто тут у нас такой хорошенький, а? Кто такой славный? Это наш Дениска, да?       Денис снова рвано засмеялся, весь разулыбался, и Петя с нежностью за этим смотрел, а после встал сам и заглянул к Женьке. Тот, однако, был увлечен мягкой игрушкой, которую, видимо, хотел на куски растащить, иначе непонятно, зачем он пытался оторвать зайцу лапу.       Ближе к вечеру Петя хорошенько отмок в ванной, а когда вернулся ребята уже сладко спали. Петя заглянул, улыбнулся и сказал:       — Проснутся скоро, есть захотят.       — Они прям на руках отрубались, — Игорь присел на кровать.       — Ага, ты их как обычно загулял. В этом ты профи.       — Стараюсь, — уверенно кивнул он и потянул Петю за руку на кровать. Устроился с ним удобнее, за плечи обнял, к себе притянул. — Ну, а у тебя как день?       Петя тихо вдохнул и ткнулся лбом в его грудь. Игорь нежно погладил его по волосам и Петя пробормотал:       — Снова загнался.       — Так, — Игорь даже напрягся немного. — Подробнее.       Петя глянул на него, поерзал и сел напротив по-турецки.       — Я просто… заметил кое-что.       — Ох, как же мне не нравится, когда ты там что-то замечаешь. И каждый раз что-то непременно неприятное, — и сжал его руку в своей, будто так молчаливо поддерживал. Говорил: «я с тобой».       — Подумал… я подумал о том, как много ты сделал для нас. Из-за меня ты в аду жил, из-за моей зависимости. Сколько моих срывов ты терпел, сколько ломок? Когда я к тебе приходил, орал на тебя, а потом блевал на пол… Да ладно эта блевотня, Господи, сам факт. Что вот, наши отношения в самом разгаре, но вместо цветов я. Нанюханный я. Орущий, недовольный, посылающий тебя на хуй. Срывы, рехабы, ломки… Чего я только тебе не говорил. И вот, роды, и я решил, что вот теперь я точно смогу тебя отблагодарить! И что в итоге? Вот тебе, Игорек, подарочек: я пытался себя убить вместе с Денисом. Вот моя благодарность за то, что ты хороший отец. На тебе все это держится. Наши отношения до свадьбы держались на тебе, а теперь… наша семья на тебе. Потому что если бы не ты, все бы это кончилось трагедией. Я бы не хотел тебе все это говорить, но мой врач просит делиться с тобой всем… Он сказал: у вас очень толковый муж. А я подумал, — он тихо всхлипнул, — что если бы ты ходил к врачу, он бы такого тебе не сказал. Вот.       Игорь внимательно смотрел на его лицо. Казалось таким спокойным, будто бы в нем ничего не происходило, но глаза тоскливые-тоскливые. Игорь не понимал, как же в этой милой башке умудряется помещаться столько хлама? Залезть бы туда и все вычистить с хлоркой, чтоб не воняло.       Игорь взял его лицо в свои ладони и нежно поцеловал в лоб.       — Вот только что об этом говорили. Что если ты альфа, то можешь просто любить их и ты уже хороший отец. А ты омега… Ты кормишь их, сидишь целый день с ними, укачиваешь, играешься с ними, ходишь с ними гулять, покупаешь им вещи, возишь к врачу, жалеешь их, когда им плохо, плачешь, потому что им больно, но, оказывается, ты все равно так себе папа. Петь, ты сам себя-то слышишь?       — Нет, Горь, я не про это, — он покачал головой. — Я про то, что я хотел сделать… и если бы не ты…       — Да. Чудесно. А если бы не ты — мы бы не жили в этой квартире и у нас бы вообще детей не было! Не потому что только ты их мог родить, а потому что я… потому что я не смог бы предоставить ни нормальную квартиру, ни хорошую клинику. Мне сложно это признавать, я часто себя за это виню и…       — Винишь?.. — Петя растерянно моргнул. — Я из-за тебя кокс бросил, Горь! Только с тобой смог стать таким, чистым и новым, без всех этих вечных истерик и бессонниц! Благодаря тебе я здоров!       — А у меня благодаря тебе большая семья, о которой я мечтал. Понимаешь? Да, где-то мы ошиблись, где-то мы сильно проигрываем. Ну и что? Если бы ты не терпел меня первый год, то ничего бы не было. Если бы я не помог тебе слезть с кокса, то ничего бы не было. Если бы ты не зарабатывал такие деньги, ничего бы не было. Если бы я не добился бы твоего доверия и ты не сказал бы мне про попытку суицида, ничего бы не было. Понимаешь? — он нежно погладил его щеки и притянул его лицо чуть ближе к себе. — Наши отношения в самом деле большая работа. От нас обоих. Мы очень стараемся и всегда помогаем друг другу, всегда пониманием и поддерживаем. А еще ты самый лучший папа и самый лучший муж. Ты говорил, что если бы это был не я — ты бы не смог расслабиться. А если бы это был не ты, я бы не хотел с таким рвением возвращаться домой.       — Ты правда так считаешь? — тихо спросил Петя. — Что я лучший муж для тебя? И лучший папа для наших детей?       — Конечно, — Игорь широко улыбнулся. — Ты думаешь, я бы всем помогал слезть? Ну, тогда я бы работал в рехабе. Я помогал тебе, потому что любил тебя и готов был пройти через многие трудности. Потому что ты — это ты.       — Горь…       Игорь поцеловал его, нежно гладя по щекам, и Петя крепко обнял его за шею, зарывшись пальцами в его волосы. Да, Игорь всегда мог найти нужные слова. Он был тем человеком, который в самом деле не видел в Пете слабого или нуждающегося партнера. Он видел в нем равного и поэтому помогал. И поэтому принимал помощь в ответ. И никогда не забывал напоминать, через что они прошли вместе, чтобы быть здесь.       Чтобы так сильно любить друг друга и своих детей.       Петя чуть отстранился от его губ и улыбнулся.       — Спасибо тебе, Горь.       — И тебе спасибо, — он нежно поцеловал его в губы. — Помни, что у нас командная работа. Ты сейчас очень стараешься для детей, для нашей семьи. Надо тебе почаще напоминать об этом, — он, взяв его руку в свою, потерся щекой о тыльную сторону ладони. — А еще… нам все-таки стоит сходить на свидание, на которых мы давненько не бывали.       — Точно.       В этот раз Петя и не думал отказываться. Он уже и забыл, каково это, надеть шикарную одежду, рубашку с пышными рукавами, игриво спускающуюся с плеч ниже, оголяя нежную бледность кожи, украшения, сделать прическу и даже, прости Господи, подкрасить ресницы, чего он не делал уже вечность. Забыл, каково это: сидеть в полумраке ресторана, глядеть на шикарный букет роз и улыбаться. И даже пить вино! Да, всего бокал, но!       — Знаешь, Игорь, — Петя нежно приласкал пальцами бархатные лепестки розовых роз и снова глянул на Игоря. — Вроде мы уже женаты, двое детей… А у меня чувство, что все только начинается.       — Конечно, Петь, — он улыбнулся. — Еще столько впереди! Все только начинается для нашей семьи.       — Да, — Петя пригубил вино и прикрыл глаза, слушая музыку. — Знаешь, я же был единожды в церкви. Я просил прощения.       — Помню.       — Я хотел бы сходить туда второй раз.       — Почему?       Петя посмотрел на него.       — Я подумал, что хочу обвенчаться. Мне просто кажется, что наш брак явно одобрен небесами!       — Шутишь?       — Честно? Нет, — он покачал головой. — Мне кажется, что чем больше я прохожу, чем больше живу, тем больше во что-то начинаю верить. Не знаю, в Бога или вселенную. В Будду или Иисуса. Мне кажется, ему и все равно, как его назовут. Не знаю. Я просто подумал, что хотел бы обвенчаться.       — Понял. Я за.       — Только детей крестить не будем, — Петя прищурился. — Не хочу выбирать за них. А то потом еще знаешь… лишняя причина для детских истерик в расцвет подросткового нигилизма.       Игорь рассмеялся и накрыл его руку своей.       — Хорошо, Петь, значит, будем венчаться. Ты так улыбался, когда об этом говорил…       — Да, знаешь, будто это что-то капец какое сакральное, нежное и чистое… А мне чистоты в жизни ой, как не хватает.       — Как это — не хватает? — удивился Игорь. — У тебя на руках два бесконечно чистых и невинных создания.       Петя в ответ широко улыбнулся, засиял весь. Да, точно. Два самых прекрасных создания, любовь к которым явно смыла все его грехи. Он с нежностью посмотрел на Игоря и подумал, что к этому человеку у него что-то совсем другое. Больше любви. Важнее любой привязанности.       Но это их маленький секрет.