━━━━➳༻♡༺➳━━━━
Йен собирался убить своих друзей: жестоко, кроваво и мучительно. Три идиота бросили его, купившись на пару даже не настоящих сисек, при этом любезно предложив ему присоединиться к своей грязной оргии, отчего Йен очень невежливо отказался. Он совершенно не горел желанием смотреть и тем более участвовать в том, что можно назвать только как "три червя из " Люди в чёрном" пытаются пробить дно Марианской впадины ". Йен вроде как немного надеялся, что Лэйла, как назвала себя жрица любви(и ЗППП), сдаст придурков на органы, чтобы они знали, как нельзя поступать со своими друзьями. Например, бросать их в Богом и копами забытом районе на окраине города, куда вы приехали вместе, чтобы отметить успешно сданный экзамен, ради ночной бабочки, которая больше похожа на пеликана. Чести ради, изначально они и правда были в хорошем клубе в тихом районе Вест-сайда, но быстро выяснилось, что в таким местах не продают алкоголь несовершеннолетним, который был основной причиной пребывания в клубе в первую очередь. Поэтому Майк что-то предложил, Нил вызвал такси, Фил сказал, что знает "то место", и вот они уже были в гетто, засранном похуже Саут-сайда в его худшие времена. Йен поëжился, когда ледяной и колючий ноябрьский ветер проник под его тонкую осеннюю куртку, которую он надел, пожалев пальто Микки. "Оставьте сообщение после сигнала", — монотонно предложил автоответчик, когда Лип очередной раз не взял трубку, вероятно, прожигая жизнь на собственной субботней вечеринке. Йен снова попробовал позвонить в службу такси, чтобы в пятый раз за последние 40 минут выслушать раздражающее "к сожалению, все водители сейчас заняты, пожалуйста ожидайте" и простонать от холода и бессилия. Айфон жалко пискнул, оповещая о последних 3% заряда, стремительно разряжаясь на сильном морозе, и палец Йена завис над совсем новым контактом "Мик", который оставался его последней надеждой перед лицом пневмонии или грëбанного нападения каких-нибудь местных гопников. Он смахнул страничку контактов, понимая, что скорее отморозит задницу, чем позвонит Микки и опозорится прямо в первые дни их отношений, представ перед брюнетом в полупьяном состоянии среди каких-то бараков в грёбанные 12 ночи. Наверное, он мог бы набрать Фионе, в крайнем случае Стиву. Но и такого шанса не представилось, когда этот позор современных технологий предсмертно прохрипел и погас, оставляя Йена совершенно одного в чëртовом Фуллер-парке — местечке, где младенцы рождаются сразу же с заточкой в руках. Посреди зимней ночи… Что ж, Йен по-королевски облажался. Но, не то чтобы такого не случалось раньше. Так что Йен посильнее закутался в тонкую парку и быстрым шагом направился в сторону ближайшей остановки, надеясь сесть на редкий поздний автобус или поймать заблудившееся такси. Тусклые фонари еле-еле освещали пространство тёмного переулка, и хотя Йен бродил по таким местам сотни раз, было что-то особенно мрачное в сегодняшней ночи, когда единственным звуком, нарушающим мерзкую тишину, был влажный стук его собственных ботинок о грязную слякоть и редкий свист ледяного ветра. Йен прошёл почти половину пути и уже чувствовал вкус надежды от отдалённого шума автострады, когда по его спине прошёл тот уникальный и крайне неприятный холодок, который знает каждый житель гетто. Он сглотнул и ускорился, переходя почти на бег, насколько это было возможно в кромешной темноте, но конечно же было поздно; Йен стал мишенью задолго до того, как ему дали узнать об этом. Его сердце бешено билось, отдаваясь шумом в ушах, пока Йен огибал мусорные баки и брошенные машины, стараясь не поскользнуться на зарождающейся ледовой корке, и он почти выбрался… Свет городских огней падал из-за угла, где кончался переулок, но Йен не успел даже пискнуть, когда две мощные руки дернули его назад за ткань парки и прижали к кирпичной стене. Ему не нужно было и секунды, чтобы принять решение, поэтому в следующий момент Йен запрокинул голову и со всей силы ударил ублюдка с головы, услышав треск и хриплый смех. Смех…? — Твою мать, Галлагер, хороший удар с головы, — прошипел Микки, зажимая переносицу, — Немного не хватает техники, но ты компенсируешь это какой-то отчаянной агрессией. — Мик? — пискнул Йен, когда в его собственных глазах прояснилось, — Ты что тут делаешь? — с другой стороны, возможно его лекарства всё таки испортились от того химозного пойла, что Галлагер в себя залил, и он таки словил галлюцинации. — Дышу воздухом, — фыркнул Микки и взял лицо Йена в ладони, чтобы крутить им туда-сюда в тусклом свете, падающем из-за угла. — Что ты… — Шшш…, — перебил брюнет и погладил Йена по скулам, — Всё в порядке, но на будущее — просто бей с колена в живот, не стоит портить своё голливудское лицо, — посмеялся Микки, прежде чем его настроение круто изменило направление, и густые брови сошлись в хмуром домике, — Почему ты болтаешься по чëртовому Фуллер-парку, как какая-то бездомная собака без инстинкта самосохранения?! — прорычал Микки, заставив Йена уронить челюсть и потерять дар речи, пока его парень ругал и шипел на него, таща прочь по переулку, — В таких местах ты либо получишь по голове, либо наступишь на спидозный шприц, Йен! Йен моргнул, приходя в себя и осознавая несправедливость своего положения, — Я буквально живу в таком же районе! — слабо возразил он, а после чуть не споткнулся, когда Микки пронзил его взглядом Короля Ночи — ледяным и пугающим, — Эм, я знаю такие места… — Поговорим в машине, когда ты перестанешь дрожать, как грёбанный лист, что на тебе надето? Ты видел, чтобы на улице была весна?! — сухо процедил Микки, петляя по тёмным закоулкам, как будто он был здесь тысячу раз. — Мне не холодно! — солгал Йен, хотя даже его задница поджалась от ветра, — И как ты вообще меня нашëл?! Я тебе не звонил! — закричал он и встал, как вкопанный, — Я точно тебе не звонил… — В машину, — спокойно напомнил Микки и взял Йена за руку, переплетая пальцы, — Твою тощую тушку сейчас ветром унесёт. — Это ведь всё этот браслет, да?! — продолжать бухтеть Йен, когда его пьяный и испорченный мозг полностью признал факт существования секретных агентов и записал Микки в их число, — Там…там у меня жучок! Микки закатил глаза и поднëс запястье к губам Йена, отчего парень затормозил и еле сдержался, чтобы не лизнуть тёплую кожу. Микки убрал руку и понюхал запястье, а после шумно выдохнул, смеряя Йена взглядом с обещанием мощной взбучки, — Ну естественно, пьян, — заключил он, — Разве тебе есть 21, Йен Галлагер?! — А я…, — пролепетал парень, пойманный с поличным, — Я пью с 13-и лет! — возразил он, делая ещё хуже конечно, учитывая, что это даже не было нужным аргументом, — Это было всего-то три коктейля, просто мои таблетки с таким хуëво ладят, — выдал он, чтобы запоздало осознать, что капитально облажался, — То есть, ээм… — Ты заболел?! — обеспокоенно спросил Микки, сразу же трогая Йена за лоб, и хотя общее направление его проблемы было определено верно, беда крылась намного глубже. — Нет, нет, это…это не так, — пролепетал Йен, смущенный своей откровенностью, — Точнее так, но…это не физически. Брюнет моргнул, кажется понимая, а после тепло улыбнулся, поправляя бини на голове Йена, — Двигай в машину, засранец, чтобы я мог потрепать тебя, — приказал он, но это было сказано скорее с лаской, чем с настоящей агрессией, и Йен успокоился и сделал, как ему сказано. — Но почему ты здесь? — всё равно поинтересовался он. Микки остановился у машины, щëлкнув брелком и повернулся к Йену, чтобы притянуть его к себе за края куртки и поцеловать в холодные губы, согревая до кончиков пальцев. — Потому что я был тебе нужен, — просто сказал Микки, заставив Йена задрожать и расклеиться, — А теперь полезай в машину. Я здесь, потому что я был тебе нужен. Сердце Йена мгновенно продалось за сладкие слова, а пьяный мозг с лёгкостью это позволил, так что Йен удобно устроился в теплоте Genesis, пока Микки пристëгивал его ремнём и накрывал какой-то одеялкой с задних сидений. — Пфф, — выдохнул Йен со смехом, когда пережитый стресс, а теперь любовь Микки быстро оставляли его без сознания, заставляя зевать и жмуриться, — Странно, что на нас действительно никто не напал. В Саут-сайде бы точно напали…, — пробормотал он и снова зевнул, погружаясь в дремоту. "Поразительно странно", — подумал Микки и сел на водительское сидение. Особенно при учёте, что его охрана прямо сейчас делала эту помойку чище, чем Центральная площадь Норд-сайда. Он потянулся к BlackBerry, набирая знакомый код и слушая короткие гудки. — Отбой, Альф, — приказал Микки, как только его помощник ответил, — Возвращайтесь на базу и проследите, чтобы Игорь не переусердствовал. Ах, и вколи мексиканскому ублюдку антидот, чуть не забыл. Да, утром передайте его МИ-6, как мой прощальный подарок. Микки бросил телефон в бардачок и потянулся к Йену, который сопел, как счастливый щенок, наконец-то обрëтший дом, чтобы убрать кудрявую чёлку с его глаз и натянуть шапку поглубже на уши. Чёрт возьми, утром его будет ждать целая куча вопросов. Он улыбнулся, убрал каплю слюны из уголка губ Йена и вернулся на место, чтобы завести машину. — Тенéмос ке сер óнестос кон лос ке áмамос, — пробормотал про себя брюнет, направляя Genesis по тёмным улицам Чикаго. Тенéмос ке сер óнестос кон лос ке áмамос…━━━━➳༻♡༺➳━━━━
Йен с усилием разлепил веки только чтобы сморщиться от полоски яркого света, пробравшейся в полумрак комнаты сквозь зазор между высоких штор. Он потянулся, постанывая от комфорта и мягкости огромной постели, на которой Йен растянулся, как Бог, запутавшись в пушистых тёплых одеялах. Это было так хорошо, что Йен завернулся в плед, по ощущениям напоминающий облачко(по-крайней мере, он полагал, что так и есть) и сладко зевнул, намереваясь ещё немного поспать в этом райском месте, которое, кстати, не было его комнатой… Йен подскочил в панике, запутавшись и грохнувшись на пол, словно огромная гусеница в попытке вспомнить, где он вообще был, и как он тут оказался и кто вообще… Весёлый и очень знакомый смех вывел его из припадка, когда Микки подхватил его под подмышки и закинул на кровать, будто Йен ничего не весил. — Ты всегда так просыпаешься? — улыбнулся брюнет, садясь рядом с Йеном и выбивая из него дыхание всем своим видом, который можно описать только, как…домашний, мягкий, тёплый, — Сол сонольéнто. Йен отдышался и упал на подушки, отчаянно пытаясь вспомнить вчерашний день, пока Микки делал одну из его самых любимых вещей — целовал его руку, сидя рядом с ним в серых спортивных штанах и белой футболке, словно вышедший из мокрых снов Йена. — Я что…даже не проснулся вчера?Как ты меня из машины то дотащил? — смущëнно поинтересовался рыжий, наслаждаясь невинной лаской — невесомым прикосновением нежных губ к его костяшкам, что чувствовалось, как любовь, укутанная в заботу. — Не так уж и тяжело, — фыркнул Микки и засмеялся, когда Йен потянул его на себя, — Запрещённый приём! — возразил он, но всё равно оказался на бёдрах у Йена, прежде чем упасть на мягкий матрас и встретить вес рыжего на себе, — Засранец. Йен лишь прищурился, а после благоразумно схватил руки Микки, чтобы зафиксировать их своей рукой над головой и приступить к пытке. — Эй, Йен…что ты…Йен, нет, нет, Йен, прекрати!!! — брюнет брыкался, плевался и фыркал, пока рыжий жестоко и безжалостно щекотал его бока до слёз, — Отпусти меня, сученыш! — А теперь слушай сюда, — строго сказал Йен, еле борясь с собой, потому что Микки лежал под ним — тяжело дышащий, раскрасневшийся, такой...такой красивый и требующий, чтобы его зацеловали, но Йен был на важной миссии, чёрт возьми, — Как ты меня нашёл? — Где…, — начал брюнет, но Йен не посчитал это за правильный ответ и снова вцепился в чувствительный бок Микки, — Стой, стой, нет, Йен! — Ещё одна попытка, — сказал Галлагер, прекращая издевательства. — Я просто, — начал Микки, ловя воздух ртом, — Это сложно, Йен. — Попытайся. — Хорошо, но мог бы ты для начала отпустить меня, пожалуйста? — Микки взглянул на Йена влажными голубыми глазами, чистыми, как первый лёд по утру, и рыжий чуть не потерял контроль. — Нет и не смотри на меня так, — проворчал он, игнорируя самодовольство Микки. — Жестокий, — усмехнулся брюнет и слегка выгнулся в спине, устраиваясь поудобнее на подушках. — Начинай говорить, Микки, — пригрозил Йен, положив руку на бок своего парня, наслаждаясь его тёплом и ощущением покалывания от их контакта — щекочущего и дразнящего, магнетического. Микки бы поскорее начать болтать, пока Йен не потерял контроль над самим собой и не набросился на него, словно кот на сметану. Брюнет хитро ухмыльнулся ему, прежде чем Йен потерял равновесие и улетел на бок, не успев даже понять, что произошло, когда Микки поменял их ролями и прижал его сверху, зафиксировав руки. Он попытался вырваться, изо всех сих пытаясь столкнуть своего парня с себя, но каким-то образом захват был мягким, но крепким, и все старания Йена пошли прахом, особенно когда Микки двинул бёдрами и наклонился, чтобы поцеловать Йена в лоб… Так ласково, так тепло. Так, как Йен, наверное,никогда не привыкнет. — Пути назад не будет, Йен, — серьёзно сказал Микки, смотря прямо ему в глаза, и честно говоря, он был идиотом, если думал, что Йен когда-либо захочет отмотать время вспять. Он скорее хотел бросить на обратную дорогу тонну кирпичей, залить бетоном и установить колючую решётку, которая бьётся током, чтобы Микки никогда не смог дать заднюю. — Пусть, — просто сказал он, смотря на мужчину с вызовом и решимостью. — Хорошо, — ответил брюнет и к великому негодованию Йена скатился с него, устраиваясь на боку, что рыжеволосый быстро скопировал так, чтобы они лежали нос к носу. — Посмотри вот сюда, — тихо начал Мик, беря Йена за запястье левой руки и играя с бусинами браслета, — Помнишь я сказал тебе никогда его не снимать? — Угу-м. Потому что в нём датчик слежения?! Брюнет лишь засмеялся громко и ярко, качая головой, — Нет, нет, не совсем так, но ты прав — он не совсем обычный. — И что же там? — Микки потянул Йена за руку, пока запястье с браслетом не оказалось между ними, — Видишь вот эту бусину? — спросил он, имея в виду минерал изумрудного цвета, — Это жадеит "Империал" — камень, который можно добыть только в Мьянме, горной стране в Юго-Восточной Азии. Как-то я провёл там лето, впоследствии освободив местное племя из плена работорговцев. И их вождь — Маизу Мао подарил мне несколько таких камней в знак благодарности за спасение. — Это…вау, ты действительно какой-то Джеймс Бонд? — выпалил Йен, слишком зачарованный рассказом и тем фактом, что Микки подарил эту бесценную драгоценность ему — так легко и просто. — Отнюдь нет, — посмеялся Микки, смотря, как камень переливается на свету, как маленький кусочек северного сияния, — И вот в этой бусине есть небольшой секрет, — прошептал он, ловя взгляд Йен, — Крошечный датчик, который отслеживает твой уровень адреналина, сигнализируя, когда показатель становится слишком высоким для состояния покоя. Вчера он зашкалил, потому что вероятно ты замëрз и был немного испуган своим положением, поэтому я пришёл и забрал тебя. — Но… — Шшш, — Микки наклонился, чтобы эффектно заткнуть Йена ласковым поцелуем, — Ты задашь все свои вопросы, просто дай мне сказать, — попросил он, и рыжеволосый кивнул, сплетая их ноги вместе, потому что, может быть, он немного волновался, — Я знаю, что это скорее всего неправильно, нарушает личные границы, права человека, пару конвенций и закон точно, но…Йен, такова моя жизнь — я должен знать, что мои близкие в порядке, можешь считать меня параноиком, наверное так и есть, после того, что я пережил…Но это моя реальность. Я поступил подло, одев на тебя это, но я не могу по-другому, когда речь идёт о твоей безопасности. — Но разве я…разве мне что-то угрожает? — пролепетал Йен, который совершенно не думал о природе поступка Микки с плохой стороны. Он скорее был полностью уничтожен тем, как же дорог и важен он оказался для брюнета, тем, какой уровень заботы показывал ему Микки, он чувствовал всё что угодно по этому поводу, но никак не обиду или возмущение. Возможно, Йен был своего рода испорчен, но ему было всё равно, пока Микки продолжал любить его так…так, словно всё вокруг эфемерно, и только они в своём коконе — в безопасности и любви, окутанные силой, которой был Микки — нерушимой и вечной. — Нет, но знаешь…я бы не хотел, чтобы тебя вчера укусила бешеная собака или же ты просто провалился в люк канализации. — Такого не бывает! — бессовестно солгал Йен, выглядя пораженно, но скорее от того, откуда Микки узнал про обычные выходные в гетто. Микки улыбнулся ему, в его глазах ясно читалось неверие, но он оставил это, пока Йен впитывал что-то более глубокое из фразы, небрежно превращëнной в шутку. Я просто хочу, чтобы ты был в порядке. В безопасности. — Но если в браслете датчик только на моё состояние, то откуда ты узнал, где я? Ведь я сказал тебе, что буду в Вест-сайде. — Я скажу тебе, если ты ответишь мне на один вопрос, хорошо? — спросил Микки, и Йен нетерпеливо кивнул, — И ты не должен думать,сразу же отвечай, понял? — Да. — Хорошо. Если вдруг ты окажешься в опасности, и тот факт, что я смогу найти тебя послужит тому, что я так же окажусь в опасности, ты попытаешься избавиться от датчика или же позволишь мне обнаружить себя? Твой ответ. — Избавлюсь, — мгновенно ответил Йен, нахмурившись на глупый до жути вопрос. Конечно же он выкинет его нахрен, чтобы обезопасить Микки, — Так где он? — Ты никогда не узнаешь, — хмыкнул Микки, поглаживая Йена по щеке, — Ты только что провалил тест. — Какого хрена, почему?! — взбесился рыжеволосый, у которого всё чесалось от любопытства. — А как бы ты хотел, чтобы сделал я? Выбросил датчик или же… — Какого хрена тебе его выбрасывать?! — огрызнулся Йен, у которого в голове разыгралась целая спасательная ролёвка, — Я должен найти тебя, чтобы помочь! — Ты просто антоним для логики, — весело фыркнул Микки. — Что это ещё такое? Разговаривай на американском, мудак, — ворчал Йен, — Знаешь что, ты, наверное, просто выследил меня по номеру телефона, как какой-то грёбанный фбр-щик, вот и всё. Это было подло и довольно грубо, но Микки просто пожал плечами в стиле "а что, если и так?" и погладил своего вредного парня большим пальцем за ухом — в тёплой точке, где крошечный, невидимый для глаз GPS-трекер был надежно закреплён на бархатной коже. Его практически невозможно было почувствовать — небольшое уплотнение, нереально увидеть без специальной аппаратуры, и Микки был бесконечно благодарен японцам, которые делали невероятные вещи, опережая техническое развитие всего остального мира на несколько поколений вперёд. — Я просто сменю номер телефона, и ты пойдëшь в жопу, — заявил Йен, комично надувшись. — Не обязательно так суетиться, я могу и без этого туда заявиться, — засмеялся Микки, смотря, как понимание двойственности фразы накрывает Йена. — Ах ты, мудак, — прошипел рыжеволосый, мгновенно покрасневший от контекста, — Кто сказал, что тебя вообще…что ты… — Успокойся, ми корасóн, — улыбаясь сказал Микки, обнимая Йена за талию, — Мы не сделаем ничего, что тебе не понравится, ничего, что ты не захочешь. Йен моргнул и облизал губы, разволновавшись и опешив от такого количества тепла и комфорта, которого он никогда не получал в отношениях раньше. — А почему? — Потому что ты мой, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Так просто, но так глубоко. Сказанное мгновенно поразило Йена, и он уставился на Микки, ожидая, что тот просто растворится в пространстве, рассыпаясь на миллионы песчинок, как всегда происходило с иллюзиями или мечтами или счастливыми сновидениями, но брюнет остался там — лёжа напротив Йена,и он мог чувствовать, как его дыхание с запахом мятной зубной пасты касается лица Йена. Он мог видеть милейшие морщинки в уголках голубых глаз, блëклые веснушки, которые, наверное, становятся ярче летом, лёгкий порез от бритья, всё всё всё, что делало Микки реальным и прекрасным, даже если мозг Йена отказывался признавать это. — А что насчёт тебя? — прохрипел Йен, — Что для тебя хорошо? — Мы разберёмся с этим, — просто ответил Микки, продолжая убивать Йена и чмокать его тут и там, — Ты хочешь ещё что-то узнать, потому что твой живот урчит, как кит. Ах это, да. Йен, наверное, ел последний раз вчера в обед. — А ты…ты в опасности? У тебя есть такой же браслет, чтобы я тоже мог знать? — поинтересовался он, теребя футболку Микки. — Я не в опасности, тебе не о чем переживать, зная моего отца, над этим домом скорее всего летает какой-то спутник, а за мой задницей следит целый взвод, — посмеялся брюнет, — Но если ты хочешь, — он скатился с кровати, прежде чем пройти к небольшому камину и лёгким движением пальцев выдвинуть один из чёрных кирпичиков, пока Йен пытался поймать челюсть, — У меня есть ещё один экземпляр, — Микки открыл деревянную шкатулку и достал браслет, идеально подходящий ему — один с голубыми камнями, а второй с чёрными. — И ты научишь меня пользоваться всякими шпионскими штучками? — загорелся Йен, беря браслет у Микки, чтобы одеть его ему на запястье. — Обязательно, Сноуден, — фыркнул Микки и сдался, когда Йен снова потянул его на кровать. — Они очень красивые, Мик, — сказал Галлагер, поднося своё запястье к запястью брюнета, — А ты не жалеешь, что ты ушёл…из…где бы ни был, — тихо спросил он, совершенно уверенный, что у Микки нет никакого права на то, чтобы рассказывать о своей работе больше, чем он уже сделал. — Нет, — покачал головой Микки, — Точнее, это же целая часть моей жизни, большая часть, так что…наверное, иногда я буду скучать, в конце концов это было весело, — фыркнул он, погружаясь в воспоминания, — Но знаешь, я просто подумал о том, что если когда-то…я захочу семью и детей, то просто…это никогда не будет только моим. Я, как живой датчик, всегда на маячке, где я, с кем я — достояние фирмы. Мой партнёр, мои дети никогда бы не узнали, что такое частная жизнь, и это…не то, чего бы я хотел, потому что к 28 годам ты понимаешь, что хоть шпионаж и считают важнейшей профессией, на самом деле семья и любовь — это самое ценное, что есть в мире. Ты понимаешь это, когда побываешь в таким местах, где был я…там, где нищета — это данность, и любовь — это всё, что у них есть и всё же, никто из них никогда не продаст её ни за какие деньги. Может быть, имея доступ ко всем богатствам мира, я захотел себе наивысшую ценность, — закончил Микки и улыбнулся…так тепло и искренне, проводя рукой по груди Йена, где его сердце билось почти на пределе возможностей. И всё же, сглатывая комок слëз, Йен постарался быть честным, давая понять Микки, что может быть, то что он видит и правда иллюзия, за которой стоит настоящий Йен — испорченный, психически больной парень из гетто, в котором не было ничего исключительного, ничего стоящего. — Но я не…никакая не ценность, Мик, — прошептал он, пряча взгляд, — На самом-то деле я прямо противоположное этому, — грустно посмеялся он, играя с браслетом Микки, — Я просто парень из бедной семьи, работающий бариста на полставки и…ещё я учусь на фельдшера, у меня есть чувство, что ты в курсе этого всего…у меня надоедливая, чертовски чокнутая семья, и я…болен, — сказал он, когда его голос дрогнул, прерывистый вздох вырвался вместе с кучей хаотичных эмоций, — Болен биполярным расстройством, — твёрдо договорил Йен, чувствуя, как руки брюнета держат его лицо в ладонях — успокаивающе, заземляюще, — Так что ты ошибаешься…прости, что разочаровал, наверное. И именно этот момент Йен запомнит, как один из решающих, как важнейший, по-крайней мере на ближайшее время, когда Микки пожмëт плечами и поцелует его глубоко, чувственно, так, как никто и никогда раньше, давая ему понять без слов, что никто из них никуда не пойдёт. Что всё более чем в порядке. — Отношения по любви — это не бизнес, поэтому не рассуждай так, словно мы заключаем контракт, — говорит Микки; голос приглушенный и хриплый после долгого поцелуя, — Мне даже не нравится выражение "я принимаю тебя",словно ты какая-то проблема, но тем не менее любить — значит быть вместе не только в лучшие времена, но и в самые худшие: когда у тебя плохое настроение, когда ты болеешь, когда ты не в себе, а не только когда ты весь улыбчивый и довольный, мне кажется так, верно? Это значит, что я здесь не только ради красоты и веселья, а ради тебя, кем бы ни был, — продолжил Микки, перебирая волосы Йена, пока тот дрожал и впитывал каждое слово, — И не нужно пытаться оценивать себя по кошельку и медицинской карте, Йен, потому что ничто из этого не определяет тебя…Ты — это то, как ты улыбаешься, как ярко ты смеёшься, какие нелепые ответы ты даешь, — тихо засмеялся Микки, — Тот факт, что в тебе нет ни капли корысти, хотя надо ведь…то, что ты кормишь бездомного идиота и учишься, чтобы спасать людей, всё остальное неважно, так что…прости, что разочаровал, — подразнил Микки, приподнимая подбородок Йена пальцами, — Но я не собираюсь никуда уходить, но ты можешь…потому что я властный, помешанный на контроле, собственнический придурок, который скорее всего облажает тебя на раз два, а моя семья — просто герои справочника "психические расстройства различного спектра", так что подвинься Йен Галлагер, потому что мы в одной лодке. — Да, только ты на яхте, а я в корыте, — влажно фыркнул Йен, когда слёзы победили. — Ну ничего, я возьму тебя на яхту, у меня большая яхта, правда сейчас она в Италии, — улыбнулся Микки, обнимая своего парня и прижимая его к груди. — Ты из…издеваешься надо мной, — мокро фыркнул рыжеволосый, продолжая вытирать сопли о футболку Микки. — Нет, я бы не стал, ми корасóн, я бы не стал. — Я должен выучить этот грёбанный испанский, чтобы понять, а не называешь ли ты меня сукой десять раз на дню!━━━━➳༻♡༺➳━━━━
К часу дня Микки практически сбрасывает Йена из постели, вытаскивая его руку из своих штанов и напоминая про три свидания, на что Йен пыхтит и ворчит, но послушно идëт в ванную, чтобы привести себя в порядок и спуститься на первый этаж к завтраку. Микки даёт ему бежевые домашние штаны, которые немного коротковаты, но чертовски удобные и футболку оверсайз, пахнущую им, так что Йен жует тамале, картошку и нюхает воротник под смех своего парня. — Мне тоже нравится, как ты пахнешь, — говорит Микки, делая им по второй чашке капучино, — Ты пахнешь, как карамельный маффин, — он берёт чашку и подносит её Йену, показательно зарываясь носом его в волосы и делая глубокий вдох, — Всегда сладкий. — Попробуй подышать рядом со мной после пробежки, — фыркает Йен, но Микки лишь улыбается и садится напротив него, смеясь, когда Галлагер затевает с ним игру в лапки. — Думаю, это будет почти тот же запах, что и после секса, разве нет? — небрежно спрашивает брюнет, отпивая напиток. — Ооо, пошёл ты, — стонет Йен, прежде чем пнуть Микки под столом, встать и бесстыдно забраться ему на колени, — Ты отказываешь мне, но постоянно дразнишь, это не честно. — Кто сказал, что я честный? — фыркнул Микки и закрыл пространство между ними, начиная глубокий поцелуй с языком. Йен тихо застонал, когда его язык коснулся языка Микки, лаская его, поглаживая его, любя его, он стиснул бёдра, чтобы получить хоть немного желанного трения, пока их руки бродили по телам друг друга, касаясь разгорячëнной кожи. Не нужно было много времени, чтобы всё желание Йена проявило себя в тонких пижамных штанах Микки, и он снова застонал: низко и почти умоляюще, подаваясь навстречу, чувствуя, как хочет его другой мужчина — в каждом касании губ, рук и его собственной твёрдости. — Я так хочу тебя, Мик, — прошептал Йен, отчаянно потираясь о низ живота брюнета, хватаясь за него, — Давай же… И он позволил ему, целуя Йена жарко и влажно, ободряюще потирая его поясницу кругами, спускаясь губами к колонне его горла, чтобы ласкать нежную кожу, пока Йен двигался, стонал и громко дышал, полностью потерянный в каком-то неземном удовольствии от обычного сухого трения. — Господи Иисусе, Мик, — простонал Йен, когда огонь в его бёдрах, паху, животе дошёл до точки невозврата, — Я…, — его голос сорвался, темп стал диким и рваным, и Микки взял его за бёдра, чтобы помочь добраться до края, возвращаясь поцелуями к губам Йена, облизывая и посасывая. Йен не сдержал громкий стон, когда брюнет освободил одну руку, чтобы просунуть ему под футболку и потереть возбужденный сосок, а потом прошептать, — Ты мой, мне с тобой так хорошо. Так томно, что Йен выгнулся, замер и бурно кончил, содрогаясь всем телом, пока Микки держал его и целовал лёгкими поцелуями, что было так сладко и так нежно, заставляя Йена подумать, а может он и правда был ею — наивысшей ценнностью. Как бы там ни было, ему нужно пригласить своего парня на свидание. Срочно.