'ℂ𝕒𝕦𝕤𝕖 𝕪𝕠𝕦 𝕞𝕪 𝕠𝕩𝕪𝕘𝕖𝕟

Сонхва всю жизнь, сколько себя помнил, боялся грозы. Даже если она была очень тихой. Гром любой громкости пугал его до дрожи капелек слёз в уголках глаз. И сегодня не стало исключением. Он спокойно спал, утыкаясь в грудь своего парня, довольно сопя. Но стоило первому удару грома раздаться из-за окна, как Пак проснулся. И он ненавидел это — то, насколько легко он просыпался от любых лишних звуков. Дождь, начинавший легко-легко капать на листья деревьев, перерос в настоящий ливень, со всей силы барабанящий по стеклу и карнизам. Деревья громко шелестели листьями, не в силах противиться сильному ветру, что сопровождал непогоду. Оборачиваться Хва не хотел. Знал, что на улице творится хаос. Хоть в комнате и было достаточно светло, что странно для такой грозы. Снова удар грома, раскатившегося, вероятно, на километры. Пак мелко задрожал. Укутавшись полностью в одеяло, аж с головой, он прижался к своему всё ещё спящему парню, мысленно прося погоду успокоиться. Юнхо сонно заворочался, телом чувствуя дрожь другого. Спросонья он не особо что-то понимал, поэтому инстинктивно сначала обнял дрожащий кокон. Послышался ещё один удар грома. До непроснувшегося Чона начало доходить. На улице была гроза, а в его руках дрожащий от страха Сонхва. Нежность затопила Хо. — Хей, Хва, любовь моя, всё хорошо. Я тут, ты тут, всё в порядке. — начал шептать Чон, зная, что его слышат. Из складок ткани показалось покрасневшее лицо Пака с застывшими в глазах слезами. Юнхо аккуратно смахнул их рукой, что лежала сверху на талии Хва. Мягко улыбнувшись, он прижал парня к себе сильнее, шепча успокаивающие слова. Дрожь Сонхва постепенно уходила, как и сила погоды. Недолго бушевала природа, оставляя за собой лишь мелкий-мелкий дождь, уступая место на слегка пасмурном небе солнышку, что начинало пробираться сквозь серые облака. Чон, почувствовав, как солнечный блик будто намеренно пытается попасть в его глаза, решил посмотреть в окно. И ярко улыбнулся открывшемуся виду. — Хва, посмотри в окно, пожалуйста. — нежно шепчет парень уже почти не дрожавшему Паку. Тому было немного страшно, хотя слух уже не улавливал те звуки разбушевавшейся погоды. Но Сонхва привык доверять своему возлюбленному, а потому он выполняет его просьбу, медленно оборачиваясь. И развернувшийся пейзаж поражает его. Хмурое небо простреливала яркая радуга. Её цвета были настолько чёткими и яркими, что Паку не верилось. Это было какое-то чудо. И так было почти после каждой грозы? Словно уловив мысли Хва, Юнхо наклоняется над его ухом, всё также шепча, посылая тонны мурашек по спине Пака: — И так, в общем-то, почти всегда после грозы, любовь моя. — Чон мягко касается губами нежной шеи, в который раз отмечая её бархатность. В комнате пахло прошедшим дождём. Сонхва поворачивается в родных руках с яркой улыбкой. Он и не подозревал, что пропускает такие чудеса из-за своего глупого страха. — Спасибо тебе, Юю. Я люблю тебя. — говорить в полный голос не хочется, чтобы не разрушить тот кокон спокойствия, что окутал парней. Юнхо ничего не отвечает, лишь оставляет короткий поцелуй на опухших от покусываний губах и крепко обнимает, утыкаясь носом в изгиб шеи Пака. Пак лишь удовлетворённо выдохнул, прижимаясь ближе к тёплому телу Чона, сцепляя руки на его спине. Они снова засыпают, укутанные мерным и тихим шелестом дождя и мягким светом солнца из-за облаков.