'ℂ𝕒𝕦𝕤𝕖 𝕪𝕠𝕦 𝕞𝕪 𝕠𝕩𝕪𝕘𝕖𝕟

Очередное официальное мероприятие, где нужно было держать себя под контролем, раздражало Ёсана. Чтобы к нему не приставали, ему приходилось держать лицо максимально отстранённым и вести себя так, словно его ничего не интересовало. В общем-то, это было не так далеко от правды: цель мероприятия он давно забыл, а в чужие разговоры не вслушивался и не вступал. Костюм невероятно сдавливал хрупкое, но одновременно подкачанное тело, сковывая все возможные движения и почти не позволяя нормально дышать, за что Кан уже тысячу раз проклял стилиста, который ему этот костюм подобрал, поэтому он стоял на одном месте, словно статуя. Он смог расстегнуть пиджак без потерь, потому что в моменте ему послышался треск швов, когда он потянул руки чуть вперёд себя, чтобы этот самый пиджак и расстегнуть. Вдруг сзади, под раздражающий пиджак, пробрались крупные ладони, аккуратно улёгшиеся на тонкую талию, скрытой под рубашкой. — Ёсан-а. Что-то не так? — томный шёпот раздался около уха мужчины, а руки на талии легко её сжимали, заставляя рвано вздохнуть. — Да, Юнхо. Хочу уйти отсюда. — Ёсан повернулся к своему возлюбленному, чуть хмурясь от неудобной одежды. Юнхо только кивнул с полуулыбкой и огнём в глазах. И через пару минут Чон Юнхо и Кан Ёсана на этом непонятном мероприятии уже не было. Стоило входной двери закрыться за ними, как Ёсан был прижат к этой же самой двери, а его шея была атакована самыми мягкими губами на свете. — Ты такой невероятный, Ё, просто невозможный. — Юнхо руками пробрался под рубашку, что уже выдернул из брюк чуть ранее, теперь оглаживая… кружево? Мужчина тихо рыкнул в шею Кана, а тот лишь рвано дышал, плавясь от ласк. Чтобы не упасть, он вцепился в плечи своего мужчины, но и это не особо помогало. — Ё, это то, о чём я думаю? — Чон посмотрел прямо в глаза Ёсану, видя, что они уже чуть поддёрнулись пеленой. Тот смог лишь кивнуть, медленно и соблазнительно облизывая губы. Юнхо тихо хмыкнул, резко подхватывая своего возлюбленного на руки и унося в спальню. Он планировал рассмотреть то, что нащупал. Он аккуратно уложил мужчину на кровать, нависая сверху. Чон с восхищением смотрел на своего личного ангела, заставляя того смущаться от столь пристального взгляда. Юнхо чуть приподнял Ёсана, чтобы стянуть пиджак с него, откидывая его куда-то за пределы кровати и видимости. Кажется, что-то там точно порвалось, потому что треск услышали оба. Но им было не важно. Чон начал пуговица за пуговицей расстёгивать мешающую, открывая себе обзор на поднятую грудь, что была скрыта за слоем насыщенно-красного кружева. Юнхо подавил стон от увиденного. Но рваного вздоха сдержать не смог, вызывая у Ёсана блаженную улыбку. Кан даже чуть прогнулся в спине, лишь бы дать мужчине всё рассмотреть. И тот смотрел. С восторгом, с восхищением, с неверием. Руками Юнхо начал медленно оглаживать чужую грудь, чуть сжимая её, срывая с полуоткрытых губ, по которым то и дело бегал юркий язык, тихие стоны. Чон губами опустился на мягкий материал, руками уже расстёгивая ширинку брюк. Опускаясь поцелуями-бабочками всё ниже, оставляя мокрые следы на красном кружеве, он медленно стянул брюки, открывая себе вид на такого же цвета кружевные трусы, что так хорошо сидели на худых для парня бёдрах. Чон чуть приподнялся, опускаясь на пятки, чтобы осмотреть произведение искусства, лежащее перед ним. Вид был прекраснейшим: раскрасневшийся уже от малейших ласк Ёсан лежал, раскинув руки по обеим сторонам от головы, распахнутая рубашка открывала вид на привлекательное молодое тело, облачённое в тончайший материал, что так хорошо оттенял чуть бледную кожу мужчины. Его грудь вздымалась от частых вздохов, глаза были прикрыты, а уже припухшие от покусываний губы были совсем немного открыты. — Ты невероятный, Ё. Ты ангельски красив. — Юнхо смотрел с обожанием на парня, вновь нависнув над ним и придерживая одной рукой подбородок, чтобы смотреть прямо в любимые глаза, в которых сверкала любовь. Однако Ёсан был несколько нетерпелив, поэтому руками было потянулся к галстуку старшего, намереваясь его стянуть, но его руки были прижаты обратно. — Не сейчас. Сначала я хочу одарить тебя всей той лаской, что ты заслуживаешь. — с этими словами Чон опустился к крепким бёдрам, что всегда так привлекали взгляд. Чуть разведя их в стороны, он начал целовать и покусывать их внутреннюю сторону, с улыбкой слушая низкие, будоражащие кровь стоны сверху. Он прекрасно знал о чувствительных местах своего ангела, и очень нагло пользовался этим знанием. Медленно, он опустился поцелуями-укусами к щиколоткам, а потом обратно, к паху. На кружевной ткани виднелось еле заметное пятнышко смазки, что выделялась из возбуждённого члена. Чон, кинув томный взгляд наверх, ловя расфокусированный взгляд Ёсана, зубами зацепил кружево, неторопливо стягивая его вниз. Кан задохнулся. Юнхо неотрывно смотрел на него потемневшими глазами, заставляя возбуждение скапливаться внизу живота, а стоны вырываться из горла, перемешиваясь с тихим скулежом. Совершенно серьёзный, но при этом очень хитрый в своих действиях Юнхо доводил его до пустоты в голове, до состояния отсутствия разума. Чон был немного растрёпан, его пиджак тоже уже улетел куда-то к пиджаку Ёсана, галстук на шее чуть расслаблен, рубашка немного выбилась из брюк, но придавала общему виду сексуальной небрежности. Всё это уже доводило Кана до точки кипения, коснись его — и он взорвётся. И именно этого добивался Юнхо, который обхватил сочащийся член мужчины своими тонкими, словно музыкальными пальцами, двигая ими вверх и вниз. Ёсан приподнялся, но тут же упал обратно, выгибаясь в спине. Юнхо склонился над ним и облизнул головку языком, чуть сжимая орган у основания. Он начал поцелуями осыпать член своего возлюбленного, заставляя того извиваться на постели и вцепляться в простыни. Продолжив снова поглаживать возбуждение мужчины одной рукой, Чон поднялся выше, к шее и ключицам, стремясь уделить внимания и им. Ёсан сцепил свои руки на крепкой шее того, притягивая ближе. Юнхо играл на чувствительности своего ангела, руками творя невообразимые вещи с его телом: оглаживая бока, бёдра, грудь, позвонки, когда Кан прогибался особенно сильно. Иногда пальцы Чона оглаживали скрытые кружевом чувствительные соски мужчины, и стимуляция сквозь такой нежный материал доводила Ёсана до края. — Юнхо, пожалуйста… — простонал Ёсан, в очередной раз прогибаясь от особо сильной ласки. Он чувствовал, что близок к оргазму, и очень хотел его получить. Чон лишь понимающе улыбнулся, ускоряя движение руки на его органе. Кана словно током прошибло, его даже немного подбросило на кровати, а глаза закатились, настолько хорошо ему стало. Ёсан расслабился, когда изящные пальцы, испачканные в сперме, пропали с его члена, однако много времени на перерыв ему не дали: Юнхо второй рукой пробрался под спину, находя застёжку от кружевного лифа и умело её расстёгивая. Стянув с мужчины рубашку и бельё, Чон припал губами к сверхчувствительной после оргазма груди, заставляя Ёсана вскрикнуть от дополнительной стимуляции. Чон то облизывал, то еле-еле кусал вставшие соски, и его слух ласкали стоны, походящие больше на скулёж. Ёсан просто не выдерживал. Для его до жути чувствительного тела этого всего было слишком много. Слишком хорошо. Превосходно. Он вцепился пальцами в взъерошенные волосы, не зная, чего он хочет больше: оторвать его от своей груди или прижать ближе. Но Юнхо недолго мучил парня, отрываясь от его тела и переходя к губам. Чон мягко и аккуратно сминал опухшие губы, стараясь не причинить дискомфорта. Ёсан млел от этой нежности, прикрывая глаза. После оргазма его клонило в сон, но он хотел подарить ту же ласку и нежность в ответ. Обняв за шею своего мужчину, он притянул его ближе, вынуждая почти лечь на себя. И их разность в росте позволяла Кану чуть согнутой в колене ногой медленно касаться члена Юнхо сквозь брюки. Над ухом раздался тихий выдох сквозь зубы. Ёсан продолжал свою сводящую с ума ласку, наслаждаясь вздохами. Решив воспользоваться немного запрещённым приёмом, он одной рукой начал оглаживать чуть покрасневшее ухо мужчины, вызывая у того дрожь по всему телу, которая передавалась и Кану. — Ангел… — голос Чона был до безумия хриплым, посылая мурашки бегать по всему телу названного. Ещё несколько движений, и Юнхо позорно кончает себе прямо в брюки с хриплым стоном. Вид и почти никакие действия довели его до края, ведь он весь вечер любовался своим ангелом, получая как минимум эстетический оргазм. А теперь и физический. Обоих уже клонило в сон после разрядки, а потому Юнхо просто скинул оставшуюся на нём одежду куда-то за кровать и, сгребая Ёсана в свои объятия, оставил ещё несколько нежных поцелуев на его загривке. — Спокойной ночи, ангел. — И тебе, Юю.